Она не учится в МБОУ СОШ им. Балди, но приходит в ее стены с одной конкретной целью — вернуть забытый другом подик с жижкой бруско. Про эту школу курсируют жуткие слухи, и сам друг не посещает ее по причине того, что заразился сальмонеллами, поев питсу из школьной столовки. И сейчас он, сраженный инфекцией, лежит в собственном доме, без любимого чарончика, в тоске и отчаянии.
— Яна, можешь вернуть мой подик из родной шакальни имени Влада Цепеша? — просил друг, звоня по телефону. — Ты знаешь, как я страдаю без своего чарончика… это невыносимая боль. Я чувствую, как из моих легких уже вымываются осадки жижи со вкусом прокисшего борща… армейские условия. О, мне в «Бравле» новый ящик выпал, погоди… Ай, блядь, в этом ящике лежит мой померший дед!
Эти слова пронзили льдом душу юной Яны.
— Конечно, если это тебе поможет, то я принесу! — взволнованная, ответила она, стоя посреди ветренного, холодного парка. — Где я его могу найти?
— Дело в том, что мою электронную письку дьявола забрал математик, Балди Базикович. Яна, я понимаю, что прошу слишком многого, но… тебе придется как-то уговорить лысого чорта отдать чарончик.
— Я что-нибудь придумаю, — серьезно кивнула Яна, впрочем, ее собеседник не мог заметить этот кивок через телефон.
И вот — она стоит перед воротами МБОУ СОШ им. Балди. На дворе осенние каникулы. По идее, в школе никого быть не должно, кроме математика и его нескольких питомцев: друг сказал, что «лысый чорд», он же Балди Базикович, не покидает стен учебного заведения даже на осенних и весенних каникулах, подтягивая учеников по своему предмету. Следовательно, он сможет отдать заветный чарончик… если попросить.
Странно: на входе школы нет даже охраны. Что уж говорить о камерах и рамке-металлодетекторе. «Наверно, это очень бедная МБОУ СОШ», — думает Яна, ученица более мажорной МКОУ СШ, в которой даже есть полупарализованный после отравления метиловым спиртом охранник Пал Палыч.
— О, привет! Добро пожаловать в муниципальное бюджетное образовательное учреждение среднюю общеобразовательную школу имени Балди, то есть меня, Балди Базиковича Базированного! — Яну встречает математик собственной персоной. — Впервые тебя вижу. Ты здесь новенькая?
Яна замирает в шоке. Стоящий перед ней мужчина вызывает у нее непреодолимое желание встать на колени и сказать «umm, daddy?!» Атлетичный и высокий, с ярко выраженной boob'ой и солидной блестящей лысиной, украшенной двумя пикантными волосками прически, — Балди Базикович оказался оказался не плешивым пенсом-импотентом, как говорил друг, а сасно-дрочным дилфом в зеленой водолазке а-ля Стив Джобс, синих джинсах и суровых грязных говнодавах, которые наверняка очень удобно вылизывать языком.
— Я-я тут по делу… — лопочет Яна.
— Хм, — Балди поддевает подбородок девушки пятидесятисантиметровой линейкой, — сдаешь математику профиль, да?
«Нет! Я сдаю базу, потому что это база!» — думает Яна, но вслух говорит:
— Мейби…
— Отлично! У нас как раз скоро занятия. Пошли, будешь третьей. И, пожалуйста, будь осторожнее: здесь постоянно происходит всякая суета, не дай себя зашибить бешеной швабре или ошибкам кода, ха-ха, ой, кажется, я сказал какую-то глупость.
Балди Базикович резко, без видимых шагов или движений ног, перемещается в ближайший кабинет, громко хлопнув дверь. Яна хлопает глазами, затем приходит в себя — что это было? — и бежит следом.
— Дети, у вас новая коллега по математической науке! — провозглашает Балди, стоя перед почти пустым классом. — Как тебя зовут?
— Я-яна Гастритова, — отвечает Яна Гастритова.
