Сломать янтарь

The Way We Go – Kaleo

Оксфорд, Великобритания.

Сбор мажоров и умных людей.

Очень умных людей. Если бы здесь был сам Альберт Эйнштейн, он бы пожал руки всем, кто присутствует на этом вечере, и обменялся бы парочками любезностями, если бы только не временные ограничения и другая эпоха революции. Каждый хочет быть среди них, точнее… одним из них.

Общество, к которому нужно стремиться, приравнивать себя к ним, считать себя одним из них, но, к сожалению, не каждый может осилить цену, а также нужны отличные оценки, международные достижения, рукопожатия с одними и теми же влиятельными людьми и обмен льстящихся приторных улыбок, а в идеале нужно иметь толстый кошелек или большую голову. Это место было создано для таких людей: здесь живут слишком умные дети и отпрыски миллиардеров, чтобы найти себе подобных.

Простым смертным здесь не место. Оксфорд как был мечтой, так и остается мечтой для них. Оксфорд — это «Общество богатых» и «Какие гении там учатся?».

Родственники за рождественским столом были бы удивлены, если бы простому смертному подростку удалось попасть в список студентов-первокурсников одного из самых престижных университетов мира, но Чонгук со скучающим выражением лица прогуливается по тротуару, вдоль которого высажены для временного ограждения идеально подстриженные кусты с искусственными бледно-розовыми розами, такими красивыми и самым вкусным ароматом.

И, нет, Чонгук из семьи Чон не простой смертный, а очень богатый молодой человек. Если бы он только захотел, то одним только щелчком пальцев купил бы целый ресторан с парковкой, участок земли на Луне или звезду в соседней галактике. Он родился первого января первенцем первой леди модного дома в личной больнице с золотой ложечкой в руках. Именно так началось его восхождение в ряды богатейших людей мира.

В оправданья своего предназначения он всегда был первым: занимал первое место в классном и школьном рейтинге, первым завершал раунд в шахматы, стал первым молодым участником модного показа.

Вот почему Чонгук, гордо возвышающийся в безукоризненно сшитом костюме и предназначенный от колледжа накидкой без рукавов поверх него, прогуливается по оксфордскому дворику, засунув одну руку в карман брюк, которые облегают его стройные ноги. Из-под рукава видны часы, которые стоят дороже, чем автомобиль, который он рекламировал несколько месяцев назад, а в голове нет ничего, кроме нарастающей смертельной скуки. Встреча, организованная на октябрьский вечер в Оксфордских колледжах, является обязательным мероприятием для студентов первого курса, поэтому Чонгук не мог не прийти, чтобы не очернить свою фамилию подобным неуважительным поступком.

Крайст-чёрч — один из самых крупных аристократических колледжей Оксфордского университета и представляет собой грандиознейшее и сложнейшее сооружение готической архитектуры. Чонгук много раз успевал рассмотреть потрясающие витражи и убранство колледжа, и, если честно, он даже не смотрел, ему было всё равно. Его уже ничем не удивить.

Он дважды проходит мимо главного входа башня Тома, которая возвышается на улице Олдайтс, украшенный причудливым барельефом, с массивными резными колоннами, ограждёнными изящными балюстрадами в стиле поздней готики в сторону аллеи со стильным садом, где находится большая часть пришедших – такие же богатенькие отпрыски в изящных платьях и стильных смокингах, а также индивидуальных выборах в моде, у каждого на руке бокал с шампанским. Все красивые и ухоженные.

Плюс в мантиях без рукавов. Обязательно надо приобрести черную мантию, которую студенты были обязаны носить в колледже поверх обычного костюма, и черную шапку с квадратным верхом и кистью. Без нее как без рук и даже без ног. Почему? На это есть ровно один чисто британский ответ: так было всегда.

Некоторые уже успевают знакомиться друг с другом и деловитым выражением лица обмениваются любезностями. Чонгук игнорирует их и с прищуром смотрит на то, как Венера на западе сверкает в вечерние часы в виде самой яркой звезды на небе. Планета расположена на небольшом расстоянии от Солнца и не удаляется от него далеко.

Официальное собрание в этом году состоится в большом четырёхугольнике, более популярно известный как Том Квад, потому что они решили порадовать поступивших ночным шоу фейерверков и специально для этого выбрали безоблачный вечер. Чонгук лениво плетется к длинному столу, покрытому бело-красной скатертью, тщательно сервированного по-праздничному, вокруг него возвышаются высокие стулья и группируются студенты.

Чонгук думает о том, как сократить время до конца мероприятия, и хочет взять со стола бокал шампанского, но застывает, тупо протянутой рукой в воздухе. По другую сторону стола стоит очень привлекательный молодой парень в элегантном смокинге, если только это не само Божественное создание. У него вьющиеся светло-каштановые волосы, свежее, симпатичное лицо, янтарные глаза со светлыми прожилками, которые становятся заметны, когда луч прожектора проходит по его лицу. На нем темно-коричневый костюм в крупную светлую клетку, сшитый из ткани итальянского производства. Чонгук хорошо разбирается в этом.

И он всегда думал, что в этом мире нет ничего, что могло бы выбить его из колеи, что могло бы заинтересовать его до замирения сердца. До этого самого момента.

Облизнув губы с левой стороны и натянув дружелюбную улыбку, Чонгук целеустремлённо направляется в сторону бога, пришедшего словно на его день рождения. Это мероприятие уже не кажется ему таким скучным. Божественное создание совершенно не замечает его приближения, легкий осенний ветерок треплет его вьющиеся волосы, а он незаинтересованно смотрит куда-то в сторону. Чонгук поднимает со стола два бокала среди множества напитков, которые ожидают их этим вечером.

— Сделайте мне удовольствие, таинственный незнакомец, примите от меня бокал шампанского.

Таинственный незнакомец прекрасно слышит его призыв и устремленный на себя пристальный взгляд, он медленно переводит взгляд, не утративший своего прежнего безразличия. Сначала он смотрит на протянутый ему бокал с маленькими пузырьками от шампанского, после чего смотрит прямо в глаза Чонгуку. И Чонгук уверен, что он поплыл под этим взглядом.

— Благодарю за предложение, но не пью, – голос у него приятный, довольно низкий баритон с хрипотцой и с едва заметным акцентом, и в целом он производил хорошее впечатление. Чонгук сравнил его с божественной красотой.

— Ох, мне тяжело принимать отказ от столь прекрасного создания, – Чонгук театральный изображает опечаленное выражение лица, но послушно ставит бокал обратно на стол и продолжает свой держать на левой руке, чтобы протянуть правую руку для рукопожатия. — Чон Чонгук.

Незнакомец колеблется всего пару секунд, но из-за этикета он протягивает ладонь в ответ, чтобы никто из окружающих не увидел этого конфуза, и пожимает чужую теплую, широкую ладонь.

— Ким Тэхён.

Чонгук не спешит отпускать его руку, искренняя слабая улыбка трогает его губы. Он чувствует некую вибрацию при соприкосновении. Ладонь Тэхена тоже теплая, даже мягкая, несмотря на грубую кожу мужчины.

— Вы не возражаете, если мы опустим формальности? – вместо формальности, Чонгук с трудом отпускает чужую руку.

— Всё в порядке, – отзывается Тэхён непроницаемым взглядом, смотря куда-то за спину Чонгук, создавая этим эффект встречи взглядов.

Чонгук считает за честь внимательно изучить Тэхёна и даже не стыдится того, что смотрит на него слишком пристально оценивающим взглядом. У Чонгука нет ни стыда, ни совести. Ему никогда ни в чем не отказывали, и поэтому смотреть на такое прекрасное создание не является преступлением. А наверное искушением.

Тэхён красив, бесспорно красив. Его самое главное преступление – это его красота. Чонгук деловито покачал бы головой, но он оцепенел от этой картины. Впервые он чувствует себя поражённым, и ему это не нравится.

— Нравится сегодняшнее мероприятие?

— Пока ничего не могу оценить, – тонкие пальчики цепляются за короткую шпажку, на которую протыканы ломтики банана и клубники. Чонгук следит за каждым его движением, как сумасшедший, боясь упустить момент.

