— Почти пришли, — пробормотал Пинг. Хуан оглядывалась, не веря глазам. На стенах широкого коридора, что вёл от лифта к поселению, горели жёлтые лампы, но торчащих тут и там факелов было больше. Лаборатории и полигоны остались позади, и снова из-за стен жужжали и гудели работающие машины и автоматы, собирающие воздух из воздуха. А может быть, по конвейерным лентам ещё катились детали роботов-стражей, руки, ноги и головы, и другие роботы ловко собирали их, включали и отпускали на волю. Фантазия, не имеющая реального основания, но от одной лишь мысли о плодящихся стражах Хуан ощутила ползущие по спине холодные мурашки.

      — Вообще-то, — Шин подал голос едва не впервые за время пути, — старейшины не разрешали приводить сюда людей с поверхности…

      — Мёртвых людей, — отозвался Пинг. — А она не выглядит мёртвой.

      Хуан хотела спросить, что они имеют в виду, но Шин не дал ей вставить ни слова.

      — Может, у неё под кожей железо. Кто знает, что там, наверху, ещё успели натворить. Если это как-то нас коснётся…

      — Замолчи, — Пинг остановился и вперился в парнишку недовольным взглядом. — Только и ноешь всё время да возмущаешься. Была бы польза, ещё бы послушал тебя, а так — молчи, ради всех богов!

      Шин надулся и замолчал. Хуан стало его жалко — он явно боялся Пинга, тот ведь был куда сильнее него, несмотря на худобу и болезненную бледность. Недовольство и недоверие парня её почти не задело — задевали лишь взгляды, какие он кидал на Порко, но тот вовсе не обращал на них внимания и шёл себе рядом, нюхая всё подряд. Невозмутимый и спокойный, как всегда. Хуан, услышав о запретах старейшин, немного забеспокоилась, но другое всё же смутило её сильнее.

      — Вы говорили о мертвецах, — начала она, и Пинг посмотрел на неё исподлобья.

      — Ты не встречала их?

      Хуан растерянно заморгала.

      — Я даже не видела тел. Ни одного за всё время, что здесь жила.

      Он хмыкнул.

      — Стало быть, на поверхности их убирают, — он помолчал. — Машины ещё работают, а деталей хватает не всегда. Если здесь кто-то умирает, его частям находится применение, вот и всё.

      — И роботы ходят с человеческими конечностями… — Пинг кивнул. Хуан заметила, как его слегка перекосило от отвращения, но такого, словно говорили они лишь о мерзких насекомых, не более. — На поверхности роботы просто огромны. Их нельзя спутать с человеком.

      — Здесь всё иначе. Они, насадив человеческую голову на плечи, могут сымитировать речь и звать на помощь.

      Хуан обалдело вытаращила глаза. Неужели… если бы ей не повезло, она бы могла столкнуться с одним из таких лицом к лицу. Могла бы запросто попасть в ловушку. Тот странный голос, что она слышала в коридорах… Ей вдруг стало ещё холоднее, чем прежде, и она обняла себя руками за плечи.

      — Значит, на поверхности роботы большие? — спросил Пинг, заинтересовавшись. — Насколько?

      — Достаточно, чтобы раздавить. Метра четыре в высоту. Выше этого потолка.

      Пинг запрокинул голову, будто примериваясь. Скривил рот — мысли его посетили явно невесёлые. Хуан заметила, что и Шин кинул взгляд наверх, представляя высоту этих существ.

      — Я называю их стражами, — сказала Хуан. — Да и все люди за пределами Фабрики. Стражи очень тяжёлые и опасные. Едва завидев, они могут преследовать тебя, пока не упадëшь. От них можно убежать, но прятаться нужно, только услышав шаги издалека. Если такой подобрался достаточно близко — тебе конец.

      Пинг посмотрел на неё искоса, словно прицениваясь.

      — И долго ты жила бок о бок с этими тварями?

      — Несколько месяцев.

      Пинг и Шин переглянулись.