— Яна Гастритова! Понятно. Можно просто Яна? Я в своих педагогических концепциях придерживаюсь максимальной близости с учениками, поэтому стараюсь не обращаться по фамилиям лишний раз.
— К-конечно, Балди Базикович!
— Для тебя — просто Балди.
Помимо Яны, в классе находятся низенькая девушка-брюнетка с криво остриженным каре и в красном лоли-платье, сидящая в одиночестве за второй партой первого ряда, а также… м-м… огромный носок с глазками?
— Знакомься, это Кира, — Балди показывает линейкой на девушку, затем на носок, — а это Адидас.
— Почему он Адидас? — спрашивает Яна.
— Я носок фирмы Адидас, — объясняет Носок с грустным видом. — В принципе, меня можно называть и Поножек. Это мое погоняло в этой шараге.
— Адидас, что за лексикон!
— Простите, мне стыдно. Я имел в виду, это мой псевдоним в рамках данного учебного заведения.
«Зачем носку фирмы Адидас сдавать профиль математику?» — задумывается Яна, но вслух произносить такой глупый вопрос стесняется. Не хочется дискриминировать временного одноклассника по расовому и социальному признакам — это некрасиво. Она молча садится за парту перед Кирой и понимает, что у нее нет никаких учебных принадлежностей: ни ручки, ни тетрадки, ничего. Балди Базикович замечает это недоразумение и без лишних слов бросает ей на столешницу ручку эрик краузе и обычную зеленую тетрадку на двенадцать листов. Носок с унылым выражением наблюдает за Яной, сидя на второй парте с конца третьего ряда.
— Все готовы к уроку? — спрашивает Балди.
— Да! Да! Ы-а, ы-ы, — нестройный рядом отвечают трое учеников; Носок рыдает.
— Отлично! Начнем, пожалуй, с основы…
*
Артем допивает остатки цитрусового «Хугарден» и выбрасывает пустую бутылку в мусорку. Из-за ремня у него торчат два дедушкиных ТТ. На рукоятке одного ствола вырезано «тик», на рукоятке другого — «ток». ТикТок Тульские Токаревы. ТТ ТТ ЛГБТ КПСС.
Дело в том, что Артема заебала эта шакальня и он решил ее плотно заколумбайнить с двух рук. Особенно бесит учитель математики, Балди Базикович, и его охуительная тригонометрия. Ну, ничего. Лысому чорду не поможет формула пи эр квадрат, когда в его направлении будут лететь пули. Думаете, Нео из «Матрицы», способный уклоняться от пуль лютым прогибом в спине, учил матешу? Хуй там плавал! Нео жрал таблетки и тусовался с негром, женщиной и латентным геем, а в итоге каких высот допился.
Одетый в черный тренчкот и обвешанный цепями на штанах, Артем включает на телефоне трек «Пошлой Молли», засовывает наушники в уши. Врывается в школу с двумя ТТ наперевес и кричит:
— Пришло время ж… жар… ж-жать… время жратвы!.. Пизда вам короче, сукины дети! Ебаные овощи! — Выстрел в потолок. — Плотный калик всем нашим!
Из глубин коридора раздается басистое «SWEEP SWEEP SWEEP». Артем встает как вкопанный и снимает один наушник. «SWEEP SWEEP SWEEP» усиливается, но нельзя точно сказать, откуда исходит звук.
— Ох, сука… — Артем стискивает зубы. — Только не…
Его сшибает гигантская швабра, будто сметая мусор.
*
— Начинаем решать примеры! — оглашает Балди Базикович. — Кира, ты первая. Сколько будет семь плюс три?
— Десять, — чуть подумав, отвечает Кира.
— Верно! Поножек, твоя очередь. Ты готов?
— Ы-ы, — воет Носок.
— Два минус пять равно?..
— Эм… три. — Балди напрягается. — Точнее, минус три.
— Верно! И, наконец, Яна. Сейчас мы и узнаем твой уровень владения математикой. Готова?
— Ну-у, я думаю, да.
— Хорошо. Скобка открывается: три плюс пять умножить на семь — скобка закрывается, плюс семь в кубе, минус девятнадцать в квадрате.