— У тебя слегка акцент присутствует, – говорит Чонгук и тянет руку на фруктово-ягодный микс, попутно касаясь пальцев Тэхёна тыльной стороной ладони и заставляя того слегка нахмуриться. Чонгук не любит фрукты, но хочет повторить за чужим действием, а Тэхён хмурится не из-за прикосновения, однако быстро приводит себя в порядок, нацепив на лицо нейтральное выражение лица. — Ты нездешних?

— Да, не отсюда, – тембр Тэхёна падает на несколько градусов ниже нуля.

— Тогда откуда ты такой, позволь полюбопытствовать?

— А не много ли излишнего любопытства? – Тэхён холодно наблюдает, как Чонгук кладет кусочки банана и клубники в рот, умудряется коснуться десен шпажкой, после чего морщится от кисло-сладкого вкуса клубники.

— А это преступление? – наступает Чонгук в ответ, и Тэхёну ответить нечем. Это будет выглядеть как детская дешёвая сценка, если он ответит «да, преступление», поэтому Тэхён долго молчит, смотря ему в глаза, словно за короткое время пытается придумать ответный план, однако быстро принимает поражение.

— Австралия.

— О, – Чонгук победно вздыхает и вытягивает губы, пытаясь сдержать рвущуюся улыбку не всеобщее обозрение. Он оставляет шпажку на поверхности стола, поднимает бокал и делает пару неторопливых глотков, чтобы избавиться от кисло-сладкого послевкусия ягоды. — Я был в Австралии несколько раз, интересно, почему я не встретил тебя раньше? – он, скорее всего, задает риторический вопрос, не отказывая себе в том, чтобы полюбоваться эмоциями на лице Тэхёна, глядя на него из-под стеклянного бокала.

Тэхён не отвечает. Не отводит взгляда, чтобы Чонгук не выдумал в своей безотказной голове всякой ерунды, и не стал причиной чьей-то фальшивой улыбки. Тэхён, конечно, не считал, но Чонгук, кажется, уже улыбнулся ему более десяти раз с разными эмоциями.

— Если бы я не родился таким прекрасным первенцем у самой красивой женщины в мире, я бы даже не сидел здесь и не встретил бы тебя на оксфордском ужине, Ким Тэхён, – наигранно тянет Чонгук, почти мурлычет, глядя в чужие янтарные глаза напротив.

Тэхён смотрит на него безразлично, не теряя при этом благородство и гордость, и всё ещё держит спину ровно, демонстрирует всем присутствовавшим в оксфордском ужине исключительную уверенность в себе, в его действиях нет надменности. Он заправляет вьющиеся пряди за ухо и использует это действие для того, чтобы отвести взгляд от уверенного в себе молодого человека, и чтобы это не выглядело грубым действием в глазах некоторых людей. Тэхён приподнимает подбородок так, чтобы даже в таком расположении головы не видеть самодовольное выражение лица одного надоедливого человека.

— Недотрогу значит играем? Мне такие нравятся, – Чонгук ухмыляется ещё шире, и кажется это вполне его устраивает. Он выглядит довольным и незаметно проводит кончиком языка по верхней губе, словно почувствовав вкус дальнейшей победы. Он обязательно сломает эту высокомерную львицу. — Не хочешь мне отвечать?

— Нет.

В этих причудах свои проблемы. Чонгуку никогда ни в чем не отказывали, все падали ему на ноги, он в жизни не слышал слова «нет». И когда он принимает короткий, равнодушный жест «нет», ему кажется будто его облили грязью.

Чонгук стоит в нескольких метрах от того места, где стоит Тэхён, который смотрит на свои наручные часы, и не может отвести от него взгляд. Чонгук мысленно отмечает про себя, что таких моделей часов он еще не видел, к тому же механизм выглядит старым. Ему не удалось поговорить с ним, и Тэхён первым покинул его общество, тихо извинившись по этикету за то, что уходит. Чонгук остался стоять на том же месте, протягивая шампанское и глядя на Тэхена, который отошел почти в конец стола и обменялся несколькими фразами с парнем и девушкой, которые рассматривали содержимое праздничного стола.

Так вот что чувствуют парни-плейбои, когда предлагают переспать с девчонкой-недотрогой, которая дает им за это пощечину. Чонгук видел пару таких мелодрам, и, конечно, он не предлагал Тэхену секс, но это поправимо, главное, чтобы он не дал ему пощечину, остальное Чонгук сможет сделать сам.

— Нудный сбор, согласись.

В этом спектакле появляется новый персонаж с веселыми нотками в голосе и бестактно отбрасывает формальности. Чонгук поворачивает голову в направлении голоса, так как обратились именно к нему, и по привычке анализирует человека. Незнакомец в сером дорогом смокинге стоит близко, почти касаясь его плеч своими плечами так, чтобы его было слышно сквозь шум. Волосы красиво улажены, дефекты на лице скрыты макияжем, на одной ухе серьга с маленьким бриллиантом.

— Соглашусь, – кивает Чонгук, тут же заработав ободрительный взгляд от незнакомца. — По сравнению с этим даже театральный спектакль кажется менее скудным. По крайней мере, там сможешь вздремнуть.

Чонгук потягивает шампанское, чтобы создать видимость занятости, и ищет Тэхёна глазами. Предмет его мечтаний, оказывается, успел переместиться, и теперь стоит рядом с этой парой и с безразличным видом отвечает на какой-то вопрос девушки.

— А ты мне нравишься, – мажор улыбается во все тридцать два зуба, его глаза забавно прищуриваются, вокруг них пролегают весёлые морщинки, а затем он протягивает ладонь. — Чон Хосок.

Чонгук оттягивает с губ бокал, переводит взгляд с Тэхёна на своего собеседника и в ответ пожимает руку.

— Чон Чонгук.

— О, – вздыхает Хосок, забавно округляя губы и тыча указательный палец, будто грозит всему моменту не убегать, и всё ещё держит руку Чонгука в своих ладонях. Чонгук обращает всё своё внимание на него, ожидая, что же Хосок сейчас выкинет. — Однофамильцы. Из какого ты бон-квана? ^{(Корейский клан. Родовой отличительный знак корейцев. С помощью бона можно различать кланы, у которых одинаковая фамилия. Бон указывает на место (географическое название), из которого произошёл основатель клана)}

— Чон Кёнджу.

Хосок морщится, отпускает чужую руку и бьёт по ладошке.

— Чон Тонрэ, – объясняет он в своё оправдание за неподобающий поступок. — В противном случае мы были бы дальними родственниками. Но в любом случае, приятно познакомиться с тобой, приятель, – он хлопает Чонгука по плечу и снова улыбается. — Я надеюсь мы сдружимся. Ты кажешься забавным.

Чонгук выдавливает веселую усмешку. Он вспоминает свой комментарий, когда только пришёл в Крайст-чёрч. Это место для слишком умных детишек и отпрысков миллиардеров, чтобы найти себе подобных. Чонгук уверен, что его новый знакомый богатый, и, наверное, ещё и умный.

— Ух, я думал, что не найду наперсника, – признаётся Хосок спустя минуту и облегчённо выдыхает. — Все кажутся какими-то глупыми людьми.

Действительно. Чонгук не прогадал. Хосок, в первую очередь, слишком умён, ему следует пойти в общество вундеркиндов, а не стоять рядом с Чонгуком, который вовсе не вундеркинд. Однако Хосок, который не умеет читать чужие мысли, не уходит. Он тихо проговаривает «так-так-так» и с любопытством смотрит на блюда и закуски на столе.

Чонгук глотает шампанское из бокала. Все его внимание теперь полностью свободно, и он переводит взгляд на Тэхёна, тут же замечая, как тот мгновенно отводит от него непроницаемый взгляд куда-то в сторону. Чонгук торжествующе улыбается уголками губ и покачивает стаканом, чтобы избавиться от пузырьков. Рыбка клюнула. Неважно, случайно ли Тэхён посмотрел в его сторону или чтобы проверить, не следит ли за ним сумасшедший миллиардер, факт остается фактом: Тэхён думал о нём.

