«Что со мной? Дитя света, ответь, покажи мне, что видишь», — беспокойная мысль заставила маленького летуна сосредоточиться на церемонии, хоть и видеть это было отвратно.

Под алое свечение выплыла большая угловатая труба, забитая вентиляторами, спокойно дышащими из-под её рёбер. Когда механизм покинул свою колыбель, на его теле стали различимы мерцающие огоньки. Тут же у потолка возник лазер, который вывел треугольник на корпусе робота, после чего тот страшно заревел скрипучими пропеллерами.

«Печать?! Мне? Да как он смеет?!»

Дух стал сам на себя не похож. Тяжёлый механизм взбесился, метавшись по невесомости клетки, будто свирепый хищник, даже бился об стены. В отличие от себя нынешнего, этот Белый Свет ещё не был готов сдаться. Познав неприступность прозрачных стен, дельфинчик повернул к горлу-тоннелю, напомнившему Клони измерение Времяхода. Робот-портал вздрогнул от включения и убрал лапу с ежа, накрыв его рамой. Через миг зверёк оказался уже снаружи механической цапли, у самой её головы, чтобы увидеть прекрасное зрелище.

Из раскрытого клюва Наблюдателя свободно вылетел дельфинчик, будто рыба выскользнула из хищного жерла цапли, и как юный стриж, ведомый инстинктом, механизм разогнал вентиляторы и... полетел. Вверх, к фиолетовому мраку. Но стоило ему коснуться облаков, как вокруг тела-шпалы разгорелась сизая молния, удавкой стянувшись на нём. Робот завалился на спину, Клони побоялся — упадёт. Однако дельфинчик кувыркнулся, выписав петлю. Бывший дух природы был очень недоволен главенством своего врага. Прокашлявшись, робот помчался прямо к зловещему светилу, но и тут был повержен всё той же привязью, не дававшей приблизиться и нанести вред цапле.

Будто бы смеясь, механическая птица затушила красные глазки, заполняя округу оранжевым светом. Теперь новая зверушка тешила её своим танцем, таким беспомощным.

Клони не хотел...

Он вспомнил, чему научился у мудрого духа в древний прошедший день, и с каким добром кролик относился к самому ёжику. Похоже, долговязый робот услышал это — его глаз перетёк к лазурному свету. Крошечные огоньки включились, ударив в маленькое создание пучком лазеров. Зверёк вскрикнул, но боль быстро прошла, а на плотной шкуре остался знакомый след.

«Прости уж меня, крохотная душа, — с неподдельным сожалением, на удивление ёжика, сказала мысль Красного Ока. — Если я не воспротивлюсь Белому Свету, то полягу от его лучей в собственных руинах. Он стёр с тебя маску и печать, но я терпеливо ждал, когда ты вернёшься. Тебя слишком долго не было, и мне пришлось вмешаться. Садись мне на лапку. Раз ты здесь, я поделюсь с тобой тем, что должен рассказать».

Верить ли ему после такого? Ложную мысль подстроить непросто, да и говорил Наблюдатель с колким страхом, витающим в воздухе. Что же он хотел сказать? Может, прямо сейчас он желал прихлопнуть животную мошку, чтобы уж наверняка никто не помешал ему в зловещих планах? Предназначение Клони выполнил, а наградой от Наблюдателя были только знания, меркнувшие на фоне обещаний Белого Света.

Деваться всё равно некуда. Не прилетит сам — приведут летающие сферы. Клони сел на манипулятор, из нутра которого развернулись более мелкие, потянувшись к бесстрашному существу.

«Как же тебя потрепало. Вот и слабости мягкой плоти, — цепкие клювики железных лапок по одной вынимали занозы, от которых Клони сам бы не избавился. — Я верю в твой пытливый ум, однажды ты научишься передавать такие образы, какие сейчас сам еле-понимаешь. Но пока я прошу лишь внимать моим словам... Когда время только начиналось, таких, как ты, ещё и в помине не было. Мир был населён примитивной жизнью, как природы тьмы, так и природы света. И, ты не поверишь, но обе стихии росли бок о бок, становились сложнее. Днём мои машины уступали место зелёным росткам, скрываясь в тёмных глубинах, а ночью, когда органика увядала, наступало моё время. Но в один день бесцельного блуждания по землям я встретил Белый Свет. Впервые!»