      — Значит, легенды не врут, — сказал Шин, поравнявшись с ними и перестав плестись позади. — Но если они не такие высокие, как мы думали, почему мы тогда слышим этот ужасный топот?

      — Шин! — прошипел Пинг.

      — Ты сам ей доверился! Я что, спросить не имею права?

      Хуан остановилась. Топот, сотрясающий землю.

      — Колосс, — пробормотала она. — Есть один страж, который намного больше остальных размерами. Должно быть, это его топот вы слышите время от времени.

      Глаза Шина загорелись странным, лихорадочным блеском. Такой Хуан где-то уже видела. Блеск заинтересованности.

      Желания узнать.

      — От его шагов с потолка сыпется пыль, — затараторил Шин, размахивая руками. — Старейшины говорят, это ужасная стихия терроризирует землю, и под её влиянием Фабрика разваливается… Чтобы не дать этому случиться, мы должны быть здесь, охранять вход в более глубокие уров…

      — Шин! — гаркнул Пинг много громче. — Ты уже достаточно наболтал.

      — Она и так бы это узнала, — возмутился Шин. — Какого хрена ты меня затыкаешь? Мы ведём её к старейшинам, а они, когда убедятся, что она не опасна, скажут ей то же самое!

      — Но это наши тайны, и чужакам не следует о них знать. Тот, кого она ищет, здесь не проходил и ниже не спускался. Значит, рассказывать о нас всё вовсе ни к чему.

      — Но вообще-то…

      Тут Шин осёкся. Перевёл взгляд с лица Пинга на Хуан и обратно. Заминка растянулась, и под взглядами мальчик вдруг стушевался и прикусил язык. «Что-то он скрывает», — подумала Хуан. Эта мысль пришла ей в голову ещё при встрече.

      — «Вообще-то» — что?

      Шин вздохнул и махнул рукой раздражённо.

      — Неважно. Не хочешь говорить о тайнах — не говори. Мне вообще плевать.

      Хуан и Пинг переглянулись, и Пинг закатил глаза. Шин дёрганной походкой пошёл вперёд, Порко вприпрыжку — за ним. Им ничего не оставалось, кроме как пойти дальше, теперь уже в тишине.

***

      — Вот, — Пинг остановился и указал рукой вперёд, на громадный квадратный проём широко распахнутых дверей. — Вход в поселение.

      На самом деле это был обыкновенный склад — впрочем, размеры его были не совсем обыкновенны. Даже на поверхности Хуан не видела столь громадных складов. Этот же устремлялся ввысь на десятки метров, и множество лестниц связывали несколько уровней на высоте между собой. Площадки и громадные полки для грузов были переоборудованы в жилища, а внизу, видимо, была зона сбора, или что-то вроде того. Ещё издалека она увидела свет и скопление людей, и что-то в ней затрепетало при виде столь огромной толпы. У дверей стояла группа из пяти человек и что-то громко обсуждала. Откуда-то дуло порывом воздуха, и наверху было как-то непривычно светло… Хуан подняла голову и едва не ахнула.

      Она находилась на самом дне ущелья, разделявшего секторы Фабрики между собой, ущелья, в каждое из которых порой заглядывала, ещё будучи наверху. Бетонная стена уходила ввысь, в невообразимые дали, и там, далеко-далеко наверху, виделась ровная лента голубого неба. Ущелье, заваленное горами мусора, тянулось в две стороны, и края его терялись в невообразимой дали. Из-за гор хлама не было видно даже, что находится дальше нескольких десятков метров. Живущие здесь зачистили территорию возле жилища, но не более того.

      Хуан думала, многие годы эти люди не видели ни неба, ни солнца, но всё же небольшой его кусок был им доступен. Это внушало некоторое облегчение.

      Громадные трубы витиеватыми змеями переплетались на стенах ущелья, и при желании по ним можно было бы вскарабкаться наверх — но сначала нужно было бы до них добраться. Даже самые высокие мусорные кучи не давали возможности дотянуться до нижних труб. Понаблюдав немного, пока Шин и Пинг решали, как её представить, Хуан заметила некие квадратные и прямоугольные дыры между некоторыми трубами. «Окна и двери, — подумала она. — Интересно, куда они ведут».