Чонгук оставляет злополучный стакан на столе, кладет левую руку на живот, а локоть правой руки опирается на тыльную сторону второй ладони, подпирает подбородок пальцами и продолжает наблюдать за этим недосягаемым молодым человеком, пытаясь заглянуть ему в глаза и прочесть эмоции. Чонгук не может объяснять и не может перестать это делать. Как будто это само. Тэхён тянет всего его до последнего остатка к себе, поэтому Чонгук бесстыдно винит во всём его.

Честное слово, Чонгук чувствует себя заколдованным. В этом мире же нет никакой магии и волшебства, так ведь? Это же не гребаный мир Гарри Поттера, скажите кто-нибудь, что это не так.

Тэхён, наконец, изображает действие и тянется за шпажкой с бананом и клубникой, заставляя Чонгука изобразить на лице глупую улыбку. Этот великий соблазнитель тот ещё любитель ягоды. Если это так, то Чонгук готов купить ему весь мир, всю клубнику, бананы и все виды фруктов.

Тэхён элегантен, самый красивый в этом мероприятии, нет, он единственный во всем мире. Мысль задерживается у Чонгука в голове, когда он окончательно понимает, что пропал. Упал в пропасть. Он будет тысячу раз подниматься, пока не получит желаемое и сладкозвучное «да» от Тэхёна. Чонгук не любит проигрывать.

— К слову, я забыл спросить твой факультет, – к нему обратно подходит Хосок с ананасовым ломтиком на шпажке.

— Политология.

— Оп, – восклицает Хосок и замолкает. Чонгук смотрит на него в ответ, ожидая объяснения за такую реакцию. — Раз мы не родственники, так значит одногруппники. По крайней мере, надеюсь, что мы попадем в один поток, друг мой.

Чонгук теряет Тэхёна из виду после десяти минут разговора с новым знакомым, поэтому он говорит Хосоку, что скоро вернется, и начинает глупо вертеть головой в разные стороны, чтобы мельком увидеть каштановые волосы и коричневый смокинг. Он следует маршрутом Тэхёна и проходит мимо пары, с которой Тэхён разговаривал последние несколько минут, как будто они могут подсказать ему, куда ушел его ненаглядный. Сердце почему-то неспокойно стучит. Не померещилось же ему образ божественной красоты из-за скуки? Чонгук проходит мимо другого столика, хмуро разглядывая каждое живое существо, и когда он сворачивает за куст, ему кажется, что вся планета услышала его облегчённый вздох.

В центре квадрата находится декоративный пруд со статуей Меркурия, который «стоит на страже» пруда с рыбками. Как раз возле него стоит Тэхён, заложив руки за спину. Его образ освещен естественным лунным светом. Чонгук медленно подходит к нему, боясь спугнуть момент, и повторяет чужую позу. Он тоже смотрит на фонтан, как будто таким образом может узнать, о чем Тэхён думает в данный момент. Тэхён, к большому его сожалению, молчит и даже не пытается показать своё недовольство из-за его сталкерства.

— Забавно, что кусок мрамора заинтересовал тебя больше, чем я тебя.

Тэхён слегка хмурится, поджимает губы и довольно шумно выдыхает носом, демонстрируя свое недовольство над чужим замечанием.

— Основание фонтана было спроектировано сэром Эдвином Лютьенсом, архитектором, спроектировавшим большую часть современной столицы Индии, Нью-Дели. Нельзя так обращаться с искусством.

В прошлом для студенты-спортсмены было принято бросать «эстетов», ну, более артистичных студентов в этот пруд. В настоящее время падение в Меркурий облагается большим штрафом для студентов. В пруду также водится большой карп кои, по-видимому, стоящий большую сумму денег и подаренный императрицей Японии.

— Ты столько знаешь об архитектуре. Неужели у тебя факультет архитектуры?

— Нет.

— Не угадал значит.

Чонгук поражённо кивает на свои слова. Позиция Тэхёна выглядит очень благородной в глазах других, и кем бы он ни был на самом деле, он определенно знает себе цену. Ведёт себе вполне подобающе и сдержанно, выглядит спокойным, мыслит разумно и просторно, не развивает бессмысленных фраз, как это делает Чонгук, но он ничего не мог с собой поделать. Тэхён прекрасен даже когда молчит.

Со стороны банкетного сбора слышится гул, когда через шум пробирается свист, тишина, и взрыв – в небе один за другим вспыхивают разноцветные фейерверки. Тэхён задирает голову вверх и смотрит на этот бесконечный залп, увлеченный этим представлением. Вот он настоящий ценитель искусства. А не Чонгук, который смотрит в его глаза, где сверкают огни.

*******

— Выглядит это скорее как собрание пингвинов, – Хосок подходит ближе, останавливается рядом с Чонгуком и поправляет свой черный костюм, придерживая шляпу с квадратным верхом между локтем и боком.

Скудость и мрачность этого одеяния удручали. В этот сабфаск входили исключительно чёрные туфли, чёрные носки (или чулки, если вы женщина), чёрные брюки или юбка, чёрный пиджак, белая рубашка или блузка, белая бабочка для мужчин и чёрная бабочка в виде запутанного шнурка для женщин. Всё чёрным черно. Таковы условия учебного заведения.

Сегодня матрикуляция – торжественная церемония зачисления в университет перед официальным началом учебного года. Все студенты факультетов фотографируют на групповом фото за фоном колледжа, слушают наставления, знакомятся друг с другом, находят новых знакомых, с которыми успели пообщаться во время вступительного мероприятия. И теперь, покончив всем этим, после окончания церемониия все потягиваются в Большой зал друг за другом, словно пингвины.

— Ну как ты себя чувствуешь, Гарри Поттер? – Хосок выпрямляет спину и поворачивает голову в сторону Чонгука. На губах весёлая улыбка.

Чонгук думает о том, что Большой зал Хогвартса в фильме о Гарри Поттере был смоделирован на основе обеденного зала Крайст-Чёрч. Между ними много общего, но в жизни зал Крайст-Чёрч значительно меньше, из его стен не вылетают привидения, а главное — над головой просто красивый потолок, а не небо – деревянная крыша, характерная для английской готической архитектуры. Лестницу и потолок, ведущие к залу, можно увидеть в фильме «Гарри Поттер и Философский камень». Именно по ней первокурсники Хогвартса первый раз поднимались в Большой зал. И сейчас по ней взбираются первокурсники реального мира.

Большой зал — это центр жизни Крайст-Чёрч. Здесь проходят торжественные мероприятия, а также обеды и банкеты с участием студентов и преподавателей. На официальные обеды все приходят в мантиях, один из студентов читает молитву на латинском языке.

Чонгук теряет из виду Хосока среди учащихся и продолжает идти, думая, что он рано или поздно наткнётся на своего нового друга. Некоторые подоспевшие студенты-андаграды ^{(undergrad – до диплома)} уже сидят на скамейках вдоль длинных столов довольно аскетичной сервировкой. Чонгук без труда находит Тэхёна, сидящего прямо в центре. Первая улыбка за это утро появляется на его лице, и Чонгук спешит занять место прямо перед ним, чтобы смотреть в глаза Тэхёна, уловить каждую эмоцию на его лице, прежде чем другие успеют сделать это раньше него.

— Здравствуй, янтарька, – слегка подтягивая брюки в области бедер, чтобы было удобно сидеть, Чонгук одаривает своего собеседника самой искренней улыбкой, не замечая, что сейчас он не притворяется.

Тэхён медленно поднимает голову, безошибочно встретившись равнодушным взглядом с озорными глазами Чонгука, который без приглашения садится прямо напротив него. Тэхён моргает и переводит взгляд куда-то в сторону, чтобы молча продемонстрировать, что он совсем не рад его компанией, однако позволяет себе озвучивать свою мысль:

— Вести себя как Мертон более чем неподобающе.

— Мертон? – Чонгук снова поднимает глаза на него с содержания стола. Пусть даже напротив него сидит само Божество, которому путь побега полностью заблокирован с подтянувшимися студентами, голодный желудок делает о себе знать. — Причем тут Мертон?

— Оксфорд считает себя центром если не вселенной, то по крайней мере нашего мира. В центре города расположен колледж Мертон, один из старейших в Оксфорде. Мертонцы, соответственно, считают, что их колледж и есть самое сердце этого центра.

