Новым утром администратор подозвал Локи к себе.
Локи напрягся сразу — он заселился в хостел буквально пару дней как, оплатил его сразу на пару недель вперёд, и, он мог поклясться, вёл себя примернее некуда. Оно было неудивительно. С его-то графиком, единственное, чего ему хотелось когда он возвращался, был сон.
Локи напрягся, но подошёл, с неизменной лёгкой улыбкой, которой обычно располагал к себе клиентов.
— Ты валишь отсюда с вещами.
Локи показалось, что его затрясло, но он не смог бы сказать точно.
— Простите?
— Шлюха, да? Тебе не рады. Скажи блядь спасибо, не вышвырнул.
Локи сглотнул.
Администратор — огромный гориллоподобный негр — злобно смотрел на него из-под узкого нависшего лба. А ведь Локи порадовался, увидев его впервые. Решил что с таким безопасней, подумать только.
— Я понял, — вот и всё, что Локи мог сказать.
Локи хотелось бы знать, как он понял. На него донесли? Возможно. Возможно, Локи не стал бы гарантировать, что точно не спал ни с кем из здешних постояльцев. И уж тем более не мог сказать, что никто из них не видел, как он садился в чужие машины, или не бывал в клубе на его сменах.
И всё же Локи было обидно, почти до слёз.
Стыдно сказать, но мыться как человек и спать на кровати очень ему понравилось. Локи хотелось бы, чтобы это длилось дольше двух дней, но когда мир Локи о чём-то спрашивал.
Ему оставалось только забрать рюкзак и уйти. О деньгах Локи не спросил — если ему разобьют лицо, он не сможет работать, а без работы Локи будет нечего есть.
Умереть от голода хуже, чем спать на улице.
(честно, в голове Локи звучало как так себе аргумент).
Хуже всего было, конечно, хотеть спать. Если бы Локи знал, что так будет, он бы выкроил пару часов сидячего сна в подсобке — он раньше делал так, и это было дерьмово, но лучше чем ничего. Это было неудобно и мало, но безопасно, и желудок потянуло от одной только мысли, что его следующая смена в стриптизе только через две ночи.
Локи некуда было идти, но ему казалось что если он остановится, он расплачется, или уснёт, или осознает, как болят его ноги после ночи танцев, а ничего из этого он конечно не хочет, и Локи просто идёт, куда идётся, стараясь думать ни о чём.
Ноги вынесли его к квартире Эн Дви раньше, чем он успел осознать. Локи зависает на несколько минут перед тёмными окнами, запрокинув голову, проклиная свою неспособность уйти сразу же как он понял. Развернуться — колоссальное усилие, но прежде чем он успевает сделать хотя бы шаг, знакомый голос окликает:
— Эм, Ло-Ло?
Локи не должен, но он оборачивается.
Эн торопливо спускается к нему с крыльца, взъерошенный, как ворона после хорошей драки, в тапочках и халате. Эн домашний настолько, что у Локи щемит сердце и одновременно закипает гнев на себя самого. Локи знает, что не должен был торчать под окнами так долго, и Эн не должен был его видеть, но вот, пожалуйста, получи-распишись, Локи ведь просто мечтал новым утром встретиться с блядским бывшим.
Эн подходит ближе, и лицо его светится настороженностью и облегчением.
Эн выдыхает:
— Ло.
— Я просто проходил мимо, — Локи надеется, что суженные глаза и опущенные уголки губ, которые он так старается держать, достаточно похожи на отвращение.
— Конечно.
— Я серьёзно. Я просто слонялся по району туда-сюда, и…
— Ты, эм, разве не должен спать?
Локи затыкается. Эн знает его слишком хорошо, и Локи всегда рано или поздно закрывает рот, потому что солгать Эну, такое чувство, невозможно физически.
Локи сглатывает и вскидывает голову.
— И?
Лицо Эн Дви смягчается — сосредоточенная складка между бровями разглаживается, и он улыбается, едва-едва.
— Тебе, ну, негде спать, да?
Локи хочет сказать «нет», плюнуть ему в рожу и уйти.
Локи огрызается:
— Не твоё дело.
— Ты знаешь, ты, мог бы поспать дома.
У Локи сосёт где-то под грудиной от того, как Эн произносит «дома», даже зная, что это место ему давно не дом.
— Мы блять расстались, — вот, что он говорит.
Эн вздыхает и кутается в халат, словно на холодном ветре утра это чем-то ему поможет.
— Я знаю. И мне, эм, жаль.
Локи знает, что Эн Дви не жаль — Эн плохой человек, наркодилеры не бывают хорошими, и как любой плохой человек он вряд ли испытывает хоть сколько-то сожалений. А даже если испытывает — что толку, если это их никуда не приводит?
Локи находит глазами окно квартиры.
Оказывается, после того как Эн выкинул из него вещи Локи, он успел вставить туда новое стекло.
— Когда ты бил меня, тебе было жаль?
Локи ждёт, что Эн скажет «да», потому что это то, что он всегда делал — говорил то, что Локи хочет услышать. И Локи ждёт, ждёт, чтобы подловить его на этой лжи, и…
Эн говорит:
— Нет, — и лицо у него спокойное, словно он видит хороший сон.
Локи смотрит на него в ступоре.
Эн продолжает:
— Ну, ты, ты знаешь, когда я злюсь, я… ты, эм, понял, — и, о, кому как ни Локи это понимать. — Но мне, ну, жаль что мы расстались, и что ты, знаешь, ушёл. Я скучаю.
Локи молчит.
— Ты, знаешь, сон ни к чему тебя не обяжет.
— Нет, — Локи кусает губы. — Нет, потому что ты попробуешь уговорить меня сойтись, а мы уже пробовали, и из раза в раз ничего не меняется, Эн.
— Ты просто, ну, сам любишь покричать.
— В первый раз я был самой покладистой шлюхой в мире.
Челюсть Эн Дви дёргается, и он сжимает руки в кулаки. Локи знает этот старый признак скандала, символ, что Локи сказал что-то такое, что сумело Эн Дви задеть, и Эн по старой доброй традиции должен отнекиваться, принижать его и повышать голос.
Эн удивляет его второй раз, и Локи ненавидит это.
— Ненавижу когда ты, ты прав, золото, — Эн делает долгий глубокий вдох. — Но, эм, вроде как я люблю, что ты, знаешь, умный.
Локи ненавидит это, потому что Эн описывает погодя все их отношения: они обожают и презирают друг друга за одно и то же.
Локи ненавидит это, потому что поведи себя Эн, как всегда, Локи мог бы со спокойным сердцем уйти, но глядя на него сейчас вспоминает не ссадины с синяками, а тепло его рук и вкус замороженной пиццы, всегда сопровождающую совместную ночь сериалов.
— Я проведу у тебя день и уйду.
— Хорошо.
— И ты ни слова не скажешь о том, что нам стоит вернуться.
— Эм, что ж, ладно.
Локи знает, что это дурная идея, и думает, что разумеется потом пожалеет. Но в груди у него тяжелеет нежность, он, оказывается, замёрз, и ступни у него набиты иголками и ватой, потому что наступать в старых кедах в лужи — невероятная глупость.
Локи думает, но решает отбросить это.
Все последствия он распробует новым утром.
Это будет новым утром, не сейчас.