Стоя среди обломков, которые когда-то являлись школой, девушка, чья одежда была запачкана в грязи, пыли, оглядывалась по сторонам, но, куда бы она не пошла, на её пути попадались лишь одни обломки. Хоть Хогвартс победил и великий темный волшебник — Волдеморт или Том Реддл проиграл эту битву и исчез в небытие, но это всё равно не отразилось на ней с каким-то облегчением. Словно что-то сильно сдавиливало ей грудь, не позволяя облегчённо вдохнуть и отпустить все страхи и ужасы, которые она со своими друзьями пережила вместе, в далёкое прошлое. Эта война унесла за собой столько невинных жизней, что не сосчитать, а ведь на этой войне могла умереть и она. Да и кому она была бы нужна, как не своим друзьям? Кому какое дело до маглорожденной волшебницы, которая была умнее большинства чистокровных? Верно, никому. От этой мысли, её взор сияющих глаз засолонили блестящие слезы, стекающие по её щекам и она прижала ладони к своим губам, подавляя свои крики отчаяния от безысходности. Её волнистые каштановые волосы, когда-то уложенные в опрятную прическу, непослушно растрепались на ветру. Как бы она не пыталась убрать волосы, падающие на её лицо, но они, как назло, падали на её лицо. Как же жалко она сейчас выглядит. Малфой бы посмеялся над ней, увидев "великую всезнайку", которая во всех сложившихся ситуациях, какими бы они не были, находит выход, в таком подавленном состоянии, будто потерявшая смысл своей жизни и не знающей куда идти.
«Грязнокровка!», – эхом, с открытым презрением, проносилось в голове это ужасное слово с уст чистокровных волшебников, относящихся с пренебрежением к маглам, мечтающих их уничтожения, так как они незаслуженно живут в магической Британии. Почему все чистокровные волшебники относятся к маглам с такой ненавистью, девушка этого понять не могла.
Подавив в себе слёзы, она вытерла их тыльной стороной руки и бездумно бродила по внешнему двору школы, нередко наступая на обломки. Всё, что когда-то происходило в стенах этой школы, осталось только в её воспоминаниях и вернуть это невозможно. Убирая, упавшую ей на лицо, прядь волос за ухо, она ненадолго подняла взгляд на хмурое небо. Заходить в школу не хотелось, несмотря на то, что там находятся два её друга. Ей нужно собраться с мыслями, но сколько на это уйдет времени — неизвестно. Поджимая губы, Гермиона пинала ногой, попадающие ей на пути, камушки, продолжая свой неспешный путь, обхватывая руками свои плечи. Ни о каком оптимизме, после пережитого ею времени, быть и не может. Как бы ей не хотелось об этом забыть, но эти воспоминания возобновлялись в её голове вновь и вновь, причиняя ей нестерпимую боль. Остановившись, она, на мгновение, прислушалась к неспешно приближающимся в её сторону шагам. Кто бы это мог быть, если практически все находились в здании школы? Только если Гарри. Не оборачиваясь, девушка холодно бросила:
– Если это ты, Гарри, не беспокойся обо мне, я хочу побыть одна.
В ответ, на её слова, раздался лёгкий смешок, от в которого она невольно вздрогнула. Казалось, ей был знаком этот, едва различимый, голос. Повисла недолгая тишина, которую нарушал гул ветра, но через пару минут последовал спокойный голос, излучающий иронично-холодный тон, обращённый к ней:
– Ты по-прежнему думаешь, что с тобой всю жизнь будет наш великий герой — Гарри Поттер, Грейнджер?
– Малфой! – мгновенно вспомнив, кому принадлежит этот голос, тут же воскликнула она. Резко обернувшись, Гермиона уверенно, без тени страха, встретилась с взглядом серых глаз, смотрящие на неё с каким-то любопытством, нежели с презрением. Ну да, после войны многие люди меняются, но разве к Драко это можно отнести? Пока что в это трудно поверить. – Ты тут, чтобы окончательно меня добить? Почему ты не ушел, как это сделали остальные пожиратели смерти?
– Замолчи, Грейнджер, что ты в этом понимаешь? – сдерживая, рвущуюся наружу, злость, стиснув зубы, с недовольством процедил он. По всей вероятности эта тема сильно его задела, но он старался не проявлять свои слабые стороны, тем более в её присутствии.
– Поверь, понимаю, – скрестив руки на груди, невозмутимо произнесла Гермиона. – Но ты не ответил: Почему ты не ушел?
– Ты бы хотела, чтобы я ушел, верно, Грейнджер? – с саркастической улыбкой поинтересовался он, не спуская с девушки хитрого взгляда, точно не предвещающего ничего хорошего.
– Малфой...– выдохнула она, переминаясь с ноги на ногу, –Война закончена, а мы...– девушка ненадолго запнулась в собственных словах, на минуту задумавшись, прежде чем выдавить: –...Мы были врагами. Всю жизнь. И на войне ты был на стороне врага. Как думаешь, хочу ли я, чтобы ты ушел?