В голове совоежа вспыхнул яркий образ бесцветной земли, поросшей слизью, и светящийся блик, стоящий на ней. Блик не двигался, лишь иногда колыхался как лист на ветру.

«Мы долго смотрели друг на друга. Прошёл день или два. Я не понимал, что это, но не мог распознать или найти загадочному явлению хоть какое-то объяснение. Лишь только, когда Белый Свет начал растить биоту вокруг себя, мне вдруг стало ясно. Он, как и я, творец жизни. Но как печально было осознать то, что Свет тогда повелевал своей природой ради того, чтобы поглотить меня. Когда я осознал опасность, спасаться было поздно. Он засиял, настолько ярко, что его частицы отражались от всего на свете, проникали в самые недоступные уголки нашего космического дома, который в ужасе затрясся. Это нельзя было пережить. Когда вспышка закончилась, я очнулся в странном пустом месте, совершенно без тела, будто Тьма только что меня породила. Лишь она была со мной в том измерении, откуда я с большим трудом выбрался».

Наблюдатель лгал, в этом не было сомнений. Клони неохотно слушал его россказни о былом существовании, где зло и добро делили планету поровну, а затем Свет без долгих раздумий изгнал нечистую сущность. Красное Око многое не договаривало, хотело выжить, обмануть простейший организм, нахваливая его сообразительность. Но, раз ёжик такой умный, почему же он не различит зерна от плевел?

Оставалось только бежать, но если по завету Белого Света устремиться в небо, всё повторится. Даже дух из прошлого безволен перед таким решением — вот он, летает кряхтящей машиной возле длинной шеи высокой птахи, так и будет нарезать круги, пока не развалится его стальное тело. Он, который из нынешнего времени, говорил, что будет непросто, но ради своего дома Клони готов был взять эту ношу. Впереди, на конце самых длинных манипуляторов, горел белыми кольцами самый короткий путь, последний шанс.

Уверенно вздохнув, зверёк мухой бросился к Времяходу. Прибавив скорости, он вылетел прямо перед оком Наблюдателя. Был ли то друг или враг, а, может, просто такой же странник, выяснять не особо хотелось. Буквально всё в нём говорило о том, что это само зло, и за этим ничего нет. За те несколько мгновений, как совоёж пролетал к ядру, свет позади уже начал меняться, и комочек жизни пересёк барьер уже при красной ауре.

И вновь он оказался внутри тоннеля, ведущего к прошедшим дням. Чтобы мерзкие струны не догнали и не вцепились в шкуру, Клони слегка сплюснул тельце и прижал крылья, но и это не помогло. В спину больно врезалась лапка Красного Ока, с лютой силой дёрнув к себе, обратно. Совоёж не сдавался и стал вращаться, оторвав струну и устремившись в глубь временной бездны. Мимо проскользнуло большое пятно света, как луна на звёздном небе. Если возможно было бы остановиться рядом, то глазу предстала бы тьма внутри кольца, и огоньки в ней, будто многоглазое чудище смотрит из западни.

Наверняка то есть окно в открытое прошлое, но не стоило туда идти. Там только пустота от вырванного из груди зелёной природы сердца.

Клони летел дальше, надеясь, что успеет быстрее, чем его схватит Наблюдатель. Тьма позади плела косы из своих струн, но так и не могла достигнуть желаемого. Лучик света не терял скорости и близился к стене, чтобы сразу нырнуть в удачно подвернувшуюся точку. И в миг он нашёл её, увидев в далёком прошлом высоченные отвесные скалы, подёрнутые туманом и обжитые причудливой растительностью. Через другой миг он уже был там, ворвавшись в жаркий воздух древности.