Яна застывает в эмоции «ахуй», услышав такое арифметическое заклинание. Ее мозг отключился уже на умножении, ближе к кубам и квадратам от него вовсе осталась жижица, подобная киселю.
— Два?.. — наобум говорит Яна.
— Два?.. — тянет следом Балди. Его пальцы обвивают пластиковую линейку на манер меча. — Продолжай, Ян.
«У этого еще есть продолжение?» — с ужасом думает Яна, будто узнав, что Господь Бог выпустил в эту реальность «Sex 2».
— …дцать, — шепчет Кира и повторяет сквозь зубы: — Скажи «-дцать»!
— Э? — переспрашивает Яна и, уловив гневный взгляд учителя, говорит: — Двассать!
— Неплохо! — удивляется Балди Базикович. — С небольшими задержками, но мы справились с таким простеньким примером!
«Ебануться», — думает Яна. У нее культурный шок. На минуточку, первоначально она пришла сюда ради чарончика с жижкой бруско, а в итоге осталась ради такого, ради числовой содомии на семинарах подготовки к профильной математике.
— Дети, помните, наш предмет очень важен, — заводит шарманку Балди. — Сейчас везде нужна профиль математика! Даже для того, чтобы устроится индивидуалкой Москва — Московская область, нужно сдать профиль минимум на 40 баллов!
— Чо-о, — Кира аж подскакивает на месте, — это портит все мои планы!
— Вот так, Кира, да, математика, она такая, да, — интенсивно кивает головой учитель, так и не придумав, какая она, математика. — Учите алгебру и геометрию, вот!
— А я хочу стать киберспортсменом, — говорит Носок.
Класс брезгливо замолкает.
*
Оба ТТ теряются в общей груде сметенного мусора после беспощадного катка гигантской швабры. Измазанный и покрытый сором, Артем пытается найти дедушкиных «тульских токаревых» в зловонной куче, но — тщетно. Без валыны — теперь остается лишь та, что в штанах, кожаный чоппа двенадцатого девятнадцатого калибра. Темыч вылезает из мусорного бака и отправляется за поисками нового летального оружия.
Им оказывается отцовский помповый дробовик, которым батя отстреливает воробьев на даче под Казанью.
Артем допивает остатки джинтоника и выбрасывает в мусорку, затем взводит дробовик и пускает патрон в патронник.
«Жалкие шлюхи, — думает Артем, — вам так просто от меня не избавиться, в совок не смести. Я вернулся. И папочка зол».
Звучит цокот каблуков. В школу врывается Артем, выставив перед собой дуло дробовика, и на бегу орет что-то невнятное, возможно, это строчки из «Моргенштерн — Новый мерин» или «Шэдоурейз — Шоудаун».
Внезапно его хватает за шкирку Директор, качает перед лицом указательным пальцем и говорит:
— Никакого бега по коридорам! А это, — он вырывает дробовик из рук Артема, — я отдам только лично родителям.
— Бля-адь! — вопит Артем, и его швыряют в комнату наказаний, сшибая им бюст мыслителя Кизару периода без дредов.
— За нецензурную брань — двойное наказание! Через минуту будешь свободен. Пока-пока! — говорит Директор, растворяясь в школьных коридорах вместе с дробовиком.
*
Звенит звонок на перемену. Яна в растерянности: за все занятие они решили только те самые три примера, остальное время педагог Балди Базикович разгонял муть про то, как важна математика в жизни общества, и даже доказывал, что с помощью квадратных уравнений можно колоть грецкие орехи. Где образовательный процесс? Яна не знает, да и все равно весь урок заглядывается на сасного учителя, на его эротичную лысину и внушительные грудные мышцы (которыми наверняка тоже можно колоть грецкие орехи). Как можно думать о сложении чисел, когда хочется сложить свое лицо с тестостероновой boob'ой математика?
— Ура, звонок! — радуется Кира и поворачивается к Яне: — Это было разгонное занятие. Ты неплохо справилась, но дальше будет хуже!
