В следующие дни, события завертелись сами собой. Несмотря на многочисленные старания старшего из братьев Донкихот, Мэй продолжал приходить к ним каждый день, принося еду и лекарства для их матери. Он даже начал облагораживать их дом: подлатал крышу, заменил прогнившие доски новыми, приделал деревянные заслоны к окнам, которые благодаря этому теперь можно закрывать во время непогоды. Также рыжий начал спасать детей от избиений, каждый раз появляясь перед столкновением буквально как по волшебству. За это зеленоглазому были благодарны их родители, которые всегда заваливали его благодарностями. Так и сейчас, в очередной раз придя к подопечным, Амано принес с собой еду и много лекарств.

— Приветик мелкие. — По своему обыкновению произнес парень, заметив белые макушки, подбегающие к нему. — Опять будете пытаться меня выгнать? — Этот вопрос был направлен скорее только к Дофламинго, который в свою очередь многозначительно фыркнул, но ничего не сказал. — Скажи честно, неужели я выгляжу в твоих глазах так же как и те твари? — Парень проходит в дом и начинает раскладывать все, что принес с собой, а Росинант сразу направляется к матери. — Вот, что мне нужно сделать, чтобы ты поверил мне?

— Не пытайся. Доверять тебе я не собираюсь. — Облокачиваясь о стену и наблюдая за рыжеволосым сквозь линзы очков, говорит мальчик, а потом напомнил.  — Ты, кстати, так и не сказал, что за магию использовал тогда. — Мэй издает странный звук и бьет себя ладонью по лицу.

— Я и забыл про это, напомнил бы раньше…— Лохматит свои волосы и подходит к ребенку. —  Умеешь хранить секреты? — Дофи кивает не задумываясь. Он правда умеет, но хочет ли, это уже другой вопрос. — Во-первых, это не магия. — Получив ответ, начинает Амано. — Я съел фрукт генсо-генсо(Яп. иллюзии-иллюзии) и теперь могу создавать различные иллюзии. Звуковые, тактильные, вкусовые и зрительные в том числе. Так что, если говорить честно, никуда я не исчезал, а просто сливался с местностью, как хамелеон.

В дверном проеме раздался тихий кашель, заставляющий обратить на себя внимание. В комнату вошла мать братьев, поддерживаемая младшим Донкихотом с одной стороны. Рыжеволосый сначала смотрит на нее, чуть ли не выжигая дыру в нарушительнице постельного режима, а потом подходит, не сильно щелкая девушку по лбу, и ругает женщину, под ее же такой же тихий смех и извинения.

Стоит сказать, что Милена (именно так, как оказалось, зовут единственную женщину в семье бывших Небесных Драконов) и Мэй довольно быстро нашли общий язык. Собственно, из-за этого Дофи пришлось отнестись к новому другу семьи с большей лояльностью, так как у него не было желания огорчать мать своим плохим поведением. К слову, Милену Донкихот скорее стоит называть “мама” или “мамуля”, потому что такое строгое прозвище, как “мать”, ей вовсе не подходит. Эта милейшая женщина души не чаяла в своих детях и муже. Даже несмотря на свою болезнь она всячески пыталась помочь зеленоглазому в обустраивании дома, за, что, кстати, часто получала выговор.  Но все же благодаря не преклонному Амано и содействию братьев, Милена начала постепенно выздоравливать. Однако несмотря на это парень оставался строг к подруге, так как ее иммунная система сильно ослабла, из-за чего теперь буквально один малюсенький шаг не туда мог стать для матери братьев летальным.

Удивительным было то, что сам глава семейства почти ни в чем из этого не участвовал — вечно пропадал где-то весь день и возвращался в дом только ближе к ночи, когда Мэй уже уходил, поэтому с ним нашему герою не удалось познакомиться как следует.

— Кстати говоря, —  Начал рыжий, закончив свою злобную тираду. — Через пару дней мне придется отправиться в другой город. Мили, справишься с троглодитами без меня?

— А зачем? — Подал голос самый младший, полностью проигнорировав возмущенный возглас старшего. 