— Вот поэтому я в Оксфорде. С тобой.

Чонгук опять льстит и разрабатывается смущающимися словами, заставляя Тэхёна слегка нахмуриться и чётко пробормотать:

— Главный двор Мертона, само собой, пуп Земли.

— То есть, ты признаёшь, что я привлекаю внимание?

— Я про сооружение.

— О, не верю своим ушам. Неужели я слышу австралийский акцент?

К диалогу внезапно присоединяется третий человек, который сидит слева от Чонгука, с таким же, но менее заметным австралийским акцентом, по сравнению с Тэхёном, заставляя их обоих повернуть головы в его сторону.

— Из какого округа?

— Квинсленд, Бандаберг.

— Ах, – понимающе тянет незнакомец, как будто догадывался каким будет ответ. — Новый Южный Уэльс, Сидней. Точнее... меня зовут Намджун. Ким Намджун.

— Ким Тэхён.

— О, – азиатский австралиец делает забавный звук, вытянув губы. — Однофамильцы?

Кажется, у Чонгука, о присутствии которого здесь все мгновенно забыли, как будто в него бросили атомную бомбу и спокойно пошли пить чай, возникло дежавю.

— Только давайте без бон-квана, – говорит он, чувствуя раздражение, которое появилось из ниоткуда. Недавно Тэхён заинтересовался обнаженной мраморной скульптурой бога древнеримской мифологии, и это новое азиатское лицо – вполне себе живое существо, а также нечто угрожающее, потому что Тэхён отвечает ему недвусмысленно спокойным голосом и даже не пытается отвернуться или проигнорировать его. Не хватало ещё узнать, что они родственники, или ещё хуже – не родственники.

— О, извини, друг. Как тебя зовут?

— Чон Чонгук.

— Ну хотя бы не однофамильцы, – шутит тот, бесцеремонно переходя на «ты». Чонгуку не до улыбок, он смотрит на Тэхёна, который снова отвел взгляд в сторону, ища что-то интересное в архитектуре. — Меня зовут Ким Намджун.

— Да, я знаю.

Затем Намджун что-то говорит, без каких-либо трудностей вовлекая непоколебимого Тэхёна в разговор. Чонгук хочет вникнуть в их диалог больше, чем когда-либо, да только не улавливает сути разговора. Знакомые слова промелькают, только в австралийском акценте, что-то про посещение Харви-Бей в Квинсленде, недавний концерт оркестра в Мельбурне в штате Виктории, расположенной на юго-восточном побережье страны.

Через несколько минут Чонгуку кажется, что кто-то зовет его по имени. Он поднимает голову и оглядывается по сторонам. Голос раздается у него за спиной, и Чонгук оборачивается, сразу же видя Хосока за дальним столом с поднятой рукой, который пытается сказать этим, что он тоже тут. Чонгук кивает ему и поворачивается обратно, замечая, как янтарные глаза напротив опускаются с него на свою тарелку, как будто он нашел там что-то интересное и это привлекло его внимание.

Смотрит. Конечно, он смотрит. Независимо от того, насколько сильно Тэхён отрекается от него, он всё равно смотрит на Чонгука, думая, что никто этого не заметит. Даже Намджун заметил это, жуя салат.

— А вы друзья?

— Нет.

— Да.

Тэхён хмуро смотрит на Чонгука, который впервые на него не смотрит. Чонгук снова кивает, чтобы дать утвердительный ответ Намджуну. Уверенный ответ.

— Да, друзья.

«Пока что», думает Чонгук.

— Понятненько.

Намджун прост, это видно из его слов, манеры разговора и ракурсов беседы. Он любит путешествовать и новые открытия. Свободная душа, прямо как у Хосока. Чонгук бы познакомил их, но он противоречит своим мыслям, потому что терпеть не может Намджуна. Как ему удается легко втянуть Тэхёна в разговор, не получая от него хмурого взгляда и полного пренебрежения? Тут точно нет никакой магии? Как же его съедает тётя-мотя по имени ревность. Необходимо показать Тэхёну кому на самом деле принадлежит и кто его в конечном счёте добьётся.

Когда все собираются уходить и толпятся в зале, Чонгук ловит Тэхёна в толпе прямо на руки. Он скользит широкой ладонью по его спине, вдоль бока и, останавливаясь на животе, прижимает его ближе к себе на грудь, после чего накручивает на палец светло-каштановые волосы на затылке и мягко прикасается губами в его шею, заставляя Тэхёна крупно задрожать от внезапного прикосновения и вертеть головой в разные стороны от испуга. Чонгук чувствует ладонью, как его янтарный мальчик судорожно дышит и краснеет от смущения и негодования, превращаясь в рубиновый. Но он ничего не говорит, только жарко дышит приоткрытыми влажными губами, скованный своим секундным поражением в чужих объятиях. Чонгук дышит ему в шею и прекрасно видит, какие эмоции возникают на красивом лице.

Чонгук лишь хотел этим показать, что Тэхён только его, а не возбудить одним лишь прикосновением.

*******

— Я обалденно вышел на фото.

Хосок смотрит на бод-карту, как обычно называют студенческий билет Университета Оксфорда, от названия основной библиотеки Оксфорда, Бодлианской, куда этот билет дает право доступа. На нем Хосок действительно вышел обалденным, и надпись внизу такой пафосный: «факультет политики и социологии».

Рядом находится здание Meadow Building с вертикальными садами виноградной лозой, так называемыми «зелеными стенами», хотя сейчас они не зеленые, а бордовые с наступлением осени. Это бывшее общежитие студентов, с видом на юг, на Луг Крайст-Черч на Брод-Уолк, а затем на прямую усаженную деревьями Тополиную прогулку к реке Темзе, а для Чонгука сейчас открыт вид на Большой зал из садов, примыкающих к Луговой постройке, где они с Хосоком прохаживаются.

— Так значит у тебя семейное ремесло моды, – говорит Хосок задумчиво. — Такие как Celine, Dior?

— Разумеется.

— Тогда почему ты не пошёл на факультет дизайна? Или не будешь идти по стопам родителей?

— Ты прав. Не для меня это. Никогда не интересовался этим. Я поступил сюда, потому что набрал высший балл. Тут сыграло знание, – признаётся Чонгук, иначе Хосок подумает, что тот попал в список студентов-первокурсников в Оксфорд с чеком на миллион. — А ты? Ты не говорил мне причину.

— Ой, скука, – Хосок махает рукой и морщится. — Мой отец дипломат, и я просто пошёл по его стопам. Так... безопаснее за будущее?

Странно, что Хосок так беспокоится о несбывшихся событиях будущего. Он миллионер, вундеркинд, к тому же гениальный студент Оксфорда. Но всё равно создаётся ощущение, будто Хосок не определился, в поиске своей цели и совсем потерянный. Еще одна причина, которая делает это простым и искренним. Хосок говорит, что он был в списке лучших абитуриентов, набравших самый высокий балл на вступительном экзамене, когда Чонгук замечает знакомый силуэт.

На лугу Тэхён стоит к нему спиной, точно в той же позе, в какой он стоял у фонтана Меркурия во время встречи поступивших. Тэхён смотрит на малооблачное небо, наслаждаясь моментом и тёплыми лучами солнца. И, честное слово, он выглядит как самое прекрасное создание природы. На фоне опавших листьев желтых и огненных оттенков он выглядит как часть эстетики, в свободной бежевой блузе, коричневом жилете и брюках орехового цвета. Возможно, он пришел в библиотеку.

Чонгук просит Хосока идти без него и, получив от товарища послушный кивок, с замиранием сердца приближается к Тэхёну и прокручивает в голове всевозможные варианты, чтобы начать разговор.

— Добрый день, янтарька.

Тэхён не опускает голову, словно уже догадался кто подошёл к нему. Он незаметно втягивает носом запах парфюма Чонгука, чтобы удостовериться.

— Обзывание меня улиткой очень даже смелый поступок.

— Кем? – не понимает его Чонгук, замерев в забавной позе и похлопывая глазами. — Нет-нет, это...

— Стебельчатоглазый легочный моллюск относится к классу брюхоногих, – Тэхён выпрямляется и перевод равнодушный взгляд на него. Прирождённый артист. — Не стоит оправдываться.