— Всм? — спрашивает Яна.
Учитель резко пропадает из класса, оставив троих учеников наедине.
— Скоро сама поймешь, — говорит Кира. — А пока — не хочешь попрыгать на скакалке?
— Это как?
— Ты че, скакалок не видела? Смотри.
Кира встает из-за парты, достает из портфеля скакалку и начинает прыгать в проходе между рядами парт, высоко задирая худые ноги и загадочно ухмыляясь, будто она делала что-то большее, чем прыжки на скакалке.
— Зачем ты прыгаешь через скакалку на перемене? — уточняет Яна. — В чем рофл? Мне эти прыжки на физкультуре надоели так сильно, что я разок физруку глаз скакалкой выбила, но это было случайно и неправда, повезло, что административкой обошлось.
— Оч грустно, жаль, что похуй.
Кира продолжает прыжки, энергично шевеля кистями рук и шумно разрезая воздух скакалкой.
— Я прыгаю, потому что это меня успокаивает и ваще это хайпово, — объясняет Кира. — И тебе я тоже советую спортом заниматься, после матеши полезно разогнать кровь, чтобы не застаивалась в тазу.
— Если честно, меня не волнует ваша матеша, я базу сдаю. Я пришла сюда, чтобы вернуть чарончик моему другу Владику.
— Фу, это же электронная писька дьявола. И после нее воняет каким-то слащавым запахом блевотины.
— Как будто это что-то плохое.
Кира задумывается: а плохое ли это? — но не прекращает прыжки через скакалку. Энергичная, как волчок, она не останавливается уже несколько минут подряд и, кажется, совсем не устает, разве что меняет темп и техники. К девочкам подходит понурый Поножек, держась на расстоянии.
— П-попрыгай на моем члене, дура, — огрызается Носок.
— У тебя нет члена, — отвечает Кира. — Ты же носок для дрочки.
Поножек некоторое время молчит, затем его подобие морды искривляет плаксивая гримаса, и он с неприятными уху завываниями выбегает из класса. Кира делает последний прыжок и в растерянности останавливается.
— Ты только Балди Базиковичу не говори, что я импостер, — просит Яна. — Ему не нужно знать, что я не профиль, а гордая и независимая базоведка. Мужчину может оскорбить моя глубокая базированность…
— Пон, — пожимает плечами Кира.
Внезапно у Яны звонит телефон. Она полезает рукой в карман толстовки, достает розовую кнопочную мотороллу и видит на экранчике: «VLADICK PIPISKIN :* =3». О нет! Владик вновь соскучился по чарончику сердца своего, как ребенок — без любимой игрушки.
— У аппарата, — с пажылой интонацией говорит Яна.
— Я очень люблю наряжаться в костюм горничной с чулочками и потом убираться, но у меня не всегда хорошо получается… — говорит Владик куда-то в сторону от микрофона. — Простите, хозяин… я плохо убрал пыль с вашей любимой полки, на которой вы храните свои коллекционные издания книг Даши Инстасамки… я был о-очень плохой горничной… что, я обязан убрать пыль с вашего «нефритового жезла» своим ротиком?.. ну-у, раз я провинился, то, думаю, так будет правильно. Умф… я немного во— Блядь, Игорь, ты ебанутый? — внезапно грубеет голос Владика. — У тебя в натуре хуй в пыли! Стоп, а это что? Паутина? Бля-я, это же самка чердачного паука! Игорь, да пошел ты на хуй, с таким хозяйством в трусах!
— Але? — не растерявшись, повторяет Яна.
— Ой, Яна трубку взяла, Игарь, пиздуй на пары в шарагу! Я с человеком говорю. — С каждым словом голос Владика становится ближе к уху Яны. — Яначк, алло-о, как там мой чарончик с жижкой бруско?
— Эм-м, — Яна смущается, — я его, м-м, почти получила.
— Чудно! Жду тебя вечером в КФС вместе с чарончиком. Пока-пока, мефедрончик мой, так бы тебя и полизал!