Распластав крылья, Клони летел вперёд, слыша свист позади — Времяход, возникший в воздухе, камнем падал вниз, в гущу леса, перепугав взлетевших гигантов. Четырёхкрылые звери чем-то напоминали последнюю форму Белого Света. Их «лопасти» крепились к большой голове, а тело в полёте жалось к ней, что делало животных похожими на странных больших совоежей. Но вместо быстрых переговоров, что ожидал от них несущий луч, создания молчали, изредка подавая утробный вой.

Время близилось к закату, и растения выглядели на белых скалах безобразной тёмной массой. Где же белый дух, когда именно в нём Клони так нуждался? Тающий в дымке алый диск Солнца уже не согревал, вряд ли юный Свет мог почерпнуть из его лучей силы, чтобы самому дать отпор Наблюдателю. Да и к этому он ещё совсем не готов.

Но произошло чудо, и если бы не чуткий глаз летуна, он бы не увидел Белый Свет, пикирующий прямо в ущелье. То был не кролик, и близко нет, но озарял округу, будто его дальний потомок. Там, где он нырнул в густую листву, вспыхнуло яркое зелёное пятно. Удивительно, как быстро на этой большой планете дух находил Времяход. Может, из-за Клони всё это? Свет тянется к свету!

Времяход запутался в тонких лианах, повиснув над непроглядным нутром джунглей. На его свечение колец уже слетелась всевозможная мелочь, облепив механизм, как грязь. Шумно спустившийся Свет распугал насекомых. Он повис вниз головой, вытянувшись к незваному гостю, чтобы изучить его тонкими лапами, похожими на антенны крошечных существ. Никакого запаха, звука шар не источал, но на вид был очень чужд, и дух природы насторожился, будто был готов к чему-то непременно плохому.

С шорохом листвы сверху спустился совоёж, и четырёхкрылый дёрнулся — посмотрел на него, хоть напрямую Клони этого не видел.

«Кто ты, создание?.. Ты Свет, Белый Свет! — напомнив мысли кролика из грядущего дня, произнёс дух. — Ты меня отлично слышишь! Ты знаешь, что это? — он обернулся к Времяходу, коснувшись его лапкой. — Я вижу этот странный шар впервые, как и тебя. Наверное, вы связаны. Вы из другого мира?»

И тут наконец Клони был готов ответить, но не речью, которая казалась ему непосильной. Он ярко представил все самые ужасные образы Наблюдателя и его детищ. Как лязгают огромные шлюзы, как летают на непонятной силе остромордые дроны, а за ними хороводом следуют сферы. И многое, и многое ещё познал Белый Свет из памяти временнóго путника, который это самое время терять не хотел и спустился на сам механизм, крича на него своим голосом.

«Ох, не к добру, — с лёгкой тревогой подумал длиннокрылый, и Клони шмыгнул внутрь, зазывая с собой. — Значит, Красное Око придёт отсюда, если я не вмешаюсь?»

Да, стоило именно позвать Свет с собой, а не уничтожать Времяход. У Наблюдателя в плену был дух из лесной эпохи, и кто знает, не воспользуется ли им коварное зло для того, чтобы вновь оказаться в этом же вечере. Совоёж хотел это как-то донести, но мудрое создание будто само уловило тревожную суть и нырнуло в черноту за своим путеводным лучиком.

Встрепенувшись, Белый Свет расправил крылья и устремился вверх за Клони, очень неторопливым на фоне столь молниеносного существа. Он схватил ежа, чтобы тому не пришлось догонять его в этом мрачном тоннеле. На самой его вершине, в окне нынешнего дня, внезапно показался живой портал, ведущий туда же — в жерло механической птицы. Ёжик завопил от страха, а дух свернул обратно, сделав петлю, чтобы вернуться со свежими мыслями. Увидев перед собой раму не шибко умного существа, Свет тотчас же плюнул в него пылью, которая обросла на нём одеревеневшей паутиной.