— Ты биолог.

— Нет.

— Чёрт.

Чонгук поражённо жмурится – всё ещё не угадал его факультет. Он прячет руки в карман брюки, сравниваясь с Тэхёном и остановившись рядом с ним. И не может унять какое-то странное волнение в животе и ощущение близости своего янтарного мальчика. Хочет дотронуться до его рук, вьющихся волос, прикоснуться к его щеке и, наконец, поцеловать его. Он прекрасно видит, что Тэхёну это нравится, но тот каждый раз молчит и делает вид, что он тут неподвижный мрамор, не выражающий никакие эмоции. Эту янтарную оболочку кулаком не сломаешь.

— Мне пора, – словно услышав эти реплики, Тэхён вздрагивает, разворачивается и быстрыми шагами отдаляется от Чонгука, не успевшего толком сообразить.

И его внезапно осенило. Он совсем ничего не знает о Тэхёне, как и он о Чонгуке. Первый шаг к сближению – это обмен информацией из биографии. И почему он об этом не подумал? Это Божество опять его заколдовал. Это его вина.

Однако Чонгук не может полагаться на сборщиков информации, тут есть только студенты, которые стоят рядом с ним на том же уровне высшего общества. Лучше не говорить об этом Хосоку, с его характером он там все сделает, но сделает всё хуже. Связаться с Намджуном, который, вероятно, общается с Тэхёном, потому что они из одной страны, это уже сверх всего. Чонгук не готов так сильно унижаться перед потенциальным соперником.

*******

Тэхён реагирует на звук и опускает большую книгу в бордовой обложке. Он сидит один за столиком на улице Св. Олдейтс-стрит, где находится их колледж Крайст-Черч. Утром, на рассвете, в кафе почти никого нет. Тэхён в черной униформе и накидке поверх нее, с книгой в руках, с чашкой чая с молоком и круассаном, с кудрявой головой, пахнущей каким-то сладким ароматом, сидящий за столиком возле кафе, действительно похож на одаренного гения.

— Что это?

— Ты же умный мальчик. Угадай.

— Букет гортензии голубого, розового и лилового цвета.

На языке цветов гортензия означает «Вспомни обо мне» и является символом скромности, искренности, надежды.

— Короче, цветы. Бери.

— Вовсе не романтик, – обречённо мотает головой Тэхён, закрывает книгу, оставляет её на коленях, но роскошный букет от Чонгука принимает и оставляет на поверхности стола чуть подальше от себя. «Не романтиком» он обозвал Чонгука, который не обратил внимание на это.

— Слушай, я пришёл к выводу, что мы друг друга ничего не знаем, кроме имени. Хотелось бы узнать о тебе побольше.

На самом деле, Чонгук пришел к выводу, что он сходит с ума, и ему нужен был высококлассный кардиолог, чтобы он подробно объяснил ему, почему сердце его пациента бьётся так беспокойно, дыхание становится напряженным, и он испытывает легкое волнение при виде одного кудрявого человека с янтарными глазами.

— Много хотеть – перебор.

— Вполне нормально, – Чонгук ободряюще кивает и бесцеремонно садится на стол напротив под прицелом серьезного взгляда Тэхёна, поправляет форму, выпрямляет спину, невесомо проводит по уложенным волосам. — Например о том, когда у тебя день рождения, на каком факультете учишься, что предпочитаешь есть на завтрак.

— Тридцатого декабря.

— Ого, – удивлённо вздыхает Чонгук, не ожидавший такого резкого ответа без колебаний. — Первого января, принято познакомиться.

Тринадцатый не значит, что это тридцать первый. Это значит что между Чонгуком и Тэхёном всё же стоит календарное число «31».

После этого Тэхён замолкает.

— А про остальное ничего не скажешь?

— Нет.

— «Один день – одна информация»? Я тебя понял, янтарь.

Вот и повод начать с ним разговор с железным аргументом. На эти мысли Чонгук широко улыбается.

— Что от меня нужно?

Тэхён, кажется, всё ещё не может отбросить формальности и перейти на «ты», хотя он даже ни разу не обращался лично, находя разные способы максимально обойти обращение.

— Мне? – зачем-то спрашивает Чонгук, так и не дождавшись никакой ответной реакции на глупый вопрос. — Ты.

Как дёшево. Он замечает, как напряжённый Тэхён отмирает, незаметно для окружающих закатывает глаза не подобающим образом и грубо отводит взгляд. Чонгук опускает взгляд на его раздраженно поджатые губы.

— Так ты человек, выросший на Квинсленде. Любишь моря, океаны?

— Само собой.

— Я тоже.

Тэхён на эту информацию лишь фыркает, понимая, что это ложь чистой воды, и вытаскивает руки из-под стола, чтобы глотнуть чая. Из-за одного бесстыдника уже горло пересохло.

— Может я тебе расскажу о себе, как ты на это смотришь? – спрашивает Чонгук и вовсе не ждёт ответа. — Я родился первого января, козерог, и-эн-эф-пи ^{(ENFP (борец). MBTI – аббревиатура английского словосочетания «Myers-Briggs type indicator» (индикатор типов Майерс-Бригс). Это система тестирования для определения особенностей личности)},

если тебе интересно. Единственный любимый сын своей матери. У меня есть лучший друг породы доберман, но, к сожалению, его пришлось оставить дома с родителями. А еще есть кошка по имени Рубин, что, кстати, странно, учитывая, что моя кошка белая. Я полюбил шоколадный батончик Милки Уэй из-за своего нового друга, а также твои янтарные глаза, – Чонгук пытается заглянуть в глаза Тэхёна, опустившегося на свою чашку, чтобы понять, слушает ли он его.

Слушает. Конечно, слушает. Независимо от того, насколько сильно Тэхён отрекается от него, он всё равно слушает Чонгука, думая, что никто этого не заметит.

******

— Ты меня вообще слушаешь? – раздается обиженный голос, вырвав Чонгука от активного действия поиска светло-каштановой макушки. — Ты кого там разыскиваешь?

— А? – Чонгук выглядит таким нелепым, когда обращает внимание на своего друга. Хосок качает головой, хочет что-то сказать, но переключается на себя, когда мимо него проходят несколько студентов, разодетых по случаю праздника. Он поправляет свой костюм испанского мафиози, подтягивая его за края, и намеренно надевает шляпу криво.

— Сегодня Хэллоуин, организованный колледжем, и ты весь вечер ходишь каким-то напряженным, а вечер, к слову, еще не начался.

Чонгук изображает собой еще один большой комок безобразия в своем костюме – белой рубашке с закатанными рукавами, где его татуировки весело выглядывают на всеобщее обозрение, в чёрном галстуке и чёрных брюках с подтяжками, тяжелых ботинках и чёрной кружевной маске на глазах, ношение которой обязательно для всех студентов.

— Извращение какое-то, – комментирует Чонгук последний комплект образа.

— Расслабься, чувак, – не угомонится Хосок, хлопает его по плечу. — Адиос, – махает двумя пальцами, снова поправляет шляпу, вжимаясь в роль, и просачивается сквозь толпу, чтобы насладиться вечером.

И без стыда оставляет Чонгука в гордом одиночестве.

Наверное, это к лучшему, думает Чонгук, и возвращается к своим поискам Тэхёна, которого он не мог найти с тех пор, как попал в Большой зал. Здесь столы были сдвинуты по углам, чтобы было как можно больше места для движений и танцев. Крайст-чёрч так неожиданно организовал праздник накануне Дня всех святых в большом зале из-за дождя, что такое количество студентов едва помещается в зале. И это затрудняет поиск Чонгука, к тому же все носят маски, а смеющиеся глаза тыкв на всех возможных поверхностях со свечами внутри, кажется, насмехаются над ним.

— К чёрту вас, – Чонгук бормочет, крадет со стола соломинку со сладкой начинкой и хрустит, опираясь на стол ладонью, и скрещивает ноги. Если бы Хосок был рядом с ним, он бы точно сказал, что Чонгук выглядит как ребенок, которого не позвали за стол взрослых. Нет, Чонгук не сдастся. Его обязательно пригласят на «взрослый стол».