— С друзьями встречусь да украшения продавать буду, все таки деньги у меня не бесконечные. — Разводит руками парень. — Меня не будет около семи-восьми дней плюс минус, если повезет. — Заметив уди вленные взгляды уточнил. — Понимаете, я не особо нравлюсь людям на этом острове, поэтому, если не наткнусь ни на кого агрессивного, то вернусь быстро.

Далее разговор перешел в другое русло, но в голове Дофламинго осталась одна навязчивая мысль. “Его невзлюбили из-за нас.” Это было не свойственно для мальчика: обычно он вообще не обращает на других внимание и вообще, можно сказать, презирает окружающих. А тут бац! И его начало душить невесть откуда взявшееся чувство вины. Весьма гадкое чувство, между прочим. Так, Дофи и проносил это чувство в себе почти, что до самого позднего срока, все таки решив поговорить об этом за пару часов до отъезда рыжего.  

— Уже сожалеешь? — Как бы невзначай говорит мальчик, наблюдая за собирающимся Мэем.

— Не просветишь ли: о чем же это я должен сожалеть? — Не отвлекаясь от упаковки украшений, спрашивает Амано.

— Тебя ведь невзлюбили именно из-за нас, вот и спрашиваю. — Неожиданный смех со стороны рыжего уже не удивляет. Мы это видели, привыкли уже.

— Не слишком ли много вы на себя берете, о великий Небесный Дракон? — Дофламинго раздраженно передразнивает зеленоглазого, вызывая у вышеупомянутого новую волну смеха, после которой он неожиданно серьезно посмотрел на ребенка. — Дофламинго, пока я ни о чем не жалею, а наоборот рад, что познакомился с вами, а также я правда верю, что не усомнюсь в этих своих словах в будущем. Вы и ваша мама уже успели стать дорогими мне людьми. — В такие моменты редкой серьезности сердце начало биться медленнее, а любые едкие комментарии просто застревали в горле.

Однако, как и все хорошее это не могло продолжаться долго — буквально через пару секунд Амано споткнулся об одну из сумок и, перевернувшись через голову, упал на спину, нехило ударяясь о пол голова. Снова начал смеяться и даже сравнил себя с Росинантом. На этом они и распрощались. Но на душе у мальчика все же стало свободнее. И, до определенного момента, это не могло не радовать. 

***

Вернулся Мэй немного позже, нежели обещал, а именно через девять дней. Случилось, то о чем он говорил. На пути туда и обратно на него несколько раз нападали бандиты и, конечно же, это сильно вымотало его. Тем более его даже умудрились ранить ножом в левую ногу, чуть ниже колена. Не смертельно — и на том спасибо. Деньги тоже украсть не смогли, потому все это парень решил считать мелким невезением.

Входя в дом, рыжий сразу замечает наличие в нем незваных гостей, если быть точнее то, в гостинной был обнаружен старший из братьев Донкихот. Вот губы уже растягиваются в гаденькой улыбке. Тихо подходит ближе, а потом будит резким криком. Мальчишка сразу вскакивает, отодвигается от источника звука. Амано же вначале хихикает, а потом застывает.

Дофи выглядел не просто плохо, а ужасно. Некогда новая, подаренная рыжим, одежда была ужасно грязной и сильно разорвана. Очки сломаны. Много ссадин на всех открытых взору участках тела. Волосы грязные, а лицо зареванное до неприличия. Мальчика буквально колотило.

— Дофи, боже, прости я… — Зеленоглазый тут же подлетает к ребенку и обнимает его, пытаясь успокоить. Его больше не беспокоит ни боль в раненой ноге, ни сильная усталость. “Что, черт возьми, произошло!?” – единственное, что ему сейчас важно знать. Мальчик не сопротивляется, заливается слезами, едва не воя.

— Мама… — Сквозь всхлипы слышит парень. Мальчик же напрягается всем телом, сглатывает ком засевший в горле, говорит едва различимо. — умерла…

Сердце пропустило удар. Пару секунд Мэй просто смотрит перед собой, не веря. Но на последок в голове все же возникает весьма саркастичная мысль: “Похоже, выздоровление откладывается…”