В добавок к этому робот получил вспышку, что окончательно сбила его с ног, и животное свободно вылетело в новый неожиданный мир.

Прямо перед красным солнцем, перед глазом того, чьё неизмеримое тело уходило в чернеющую пурпурную дымку.

«Тем, что у меня есть с собой, я с ним точно не справлюсь», — прижимая к себе Клони, Свет устремился к облакам, где крылось спасение.

Наблюдатель оказался смехотворно медленным в сравнении с ним и мог разве что задрать голову, когда длиннокрылый уже коснулся розовой дымки. Вверх взмыла целая стая дельфинчиков и, как иглы, пронзила небо. Что там было дальше, Красное Око могло узнать лишь по ощущениям своих слуг, но наверняка было ясно — силы уже не равны. Подпитка у Света была колоссальной, прямо у Солнца под боком. А Тьма, заключённая в другом измерении, не смогла бы так быстро вернуть Наблюдателю утерянное в бою. В ядре засел страх, что даже алая фара погасла, совсем, превратив голову в мрачный силуэт.

Дельфинчики соображали, что от вспышек они лучше не станут, и разбегались, только замечая блики. Но один решил пожертвовать собой, слушая голос хозяина. Он нацелился прямо на источник света и, рыча, помчался прямо на него, вихляя, чтобы не попасть под роковое сияние. Задел духа совсем немного — тот успел увернуться, — но выбил из его лап совоежа, которого мигом подхватил сородич летящего механизма. Несомненно, Наблюдателю хрупкая животика была нужна почти как собственная родная тьма. Заключив внутри себя Клони, большая туба расщепилась и высвободила из себя другую — юркую и утончённую.

Действовать цапле стоило быстро, ведь Свет, расправившись с зловещей стаей, положил глаз на махину, которую невозможно было не заметить. Тучи над ней развеялись, и на замершего робота полились розовые лучи, очищая воздух и становясь всё белее. Застыв, как скала, Наблюдатель принял на себя удар, который постепенно разъедал его величественную тушу. А слуги не зевали, не могло Красное Око сдаться просто так. Тёмное ядро обросло новым телом, гораздо меньшим в сравнении с предыдущим. Из мелькающей вокруг чёрно-белой кутерьмы Клони выцепил то, как его дельфинчик пролетел в клетку ядра, чтобы забрать ещё одного пассажира... Цикло?

Внутри быстрого робота оказалось знакомое Клони существо, но теперь оно явилось в ужасном виде, излучая ауру, от которой становилось не по себе. Целью дельфинчика стал Времяход, который был готов сорваться с проржавевших манипуляторов клюва птичьего облика. Это он и сделал, полетев вниз с невообразимой высоты.

«Уничтожьте Времяход и будете спасены», — услышал совоёж, хоть и понимал, что эта мысль ему не предназначалась.

Приказ услышали лазерные сферы и зажгли глаза, устремив свой опасный взгляд на механизм. Чёрная планетка нагрелась так, что стала светиться, однако и в таком пекле умудрялась работать. Ловкий робот, преданный Наблюдателю, играючи извиваясь, мелькнул в нарастающих лучах света и из этого дня он исчез уже навсегда.

Через щели в хвосте дельфинчика Клони видел последние секунды настоящего. Цапля разваливалась на части, оседающие так медленно, будто спускались на морское дно. После недолгого зрелища окно стало мутнеть, а затем и вовсе исчезло. Робот неумолимо шёл вперёд, пролетая мимо «леса».

Но тому можно было найти объяснение. Должно быть, из-за ночи всё это. Тьму тянет к тьме!