Когда очередная соломинка ломается между его губ, Чонгук, наконец, улавливает свой прекрасный сон и выпрямляется, как будто перед ним предстало Его Высочество. Его грёза появляется у входа и отряхивает зонт от дождевых капель. Светло-каштановые волосы слегка вьются под выбранный образ, на макушке у него криво расставленная корона из игральных карт. Чёрная кружевная маска не скрывает нарисованные под глазами фигуры пик и червей, а над глазами трефы и бубны. Черная рубашка с длинным рукавом, поверх нее красный жилет с облегающими брюками того же цвета, а также красный галстук смотрятся на нем просто восхитительно.

— Черт, настоящее преступление, - бубнит Чонгук, прикрыв губы ладонью, и не может оторвать взгляд от образа Тэхёна. Он настолько очарован увиденным, что начинает понимать, что его мучает дикая ревность – ведь в таком образе Тэхён очень заметен для глаз левых людей, которые замечают появление таинственного карточного короля и перешептываются между собой, безрезультатно гадая, кто же это этот красивый мужчина. И Чонгуку не нужно чертово нелепое гадание, он узнал, когда открылись главные двери, кто только что вошел в Большой зал. Он хмурится и поджимает губы. Действительно, если бы Хосок был здесь, он бы обозвал его обиженным ребенком.

В тот момент, когда Тэхён оставляет свой зонтик в корзине, предназначенной для этого, свет в помещении полностью приглушается под веселый гул студентов, оставляя световое излучение от тыкв для полноты картины праздника. Не то чтобы Чонгук потерял свой предмет наблюдения, наоборот, он начал приближаться в его сторону, заставляя Чонгука на мгновение затеряться в пространство. Тэхён узнал его? Или не узнал, и именно поэтому он подходит к столу, возле которого стоит Чонгук, и подпирает указательным пальцем подбородок и изучает содержание на столе.

—И кто это передо мной? – многозначительный вопрос срывается с его губ до тех пор, пока владелец не передумает озвучивать его вслух. Чонгук немедленно выпрямляется и отгоняет сомнительные мысли о том, чтобы разложить короля карт прямо на этот стол, как воображаемых мух.

— Чонгук, – он ликует от того, что Тэхён узнал его, и, плененный этими крылатыми мыслями, он даже не замечает, что говорит своё имя, как будто Тэхён не догадался об этом. А Чонгук хочет, чтобы он догадался. Интересно, Тэхён подошёл именно ко столу рядом с Чонгуком, потому что узнал его?

На такой молниеносный ответ, Тэхён фыркает веселыми нотками с каменным лицом.

— Я про твой костюм.

— Детектив-психопат, который когда-то сам был объектом расследования и совершал ужасные убийства.

— Надо же, – растягивая слова, Тэхён приподнимает брови, хотя эмоции в его голосе и глазах не выдают никакого интереса. Он смотрит на стол, не зная, какое лакомство ему хотелось бы попробовать в первую очередь, и у него такое выражение лица, как будто он это разрабатывает теорию относительности.

Чонгук моргает, на этот раз пораженный едой. Банан с клубникой, статуя Меркурия, фейерверк, теплый осенний день, толстая книга, Намджун, а теперь еще и этот праздничный хэллоуинский стол. Кто следующий? Выходи, не стесняйся. Чонгук готов дать отпор любому, кто встанет у него на пути.

Он чуть склоняет голову и с видом заинтересованного щенка вытягивает губы трубочкой, чувствуя, как они чешутся. Очарованный, он даже не смеет отвести взгляда от короля. Лишь смотрит долгим пристальным взглядом, забыв обо всём – кто он, где он, что происходит прямо сейчас и где разгуливает Хосок.

— Ах, как раздражает, – Тэхён шипит сквозь зубы, выражая свое крайнее недовольство публике непроницаемым видом, перехватывая негодующий взгляд своего верного пса. Он мазает тяжёлым взглядом Чонгука, поворачивается лицом к публике, кладёт руки на груди и объясняет своё поведение. — Когда на меня так смотрят, – затем кидает косой взгляд на Чонгука, который от этого слегка вздрагивает от мурашек. — И это всех касается.

Чонгук оглядывается через его плечо не так резко, как ему хотелось бы, чтобы не создавать подозрительных выпадов в его сторону. Он здесь не единственный, кто позволяет себе созерцать всю красоту Тэхена. Студенты, проходящие мимо с бокалами в руках, те, кто стоит на приличном расстоянии, те, кто только входит в большой зал, смотрят на него. Шепчутся, хихикают, бросают оценивающие взгляды.

Кому там Чонгук был готов дать отпор? Выходите по одному.

Чонгук в неопределённом выражении лица изгибает одну бровь, хотя в душе сходит с ума от ревности. Так не пойдёт. Тэхён только его, и никому он больше не достанется.

— Идём, – он выпутывает ладонь Тэхёна из его скрещённых рук и тянет за собой, оставляя за собой заинтересованные взгляды и заинтригованные шёпоты.

— Куда? – застигнутый врасплох, Тэхён не успевает утихомирить своего сумасшедшего поклонника.

— Затеряемся в толпе.

— Очень гениально, мистер Холмс, – парень закатывает глаза, не боясь косых взглядов, потому что здесь нет хитрых ухмылок тех тыкв, только полумрак и танцующие подростки, которые ничего и никого не замечают.

— К вашим услугам, янтарька, – улыбка на губах Чонгука растягивается устрашающим образом, на что Тэхён фыркает и тянет руки, чтобы поправить его галстук.

— Сразу видно, что передо мной принц с золотой ложкой в руках, не умеющий завязать простой галстук.

— Не правда! Большинство мужчин не умеют, не только я!

— Не думаю, что это какое-то достижение, – Тэхён смотрит насмешливо.

— Я исправлюсь, – обещает Чонгук.

— Лучше действовать, чем разбрасываться пустыми словами.

— Кажется, я действую после россыпи слов, предназначенных только для тебя, а ты делаешь вид, что не замечаешь, – говорит Чонгук и едва дышит, чувствуя, как чужие ладони перемещаются от его галстука к плечам.

Тэхён в этот раз не реагирует на это и долго молчит, гордо принимая факт поражения, и кажется, что впервые он так долго смотрит в глаза Чонгуку. Они замирают на мгновение, подростки вокруг них, кажется, танцуют в замедленном темпе, музыка приглушена, мигает свет слабых прожекторов. Чонгук стоит близко к Тэхёну и может хорошенько рассмотреть эти янтарные пылающие глаза, скрытые под чёрной маской. Чонгуку это кажется слишком малым, и он не может насытиться тем, что видит перед собой, как будто прошла вечность, и вот он берет его лицо в ладони и, приблизившись, горячо выдыхает. Главное, чтобы он не испустил дух раньше предназначенного времени. А Чонгук может, потому что готов упасть в обморок от того, что ему мерещится сцены из его сна, когда Тэхён бормочет ему:

— Целуй.

У Чонгука даже не было остатков здравого смысла, чтобы подумать, прозвучало ли это как просьба или приказ. Ему как-то всё равно на это. Он улавливает мутнеющим взглядом, как Тэхён прикрывает глаза, когда прижимается губами к его тёплым губам. Тэхён отвечает сразу, как будто ждал этого момента целую вечность, чему удивляется Чонгук и на секунду перестает проявлять инициативу, после чего зарабатывает укус в нижнюю губу и выдыхает сжатый воздух через нос. От Тэхёна пахнет так приятно, и его близость так будоражит, что тормоза напрочь отказывают работать.

Главное не умереть, потому что Чонгук слишком молод для этого, он ещё не успел построить дом, посадить дерево, приютить собаку и сжечь людей. Рано ещё покидать этот мир. Но кровь скачет прямо в мозг, а тело отдаёт жаром.

Голоса студентов начинают доноситься до ушей, создавая предупреждающие намеки на то, что они здесь не одни, и Тэхён первым замечает эту атмосферу, отстраняется от Чонгука, отталкиваясь ладонями от его плеч.

— Тэхён? – Чонгук не понимает такого внезапного отношения.

Тэхён тяжело дышит, не находя в себе смелости оглянуться, и, торопливо вытирая губы тыльной стороной ладони, срывается с места, теряясь в толпе. Оставляет Чонгука в недоумении и с кучей вопросов.

