- Люмин! - до боли знакомый голос заставил девушку спуститься с небес на землю. Свободное небо Монштадта пленяло первозданной синевой. Лишь редкие облака проплывали мимо, добавляя пленяющей ум картине фантастические образы.
Люмин перевела взгляд на приближающуюся фигурку спутницы. Паймон, с трудом удерживая в маленьких ручках добычу, спешила к подруге. На её лице застыло выражение крайнего недоумения.
Опустившись на расстеленный на мягкой траве плед, Паймон расслабила уставшие руки и позволила груде спелых яблок и закатников упасть на ткань.
- Что-то случилось? - голос Люмин звучал сонно.
Они вернулись в Монштадт ранним утром, проведя почти всю ночь в пути. И, едва достигнув побережья Сокола, увидели танцующих у огня хиличурлов. Люмин изнемогала от усталости - она меньше всего на свете хотела влезать в очередную драку, снова пачкать белое платье и меч кровью. Иногда ей хотелось выбрать иной путь, позволив событиям происходить так, как они и происходят. Но у Паймон - её дорогой Паймон - было на то другое мнение.
«Мы же не можем пройти мимо! Они могут стать большой проблемой».
Да, думала Люмин, но не для нас.
Паймон поднялась в воздух и топнула ножкой, сжав ручки в кулачки. В большинстве случаев, Люмин находила её раздражительность и негодование крайне забавными, но сейчас они предвещали очередные сложности.
- Бродяжка! Я видела его! А он видел меня! - в её голосе слышалась обида. - Он даже не взглянул на меня... Думаешь, с ним всё в порядке? Может, нам стоит проверить его?
Паймон выжидающе смотрела на Люмин.
- Может, он хочет побыть один, Паймон?
- Один? - Паймон развернулась всем телом в воздухе и взглянула туда, откуда только что прилетела.
Её посетила интересная мысль. Она всё лучше и лучше понимала людей, даже таких необычных как путешественница. Люди часто говорят о других то, что думают о себе сами. Может, и Люмин хотела побыть одна? Может, Паймон ей наскучила? Надоела?
Но, к счастью, Паймон никогда подолгу не зацикливалась на подобных мыслях. Ей незачем додумывать за Люмин. Если она хотела бы остаться одна, она сказала бы об этом, верно? Так иные их спутники не стесняются время от времени затыкать Паймон. И Паймон вовсе не злится. Паймон никогда не обижается. По-настоящему - нет.
- Люмин! - Паймон опустилась на плед и подняла пару яблок. - Разве мы сможем наесться этим?
Люмин весело рассмеялась. Её позабавило то, как резко малышка Паймон сменила тему.
- Нужно добыть ещё пару яиц, - поднявшись, ответила путешественница. - Молока у нас нет, но сойдёт и вода. Соберём хворост, разожжём костёр и приготовим оладья с фруктовым пюре. Как тебе?
- М-м! Звучит вкусно! Паймон принесёт яйца!
Люмин кивнула:
- Я займусь костром.
Собрав все необходимые ингредиенты, Люмин принялась за тесто. Паймон приглядывала за костром, кипятила воду для мятного чая и разливала воду по чашкам. Когда тесто было готово, Люмин поставила походную сковороду на уголья, дождалась, когда поверхность прогреется, а затем разлила тесто. Паймон, следуя точным указаниям подруги, заворачивала яблоки в фольгу и осторожно, боясь обжечься, клала их меж почерневших угольев, чтобы те пропеклись как следует.
Раскладывая оладья по тарелкам, Люмин вдруг задумалась о том, что услышала от Паймон. Может, ей действительно стоило пойти искать Венти, чтобы узнать, не случилось ли чего, вместо того, чтобы разминать яблоки для пюре? Люмин мотнула головой, отгоняя эту мысль. Голос разума успокаивал её, напоминая, что люди Тейвата не стыдятся просить помощи. Иногда их просьбы настолько абсурдны, что Люмин ощущает, как где-то глубоко внутри в ней пробуждается нечто давно забытое. Детский эгоизм. Желание жить своей - и только своей - жизнью. Заниматься своими делами: играть, веселиться, путешествовать ради своего удовольствия, а не из необходимости кому-то помочь. Что-то найти.
Кого-то.