      — Хуан, — позвал Пинг, и она опустила взгляд. — Держись позади… и животное пусть будет возле тебя.

      Она кивнула.

      — Говори меньше, только когда спросят. Наши слишком испугаются, нужно время, чтобы им всё объяснить.

      — Я поняла, — и она, наклонившись, привлекла Порко к себе. Он послушно прижался боком к её ноге. Пинг и Шин кивнули друг другу и медленно пошли к группе возле огромных серых дверей.

      Один из говоривших заметил их и развернулся, махая рукой.

      — Эй, да это же Пинг и Шин вернулись! Вы где так долго…

      Тишина, нагрянувшая после его оклика, была громче даже гула работающих фабричных машин. Хуан едва не отступила под взглядами нескольких пар глаз, и какой-то внутренний страх и напряжение пробудились в ней, как тогда, в прошлой жизни, в Новой Эре, где она не могла найти себе места. Ей, конечно, не приходилось надеяться на радушный приём, но гробовое напряжённое молчание явно не прибавляло оптимизма. Она наклонилась к Порко, придерживая любопытное создание за шею, а Пинг и Шин переглядывались, неслышным диалогом решая, кто будет говорить.

      — Ребята, всё нормально, — Пинг осторожно поднял руки, будто боясь, что по ним откроют стрельбу. — Мы нашли человека в лабораториях, — «и собаку», мысленно добавила Хуан. — Сейчас всё объясним.

      — Вы уж постарайтесь, — недовольно воскликнул один из группы, стоящий впереди всех. Двое — те, что были ближе к дверям, — начали медленно отступать. Что ж, приём был и впрямь не самый радушный. Среди жителей Новой Эры не витало духа доброжелательности, но страха при своём появлении Хуан ещё видеть не доводилось.

      Пинг прокашлялся, словно оратор перед громадной публикой. Шин покосился на него, потом на Хуан. Кажется, он снова был чем-то недоволен — а может, ему так и хотелось закатить глаза и протянуть: «Ну, я же говорил». Порко оптимистично вилял хвостом — Хуан как никогда завидовала его позитивному настрою.

      — Это Хуан. Мы встретили её в лабораториях — ну, я уже говорил… Она случайно забрела к нам под землю и теперь кое-кого ищет. Ей бы не помешала помощь наших старейшин.

      — Наши старейшины ещё должны подумать, прежде чем привечать хрен знает кого, — сказал тот, что стоял впереди. Двое встали возле дверей, как бы готовясь захлопнуть их перед самым носом Хуан, как только представится случай. — С ума сойти! Тут ходят мертвяки, наших убивают, а ты взял с собой её! Тебя Шин, что ли, последних мозгов лишил? Заразил?

      — Эй! — возмутился Шин, но его никто не услышал.

      — Придержи-ка язык, — недовольно ответил Пинг. — Я хорошенько подумал, прежде чем брать её с собой. Да и что я, совсем, по-твоему, дурак — не могу человека от мертвеца отличить? Посмотри на неё! С ней ещё животина бегает.

      Мужчина покосился на Порко и скривил уголки губ, словно пёс был ему ужасно противен. Хуан скривилась в ответ, встретив его взгляд. Он взглянул на Пинга.

      — Всё равно ей нельзя доверять. Говоришь, она с поверхности пришла? Ты вообще слышал, что нам говорили о поверхности?

      — Слышал. Не учи, без тебя всё знаю. Но, может, старейшин позовёшь? Они с ней поговорят и решат, что делать.

      Мужчины переглянулись. Хуан заметила, что в складе, заслышав громкие голоса, жильцы начали интересоваться происходящим. С другой стороны дверей собралась опасливо крадущаяся группка, затем небольшая толпа. «Как их много, — подумала Хуан, забыв даже держать Порко, чтобы его любопытный нос не увёл куда не следует. — И так близко от моего дома…»

      До неё доносился возрастающий по громкости ропот десятков голосов.