******

— Слушай, твой эмбер краш смотрит на тебя странно, – говорит однажды Хосок, присаживаясь рядом с Чонгуком. Лектора ещё нет, студенты только-только занимают свои места. Когда Чонгук учился в престижной школе своей страны, все к нему лезли и пытались соблазнить всеми способами, надоедали, раздражали. А тут он, среди своих, не чувствует никого давления, словно он обычный простой смертный. «Так вот о какой свободе мечтают мировые звёзды», думает он.

— Кто? – недоумевает Чонгук, полностью потерявший смысл всего жизни.

— Ну этот... элегантный такой, похож на поэта.

— На поэта, – повторяет за ним Чонгук с особой интонацией, приподняв брови. Хосок кивает.

Хосок вообще не спрашивал о том, какого поэта Чонгук ищет каждый день, как сумасшедший. Такой Чонгук похож не на богатого наследника модного дома с благородной фамилией, знающего себе цену, а на маленького уличного щенка, которого поманили косточкой и привязали к себе. Хосок – человек, который не лезет не в свое дело и знает, где находится граница дозволенного, несмотря на его ветреный характер. В любом случае, независимо от того, насколько Хосок похож на одуванчик, Чонгук не может раскрыть ему свой секрет. Ему всё равно на последствия, на принятие, на слова, но не может.

Чонгук не скрывает свою внутреннюю гомосексуалость только от Тэхёна. Рыбак рыбака видит издалека. Вот только зачем Тэхён жалкие попытки отступления и игнорирования, если все ответы на лицо?

На следующей неделе Чонгук замечает этот странный взгляд, о котором говорил его друг, когда знакомится с девушкой из своей группы, или, скорее, Хосок знакомит их и о чем-то без умолку болтает, таща их обоих вверх по лестнице в сторону входа. Девушку зовут Эмилия, и она, оказывается, из Германии, как и Чонгук, и именно поэтому Хосок быстро включил режим друга и случайно разрулил ситуацию.

Чонгук чувствует какое-то странное чувство при виде такого взгляда. Ледяной, слегка разочарованный. Над аркой другой башни – готическая скульптура, возле которой стоит Тэхён, и как только он встречается с чонгуковыми глазами, моментально отводит взгляд. Он всегда так делает. Чонгук привык к этому, хотя постоянно заблуждается. Тэхён издалека внимательно следит за рукой Чонгука, если тот прикасается к новой знакомой, Эмилии, по-дружески, конечно. Тэхён ведет себя настолько странно, насколько это возможно. Однако даже после этого этот эмбер краш не соизволил устать его игнорировать. Чонгук уже чувствует себя подавленным от того, что поцелуй на Тэхёна ничего не знал, потому что Чонгук хотел с ним поговорить об этом, но Тэхён ловко от него убегал.

— А ты мне нравишься, – говорит Хосок на следующий день, дружески похлопывая по плечу Намджуна, который увидел в толпе Чонгука и решил присоединиться к его компании.

Чонгук думает, что он попал куда-то в параллельный мир. Высшее общество, с которым он раньше имел дело, буквально рушилось у него на глазах, как старые забытые башни. Ровная осанка, уверенная поза, начитанный взгляд, серьезное лицо, ровный голос – все, чему учил его отец, исчезло так же, как исчезает шоколадный батончик в руках Хосока. Чонгук забывает о прошлом, как будто его старая версия осталась где-то за оградой колледжа Крайст-Чёрч, а еще лучше – где-нибудь в Германии.

Он помнит, что у него с самого рождения было иное мировоззрение, другое представление о людях, разделял их две категории: высшие и низшие. Он мог позволить себе всё, что угодно. Делать всё, что душа пожелает. И Чонгук не уверен чьё это влияние: Хосока, который пометил его своим другом против его воли, несётся с ним хоть на край света, хоть в центр галактики, пропускает завтрак, вместо этого подкрепляется шоколадными батончиками и в серьез увлекается историей мира? Или это оксфордский колледж Крайст-чёрч промыл его мозги на путь истинный? Крайст-Черч, официально именуемый «Декан и капитул Соборной церкви Христа в Оксфорде Фонда короля Генриха Восьмого», является единственным академическим учреждением в мире, которое также является кафедральным собором, резиденцией епископа. А главой как колледжа, так и кафедрального собора является англиканский священнослужитель, назначенный короной деканом кафедральной церкви. Так возможно ему промыли мозги чем-то очень светлым.

Это однозначно Хосок, другого ответа быть не должно. Хосок, который хлопает рукой по его бедру, куда он положил что-то интересное в карман, и лукаво подмигнул этим утром.

К этому комплекту подключается и Намджун, который оказывается учится в факультете литературы и лингвистики. Чонгук превращается в простого человека, трапезничает на завтрак батончиком и оценивает чувство юмора Намджуна на высшее. Однозначно десять из десяти. Эмилия присоединяется к ним только по утрам, здоровается и уходит к подругам.

— Кстати, где Тэхён? – интересуется Чонгук у Намджуна, когда они толпой заходят под квадратной башней Тома с восьмиугольным фонарем и ограненным куполом.

— Что за Тэхён? – встревает Хосок и поправляет мантию.

— Эмбер краш.

— Поэт что ли?

«Божество, янтарь, поэт», называй как душе угодно.

— Если честно я его редко вижу, – говорит Намджун, вздыхая холодный утренний ветер осени. — В начале мы хорошо общались, но постепенно отдалились, он слишком неразговорчив. Мы же всё таки учимся в разных факультетах.

Кстати говоря, Чонгук до сих пор не узнал эту информацию, даже Намджун не знает, и оказывается, что он даже не интересовался у Тэхёна лично по этому вопросу. И Чонгук перестал бегать за Тэхёном не потому, что ему это надоело, а потом, что потерял из виду. Спустя время, к сожалению, слегка растратил желание.

Намджун и Хосок редкостные гениальные хомо-сапиенсы, и сейчас, завалившись в Большой зал во время обеда, они сидят рядом друг с другом за одним столом и вовсю болтают о мировой истории: о Римской империи, о падении Вавилона и деятельности Наполеона. Чонгук предполагает, что завтра они будут обсуждать Османскую империю, а послезавтра про вторжения войск Монгольской империи и Золотую орду. Эти двое слишком помешаны в истории, несмотря на разные факультеты. И несоответствующим факультетам с историей. Если они выдающиеся вундеркинды, то Чонгук просто гениальный миллиардер.

Чонгук скучающе ковыряется в своей тарелке, вовсе не слушает разговор своих товарищей, не замечает одногруппницу рядом и, мысленно подплыв куда-то дальше от них, улавливает знакомую фигуру краем глаза.

Его янтарный мальчик сидит в одиночестве в самом конце соседнего столика, его длинные пальцы с кольцом на указательном, как всегда, сжимают маленькую книжку, его глаза внимательно пробегают по строчкам, на его лице нет эмоций, которые могли бы хотя бы намекнуть на его настроение. Светло-каштановые волосы сногсшибательно улажены.

Боже. Чонгук готов прямо сейчас обежать весь мир, чтобы найти мужчину красивее, чем этот Ким Тэхён, с которым он познакомился на вечере первокурсников в Оксфорде. Он также не прочь купить ему целый остров с самым красивым видом на побережье, разнообразными цветами мира, фруктами и ягодами, международную библиотеку. Чонгук сумасшедший. Он никогда ни перед кем не преклонял колени, и теперь он готов упасть к ногам Тэхёна, чтобы тот заметил его.

Он нагло соврет, если скажет, что не видел Тэхёна в самом прекрасном сне, о котором только можно мечтать, и позорно не мастурбировал утром на его светлый образ. Чувствовать себя виноватым и просить прощение за это не будет.

Чонгук чувствует себя так, словно его ударили кувалдой в живот, и слышит раскаты грома над головой, когда какой-то парень подходит к Тэхёну, привлекает его внимание к себе и что-то говорит. Чонгук прерывисто дышит и сжимает вилку в кулаке, и, не дай бог, швырнёт ее в сторону незнакомого парня, на которого Тэхён смотрит огромными оленьими глазами. Ревность буравить в крови, как готовый суп на плите.