– Как всегда до безумия логично, Грейнджер. Но, боюсь, я пока не могу уйти, – с ехидными нотками произнёс Драко, приводя в порядок свои растрепавшиеся светлые волосы.
– Это ещё почему? Тебя здесь никто не держит.
– О, нет. Как раз-таки и держит,– он остановил свой внимательный взгляд на глазах девушки, которая с изумлением ожидала от него продолжения. Её недоверчивый пристальный взгляд будто прожигал в нём дыру. Ничего удивительного в этом нет, особенно учитывая тот факт, с каким презрением и высокомерием он высказывался о ней на протяжении всей учебы в школе. Сделав глубокий вдох, он спокойно добавил: – Ты.
– Я? – думая, что ослышалась, с изумлением переспросила девушка, взглянув на него и повторным ответом послужил лёгкий кивок.
Опережая все её последующие вопросы, Драко, как ни в чем не бывало, продолжил:
– Как бы странно не звучали эти слова, но так оно и есть. Единственный человек, который в данный момент держит меня на территории уже... разваленной школы — ты. Иначе меня бы здесь не было. И пока твои друзья не пошли тебя искать, я бы хотел тебе кое-что сказать.
– Как-то...подозрительно, – шепотом предположила девушка. Чтобы сам Малфой, который строил козни не сколько ей, сколько Гарри, лишь бы показать, что он лучше тех друзей, которых он завёл, сказал, что остался здесь из-за неё? Это лесть или хорошо отыгранная роль? Чего он добивается? Ну не может он говорить такие искренние слова без какого-либо подвоха. Собрав всю свою волю в кулак, она продолжила более твердым тоном: – Что ты хочешь сказать?
– Что я хочу сказать? А ты не догадываешься? – с ироничной улыбкой поинтересовался Драко, с интересом наблюдая за вспыхнувшем от злости лицом девушки, сжимающая руки в кулаки, явно намеревающаяся заехать кулаком ему в лицо. Однажды же такое было. На третьем курсе. Значит может и повториться.
– Да как я могу догадаться?! – не выдержав, повысила она тон, – Если что-то хочешь мне сказать, то говори прямо, а не загадками! Читать чужие мысли я, к твоему сведению, не умею.
– Как жаль, – продолжая тем же саркастичным тоном, Драко ненадолго отвёл взгляд в сторону полуразрушенного замка, из которого выходила пара людей, переговаривающихся между собой, которых каждый узнает издалека, это никто иные как Гарри Поттер и Рон Уизли, направляющиеся в противоположную от них сторону, – Видимо тебя потеряли, Грейнджер, – вернув взгляд на, по-прежнему разьяренную, Гермиону, продолжил он.
– Мне всё равно, – отрезала Гермиона, более менее успокоившись, поправляя руками свою растрепавшуюся причёску, не спуская грозного взгляда от стоящего, недалеко от неё, парня, – Говори то, что хотел и уходи!
– О-о-о, как грубо, Грейнджер, – с приторно-сладкой усмешкой протянул Драко, окидывая коротким взглядом её физиономию, – Тебе бы научиться этикету. Слишком уж дерзишь.
– Благодарю за комплимент, Малфой, – не сдержав сарказма в своём голосе, девушка не сдержала хитрой улыбки, продолжая той же интонацией: – но от твоих наставлений я, пожалуй, воздержусь. Не хочется быть для такого человека как ты — помехой.
Между ними повисла долгая тишина и стоящие друг напротив друга волшебника излучали друг друга вопросительными взглядами. Гермиона нервно покусывала губы, параллельно стряхивая с испачканной кофты грязь и её взгляд то и дело, метался из стороны в сторону. Драко лишь глубоко вздохнул и ненадолго отвёл взгляд в сторону, прокладывая в голове последующие слова и действия в том числе.