      — Что? Кто…

      — Да Пинг кого-то с поверхности привёл.

      — Да ну? Там же никто уже сотню лет не живёт.

      — Смотри, с ней животное какое-то…

      — Так, тихо! — крикнул мужчина, споривший с Пингом, и шепотки замолкли. Он тронул одного из напарников за плечо. — Сходи за старейшинами. Посмотрим, что скажут.

      Парнишка — на вид он был не старше Шина — удалился. Хуан проводила его взглядом, напряжённо думая. Такими темпами её пребывание здесь затянется… и кто знает, в какие дали успеет уйти Исследователь, пока она будет тут торчать. Его след может потеряться в любую секунду, и медлить нельзя. Но сильнее, чем его найти, Хуан хотела наконец выбраться на поверхность. Полоса неба наверху притягивала взор, как тогда, в подземной башне, полной шатающихся лестниц и неверных мостиков. Кажется, это было так давно, но прошла всего-то половина суток…

      Молчание нависло над головами и затянулось. Пинг нервно топал ногой, Шин тоже не находил себе места. Хуан, устав стоять, опустилась прямо на землю, и Порко присел рядом, кладя голову ей на колено. Это зрелище немало заинтересовало подсматривающих обитателей склада, особенно младших, и они наблюдали за неподвижной картиной во все глаза, словно никогда не видели взаимодействия человека с собакой. Хуан подняла взгляд на Шина и заметила, что ему её спокойствие явно не нравится.

      Старейшины не приходили. Минута утекала за минутой, и напряжение росло, но никто не появлялся в раскрытых дверях, и вскоре шушуканье возобновилось.

      — Мне это не нравится, — буркнул Шин, и Пинг покосился на него с заметным раздражением.

      — Тебе никогда ничего не нравится, — ответил он, и разговор на этом потух. Хуан понаблюдала за ними с минуту, потом отвернулась. Справа и слева в далёкую даль расходилось ущелье, глубокий провал между блоками. Он был шириной метров в десять, заполненный кучами мусора и совершенно пустой. Вряд ли мусор этот образовался ещё до Раскола — судя по всему, даже это место рабочие умудрялись использовать для своих целей. Узнать бы ещё, для каких.

      — Долго это будет продолжаться? — спросила Хуан.

      — Ты — первая, кто за много лет пришёл с поверхности. По крайней мере, первая из утверждающих это, — Пинг поскрёб поросшую щетиной щёку. — Они, наверное, боятся.

      — Было бы чего, — сказала Хуан, и Шин фыркнул.

      И тут ропот снова стих, и людская толпа расступилась.

      Вышли четверо — три старца в длинных серых одеждах и сопровождающий их мужчина, говоривший с Пингом. Пинг и Шин отступили в стороны, и Хуан решила подняться — приветствовать старейшин общины, сидя на земле в обнимку с собакой, показалось ей как минимум невежливым. Она отряхнула штаны незаметно, поправила куртку. Больше всего ей хотелось вымыться хорошенько, но она оставила мечты до лучших времён.

      Старейшины остановились рядом с Пингом — Шин же чуть отступил к Хуан. Пустота между ним и его собратьями немного её озадачила.

      Один из старейшин вблизи оказался моложе, чем виделся издалека. Ему было не сильно больше сорока, но борода немного прибавляла возраста. Другой, самый худой и высокий, был пожилой, но ясный спокойный взгляд сглаживал все проявления возраста. Третьим старейшиной была низенькая старушка, немного сгорбленная под тяжестью лет, морщинистая и серьёзная. Она вгляделась в глаза Хуан, словно могла одним взглядом прочитать все её мысли. Должно быть, от подобных взглядов люди должны испытывать трепет, но Хуан ничего не почувствовала.

      Закончив с оценивающими взглядами, старейшины решили заговорить.