Дельфинчик нырнул в окно «джунглей», быстро сообразив, что местность была ему неприятна. Внутри начало трясти: чтобы выбраться на поверхность, слуга Наблюдателя вихлял меж ветвями деревьев, порой сбивая листву и растущие на ней фрукты. Недовольно хрипя, робот вырвался из зелёной клетки, показав пассажирам вечернее безоблачное небо. Надо было сбавить обороты, да и сесть, где удобнее. Красные огоньки сменились на рыжие, позволив змейке приглядеть себе место, а затем приземлиться на скалистом уступе, где росло одно лишь деревце, свесив в высоту худые корни.

Чуть ли не докрасна раскалённый механизм затих, отходя на отдых. Створки открылись, и Цикло выбрался наружу, скребя металлическими когтями. Да, он выглядел в точности, как совоёж, но совсем не из плоти и крови. Обернувшись, Наблюдатель взглянул на своего «близнеца» красным глазом, одним единым.

«Нет, пока я не дождусь от тебя хоть слова, точно никуда больше не отправлюсь, — проговорило Красное Око с какой-то опаской. — Но я благодарен за то, что ты подсказал мне эту удобную форму тела. Буду честен, я не могу придумать что-то сложнее зубчатого колеса. Все мои образы, в коих я представал перед миром — создания Света, которым я уподобляюсь. Может, его разгневало то, как я извратил его творения... Не знаю...»

Наблюдателю было тесновато в такой тушке, но пока ничего нельзя было поделать. Нет слуг, которые вернут прежний облик, а этот единственный, что дремал на скале, для грубой работы не годился. Пришлось начать всё с чистого листа, и Цикло спорхнул вниз. Другой ёжик вылез из полого тела дельфинчика и спустился следом в тёмные кроны, осматривая сломанные ветви и оборванные листья, которыми наследил Времяход. А вот и он!

Всё ещё включенный механизм одиноко висел на лианах, встретив своего хозяина счастливым миганием, прямо как светлячок, а затем погрузился в сон, чтобы не дать непослушному ежу набедокурить снова. Наблюдатель осмотрел его со всех сторон и уселся на морщинистой коре, думая о чём-то, но тут мысль сбил свист крыльев. С боевым визгом Клони набросился на робота, что чуть не сбил его с насеста. Даже попробовал одолеть того силами своего учителя — вспыхнул белым заревом, покрывшим одноглазого мшистой коркой, которая быстро зачахла и сошла. Куда ему тягаться с тёмным сердцем?

«И это твоя благодарность за знания?» — Цикло взлетел, начав преображаться на глазах.

Робот стал разбухать, будто готов был развалиться, но вместо этого немного вырос. Крылья превратились в лапищи, наделённые зубчатыми клешнями. Это был не совоёж, а что-то иное и непременно страшное, стоящее в воздухе вне всякого притяжения.

«Попробуй одолеть меня теперь. А, Свет? — щёлкнул клешнями Наблюдатель. — Будь я тем, кем ты меня рисуешь в своей голове, от тебя бы сейчас и пылинки не осталось».

Но Клони слышал это обрывками, уже улетев прочь от чудища. Утром, лишь начнёт светать, он проучит наглое зло, обязательно проучит. И сло́ва, которое Красное Око так хотело услышать, оно не дождётся!

Надо было ещё снять печать каким-то образом...

Зверёк спустился в лесной сумрак, желая не сильно отдаляться от Наблюдателя, держать его на мушке. Сюда не проникал звёздный свет, и пришлось оснастить своё тело чуткими ушками, чтобы видеть мир через эхо собственного голоса. Тут было довольно просторно, даже как-то мертво, ведь во тьме зелёная природа слабела, уходила в сон, ожидая рассвета. Спали среди корней и какие-то животные, о которых ударился писк совоежа. Перепуганные им, они проснулись, ответили свистами, которые напомнили о тех древесных созданиях из лесного дня.

А в этом что-то было. Клони не побрезговал задуматься, в чём же крылась связь между этими существами. Они же все имели разное телосложение, хоть и были в них черты ежиного рода. Не соскучился ли маленький путешественник по своей сгинувшей семье? Вот и мерещилась она в том, что хоть чуть напоминало родное древесное сообщество.

