Моросил холодный дождь. Четыре человека стояли перед еще не зарытой могилы. Самый младший из мальчишек плакал на руках у своего отца, а Дофи просто стоял позади них и молчал. Рыжеволосый тоже молчал, стоя рядом с ним. Хотя, ему и следовало молчать, потому что он был им никем. Просто незнакомец, свалившийся на них, как снег на голову, всего-то два месяца назад. Сейчас он просто не имеет права что-то говорить.

— Мы не можем стоять здесь весь день… — Выдыхает парень едва слышно и, взяв лопату, начинает зарывать могилу. Лицо его ничего не выражало в тот момент, но в глазах не было того веселого и озорного огонька, который дети наблюдали в них раньше.

Рыдания ребенка становились все сильнее и вскоре к нему прибавилось еще одно. Донкихот Хоминг тоже плакал, крепко обнимая своего младшего сына. Только Дофламинго молчал, его слезы закончились еще тогда, когда Мэй смог его успокоить. 

Кстати о нем. Зеленоглазый остановился и посмотрел в сторону семейки, явно взвешивая что-то в голове. Потом кивает и говорит:

— Идите в дом. В мой дом.

— Нет мы…. лучше пойдем к себе…— Шмыгая носом, проговаривает бывший аристократ. Он поднимает глаза на парня, пытаясь смотреть твердо или хотя бы немного увереннее, но, встретившись с глазами напротив, вновь опускает взгляд. Лицо Амано исказилось в жуткой гримасе. Она была настолько нетипична для этого добродушного парня, что даже стало страшно. Мэй злился. Тот самый Мэй, что со смехом сносил все выходки Дофи и никогда даже голос на него не поднимал из-за этого, был в ярости.

— Нет. — Голос у него твердый, пока что спокойный, но в нем все же слышится что-то вроде отвращения. — Если ты не хочешь чтобы твои дети умерли так же как и Мили, то ты поведешь мальчишек ко мне! — Теперь рыжий чуть ли не рычит, говоря это.

— Не зови ее так……

— Что-что? — Парень роняет лопату на землю. — Ты серьезно? А, горделивый ублюдок? — Амано трет лицо, пытаясь вытереть воду, и теперь на его щеках есть еще и грязь. — Где ж ты был, когда твоей семье действительно нужна была эта защита? — Он щурится, ждет ответа, но его нет и быть не могло. — Идите в дом. Сейчас. — Мэй поднимает лопату и, глубоко вдохнув, добавляет. — Дофи, в шкафу, который находится на кухне, на самых нижних полках есть кое-какая маленькая для меня одежда и несколько одеял. Переоденьтесь и укутайтесь, пожалуйста. — Когда он обратился к ребенку, голос его вновь стал мягким. И после слабого кивка, Амано слегка улыбается. — Я скоро подойду.

Ребенок хватает отца за руку и тащит в сторону дома, а Мэй продолжает закапывать могилу, где теперь вечно будет покоиться их любимая мама.

***

Придя в дом Дофи начинает выполнять данное ему поручение. И только подойдя и открыв сей злополучный шкаф, понимает. Этот парень реально хранит одежду на кухне. И нет. Он хранит здесь не только не нужные ему вещи, как вы могли подумать, а всю. Мальчик даже приподнимает розовые очки в белой оправе, данные ему зеленоглазым, чтобы осмотреть полки внимательнее.

Вон лежит куча камней, благополучно отправленных в долгий ящик, судя по пыли на них, уже довольно давно, а рядом кучка одежды, чистой конечно, но чем-то кроме кучки назвать ее уже точно нельзя было. Чуть ниже одеяла и стопка другой одежды, уже более маленькой. И что удивительно – это действительно были аккуратные стопки, полностью выглаженной одежды. Ее Дофламинго и понес брату, но, не успев войти в комнату, он застывает.

Щека болит и потихоньку краснеет. Ребенок открывает рот, пытаясь хоть что-то сказать, но не успевает.

— Это все из-за тебя! — Рявкает на него отец. — Почему ты просто не можешь быть как Росинант!? — Мальчик выслушивает это и, поджимая губы, прижимает ладонь к щеке.

— За что….? 

— Чертов монстр! — Его собственный отец ненавидит его, а главное ведь не понятно: почему? 

“А Мэю я не неприятен…”, — думает мальчик. В его груди что-то колет. Неприятно. Почему рыжий идет так долго? Сейчас мальчику почему-то очень хочется услышать его наглые, но беззлобные слова.

“Может пойти к нему сейчас? Точно, а почему нет? Что меня сейчас здесь держит?”

Полный раздумий о том как на это отреагирует Мэй, Дофи разворачивается и идет к выходу. “Покричит и перестанет”, — делает вывод ребенок. А что вы думали? Этот рыжий черт ведь руки ни разу не распускал, в отличие от его так называемого “папы”.

Дофламинго лишь ойкает, когда утыкается в очень вовремя пришедшего ювелира, и поднимает на него глаза. Рыжий был весь мокрый и грязный. Некогда рыжие волосы теперь были едва ли не черными, одежда также была испачкана, а на лице красовалась пара ссадин.

— Я поскользнулся. —Говорит Мэй, глупо улыбнувшись. — А ты чего? За мной идешь? — Ребенок щурится и вздергивает носик. Зеленоглазый лишь ухмыляется, смотря морщинки, появившиеся на детском лбу. — Будешь много хмуриться – морщины появятся раньше времени.

— Врешь! И вообще, не к тебе я, а просто подальше от отца-идиота!