— Эй, всё в порядке? – чужая рука острожно касается его локтя, словно боится обжечься. Но Чонгук совсем не замечает Эмилию, его глаза, как на якоря корабля, застрявшего на рифах в глубине моря, всё ещё наблюдают за действиями Тэхёна, который замечает злобный взгляд, направленный на него с такого большого расстояния. Тэхён сначала смотрит на женские ладони на руке Чонгука, а затем на него самого.

Недосягаемый и гордый, чёрт возьми. Чонгук прекрасно видит, что Тэхён заинтересован в нем, по крайней мере, в плане секса. Чонгук в таких хорошо разбирается. Какой-то драгоценный камень уже положительно отреагировал недавно на его прикосновение.

Тэхён отводит глаза от него и смотрит на своего собеседника, к большому удивлению Чонгука, спокойным, заинтересованным взглядом, затем подбородком кивает в сторону, где сидит Чонгук и его небольшая компания. Второй парень слушается его и смотрит туда, затем кривая ухмылка появляется на его губах, и тот качает головой, присаживаясь напротив Тэхёна. Ну всё. Финал. Спуск ядерной бомбы. Чонгук рывком поднимается с места и через толпу пытается уйти из Большого зала под удивительный взгляд товарищей. Трус. Какой же он всё таки трус. Эгоистичный слабак. Он ещё докажет Тэхёна обратное, покажет ему насколько он хочет Чонгука.

— Вот увидишь, янтарь, – рычит Чонгук, выбравшись наружу – в помещение с крытой аркадой, хотя понимает, что он действует под сильными эмоциями. Он нарезает круги вокруг входа еще несколько минут, сердито бормочет что-то себе под нос и уже миллион раз успевает разными способами убить собеседника, с которым Тэхён вполне себе хорошо обменялся любезностями.

Много времени он не ждёт, Тэхён выходит из Большого зала, и Чонгук без особых усилий утягивает его в кладовую и запирает дверь. Отлично, Чонгук, как будто нет нормального места, чтобы по-человечески поговорить. Как в дешёвых мелодрамах, ей богу.

Тэхён выглядит немного испуганным, не ожидая такой дерзкой выходки, и в замешательстве открывает рот, когда видит перед собой Чонгука.

— Почему ты не хочешь замечать меня? – в лоб спрашивает Чонгук. В кладовой горит тусклый свет фонаря. Янтарные глаза забавно дёргаются.

— Что?

— Ты же прекрасно видишь, что сводишь меня с ума. Или специально так играешься? Ты же знаешь, я все равно не отступлю.

Тэхён не отвечает ему и делает пару шагов назад, как будто это ему поможет. Сложно. С первых дней знакомства Чонгук не выходил у него из головы, как будто он был самым первым человеком, которого он увидел после своего рождения. Он заглядывал в лицо каждого студента, даже с европейской внешностью, как будто искал в них Чонгука. Вот только признаться в этом очень сложно.

— Кто это был? – выдыхает Чонгук этот вопрос с воздухом.

— Кто? – Тэхён поднимает голову.

— С тобой разговаривал. Кто это?

— Да что... – Тэхен вспыхивает изнутри и хмурится, не понимая, какое Чонгуку вообще до этого дело, затем понимает, что тот не оставит это просто так, пока не получит ответ. — Это мой одногруппник, который искал свою девушку, а она сидела возле твоей девушки!

— Моей... кого? Нет, Тэхён, она моя одногруппница и хорошо общается с моим другом, поэтому мы сидим вместе. Я... Меня с ней ничего кроме Хосока не связывает. Да чего я оправдываюсь? Но это правда, честное слова! – эмоции на лице Чонгука меняется с каждым предложением и он неугомонно жестикулирует. — Я... – отдышавшись, он запинается и делает короткие шаги вперёд, чтобы не спугнуть своего человека. — Я ещё никогда не ощущал себя таким потерянным, зачарованным. Меня словно подменили. Да, я признаю, что у меня отвратительная привычка навязываться людям даже после отказа. Но я волнуюсь и злюсь, иногда расстроенный и осчастливленный. И в этом ты виноват.

Тэхён отрицательно качает головой, как будто он не имеет к этому никакого отношения, делает несколько шагов назад, опирается поясницей на круглый деревянный стол в углу, положив руки за спину на поверхность стола. Он пытается ускользнуть, но Чонгук не позволяет этому произойти и, прижимаясь к нему всем телом, накрывает его руки своими.

— Вот и всё, янтарь, теперь ты мне ответишь на все мои вопросы. Прекрати от меня убегать. Я знаю, тебе это нравится, – голос Чонгука хрипит от такой близости, и ему кажется, что у него сейчас сорвёт башню.

— Нет.

— Я знаю, что прошло так мало времени с нашего знакомства, и так много времени молчания. Я не верю в любовь с первого взгляда, но уже поздно, я так влип с момента когда увидел тебя. Чёрт возьми, это звучит так слащаво, боже.

Тэхён загнанно дышит и сглатывает. Чонгук следит за этим и, понизив голос, наклоняется и шепчет прямо в его ухо:

— Признай: я нравлюсь тебе так же сильно, как ты нравишься мне, – пользуюсь тем, что после этого Тэхён замирает, как будто его поймали с поличным, утягивает в уверенный, смелый поцелуй и блокирует чужое сопротивление.

Потому что Тэхён боится, что их может кто-то увидеть, но обмякает в чужих руках, и не знает, что Чонгук запер дверь. Он дрожит и теряет остатки самообладания. Прижимаясь к нему поближе и опуская руки ему на плечи, Тэхён приподнимается на цыпочки. Улыбаясь в поцелуе, Чонгук кусает его за нижнюю губу в отместку за недавнее и осторожно усаживает на стол. Кажется, он недавно обещал себе «стол по-взрослому».

— Почему ты так быстро заводишься? – Чонгук довольный своим делом опускает руку и накрывает рукой чужое возбуждение, словив чужой несдержанный вздох.

— Я не хочу.

— Врёшь.

Конечно. Конечно, он врёт.

Чонгук наклоняет голову, целует его за скулы, дышит в шею и шепчет, оставив короткий поцелуй на мочке уха с болтающей серёжкой:

— Только скажи мне, я всё сделаю, чтобы тебе было хорошо. Хочешь?

— Да.

Наконец-то.

Чонгук снова целует и медленно отталкивает его назад, чтобы повалить на поверхность стола, и следует за ним, не сумев оторваться от него на пару секунд. Тэхён его слушается. Из его кармана брюк выпадет бод-карта с информацией лицом к Чонгуку, и тот без проблем умудряется прочесть содержимое. Нет, конечно, Тэхёна зовут Тэхён. И на фотографии тоже он, а не какой-то пришелец из другой галактики. Чонгука удивляет его факультет.

Факультет права и уголовного правосудия.

Прекрасно, Чонгук соблазнил будущего сотрудника правоохранительных органов.

Тэхён поднимает голову и прижимается губами к пульсирующей прожилке на шее, кусает и слизывает рану в наказание за то, что прервался, заставлив Чонгука застонать от (не)приятных ощущений.

Действительно. Никакой он не романтик. Раз пытается заняться чем-то увлекательным на столе просторной кладовки. Хотя, кажется, что Тэхёна совсем это волнует. В полном забытьи он ловит самый настоящий кайф от того, что сейчас происходит. Не обращает внимания на всё это безобразие вокруг, кроме своих ощущений и Чонгука, который ему их щедро дарит, осыпывая поцелуями его шею и расстёгивая его пуговицы на рубашке.

******

— А ты мне нравишься, – говорит Хосок в характерной интонацей. — Повтори-ка, как тебя зовут?

— Тэхён.

— Тот самый эмбер краш что ли?

— Да, тот самый поэт, – говорит Чонгук подтверждающим кивком.

— Вообще-то, я учусь на факультете права и уголовного правосудия, – Тэхён мотает головой и ловит влюблённый взгляд Чонгука, который смотрит на него с улыбкой. И Тэхён тоже. Любит. Конечно, любит. Куда он денется?

Кулаком ведь янтарную оболочку не сломаешь, разве что...