Быть слугой смерти - это нормальный расклад для наемника, так отчего же ему холодно?
Вакс не в порядке, хотя он очень хорошо держится для того, кто был буквально готов умереть за свою сестру-близнеца.
В итоге они с Векс оба относительно уцелели, но выплаченная цена врезалась ледяным осколком под ребра, пожалуй, навсегда.
Золотые нити судеб и видения чужих смертей везде, куда бы он ни пошел. Погружение в озеро крови в мрачном храме. Перья молчаливой богини, опадающие на пустынную или цветущую землю. Все это не может выглядеть нормально, как ты ни выкручивай реальность в своей голове.
Вакс хочет нести это достойно, хотя его плечи то и дело опускаются под грузом черных доспехов.
Наверное, ему стоит приучить себя к одиночеству в этом распадающемся мире. Ведь другие варианты теперь не для него.
Не для таких, как он. Больше нет.
***
Кейлет ему отказала, и это было обидно - как порезать руку любимым ножом, который давно используешь для самых повседневных нужд. Как обжечься о стебель лекарственной ромашки, оказавшейся крапивой.
Сейчас Вакс видит, что ашари была очень дальновидна - ему на роду было написано ввязаться во что-то, похожее на его вечный долг перед Королевой Воронов.
Не то чтобы он сожалеет - улыбка Векс и ее остроты способны вытащить из любой бездны.
Но было бы неплохо, если бы у них тогда было чуть больше времени. Чтобы узнать друг друга не только как компаньоны по несчастьям.
Наверное, у них бы получилось рассмотреть разные перспективы. Наверное...
Вакс видит, как Кейлет нежно поглаживает сломанный стебель чертополоха - и отворачивается, внутренне сжимаясь от удушливой нежности. Перехватывающей ему горло лишь потому, что ее вряд ли получится проявить открыто.
Кейлет смотрит ему в спину, когда он уходит прочь слишком быстро.
Ее вздох напоминает самое тихое и печальное дуновение холодного ветра.
А может быть, ему все это только мерещится.
***
Отблеск закатного солнца на лезвии его ножа делает глазам больно. Вакс продолжает играть с оружием, подкидывая его - и безошибочно перехватывая за рукоять, прежде чем нож приблизится к земле.
Его движения четкие и быстрые, успокаивающие монотонностью и умеренной необходимостью концентрироваться.
Кейлет набирает воду из ручья, почему-то не используя магию. Она стоит на коленях на пожухлой траве и что-то тихо бормочет себе под нос.
Хрупкость и очарование момента. "Слишком хороша, чтобы быть с существом, обещанным смерти", - Вакс криво усмехается и морщится от внезапной боли.
Лезвие впивается в мякоть его правой ладони. Красная полоса выглядит неестественно на бледной коже, словно кто-то раздавил клюкву над чистым пергаментом.
- Больно? Покажи мне! - ашари бросает котелок у самой кромки воды и перехватывает запястье Вакса, преодолев расстояние между ними двумя стремительными шагами.
Он хочет выдернуть руку и отойти назад, в тень деревьев, но у Кейлет слишком тревожный взгляд. Почти умоляющий.
- Я кретин. Засмотрелся на... солнце, - полуэльф сводит брови на переносице, пока Кейлет бережно поглаживает его запястье и очерчивает пальцами нечеткую линию жизни на ладони.
Ее лицо серьезное и печальное, словно рана причинила ей самой физическую и душевную боль.
- Пайк поправит. Это дело на три секунды золотого света, - он и раньше не всегда умел уместно шутить, а сейчас и вовсе безнадежен в этом.
- А от меня ты не хочешь помощи? - Кейлет смотрит в его лицо с отвагой воина и отчаянием отвергнутой.
Нежность снова заполняет его до краев и душит, и Вакс позволяет себе сдаться.
- Я хочу. Я хочу с тобой... всего и всегда, но так много вещей изменилось. Мир перевернулся, и неизвестно, чего еще ожидать. Мне страшно, - неожиданно признается он, искренне удивляясь затем своей порывистой откровенности.
Ашари смотрит на него с легким недоверием, после чего ее губы трогает осторожная, мягкая улыбка.
- Когда страшно - это всего лишь значит, что ты жив. И я жива. Я буду рядом, чтобы делать с тобой что угодно. Потому что это... правильно для нас.
Когда она заканчивает фразу, его ладонь крест-накрест перекрывает темно-зеленый лист, закрепленный для верности жгутом из трав.
Вот это да. Ее признание в любви еще более неуклюжее, но оно звучит как самая идеальная поэма, созданная из хрупкого момента.
Вакс тянет ее на себя и зарывается лицом в рыжие волосы, пахнущие травами и костром. Откладывает поцелуй на потом, чтобы было, к чему тянуться в ближайшем будущем.
- Векс всегда говорила, что нет ничего страшного в том, чтобы быть уязвимым, - глухо сообщает он полминуты спустя.
- Векс мудрая, когда это требуется, - Кейлет прячет усмешку в его плече, мягко щекоча дыханием шею, и это чертовски приятно. - Ты не замерз? Пойдем вернемся к ним. В конце концов, я еще ужин им должна.
Они переплетают пальцы в простом, но очень надежном, искреннем жесте согласия.
- Теперь мне тепло, - Вакс щурится на заходящее солнце и дышит непривычно ровно, с ощущением болезненной, но правильной полноты его жизни.
Злосчастный котелок уносит течением. Кейлет негромко смеется, стирая с лица выступающие слезы.
Реки их жизней медленно вливаются в одно и то же море, и обратного пути, к счастью, нет.
И Вакс понимает, что помирился с судьбой впервые за долгие годы горечи и одиночества. Просто позволил чему-то быть.
***
Сидя у костра, он вспоминает, что оставил нож на берегу ручья. И тогда Кейлет бережно вкладывает в его ладонь знакомую рукоять.