Примечание
Каелизам Каелизы
Все начиналось красиво.
Они стоят в свете ночника, обнимаются на фоне закатного солнца. Кэйа притягивает Лизу ближе за талию, а она кладет голову ему на плечо. Кэйа вдыхает запах её шампуня, пока она тихо смеется, выводя узоры на его груди. После длинного рабочего дня разговаривать совсем не хочется, особенно когда наваливается усталость после внезапной поездки в Спрингвейл. Все, о чем мечтает Кэйа — упасть на кровать и уснуть. Он говорит Лизе об этом слишком драматично, и она лишь улыбается в ответ. Щеки вместе с ушами легонько краснеют, когда Лиза смотрит на Кэйа. Прямо в глаза, ни на секунду не нарушая зрительного контакта. И все вокруг замирает.
Лиза касается его ладони мягко, сплетая их пальцы вместе. Поднимает его руку к своему лицу, трется о нее щекой, словно изголодавшись по чужим прикосновениям. Ведет себя нежно, как соседская кошка, которую они вечно подкармливают. Делится всем своим теплом, прикрывая зеленые глаза. Разве что не мурчит также громко, больше создавая мычащий звук удовлетворения. Кэйа проводит большим пальцем по ее порозовевшей щеке, улыбаясь в ответ на ее хитрую улыбку.
— Кэйа, кажется, я беременна.
Но не должно было продолжаться так.
Лицо Кэйя меняется в одну секунду. Он смотрит на Лизу ужасно потерянно, только затем хмурится. Моргает несколько раз, теряя улыбку. В комнате повисает неловкое молчание. Кэйа выдыхает, опуская плечи. Совсем не похоже на красивую историю. Лизу, кажется, эта реакция совсем не задевает. Его холодные пальцы нежно тянут ее за щеки, немного оттягивая их в разные стороны. Не больно, просто немного неприятно, отчего Лиза невольно щурится.
— Прекрати меня дразнить, Лиз.
И так всегда. Лиза отцепляет его руки от щек, встречая тяжелый взгляд смиренной улыбкой. Кто-то другой на её месте давно ощутил бы холодок на коже. Только Лизе к такому не привыкать, и она, пожав плечами, удаляется в ванную. Совсем не обращает внимания на провожающий ее пристальный взор, лишь хихикает, прежде чем закрыть двери. Даже и не думает извиниться? Кэйа цокает языком, падая на подушку.
И их дни продолжаются обычно, словно ничего не произошло. Лиза смеется, будто не видит причины искать прощения, как в прошлые разы. Хотя, признаться честно, так было не всегда — раньше на ее шутки Кэйя реагировал совсем иначе. Но последние три раза на корню убили его ажиотаж и удивление. Он застывал, переваривал сказанное, а когда осознавал — держал Лизу на руках и кружил, пока не напоминал о себе ее слабый вестибулярный аппарат. Ей даже неловко было потом объяснять, что это всё просто неудачная шутка. Кто же знал, что из уст Лизы такой юмор для Кэйа слишком тонок? А она никак не может перестать его использовать. Поэтому, свою нынешнюю — очередную — обиду Кэйя от нее решает не скрывать. Каждый раз, когда выпадает такая возможность, всячески демонстрирует свое недовольство.
Когда в обеденный перерыв кто-то стучится в кабинет Джинн, из которого она вряд ли выйдет поесть до окончания рабочего дня, без особого любопытства она говорит «войдите», зная что это Кэйа пришел напомнить Джинн об отдыхе. Ну а еще поприветствовать Лизу. Вместе с частью заполненных бумаг Кэйа приносит в кабинет свежий воздух и пару сплетен, но в ответ все также получает монотонные согласия из-под носа Джинн. Его силуэт пропадает даже слишком быстро вместе с приятным ароматом, и Джинн все же хочется открыть окно. Только сначала нужно дописать одну бумагу. И все же в речи Кэйа ей чего-то недоставало. Обычно его пребывание здесь значительно больше. Он, как всегда, сначала передаст все дела ордена, затем отметит ее вид, спросит о сыне, лишь потом повернется к Лизе, чтобы пококетничать и ввести в краску Джинн, тем самым призывая все же сделать перерыв. Подпись кажется Джинн слишком размашистой, отчего она все же невольно отстраняется от бумаг, закапываясь в мыслях. Только сегодня Кэйа никак не отреагировал на Лизу, что всегда сидит с Джинн во время обеденного перерыва. Ушел также быстро как ветер, ничего не сказал своей жене. Даже дверь закрыл. Что-то явно сегодня шло не так. Кажется, кабинет все же нуждается в проветривании.