Люмин тяжело вздохнула. Она давно нуждалась в хорошем отдыхе. И только здесь, в окраинах Монштадта, вновь чувствовала нечто такое, что боялась оформить в слова. Ветер на своей коже. Здесь он был совсем не такой, как в Ли Юэ, Фонтейне и уж тем более - в Инадзуме. Месье Нёвиллет с ней бы согласился, если бы Люмин провела аналогию с водой. Ветер Монштадта пах домом. И, к удивлению, свободой.
Свобода.
Это слово нарисовало ей образ Венти. Теперь, куда бы она ни пошла, где бы ни очутилась, с кем бы ни познакомилась, это слово будет напоминать ей о нём. В прошлую встречу она так и не осмелилась прыгнуть в неизвестность, не уверенная в том, что у неё вдруг раскроются крылья. Мысль о том, как он не заметил - или всё же проигнорировал Паймон - лишь прибавила ей сомнений. Возможно, ей не стоит спрашивать его об этом.
Архонт свободы предпочитал быть свободным, как бы банально это ни звучало. Быть свободным, значит, не привязываться к другим. Держаться от них на приемлемом расстоянии, чтобы, потеряв их, не было так больно. Ведь он терял друга однажды. И до сих пор не сумел его отпустить.
Люмин не знала, останется ли в Тейвате после того, как, наконец, найдёт всё ответы на вопросы, которые оставил после себя брат. Сердце противилось этой мысли. Разве сможет она оставить Паймон? Разве сможет бросить друзей? Но, каждый раз задавая себе этот вопрос, Люмин и Итэр находили один и тот же ответ - смогут. Они уходили так много раз, что не счесть. Скольких людей они оставили позади... О многих из них Люмин не вспоминала ни разу. Возможно, Венти поймёт, если Люмин вздумается отправиться дальше. Но не оставит ли она после себя ещё одну незаживающую рану? Или всё то, что она видела в его глазах было иллюзией? Воздушными замками на искрящемся лазурью небе? Что если Люмин - одна из многих странниц, рассказывающих ему истории, которые бард может облечь в песню?
Люмин взглянула на Паймон. Та доедала оладья с выражением блаженства на лице. Нет, она ни за что не откажется от неё.
После полудня спутницы собрали вещи и отправились в Долину Ветров. Люмин объяснила Паймон, что, на этот раз, им некуда торопиться. Ей необходима передышка. Люмин взглянула на возвышающийся по ту сторону берега мыс Веры и повернула направо. Минуя лежащие на песке валуны, Люмин услышала резкий и отрывистый вздох Паймон, а, когда подняла голову, то заметила летающих над водой анемо-слаймов. Вздохнув, Люмин опустила рюкзак на землю и отыскала лук. На неё нахлынула волна ностальгии. Этот лук подарила ей Эмбер. Люмин управлялась с ним не так умело, как скаут, но пара её уроков не прошла даром. Нельзя рассчитывать, что друзья всегда будут рядом, чтобы помочь. Люмин выстрелила в анемо-слайма и уничтожила их одного за другим. Паймон затрепетала. Ей не терпелось собрать слизи, чтобы приготовить из неё мороженное.
- Люмин! - радостно воскликнула она. - Здесь сокровища!
Запихнув очередной артефакт в донельзя забитый рюкзак, Люмин подумала о том, чтобы наведаться в Ли Юэ, и обменять некоторые из артефактов на мору. Но позже. Гораздо позже.
Пройдя мимо львиного зева, скользнув ленивым взглядом по ветряной астре, Люмин направилась прямиком к статуе Анемо архонта, привычно поклонилась и вернулась на тропу, ведущую в Спрингвейл.
Паймон собирала растущие вдоль тропы грибы и поедала жёлтую малину, жалуясь, что некоторые из них уж слишком водянистые на вкус.
- На три ягоды лишь одна сладкая, - досадовала она.
До города было рукой подать, но Люмин хотела переночевать в палатке, а не в гостинице Гёте. Песни ветра приятнее людских голосов.
Сделав очередной шаг, Люмин внезапно остановилась и повернула голову. По левую руку высилась мельница, а на её крыше восседала, размахивая ногой вперёд-назад, фигура в бирюзовом одеянии.
Паймон проследила за взглядом Люмин и шепнула с напускным раздражением:
- Ах, вот он где!
Ласковый ветерок коснулся кожи Люмин, словно приветствуя её.
- Люмин!.. И Паймон! Какой сюрприз! - Венти, ещё мгновение назад сидевший на крыше мельницы, материализовался прямо перед странницами. Паймон хмыкнула и отвернулась, демонстративно игнорируя барда.