Потревоженные звери были примитивны в своей природе, и вместо того, чтобы вернуться ко сну, стали копаться по округе, отыскивая пищу в лесной подстилке. Клони прислушивался к их шорохам, чавканью и к порой возникающим потасовкам за еду. Морды этих животных были совсем непохожи ни на какие другие — были покрыты грубыми кожистыми пластинами, выступающими вперёд. Зверьки рылись ими в перегное, подбирая упавшие с деревьев плоды. Да, что-то похожее на те самые плоды, которые кушал и сам Клони.

Но всё-таки где тут связь? То ли Наблюдатель, то ли светящийся кролик говорил о том, что когда-то мир выглядел совсем иначе. Неужто в этом «когда-то» были совоежи? Зачем вообще менялся мир, если он мог всегда быть таким, как здесь? Или как в мшистом лесу. Клони спрятался за большой лист, повиснув на его стебле вверх ногами. Спать ему не хотелось, да и усталость будто позабыла о крылатом. Делать сейчас было нечего, кроме как слушать ночной ветер, заблудившийся в высоких кронах. Было много времени на то, чтобы поразмышлять, хоть обо всём на свете.

***

Клони впервые так крепко задумался, что ему казалось, будто он непритворно спал. Из этого состояния его вывели звуки джунглей и солнечные лучи, которые просачивались сквозь листву. Но картину портил инородный шум, до боли знакомый. Совоёж сорвался с веточки и полетел вверх, чтобы в кои-то веки засиять, как завещал Белый Свет, и с высоты верхушек крон заметил, как преобразилось это место. Он ожидал примерно ту же картину, с которой был знаком — уничтоженная земля, съеденная механической болезнью. Однако новое зрелище его сильно удивило.

Среди скал парили заросшие камни, подсвеченные васильковыми лучами откуда-то снизу, где скрывалась вся подноготная. Механизмы работали в тени, не мешая расти деревьям и даже пользуясь тем, что гиганты закрывали Солнце. Где-то из труб сочилась чёрная смола, но, попадая под взгляд белого светила, она превращалась в манящий ароматом голубой гель, тот самый, перед которым трудно было устоять. Даже растительность желала им питаться, оживляя собой те места, где протекали свежие ручейки. Приходили испить эликсира и животные, ничего уже не боялись. Да, можно сказать, это был настоящий симбиоз, совершенно невозможный.

Клони не понимал, как такое может быть. Он летал и всё рассматривал, а изредка встречные роботы непонимающе взирали в ответ. Никто не бросался, чтобы искромсать беззащитный осколочек света, но и не боялся. Лишь где-то в глубине пропасти сверкало зловещее сияние, от которого сердце начинало стучать быстрее, а крылья тянули обратно вверх. А, ведь, если бы Наблюдатель хотел расправиться с Клони, он бы уже давно это сделал. Что ему мешало прожечь ёжика насквозь хоть вчерашним вечером?

Получается, не стоило делать тех поспешных выводов?

Совоёж осторожно спускался к свечению, смотря на обстановку вокруг. Чем темнее становилась глубина, тем больше тут хозяйствовали механизмы. Они работали на фоне стен свежего карьера, разрытого ими. Из породы выглядывали загадочные штуки, похожие на обломки механизмов, но очень старые, чуть ли не окаменевшие. Среди них попадались знакомые шестерни и другие металлические громадины, погребённые в мировых пластах. И чем глубже Клони спускался, тем больше их становилось. К дну карьера и вовсе стены состояли из спрессованного хлама, с которого сочилась зловонная смола.

Жидкость стекала вниз, где набрался маленький водоём, из которого вверх тянулись шпалы. Они удерживали полуоткрытую капсулу, и благодаря огонькам на ней Клони мог осмотреться, ведь ни один солнечный луч не осмелился бы заглянуть в этот уголок. Но та частица света, что сопровождала юного хранителя природы, была готова лететь с ним куда угодно, хоть внутрь этой мрачной комнатки, откуда доносился непрерывный чуждый звук.