— Видно, что Амано опять хочет сказать что-то гаденькое, чтобы позлить ребенка, но его глаза натыкаются на красную от удара щеку.

— Что произошло? — Тишина длится пару минут. Мальчик, как рыба, открывает и закрывает рот. В итоге выдавив из себя лишь невнятное:“папа, он…” , – мальчик опустил взгляд в пол.

— Ясно. — Выдыхает зеленоглазый и приседает на корточки. Сначала он хотел потрепать мальчика по голове, но, вспомнив, что он сейчас весь в грязи, неловко убрал руку обратно. — Твой отец действительно идиот. Не знаю что конкретно он сказал, но будь уверен – все это ложь. — Смотрит пристально, всем своим видом доказывая, что говорит правду. — А, кстати, как себя чувствуешь? Брату тоже дал одежду? Успели согреться?

— А? Да, все хорошо. Согрелись уже… — И Мэй улыбается будто груз с плеч свалился, будто это было единственным, что его волновало до этого момента.

— Вот и хорошо! — Одно беспокойство в глазах парня сменилось другим, но для ребенка это было незаметно. — А что ты думаешь насчет ванны?

***

Быстро взяв вещи уже из знакомой нам кучи и позвав с собой Росинанта, наша троица отправилась в ванну. Хоминг же, которому было предложено все то же самое, отказался.

Дети уже успевшие понять радость наличия теплой воды, разделись быстро и уже начали намыливать друг-друга. А если точнее, то Дофи помогал младшему брату, в то время как сам Роси пытался просто не натворить дел. Вскоре к ним присоединился и Мэй.

— Если продолжишь на меня так смотреть – дырку прожжешь. — Говорит парень спустя какое-то время, намылил волосы.

— А? Я… — Мямлит Росинант. — А что с вашей ногой? У вас кровь…. И этот шрам на ребрах…  — Амано вначале не понимает о чем речь, но потом вспоминает, что недавно ездил “командировку”.

— Это так. Наткнулся на нехороших людей и меня немного порезали. — Спокойно отвечает, проигнорировав вопрос про шрам, будто с ним такое каждый день происходит.

— Немного? — Восклицает Дофи, тоже посмотревший на ногу парня. — Разве так много крови будет идти, если это и правда немного? — Вопрошает мальчишка, вспомнив разговор рыжего с доктором.

— Я в порядке. — Уверяет их Амано. — Честно.

— А если ты, черт рыжий, заразишься чем-нибудь и помрешь? Кто нас содержать будет?  — Неожиданно. Да, сказано все в том же грубом стиле, но это явно уже некая забота.

— Ладно-ладно. — Хихикает Амано. — Завтра я схожу к Тадаши.

Дальше они просто мылись, то и дело споря о чем-то совершенно неважном. Сейчас и в данном месте им было хорошо благодаря определенному человеку. Однако вскоре Мэй закончил все ванные процедуры и ушел, сказав, что ему нужно устроить место для сна.

— Кстати, ты видел где-нибудь в этом доме кровать? — Спрашивает Дофламинго через минут десять, одеваясь. — Хотя бы одну? — Росинант замирает на секунду, а потом мотает головой.

— Только диван. — Младший в отличие от старшего уже был одет, поэтому дождавшись когда брат закончит, они выходят из комнаты. — Я думаю мы не должны жаловаться…

Парочка идет по коридору в зал и никого не видят, что уже странно. Тут как минимум должен был быть их отец, но нет. Никого нет.

— А вот вы где. — Мальчики вздрагивают и оборачиваются. — Простите, я не хотел пугать. — Сразу извинился парень. — Поздно уже. Пошлите спать.

Он ведет детей в коридор. Теперь они видят лестницу, спущенную с потолка. Зеленоглазый помогает детям забраться наверх, а после поднимается сам.

Перед ними предстает чердак весьма скудного наполнения. С одной стороны стоит небольшой стол, на котором стояла лампа, обязательная в этом помещении так как окон тут не было, и стул, справа битком забитый книжный шкаф, длинной во всю стену. И собственно место для сна посередине, а именно несколько толстых и, видимо мягких, футона, что были соединены вместе, четыре подушки и три одеяла. 

— Ну как вам? — спрашивает Мэй закрывая люк. Не дай боже Росинант свалится на первый этаж.

— Прекрасно! — Восклицает младший из братьев и сразу занимает место в импровизированной кровати. Но похоже он вспомнил кое-что. — А где будет спать папа?

— Я говорил ему остаться, но он похоже ушел. — Пожимает плечами Амано. — Не волнуйся, с ним ничего не должно случиться. Я же вернулся.

— Ясно. — Фыркает Дофи. — Давайте уже спать.

Этот день и правда затянулся, но они смогли сделать все самое сложное и теперь могут отдыхать здесь в тепле. Кстати, а почему Мэй раньше не позвал их к себе, почему оставил там?

Нет же. Он предлагал, просто Хоминг отказался тогда, а Милена не стала спорить. А все из-за чего? Да, кто его знает? Однако же, сейчас важно лишь одно — если бы Донкихоты старшие бы согласились, скорее всего не нужно было бы устраивать похороны. Самое страшное – дети то все понимают и видят.

Если бы они жили у рыжего, у них была бы еда и хорошее убежище. Если у них была бы еда и хорошее убежище, им бы не пришлось далеко уходить от сюда или выходить на улицу вечером. Если им бы не пришлось далеко уходить от сюда или выходить на улицу вечером, то…..

Ах. Как же легко говорить эти: если бы, да если — когда все уже произошло.