      — Итак, — начал самый молодой из них. — Говорят, ты — человек, явившийся с поверхности.

      Хуан кивнула, проглотив замечание о любви местных повторять очевидное. Порко неспокойно вился у её ног, но, судя по весёлому вилянию хвоста, был радостно заинтересован происходящим. На него все смотрели, словно на неземное существо, и это благоговейное удивление, витавшее в воздухе, изумляло… И смешило.

      Старейшины ждали каких-то объяснений, и Хуан начала сбивчивый рассказ. Так себе из неё была сказительница, да и повторять одну историю раз за разом надоело, но выбора не было — она говорила, все остальные внимательно слушали, сосредоточенно напрягая серьёзные лица. Её негромкий, охрипший с непривычки долго говорить голос разносился по ущелью, отражался от высоких стен и улетал куда хотел, превращаясь в эхо. Лишь когда она закончила, воцарилась тишина.

      Старейшины переглянулись в замешательстве. Люди за их спинами делали примерно то же самое, но ещё и шушукались меж собой. Порко воровато подобрался к старухе и понюхал полу её одежд — та отшатнулась, словно от какой мерзости.

      — Порко, ко мне, — прошипела Хуан и поспешила заверить: — Он не кусается. Добрый пёс.

      Старушка смерила их недоверчивым взглядом и что-то недовольно проворчала, отступив. Пожилой старейшина тем временем сказал:

      — На самом деле путей наверх великое множество, и все они открыты. Мы не поняли только, чего ты хочешь, дитя — догнать человека, которого ищешь, или просто вернуться домой?

      Хуан задумалась. Она и сама порой не понимала. В её голове две разные цели слились в некое единое подобие, связались в одну цепь. Ей почему-то думалось, что встреча с Исследователем приведёт её домой — либо же возвращение домой приведёт её к Исследователю… Она, подумав немного, тихо сказала:

      — Прежде всего мне хочется выбраться на поверхность. О подземных уровнях Фабрики всегда ходило множество слухов в нашем мире, — она запнулась, видя отсутствие всякого удивления. — Должно быть, они не совсем беспочвенны…

      — Здесь опасно, это правда, — сказал самый молодой из старейшин. — Но не более опасно, чем наверху.

      — Наверху бродят чудища, чьи шаги потрясают мироздание, — зашипела старуха страшным шёпотом, и глаза её на бледном, изборождённом морщинами лице, неожиданно ярко загорелись. — Ослепляющий свет льётся из их глаз, а их кулаки столь огромны, что могут взять пятерых или шестерых и раздавить как букашек! Преследуют жертв, словно хищники — никакой пощады! Убивают всех, кто только попадётся на глаза. Как же ты выжила, дитя, если там, наверху, живут столь опасные чудовища?

      — Очень просто, — ответила Хуан, — я избегала их.

      Старейшины вновь переглянулись.

      — Ладно, не о том речь, — сказал самый молодой. — Цели твоего пути нам неясны, потому я прихожу к мнению, что ты просто заблудилась, Хуан. К тому же нападения чудовищ вымотали тебя. Опасности в тебе и твоём звере я не вижу, потому предлагаю тебе хотя бы остаться у нас ночевать — а утром я покажу тебе один из выходов на поверхность и провожу до него, если на то будет твоя воля.

      Волна шепотков и пересудов, последовавшая за этими словами, говорила много яснее — ей тут явно не доверяли, боялись пришлого чужака из проклятых земель. Двое старейшин, озадаченно покосившись на третьего, всё же, поговорив, согласились с ним. Девчонка, что явно никому не причинит вреда — можно и приютить. Хуан немного ошарашило внезапное радушие старейшин, а ещё она заметила, что Шин как-то странно поглядывал на неё — задумчиво и с сомнением, словно решаясь на что-то. Она хотела подойти и спросить его, в чём дело, но ей помешали — самый молодой из старейшин подошёл к ней, оттесняя парнишку в сторонку. С ним тут обращались как с назойливым, путавшимся под ногами ребёнком, и Шину это явно не нравилось. В любом случае шанс поговорить с ним появится позже.