Владик сбрасывает звонок. К Яне подскакивает Кира и спрашивает с лукавой улыбкой:
— Что, с мальчиками общаешься?
— Ага, это Владик звонил, чарончик ждет.
— У вас все серьезно?
— Мне кажется, да, он серьезно ждет свой чарончик. Если все пойдет гладко, то он получит его уже вечером в КФС, а если не повезет, то получу уже я и не чарончик, а по жопе. — На последнем слове Кира ахает и загадочно улыбается. Яна беззаботным тоном говорит: — Но я справлюсь!
— Оу-у, как у вас все интересно… — жеманничает Кира. — Удачи-и, зай.
Уже в туалете Яна моет руки под краном и внезапно слышит истошные завывания. Смутившись, Яночка разворачивается и видит дверь мужского туалета, снабженную огромным знаком «РАДИОАКТИВНОЕ ИЗЛУЧЕНИЕ». «Кажется, кому-то плохо, — думает Яна. — Чье-то сердце страдает. Бедное дитя…» Она влетает в помещение и сносит дверь ближайшей кабинки с петель одним ласковым пинком.
В кабинке оказывается зареванный Носок. Поножек.
— А-а! — орет он. — Сексуальное домогательство!
— Хаю-хай, с вами Ивангай, — парирует Яна. Она не уверена, что до поношенных носков можно как-либо домогаться. Это ведь не сексуальные учителя математики с солидными лысинами и сиськами. — Ты чего плакоешь, брат?
— Я чмо, червь-пидор и лох! — объясняет Адидас Поножек.
— Нет, ты носок.
— Вот именно! Я ничтожество… во мне было столько вонючих ног, сколько не видел Панин… во мне было столько п-п— пенисов, сколько не видел омежка из яой-манги!
— Я поняла твою боль, Поножек! Ты был жертвой травли и пережил немало унижений, однако это скоро кончится, в конце концов, ты ведь сдашь ЕГЭ и съебешь в какую-то шарагу прожирать бюджетные харчи на матфаке, где тебя будет некому травить, потому что все свои, носочные… И вообще — все мы прекрасны, даже такие носки, как ты!
— Кира так не считает… — хнычет Носок.
Яна закрывает рот ладошками и охает. Это же любовная драма, получается! Уродливый, замызганный, возможно, даже дырявый лупоглазый носок безвозвратно влюблен в человеческую (в теории) девочку… Яне грустно. Как же она понимает Поножека! Ведь она сама, кажется, влюблена в своего учителя матеши — гигачада… Отношения между учителем и ученицей даже более запретные, чем между женщиной и носком, догадывается Яна. Так что кому тут еще страдать, Поножек Адидасович!
— Забей, Кира дура ебаная и одержимая скакалками шлюха, — отвечает Яна — и раздается звонок на урок.
*
Артем отсиживает положенную минуту от звонка до звонка. Когда Директор этой шакальни выпускает его из кабинета завуча, будто заправского зэка, осужденного за убийство двенадцати мексиканцев, то Артем выходит уже с парой новых татуировок: на костяшках набито «ded insad», со спины кокетливо улыбается дора, изображенная точь-в-точь как с упаковок «Милкис».
— Ты изменился, Артем, — догадывается Директор. — Кажется, наказание сломало тебя.
— В этом мире не осталось ничего, кроме страданий, — хрипит Артем, — ничего, кроме страданий и поношенных трусиков доры.
Кажется, его дединсайд-фаза стала глубже.
Артем вдевает наушники в уши, включает самый сочный и самый гейский трек Блейди и уходит из школы, намериваясь вернуться в нее вновь. И в этот раз — вооруженным до зубов, как ебырь-террорист, будто из ИГИЛ.
*
Яна с Носком возвращаются на урок вдвоем и с опозданием. Кира, сидя за своей партой, недоумевающе косится на них, затем игриво хихикает. Яна плюхается за свое рабочее место позади Киры и говорит:
— Кира, это ужасно! У Поножека разбито сердце!