— Вы поссорились?
И так весьма сонная Лиза кажется еще пассивнее, чем была. Отвлекаясь от помешивания чая, она поднимает взгляд в сторону Джинн с легким усилием. Ее вид кажется таким спокойным. В ответ на закрытие двери Лиза только хмыкает. И свежий воздух из открытого окна приятно чувствуется даже за столом, где сидит Лиза. Еще одно ее предложение — попробовать новые лиюэйские пирожные — Джинн отвергает.
— С чего ты взяла?
Пускай обед шел уже несколько десятков минут, первоначально нужно было заполнить этот бланк. Джинн обещает себе, что после него будет небольшой отдых. Кроме того, Лиза в пятый раз чай точно не будет заваривать.
— Ну, Кэйа еще ни разу на моей памяти не упустил возможность что-то сказать тебе.
Джинн не была бы Джинн, если бы не волновалась. Спрашивает, опасаясь за друзей, но не поднимает глаз на Лизу, все еще прикованная к бумагам. Привычно хитрый взгляд Лизы пропадает вместе с шоколадной конфетой, которая мягко тает у нее на языке, отчего она прикрывает глаза от приятного вкуса. Лишь потом спокойно отвечает Джинн, что все еще продолжает ставить подписи:
— А, — кажется, до нее дошло, — я просто сказала Кэйа, что я беременна…
— Ага.
— А он мне не поверил, и думает, что я его обманываю.
— Да-да.
— Теперь уже несколько дней он делает вид, что дуется на меня. Видимо, ждет извинений.
— Ага…стоп.
Джинн впервые за долгое время кажется, что она переработала. Она моргает несколько раз в упор видя перед собой бумаги, пытаясь понять, где же потеряла связь с реальностью. Неловко прикрывает веки, вдыхая свежий воздух. Затем еще раз промаргивается, только потом поднимает взгляд на скучающую Лизу, которая глядит на подругу совершенно спокойно. Будто никакой неожиданной новости не было сказано. Возможно, Джинн все же стоит взять выходной. Наверное. Среди сотни слов и вопросов Джинн даже не знает, что сказать. Закрывая и открывая рот словно рыбка смотрит на уставше-вопросительную фигуру Лизы в удивлении. И все, что Джинн может из себя выдавить, это…
— Поздравляю…? А… — слова остаются внутри обескураженной Джинн. И Лиза хихикает, также тепло улыбаясь, по-своему особенно, нежно и мягко.
— Спасибо, Джинни.
Будни продолжают тянуться. В конце рабочего дня Кэйа приходит в библиотеку к Лизе, и они вместе идут домой, попутно закупаясь продуктами. Обиду Кэйа всячески демонстрирует всем своим существованием, оставляя Лизе лишь терпеливо принимать все его пакости.
Когда он еле слышно приходит в ее кабинет, обязательно коснется шеи Лизы холодными руками, вызовет ее недовольное мычание и только под тяжелый взгляд удалится обратно. Обязательно не закрывая за собой двери, зная, как Лиза на не любит подобное. Как и дома, когда она настойчиво напоминает закрывать дверь на кухню, чтобы запах с копотью не проникал в гостиную.
Кэйа с детства научился пакостить незаметно. Лиза только в конце дня осознает масштаб сделанных им гадостей. Лишь недолго дуется и вздыхает глубоко. Кажется, она все же привыкла к некоторым выходкам капитана.
Но, конечно, не ко всем, да и не все они бывают затеяны специально. Так, в кутерьме дел, когда Кэйа возвращается с ночного или вечернего патруля вместе с рыцарями, ему кажется возможным еще немного позлить Лизу, прежде чем отправиться спать. Но вместо привычной ожидающей бодрой ведьмы с книжкой в руке, он видит сонное создание, едва державшее плед в ладонях. Лиза кажется ему такой крохотной и милой в этой неловкой позе, отчего у Кэйа на немного пропадает чувство обиды. Он улыбается, когда берет ее на руки и несет до кровати. Завтра он взболтает ее йогурт с волчьим крюком вместо валяшек, главное — не забыть. А пока что пакостнические мысли пропадают из его головы при виде спокойного, спящего лица, и он сам Кэйа быстро засыпает, устроившись рядом с ней.