– Гермиона...– неожиданно позвал он ее, казалось в первый раз, по имени, спустя какое-то время, от чего девушка изумлённо подняла на него взгляд, ожидая продолжение. Была не была. Это его первый и последний шанс. Не скажет сейчас, значит никогда этого не сделает. Собравшись с мыслями, он сделал пару неспешных шагов в её сторону, но, будучи ошеломленой, Гермиона не смогла сдвинуться с места, будто её ноги приросли к земле. – Прости за то, что на протяжении стольких лет унижал и пытался всеми силами избавиться от тебя, лишь бы не видеть в стенах школы. Первоначально я бы это скинул на простую зависть. Подумать только: Маглорожденная волшебница умнее чистокровного волшебника. Да это позор для любого чистокровного волшебника. Но чем старше мы становились, тем сильнее я понимал, что это была вовсе не зависть, а что-то другое...– он ненадолго прервал свою речь, заглядывая в её удивлённые глаза. Такое чувство, что она догадалась, о чем он хочет сказать. Если так, то почему бы ей не озвучить собственные мысли или боится, что может сделать поспешные выводы? Нет, Гермиона не из тех, кто боится совершить ошибки, так как она редко их совершает, а если точнее — никогда. Она умная и одаренная волшебница, что не может не восхищать. Не зря она являлась в школе любимицей практически всех учителей. Кто знал, что стоя напротив этой девушки вся уверенность, которая была у Малфоя, мгновенно испарилась, оставляя лишь беззащитность? Бояться девушки? Ну уж нет, до такого он не опустится. Недолго думая, он взял её за запястье, мягко сжимая в своей руке, от чего возникало такое чувство, будто он держал в руке не женскую руку, а стеклянную вазу, которая от неловкого движения может разбиться вдребезги. Было бы его желание, он бы не отпустил её ни к кому и никогда, но даже в таком мире установлены свои правила, которые не следует нарушать. Пересилив свой внутренний страх, он продолжил, стараясь придать голосу твердость и уверенность, но с каждым разом это удавалось у него всё меньше и меньше: – Я люблю тебя, Гермиона. Как, оказывается, всё это время я любил только тебя и причина моей ненависти была...ревнось. – он перевёл взгляд в сторону, лишь бы не видеть её пронзительный взгляд, в котором, по всей вероятности, читалась злость. Ну, он заслужил это. – Ты всегда смотрела на Уизли, не как на друга, я это давно заметил. Ты достойна лучшего, Грейнджер, но не мне это судить, а тебе. Хотел бы я что-то исправить, чтобы ты посмотрела на меня не как на врага, а хотя бы как на друга. Для меня это было бы более, чем достаточно... Но...– он вздохнул и прежде чем опустить её тонкую ручку, он мягко коснулся губами тыльной стороны её руки, пробираясь к костяшкам её длинных пальцев. Казалось, от его действий девушка вздрогнула, не зная, как себя повести. Наконец опустив её руку, он сделал шаг назад, нервно заламывая свои пальцы, заставляя себя успокоиться и смотреть в её глаза, как бы ему не хотелось отвести от неё взгляда. Только вообразите: Выходец из аристократичной семьи волшебников влюбился в маглорожденную волшебницу, которая и рядом с ним не стояла. Влюбился и потерял голову. Да его родители бы сквозь землю провалились, узнав имя его возлюбленной. Молчание протянулось долго, как могло бы протянуться. Никто не хотел его нарушать, так как каждый думал о чем-то своём, переосмысливая сказанные слова. Первым не выдержал этого молчания Драко и прервал его тихим голосом: – Я понимаю тебя. Не стоит утруждать себя словами. Я знаю твой ответ. Ты сделала свой выбор в сторону Уизли и переубеждать тебя я не стану, ведь...– он прикусил губу. В горле тут же застрял ком, не позволяющий равномерно дышать. Он знал, знал, что сказать эти слова девушке, которая за это время влюбилась в другого, будет в два раза больнее, но всё же пришёл, чтобы сказать ей это. Как же глупо выглядит это признание, особенно зная, что она любит другого. Сдерживая слёзы, которые так и норовились вырваться наружу, он добавил чуть ли не шёпотом: –...Для тебя я никто. Только тот, кого ты ненавидела.
Гермиона смотрела на парня удивлённым взглядом ярких глаз, смотрящих в упор серых глаз, то ли дело прячущихся от её прямого контакта. От его признания среди груды обломков и гробовой тишины щеки девушки непроизвольно вспыхнули алой краской. Она ожидала чего угодно, но признания в любви она точно не ожидала. Сон это или реальность? Неужели сам Драко Малфой, который с самого начала их знакомства относился к ней с пренебрежением, был тайно влюблен в неё, но скрывал эти чувства за отвратительным поведением?
– Малфой...– тихо позвала его Гермиона, приводя его в реальный мир, – То что ты сказал... – не успела она закончить фразу, как её прервали холодные, от безысходности, слова:
– Не переживай, Гермиона, я не буду лезть в твою жизнь, обещаю. Просто хочу, чтобы ты была счастлива. Твое счастье многого для меня стоит.
Он едва заметно ей улыбнулся и махнув рукой ей на прощание, направился в другую сторону, постепенно исчезая с её зоны видимости, а лёгкий ветер вновь растрепал его белоснежные волосы. Прижав ладони к груди, девушка некоторое время наблюдала за его исчезающей фигурой, обдумывая их разговор. Через несколько минут раздумий, она сорвалась с места, собираясь догнать его, попросить остаться, а не уходить в невесть куда, но её остановила рука Гарри, крепко ухватившаяся за ее запястье. Гермиона с лёгким недовольством посмотрела в сторону друга.
– Что?
– На тебе лица нет, Гермиона. Я видел, как ты разговаривала с Малфоем. Это он тебя так довёл?
– Нет, – мотнув головой, тихим голосом ответила Гермиона.
– А что тогда случилось?
– Просто поняла, что сделала неправильный выбор.