— Проблемы носков шерифа не волнуют, — философски замечает Кира. — Если сердце разбито — то пускай заштопает, он же носок.
«Вообще-то разбиваются те вещи, которые не штопаются», — думает про себя Яна, у которой гордая пятерка по русскому языку и приемлемая тройка по технологии. Думает, но не решается сказать вслух. Ведь проблемы носков шерифа не волнуют, штопаемых и нештопаемых, без разницы. Яна оглядывается назад. Поножек сидит, поникший, с безжизненными кукольными глазами.
— Дети, продолжаем наше занятие по математике! — говорит Балди Базикович, объявившись перед доской. — Сейчас я дам примеры более высокого уровня, а вы их должны решить. Кира, ты первая. Два в четвертой?
— М-м, я думаю, это… — Кира томно прикусывает нижнюю губу. — М-м, шестнадцать? Возраст согласия?
— Ответ верный, но уточнение про возраст согласия излишнее, у нас здесь не юриспруденция. Адидас, ты готов? — Носок всхлипывает. — Значит, готов. Одна третья, умноженная на три четвертых, сколько будет?
— Ы-ы, йа-а думаю… хм-м… одна четвертая? то есть ноль целых двадцать пять сотых?
— Правильно, Адидас! Тебя ждет большое будущее. Осталась только Яна… — Учитель смотрит на Яну и, дерзко вскинув брови, спрашивает: — Ну что? готова?
— К-конечно, — кивает Яна. — Б-Балди-сан…
— Хорошо. Вот пример: (138 + 5849 ---> 39)/40weiwoq93̴̟̂̇͛͆̿̽̽͜3̸̜̬̳̈́8̸̢̫̰͙́̍̒͑^̴̡̧͚̳̮̹̀͝͝ͅ-̴̧͈̜͙̪̲̔̿̇͐̆̚̚`̴̙̍̌̿͐͗w̶̢̬͎̱͙̼̼̌͜-̴̜͙͖̂̀̔̎̓͘l̶̛͕͔͖̱̤͗̀̓ͅf̶̟̘͙̪̜͚̲̓̊̑͒̾d̸̢̜͕̬͚̩̱̓ṡ̴̳̦̜̇k̶̗̗̟̠̆̂͌̈́s̵̨͙̰̰̒̊͗͊̑͘6̸̞̬̋̑̈́͗̈́̌̀͝5̵̛͎͖̗̝̙͉̣͂̃̅̓̃7̶͚̞̘͕̎͗d̸͖́͆͆͒̐̽̒̚ͅn̸̥͇̿x̴̞̟͚͓̹͋͂̇̆̿̌͗͐3̵̨̢̛̝̹͙́́̉̚3̵̫̦̞̤̙͌̒̃8̶͔͓̩͙̯̭̞̒̎̽̀ͅ^̵̡̖̞͇̂͑̏̿͜͠-̵̻͕̦͚̹̳̕`̷̨̪̺͍̭̭̓̔̎͜͠w̵͍̯̏-̶̞̣̫̗̜̄̇l̶͚͕̗͈̱̦͈̠̂̽́̀͌f̶̺̳̣͇̮̐̊̾̓́͜d̴̢̧̹̱̽͜͝ş̴̛̲͖͉̱̯̣̃̐̀̉͊͘͜k̶̢̡̛͎̰̖͛͗s̴̮̙̪̙̦̦̯̈́̾̆͛̂̕ͅ6̵̤̞̦͋́͌̽5̸̧̡̨̫̘̺̹̱̊7̶͕͓̘̝̊d̸͔̺̮̠̫̞̰̊͛̅͌n̷̛͍̞̤̱͙͍͆͌͐̈́͋x̷̧̮̞͚̠͔̖̼̎̂̓̏̎͂̚͠cv435jb ^_^
Яна вовремя впивается зубами в губу, чтобы изо рта не вырвалось меткое «охуеть». Профиль матеша не перестает удивлять — интересно, как же школьники пишут ЕГЭ с такими восхитительными примерами, созданными будто впоследствии циклодолового трипа в заброшке?