Клони увидел там Наблюдателя в своей вчерашней форме, которой тот запугал маленький Свет, чтобы поучить его уму разуму. Сфера с клешнями висела в воздухе рядом с Времяходом, посылая в него мерзкие на вид потоки своей силы. И вдруг он «заговорил», стоило гостю объявиться.

«Ну что же, теперь не боишься меня, душа? И я тебя не боюсь, — слушая, Клони сел на перекладине. — Если б ты сейчас взлетел к самому солнцу, вообразил себя Белым Светом, чтобы меня уничтожить, я бы спрятался в уже открытом грядущем дне — мне есть, где обжиться, пока идёт время».

Красное Око сдвинулось в сторону, открыв взгляду Времяход, в котором виднелся далёкий облик леса, того самого, где побывал вчера совоёж, только вечернего. Картина стремилась к той гармонии, которая процветала здесь, хоть и неспешно. Тёмные змеи разлагали уставший от солнца металл, порождая ему замену. Вышки тянулись к небу, но разумно, не сломав ни одного дерева. Вот, как работал Наблюдатель со своими творениями.

«Но ответов, к сожалению, этот день мне не даст, — робот повернулся, освещая комнату голубым огоньком глаза. — Поэтому я хочу добиться от тебя понимания. Попытайся сказать мне то, о чём думаешь. Опиши словами, подобными тем, которые ты слышала от меня...»

Мысли стихли. Поток энергии зла рассеялся, а чудо-прибор угас. Видимо, Наблюдатель побаивался, что Клони снова прошмыгнёт, куда не следует. А ёжик и не стремился, похоже, он стал ещё умнее за эту ночь, когда решил провести её в раздумьях.

Собрать образ во что-то осязаемое было непросто, но уже, понемногу, Клони связал одно с другим и мог рассказать о том, что накрепко въелось в сознание: — «Не отдавай ему время».

«Ты говоришь не своими мыслями, — раскрыл его Наблюдатель. — Хоть и плохо, но я вижу, тебе сказал это Белый Свет из настоящего дня. Так вот почему он поместил меня именно в Бесконечность. Вот чем он дорожит! — и его око мигнуло желтоватым. — Теперь произнеси что-то от своего сердца, чтобы я мог тебе довериться. Кто я для тебя?»

В ожидании робот скрипел клешнями, но совсем тихо, стараясь не спугнуть собеседника. Через какое-то время он дождался того, что хотел ощутить: — «Наблюдатель».

Клони был немногословен, но Красному Оку хватило и этого. Механизм подлетел к балке, на которой умостился совоёж, и притушил свечение фары.

«Вот как? Ты знаешь обо мне ничтожно мало, раз наградил этим именем. Перед тобой не просто тот, кто смотрит на тебя. Я — порождение Тьмы».

После этих слов тело Наблюдателя рассыпалось в прах, оголив бесплотное сердце, сгусток энергии, витающий в воздухе. Клони его уже не боялся, хоть с тревогой вспоминал первое знакомство с этим существом. Сгусток медленно перемещался по комнате как лёгкая пушинка, переносимая ветром. Казалось, подуй на неё — и развеется.

«Но не подумай, что я — зло, — вернулось Красное Око к своему слушателю. — Ты же не боишься собственной тени? Ни Свет, ни Тьма не могут уничтожить друг друга полностью. Будь так, я уверен, дитя Солнца бы меня не пощадило ещё при первой нашей встрече. И даже после того, что случилось, я не желаю мести. Хочу лишь спросить — для чего? Эх... Мы не можем слышать друг друга, поэтому именно ты передашь ему мои слова, а затем донесёшь до меня ответ. Тогда, возможно, мы достигнем взаимопонимания».

Серце тьмы покрылось простой оболочкой — сферой, несущей фару. Видимо, Наблюдателю было удобнее пребывать в физической форме, либо без неё он был слеп. Вскоре близ главного шара появились округлые пластины, плавающие рядом. Должно быть, вспомогательные элементы.