Однако в этот раз никакой бурной реакции на подмену утреннего ритуала Лиза не продемонстрировала. Не произнесла извинений, только сонно доела свои привычный завтрак, поблагодарив Кэйа за его приготовление. Даже ничего не сказала о своих нелюбимых ягодах. Будто и вовсе не заметила — как и все его предыдущие выходки. Кэйя ждал злого зеленого взгляда в ответ, ждал ответных действий, а получил лишь по-своему мудрое понимание. И как же это, черт возьми, бесило. Никакой ответной реакции, никаких извинений. Чувствовалось это все как целое поражение.
И сейчас, прогуливаясь во время перерыва, ему хотелось проветрить от всех первоначальных идей голову. Признавать чужую, как казалось, победу, не было привычной тактикой Кэйа. Ему нужен был реванш, и он явно заключался не в ответном странном сарказме. Необходимо расставить все по местам.
Приятный ветер у как назло ударяет в лицо, спутывая волосы, отчего Кэйа приходится остановится. Еще слабые, непослушные ноги подводят ребенка, и он неловко падает на мостовую. Да так внезапно, что у его отца не остается ни шанса спасти его светлые штаны. З Вместе с испугом и волнением, Дилюк помогает подняться сыну на ноги, но все еще отказываясь держать его на руках, всячески говоря «нет» протянутым ручкам. Лишь только придерживает при каждом шатком шаге. С Кэйа Дилюк здоровается спокойно, наблюдая за приветствиями между дядей и своим сыном. Лишь только на слова о «маленьком будущем рыцаре» все же закатывает глаза от недовольства, игнорируя смех невольно подслушавшей их Маджори.
Разговор затевается сам собой, и круги, которые наматывает сын Дилюка вокруг него, множатся несколько раз. При упоминании своей семьи у Дилюка невольно поднимаются уголки губ, и глаза сами опускаются на довольного шагающего вокруг него ребенка. И Кэйа снова не стесняется пошутить про рыцарей, получая недовольство брата и заинтересованный взгляд племянника. Вместе со смешками взрослого ребенок невольно улыбается папе, все еще просясь на ручки. Большой малыш. Прерывая мягкие речи Кэйа, Дилюк все же уточняет, в офисе ли Джинн, и, реагируя на имя матери, ребенок сильнее прижимается к отцу, желая скорее увидеть скорее свою маму. И Кэйа провожает их с улыбкой. Думая о том, что было бы неплохо, если бы у них был ребенок, который так же улыбался и спешил им навстречу. Если бы только Лиза вечно не шутила…
Только в этот раз она не шутила.
Даже сказала все честно, просто не посвятила в подробности.
Лиза встает как обычно — где-то за час до выхода на работу. Кэйа, уже собранный, встречает ее на кухне с чашкой кофе. Его смешат ее спрятанные в ладонь зевки и неловкие потягивания и то, как она неразборчиво мычит в ответ на пожелание доброго утра. Вместо привычного чая Лиза заваривает себе нелюбимый кофе и, даже не щурясь от его крепости, выпивает всю кружку едва ли не залпом, все еще сонная. Заспанная, с припухшими глазами, она облокачивается на Кэйа, едва не засыпая на чужом плече. Он и сам еще не избавившись от утренней сонной дымки, и просто игнорирует происходящее. Может быть, это все лишь часть предрассветного сна — или новая реакция Лизы на его выходки. Все же работа не ждет, о чем он шепчет на ухо Лизе, получая еще один полусонный ответ.
Уже днем, замечая Лизу в компании Рейзора, Кэйа тихонько подходит к ним, держа в руках бутылку легкого одуванчикового напитка. В суматохе дел он не престает быть джентльменом, предлагая близкому человеку в знойный день немного прохлады, а вместе с тем намереваясь закопать невидимый топор войны (которой, кстати, совсем не было) и все же разобраться в недопонимании. Все-таки она его жена, пусть даже со своими тараканами.