— Банан, — отвечает Яна.
— Банан — это не число, — стремительно мрачнея, опуская уголки губ ниже пределов лица, говорит Балди и шлепает линейкой по своей ладони.
— У меня иные математические сведенья на этот счет. А какой ответ правильный?
— Хм… я проверю записи, — он берет с учительского стола огромный исписанный блокнот, похожий размерами на мольберт, и листает, — у меня написано, что ответ — семь.
— Семь и банан — сущности одного порядка, — ловко подмечает Яна.
— Я поговорю с тобой после уроков.
Кира присвистывает и загадочно улыбается. Ее лицо мимолетно перекашивает непонятным глитчем, деформируя приятные черты в уродливый винегрет эпилептических фиолетовых и зеленых цветов. Яна вздрагивает и испуганно хлопает глазами. Морок развеивается. Поножек вновь завывает свою горькую песнь обоссанного носка.
*
Конечно, Артем не останавливается. Его тяжелая поступь направляется в сторону школы. В правой руке — полупустая бутылка водки «Морошка», в левой — апельсиновый сок в коробке. Артем допивает ее остатки двумя мощными глотками, жмурится, сглаживает апельсиновым соком. Бутылка летит в мусорку, следом — пакет сока. Тема скидывает за плеча рюкзак «BEBRA» и достает оттуда РПК — ручной пулемет калашникова с барабанным магазином.
Он же обещал вернуться, не так ли?
Эта покупка стоила Артему всех сэкономленных на школьных завтраках денег. Спасибо даркнету — благодаря ему любой российский школьник при должной сноровке может купить абсолютно все, что нужно для учебы!
Артем снимает пулемет с предохранителя и входит в школу. Спокойным шагом, без суеты.
В дали коридора виднеется импозантная фигура учителя математики — Балди Базиковича. Высокий, лысый, с огромной линейкой в руках. Стоит, приветственно машет своей ручищей Теме, мол, добро пожаловать обратно в родную муниципальную бичарню, мой юный друг. Он как бы говорит: ты опоздал на первые два урока, но еще успеваешь на дисциплины «Тиктоковеденье», «Pinterest-эстетика», «Хайпология» и «Русский рэп».
Артему похуй на уроки, если честно.
— Нюхни-ка беброчки, лошпедус, — тихо говорит он и собирается нажать на курок, как вдруг из неоткуда появляется местный хулиган. «Проклятье».
Легенда школьных коридоров, известная под именем Это Хулиган. Что? Почему такое погоняло? Потому что Это Хулиган, очевидно. Каждая хорошая школа должна иметь своего хорошего хулигана — и этот жмых занимает важную должность грозы курилок, палача ботанов и амбассадора Моргенштерна на классных дискотеках.
— Не бей, лучше обоссы! — кричит Темыч, роняет пулемет и закрывает лицо.
— Спасибо за щедпод-д-дарк-к, — произносит юный гопник, подобрав РПК, и растворяется в пространстве, будто привидение.
Артем падает на колени, хватается за лицо, склонив косматую голову, и орет.
— Почему все идет не так?! Третий раз! Третий!
Инстинкт жертвы в нем оказался сильнее инстинкта сасно-дрочного дрейнера-скулшутера в широких штанах на тощую жопу: слабый человек даже с пулеметом останется слабым человеком и любителем золотого дождя вместо традиционного садомазо с элементами гачимучи. Неужто он умрет, так и не исполнив мечту тысяч школьников и школьниц — покарать своего математика за годы издевательства через дроби и квадратные уравнения?
Внезапно из его кармана выпадает желтый канцелярский нож, летит в драматичном слоу-мо и отскакивает от кафельного пола школы. Артем оборачивается.
— Хм… а ведь не все еще потеряно.
Он подбирает бокскаттер и с безумным взглядом, брошенным из-под засаленной челки, смотрит на то место, где раньше стоял Балди Базикович. Скрылся. Ничего, Артем его найдет. И порежет на лоскуты, как Невада-тян свою одноклассницу.
а.
рый