«И ты, крылатая душа, раз достойна знать своё предназначение, то должна знать и своё имя — Клони. Твой род поразил меня своей способностью. Цени её. Она не раз выручала тебя, и выручит вновь. Скажи, Клони, — робот вновь мигнул окуляром, — готов ли ты к тому, чтобы достать знание Света? Я дам тебе время, сколько потребуется».

А что ещё оставалось делать? Клони уже вдоволь налетался в каменном лабиринте джунглей. Всё, что происходило вокруг, было похоже на правду. И эти машины, соседствующие с деревьями. Совоёж мог бы стать здесь новым светом за место Белого, только любопытство тащило за собой вперёд. Действительно — что скажет дух зелёной природы? В чём вообще смысл этих сущностей, если они не могут достичь гармонии?

И вправду, никакие они не боги, а странники, которые знают не всё, которые скитаются по времени в поисках своего места. Лишь те, кто создали их, бесконечно мудры, поэтому и не ведают друг о друге.

«Готов ли ты?» — вторил Наблюдателю Клони, перелетев на соседнюю перекладину. Подождав немного, он повторил мысль, а для убедительности перескочил прямо на Времяход, зацепившись когтями за край одной из лунок.

Наблюдатель повернулся к нему: «Не слишком ли поспешно твоё решение?» — будто проверяя, спросил он.

Крылатый остался на месте. В довершение к своему выбору он свистнул.

«Хм, похоже, мне надо рассказать тонкости твоей цели. В тот день, откуда ты родом, соваться совсем не стоит, там хозяйничают целых два разъярённых Света, — Глазастая сфера с тихим звуком кружила над Времяходом. — Тебе надо лететь вниз и только вниз, подальше от того дня, где находимся мы сейчас. Я оставлю тут свои глаза. Если вдруг Белый Свет проникнет во временной тоннель, я успею заблокировать выходы. Но это крайняя мера. Я предусмотрел кое-что...»

Красное Око обратилось к дырявой стене, из которой вылезла труба и выпустила трёх маленьких совоежей, которых Клони чуть не принял за своих родных братьев. Нет, все они были подобны Цикло, смотря на свой животный прототип бездушными глазками, и летали как-то не так.

«Чтобы Времяход включился вновь, произнеси этот ключ. Его будешь знать только ты, и твои репликанты», — после этой мысли мухи-ежи хором проворчали несколько звуков, которые юный Свет постарался запомнить. Ну, а если не запомнит — ничего страшного, лишь бы остались в живых эти крохи.

Когда ключ был пропет, Времяход в предвкушении загудел, чем спугнул совоежа, а затем включился, и в его дырах показалась космическая даль — или, скорее, лишь её иллюзия.

«Сказать мне больше нечего. Доброго пути, Клони», — Наблюдатель взглянул на своего слушателя, а тот в ответ дёрнул носиком, готовившись к неизвестному.

Что там, в ином далёком прошлом? Какими пейзажами и существами оно удивит путешественника?

Заурчав напоследок, Клони нырнул в окно Времяхода, ощутив знакомое падение в пустоту. Следом увязались репликанты, будто прилипнув к хозяину. Совоёж летел вниз, не боясь смотреть в лицо черноте перед собой, но в один момент понял, что в спину не бьют противные струны. Он оглянулся — эту ношу взяли его помощники, начав пищать, подгонять старшего брата. Клони свернул в сторону и устремился к одному из окон, в котором было непроглядно темно. Должно быть, там стояла глухая ночь, либо временная дверь вела в какую-то пещеру.

Ёжик не боялся, теперь он был не один и прибавил скорости. Внезапно навстречу подул обжигающе-холодный воздух, какого ещё не ощущал зверёк из болот. Он бы одумался и свернул, подобрав более понятный день, но глупые репликанты подталкивали сзади, и пришлось ворваться в этот новый день неизведанной эпохи.