В ответ на приветствие Лиза открыто улыбается. Рейзор уважительно кивает капитану, отвлекаясь от открытой книги. В череде бытовых моментов, ради которых Кэйа вытянул Лизу, она отвечает тихо, не мешая подопечному продираться сквозь главу со сложными терминами и описаниями. Сегодня — день очередного их занятия, только теперь Лиза учит Рейзора вещам куда более сложным, чем правила чтения и правописания. Темы об устройстве семьи и общества выглядят все еще ужасно запутанно, нежели в лесу, где конечно, есть и свои порядки, но точно не такие сложные. Яркие иллюстрации ко главе кажутся ему куда интереснее этих загадочных слов, и он то и дело отвлекается на них. Гуляния на Луди Гаспарум, яркая торговая улица, вот женщина и мужчина, ведущие за руки крохотную девчушку в платье в горошек. Над их головами надписи — мать, отец, ребенок. И Рейзор рассматривает, ровно до тех пор, пока банальная иллюстрация счастливой семьи сама не навевает на вопрос. Такой по-своему забавный.
— А у учителя тоже есть ребенок?
Вместо ответа Лиза легонько смеется, но объясняет все немного серьезно, как в учебнике биологии, про зачатие этапы развития и прочее. Напоминает о прошлых уроках, сравнивает со знакомыми ему именами, получая кивки Рейзора на риторические вопросы. И пока Кэйа удаляется за стаканами, Лиза продолжает, наклоняясь к парнишке ближе, словно рассказывая секрет с неприкрытым смехом:
— Есть, просто он еще о-о-чень маленький, — она вытягивает слова по-детски, говорит с ощутимой теплотой и заботой. Мягко улыбается, когда ее ладонь осторожно касается живота, отчего Рейзор невольно ощущает ревность. Он знает и без учебников, что волчицы заботятся обо всех щенятах, даже если те еще не выросли. Объятия с Лизой выходят такими сильными и чувственными, что изначально перепугавшаяся Лиза, только хихикает в начале от удивления, лишь затем обнимает волчонка в ответ. Издалека завидев эту милую картину, Кэйа со стаканами невольно останавливается.
— Я буду защищать учителя, — Рейзор в своих словах краток и серьезен, смотрит Лизе прямо в глаза, не замечая удивления Кэйа. Она смеется ласково, поглаживая волчонка по его серым волосам, — и ее детёнышей.
Смех обескураживает и Рейзора, и Кэйа, когда Лиза тихонько еще раз приобнимает ученика, благодаря за милые слова. Не исправляет его, только вручает книгу вместе со стаканом напитка. На Кэйа словно совсем не обращает внимание. Ну подумаешь, что у него начал дергаться глаз.
Все выглядело объективно странно. Словно это была совсем не ложь.
Что-то шло явно не так.
В выходной стоять в соборе Мондштадта, слушая молитвы, возносящиеся к Барбатосу, стало уже своего рода традицией для рыцарей Фавония. И это утро не было исключением. В церковном хоре слышится пропущенная нота, нарушенный порядок партий. Кажется, Розария снова решила пропустить утреннее пение молитвы, но явно не Кэйа ее осуждать. Стоя подле Джинн, монахиня тихо чихает, но на это никто не обращает внимание.
Яркое солнце, проникающее сквозь витражи, оставляет повсюду солнечных зайчиков, и Лиза, почти засыпающая на накидке капитана, невольно жмурит глаза от попадания света на глаза. И прежде казавшись Кэйа немного ленивой и сонной, сейчас она выглядела совсем измотанной, словно замученной. Глядя косым взглядом, Кэйа помогает жене устроится немного поудобнее на своем плече, настойчиво игнорируя удивлённый взгляд Эмбер. И Лиза действительно сопит, случайно, совершенно не желая никого обидеть. Барбара и остальные прекрасно поют, настолько, что мелодия с утра ее невольно убаюкивает. Правда делает это не со зла, Кэйа точно знает.
Только звук органа вынуждает ее встрепенуться, и Кэйа легонько сжимает руку Лизы, призывая жену открыть глаза. Сонная Лиза все же поднимается с плеча мужа, не выдавая своего состояния. Потирает глаза, кивая проходящей мимо Эмбер, заверяя, что с ней точно все хорошо. Кэйа бы тоже хотелось верить в это. Если, конечно, за словами не скрывается ее тонкий сарказм. На замечания Лиза только улыбается, и смешинки пляшут в ее глазах. Толпа медленно двигается к выходу вслед за остальными, Кэйа только остаётся ждать, когда поток закончится, но, кажется, у Лизы другие планы, и ее рука ускользает из его ладони.