      Старейшина наклонился к Хуан, пока Пинг и мужчины, державшие караул на входе в склад, разгоняли толпу зевак. Больше не на что было смотреть. Чужачку приняли, завтра её уже не будет. Ничего интересного.

      — На самом деле, мы думали, что последние люди на поверхности давным-давно умерли, — сказал старейшина, жестом приглашая Хуан следовать за собой. Она позвала Порко, и втроём они неспешно пошли к дверям, ведущим в склад. Хуан чувствовала на себе многочисленные взгляды — любопытные, опасливые, враждебные, — и встречать каждый из них не доставляло ей особого удовольствия.

      — На территории Фабрики — да, — ответила она, силой переключая внимание с недоверчивых местных на разговор. — Но за её пределами много людских поселений — деревень и городков. Нас осталось мало, но многие сбились в большие общины.

      Её немного покоробило обобщающее «нас» — себя частью того общества Хуан перестала считать. Там она всегда была чужой, всегда была лишь бродяжкой, неспособной найти себе место. Впрочем, сейчас мало что изменилось.

      — Почему же ты покинула те земли?

      Она помялась. Рассказывать свою историю ей не хотелось, откровенничать с посторонним человеком желания не было. Но ни лгать, ни придумывать причины Хуан не стала — потому ответила кратко и честно:

      — Просто таково было моё решение. Вот и всё.

      — Понимаю, — ответил старейшина. — Наш Шин весьма заинтересовался тобой.

      Шин? Занятая разговором, Хуан забыла о нём. Обернулась, высматривая в череде чужих лиц его лицо, но нигде не увидела.

      — Разве? Мне кажется, он не слишком ко мне радушен.

      — Это видимость. Шин — мальчик вздорный, себе на уме. Не хочет признавать нашу священную миссию, не может пока понять, как много для нас значит оставаться здесь, стоять на страже прошлого. Мы ушли под землю не только и не столько из-за опасностей Фабрики — под землёй их тоже хватает. У нас есть перед Фабрикой долг, а долг — дело святое.

      — Почему вы мне это рассказываете? Разве этот «долг» — не ваша главная тайна?

      Мужчина посмотрел на неё оценивающе и улыбнулся.

      — Упоминание долга — не такая уж тайна, на самом деле. А вот о сути его мы не говорим кому попало, лишь бы не навлечь на нас ненужные неприятности. Другие старейшины со мной не согласны, но я не думаю, что ты бы смогла привлечь к нам глобальные проблемы, — Хуан фыркнула, соглашаясь. — У нас разные цели. Я думаю, тебе можно доверять.

      Он помолчал, жуя губу. Отдал распоряжение кому-то приготовить для Хуан спальное место и, желательно, воду для купания и ужин — Хуан хотелось расплакаться от счастья и благодарности, но она сдержалась, — и лишь когда вокруг не осталось лишнего уха, понизив голос сказал:

      — Я беспокоюсь о мальчике. Его интерес к поверхности претит нашим интересам, и я бы не хотел, чтобы по глупости и наивности он подвергся опасности.

      Хуан смотрела на него в непонимании.

      — Вы хотите сказать, что… он может отправиться со мной на поверхность?

      Он кивнул.

      — Мы слишком хорошо его знаем. Шин всегда был такой. Один против всех и не такой, как другие. В этом возрасте подобное нормально, но в его случае нужно держать ухо востро. Он может заиграться и потеряться, попасться в ловушку Фабрики. Она не прощает тех, кто думает, будто сможет узнать о ней всё.

      — У меня сложилось впечатление, что ваша община и так знает всё.

      — Возможно, чуть больше, чем знаете вы или другой человек из нового мира. Но наши знания не так глубоки. Нам и не нужно, чтобы они были глубоки.

      Хуан подумала об Исследователе. Чем он может расплатиться за своё стремление узнать всё?

      Чем могла бы расплатиться она?