– Это нелогично.
– Да, но...
– Его решение касается только его жизни.
– Ты прав, однако же...
– И оно никак не затрагивает меня и мою жизнь – он ведь даже не просит меня познакомиться с этой женщиной – следовательно, испытывать какие бы то ни было негативные чувства по этому поводу бессмысленно.
– Спок, да можно мне…
– И он, и я, в конце концов, взрослые самостоятельные люди. С моей стороны осуждение неоправданно и неуместно, не говоря уже об этой, как ты сказал, обиде. Это явление с моей стороны осталось в глубоком детстве.
– Тем не менее ты именно что обижаешься, Спок. – Джиму наконец удалось вставить слово, и он в очередной раз проклял вулканское упрямство. Спок мог тянуть одну волынку часами, когда его заносило, и сейчас был именно такой случай. – Тебе не кажется, что мы ходим кругами?
Джиму вот казалось. Но его, очевидно, никто не спрашивал. И ладно никто – его не спрашивал Спок, хотя они тут вроде как вели диалог. И ладно не спрашивал – Спок не давал ему и слова вставить, превращая оный якобы диалог в монолог на тему «Почему я точно-точно не обижаюсь на своего отца». Джим тяжело вздохнул. Спок обернулся и чуть сдвинул брови.
– Нет, не кажется. Не вижу, что тут еще может подлежать обсуждению. Мой отец женился второй раз, и вполне естественно, что он не посоветовался со мной – он и не должен был. И меня, разумеется, совсем не, как ты выразился, задевает ни это, ни тот факт, что его новая избранница с Земли, как и моя мать. Так что данное обсуждение давно закрыто.
Джим подавил желание вздохнуть еще раз и закатить глаза. В статусе «давно закрыто» данное обсуждение находилось уже около сорока минут, и, кажется, намеревалось длиться дальше. По крайней мере, Спок все еще расхаживал по каюте – признак эмоциональной нестабильности – и сцеплял руки за спиной до побелевших костяшек пальцев.
Он получил извещение о свадьбе отца с этой землянкой, Перрин, за два часа десять минут до конца смены, и эти два часа десять минут на мостике температура держалась будто на два-три градуса ниже обычного. Было совершенно очевидно, что у Спока что-то стряслось (Джим успел выработать нюх на такие вещи), но поговорить с ним до конца смены совершенно не представлялось возможным. То есть Джим, как хороший капитан, которому было крайне важно состояние его подчиненных, конечно, поинтересовался, а что это за, собственно, происходит, мистер Спок, но получил в ответ только: «Известие личного характера, не о чем беспокоиться, капитан» и крайне вежливую просьбу не мешать ему работать.
Джим как на иголках досидел до конца смены, еле дождавшись момента, когда они со Споком окажутся наедине и обсудят оное «известие личного характера». Теперь осталось дождаться, когда Спок хоть немного примирится с мыслью о том, что чувствует довольно негативные чувства. Ему это действительно все еще давалось непросто, и Джим, несмотря на кажущееся нетерпение, на самом деле готов был ждать столько времени, сколько понадобится.
Но Спок вроде бы уже иссяк, напоследок сказав, – скорее себе самому – что «вот поэтому любые негативные эмоции в данной ситуации нелогичны». Сейчас он снова стоял спиной к Джиму и изучал звезды в иллюминаторе, как будто ничего интереснее в мире не было. Джим, как капитан звездолета, в целом был согласен с этим утверждением, но в данный момент у них действительно была проблема поважнее.
– Спок, – негромко позвал он, подходя ближе и аккуратно касаясь напряженных плеч. – Тебе нужно время, и это нормально.
Тот обернулся, явно собираясь что-то сказать, но не успел этого сделать, потому что Джим осторожно взял его за руку. Сочувствие – теплота – я с тобой – мягкий свет – я понимаю – дай себе время – все хорошо – нежность – ты же все еще скучаешь по ней, по маме?
Этого оказалось достаточно. Джим почти на физическом уровне почувствовал, как в груди у Спока медленно разжимаются металлические тиски.
– Да, – на грани слышимости признал он. – Скучаю.
Произнесенное вслух слово задевало сильнее. Джим почувствовал, как его до краев заполняет светлой щемящей нежностью к этому мистеру “меня-ничего-не-задевает”. Не задевает, как же. Он чуть сильнее сжал ладонь и осторожно притянул Спока к себе для объятий. У того, видимо, просто не осталось сил на сопротивление, и он обнял в ответ, тихо выдохнув Джиму в плечо.
Джим не знал, сколько они так простояли. За иллюминатором все так же проносились обманчиво близкие звезды, где-то в глубине Энтерпрайз мерно гудели двигатели, и он чувствовал, как постепенно расслабляются чужие плечи, а объятия становятся крепче.