— Ты куда?
— Мне нужно будет уйти. Можешь идти домой, я догоню тебя позже.
Сквозь людей Лиза маневрирует умело, извиняясь за причиненные неудобства, и лишь только достигая оживленно болтающих монашек, что являлись частью хора, здоровается с девушками, что-то рассказывая. Наблюдающий взгляд Кэйа монахини с Лизой ловят с легким смехом, и непонимание сильнее окутывает его, когда одна из них уводит Лизу за собой через двери, ведущие к лазарету.
Черт, она не шутила?
Ну, по крайне мере, в последний раз.
Вечером, возвращаясь с задания, Кэйа чересчур серьезен. Недопонимание, ее молчание и хитрые взгляды, может, поначалу и вызывали у него смех и озорство. Однако спустя неделю это жутко бесило. Кэйа не был из тех, кто любит находится в неведении. А если тактика не работает косвенно — самое время идти напрямую. Значит, нужно поговорить с ней словами. Желательно через рот.
С решительностью во взгляде, он находит Лизу в приятном расположении духа в их общей спальне. Расчесывая свои немного влажные локоны, она улыбается Кэйа, глядя на него через отражение в зеркале. Снимая с себя усталость вместе с формой, Кэйа начинает легкую беседу. Разговор выходит как-то рвано, и на предложение Лизы сначала умыться, а затем продолжить диалог, он соглашается.
Спустя час, лежа на общей постели, обнимая одной рукой ее за талию, а другой теребя волосы Лизы, Кэйа, чувствуя себя намного лучше, все же решается начать важный для них обоих — как ему кажется — разговор. Глупый вопрос «что происходит» вызывает у Лизы недоумение. Лишь только спустя несколько секунд, она осознает его суть, смеясь, оставляя теперь Кэйа ничего не понимать. Она кладет ладонь на его щеку аккуратно и нежно, все еще продолжая хихикать. И говорит все понятно, ласково, словно для маленького ребенка, повторяя простую истину:
— Кэйа, я же говорила — я беременна.
Он смотрит на нее молча, ища повсюду подвох: в ее словах, во взгляде, в руках, бегая глазом по всему ее телу потеряно, лишь останавливаясь на ее животе. Выдыхает тихо, боясь сделать хоть одно лишнее движение, замирая рукой в полете. И Лиза помогает ему, беря его пальцы в свои, направляя ведомую руку к сорочке, кладя поверх своего живота. Все еще продолжает следить за его реакцией, с любопытством наблюдая за мягкими движениями. Кэйа становятся увереннее, растерянный взгляд отражает чистое восхищение. И глаз мечется меж улыбкой Лизы и ее телом. Кэйа не способен сказать и слова в ответ, но только Лиза и так все понимает. Она целует его в щеку, а затем в нос. И Кэйа отвечает поцелуем на ее поцелуй.
Закончиться все должно было именно так.
Ну, почти.
Среди мягких слов радости и рассказа о непонимании Кэйа, Лиза смеется заливисто, подобно колокольчику, лишь изредка добавляя свои детали. В прежде восторженный взгляд Кэйа проникают чертята, и, опускаясь ниже, он обнимает Лизу за талию, приподнимая их обоих, тем самым буквально вынуждая ее сесть на Кэйа верхом, вызывая у Лизы волну легкого осуждения. Утыкаясь в ее грудь, Кэйа смотрит на Лизу снизу с хитрым посылом.
— А ты точно уверена?
Лиза не из тех, кто будет так просто сдаваться. Она кладет руку на его непослушные волосы, поглаживая их, словно одобряя его действия.
— В чем?
— Что беременна?
Выдыхая, она ничего не отвечает Кэйа, только целуя своего мужа в лоб, со смехом накручивая его локоны на палец.
— Да, точно.
— Может, сделаем это еще раз, чтобы быть на сто процентов уверенными?
Вопрос звучит как утверждение, и Лиза целует его еще раз, позволяя Кэйа делать все, что он хочет.