- Ехе? Госпожа Паймон чем-то обижена? - переводя взгляд с Паймон на Люмин, спросил он.
Люмин улыбнулась, но промолчала, позволив спутнице объясняться самой. Их слова пролетали мимо ушей, поскольку всё внимание Люмин сосредоточилось в его глазах. Вглядываясь в лазурную глубину, Люмин ощутила, как бушующие в её сознании сомнения и страхи постепенно утихают, сменяясь невинными мечтами. Она сделала глубокий вдох, чувствуя, как с исходящим от Венти ароматом сладкого сидра и яблок в неё проникает надежда. И смелость.
Венти смеялся, пока объяснял Паймон, что был так сильно увлечён сочинением новой песни, что никого вокруг не замечал.
- Смягчитесь, госпожа Паймон! Это случается с лучшими из нас.
Твой голос лучше любой песни, подумала Люмин.
Венти умолк и вскинул брови. Люмин моргнула, пытаясь осознать, почему их дружеская перепалка так внезапно прекратилась. Бард кашлянул и издал краткий нервный смешок. Паймон прикрыла рот руками. Её глаза бегали из стороны в сторону.
О, нет, думала Люмин, я же не сказала это вслух. Ведь так?
- Я проголодалась! Поищу-ка ещё яблок! - взвизгнула Паймон и скрылась из виду.
Оставшись наедине, они молчали, пока Венти, наконец, не сказал нечто вроде «Ох, солнце сегодня в самом разгаре! Может, нам укрыться в тени, пока у кого-нибудь не случился удар!»
Люмин утратила всю ту смелость, которую, казалась, совсем недавно обрела.
Скрывшись под ближайшим деревом, Венти взобрался на низкую ветвь и взглянул на Люмин. Девушка робко опустилась на мягкую траву, расправляя подол платья. Почему она сказала это вслух? Может, та смелость была сиюминутным опьянением? Может ли пьянить ласковый ветер?
- Хм... Я уже много раз смотрел на этот пейзаж, но в компании с тобой он начинает играть новыми красками.
Люмин взглянула на Венти снизу вверх. В его голосе слышалась нежность.
Бард спрыгнул с ветви и опустился рядом с ней, слегка коснувшись её рукой. Случайно прикосновение ободрило её.
- Венти...
- Люмин?...
Люмин бранила себя за то, как легко ей даются битвы и как сложно - разговоры по душам. Обычно Паймон брала на себя самую трудную часть, а Люмин вставляла пару-тройку расхожих фраз или повторяла сказанное подругой, но в иной форме, чтобы подтвердить - сказанное Паймон, исходит от них обоих. Но сейчас маленькой феи не было рядом. Без неё она чувствовала себя, словно едва пробудилась от долгого сна и осознала, что мир вокруг ей непонятен и незнаком.
Венти не стал её торопить, позволив собраться с мыслями. Люмин вздохнула и откинулась на ствол дерева. Густая крона скрывала от её взора небо, но сейчас она нуждалась вовсе не в нём. Слова так и не шли с языка, но рука, словно повинуясь мистическому зову, опустилась на краткий участок земли между ними и коснулась его руки. Венти взглянул на Люмин. А затем перевернул ладонь и переплёл их пальцы.
За тёплым ветром, в песне птиц и шёпоте листвы Люмин отчётливо слышала тихий голос Анемо архонта.
- Раньше я мечтал быть свободным и странствовать по свету. Но теперь я хочу во всех путешествиях сопровождать тебя.
Паймон выглянула из-за большого камня и тут же стыдливо спряталась вновь. Она могла бы поклясться, что видела, как Люмин поцеловала этого бродяжку! Что она в нём нашла! Он же настоящий бездельник. Да и к тому же пьяница! Паймон вздёрнула головку и нахмурила брови. Из земли показалась подозрительная ботва. Паймон взглянула на раскидистый дуб, под которым сидела её спасительница, и хмыкнула. Если она прервёт их сейчас, то на щедрый ужин можно не рассчитывать! Паймон осторожно потянулась рукой к рюкзаку, тихонечко, стараясь не спугнуть добычу, вынула отнятую у убитого хиличурла дубинку, схватила её обеими ручками, поднялась ввысь, занося дубинку над своей головой, и, сделав резкий выдох, словно ястреб, спикировала прямо на дендро слайма, нанося ему одиночный, но непоправимый урон. Из него получится отличное желе.