На другой день Элли решила остаться дома. После пережитых волнений у неё разыгралась мигрень, и Элли решила, что ничего страшного не случится, если она пропустит те три пары, которые стояли в расписании, тем более, что за дисциплиной на их факультете не слишком строго следили. Проспав до полудня, Элли повалялась в кровати с мобильником, потом вышла на кухню, не думая переодевать свою уютную жёлтую пижаму. Не отрываясь от смартфона, Алиса поставила на плиту турку с кофе, рассеянно ставя лайки в инстаграмной френдленте всем подряд.

«Всё-таки хорошо иметь свою квартиру, - думала она, - Спи, сколько хочешь, одевайся, как вздумается, приглашай друзей в любое время... Ну и секс можно себе позволить, не закрываясь и не прячась как преступник, в страхе, что в любой момент могут войти предки». Правда, с последним пунктом у них ничего не выходило с самого заезда, как-то атмосфера и последние события не располагали к романтике.

Элли налила кофе в кружку, разбавила сливками. Неплохо бы нагуглить, как заводить механические часы...

После утреннего кофе и пары таблеток обезболивающего мигрень потихоньку отступила. Элли позвонила Руслане, которая помимо своей «должности» лидера Городских Хранителей была ещё и старостой группы.

- С тобой всё в порядке? - взволнованно спрашивала Руслана, - Я звонила тебе утром, но ты не брала трубку.

- Да, я спала и отключила звук на телефоне. Опять мигрень, но сейчас уже отпустило. Что нового, как там Карина?

- Её перевели из реанимации в обычную палату, - доложила Руслана, - Рука вся на металлических спицах, но хотя бы на месте. Знаешь, - она понизила голос, - После вчерашнего ритуала я переживала, не случилось ли с тобой что-то плохое. У меня нехорошие предчувствия, но это не телефонный разговор.

- Бросай пары и приезжай ко мне, - посоветовала Элли, - Поговорим.

- Нет, сегодня я поеду в больницу к Карине, так что завтра или послезавтра.

- Передавай ей привет! И девчонкам тоже!

Вернувшись в гостиную, Элли обнаружила гору книг, которые они с Лись накануне вытащили из шкафа. Любая студентка филфака позавидовала бы такой обширной библиотеке. Элли тоже питала слабость к старым книгам, их пыльному запаху, пожелтевшим страничкам, чёрно-белым иллюстрациям. Тут были собрания сочинений классиков, словари и атласы, на которые вчера обе Алисы от усталости не обращали внимания. Какие-то книги оказались настоящим антиквариатом, с твёрдыми знаками, изданные задолго до революции. Алиса не верила своим глазам: некоторые из них, например, сочинения Цицерона на французском 1817 года мог читать сам Пушкин! Ещё пара потрёпанных книг были на немецком. Напечатанные загадочным готическим шрифтом, они пестрели странными символами и иллюстрациями, изображающими тело человека и отдельные органы. Скорее всего, это был учебник или справочник по медицине. На титульном листе Элли нашла дату издания - 1728 год! Вот это редкость, такая книга могла стоить баснословных денег! Открыв второй том, внешне абсолютно идентичный - в такой же чёрной обложке из тиснёной кожи с полустёртыми золотыми буквами, Элли изумилась ещё больше, поскольку за несколькими настоящими страницами скрывалась замаскированная под книгу шкатулка из тусклой латуни. С замиранием сердца, Элли отомкнула простенький пружинный замочек, но вместо таинственных сокровищ обнаружила там всего две вещи: небольшой флакончик из зелёного стекла с остатками какой-то жидкости и... шахматную фигурку из чёрного дерева. Это, несомненно, была чёрная королева из того набора шахмат, который они с девочками нашли накануне в мастерской. Находка в любом случае была удивительной; Элли вернула флакон обратно в шкатулку (мало ли что за яд в нём находился), а фигурку поставила на стол. Старинные шахматы - это так загадочно и удивительно! Но лучше не показывать их Руслане, а то она, чего доброго, заявит, что на них лежит проклятие.

Вчера они вчетвером «проводили обряд очищения» того самого черепа. Как ни странно, он не пугал Элли так, как маска, пропавшая неизвестно куда. Весь обряд состоял в том, что все четыре хранителя стояли вокруг стола, на котором лежал череп, держались за руки и изображали сосредоточенность. Элита как всегда несла какую-то чушь про потоки энергии, призывала на помощь светлые силы, но Элли замечала на лицах подруг совсем другие эмоции: Хромия была подавлена произошедшим с Кариной, а Арси явно не нравилось всё происходящее. После ритуала, когда погасли фонари во дворе, Элли стало страшно. Скорее всего, это было совпадение, но в ту минуту ей показалось, что невиданное зло поглотило все те светлые флюиды, над которыми они сейчас так усердно работали. Арси тотчас принялась испуганно креститься и плаксивым голосом заметила, что это всё дурной знак, и она больше не хочет участвовать ни в каком колдовстве, потому что всё это грешно и так далее. Напрасно Руслана пыталась убедить её, что они занимаются не колдовством, а как раз наоборот, противостоят ему, Арси упёрлась и попросила исключить её из Хранителей, так что дело могло перерасти в очередную ссору. Но Руслана не стала спорить, просто махнула рукой, закуталась в куртку и уселась на подоконник, глядя в тёмный двор. Элли было жаль, что их компания разваливается на глазах. Девчонки явно выросли из игр в городскую магию и ни во что не верили всерьёз.

Элли повертела в руках шахматную фигурку: чёрное дерево, латунная подставка с гравировкой в виде клетки с птичкой, серебряный шарик сверху. Тяжёленькая, с приятной гладкой поверхностью. Элли захотелось расставить все фигуры на доске; играть в шахматы она толком не умела, но смотрелись они красиво. Элли взяла ключ и спустилась в мастерскую, днём здесь было светло и совершенно не страшно. Девушка машинально покосилась на коробку с черепом, которую они поставили вчера на полку, но открывать и проверять наличие Элли не решилась. Девушка вернулась к шахматам, которые с самого первого вечера оставались на столе, и поставила королеву на нужную клетку. Вообще-то эта фигура называлась Ферзь и означала вовсе не королеву, а военачальника, но так уж повелось. Элли вытащила телефон из кармана и сфотографировала шахматы - уж больно живописно они смотрелись. Присмотревшись ко всем фигурам, она обнаружила, что у белого ферзя нет такой серебряной шишечки на макушке, он был целиком вырезан из слоновой кости.

«Интересно, почему так?» - Элли снова взяла чёрного ферзя в руки, повертела со всех сторон и, наконец, осторожно потянула за металлический шарик. К её удивлению, шарик не был приклеен, а начал выниматься как длинная толстая булавка.

«Зачем понадобилось вставлять булавку в шахматную фигуру?» - удивилась Алиса и дотронулась до острого кончика пальцем.

Бабах!! - с оглушительным грохотом с полки упал гипсовый Аполлон и разбился вдребезги.

Элли вздрогнула, дёрнулась, пальцы её непроизвольно сжались, и булавка впилась в самую середину подушечки большого пальца.

- Ай! – ферзь упал на пол; Элли вытащила булавку и принялась дуть на уколотый палец.

Из ранки выступила капелька крови, и девушка машинально сунула его в рот. От неожиданности, боли и испуга ей на мгновение сделалось нехорошо, в ушах зашумело, ноги стали ватными. Алиса присела на подоконник, подставляя голову холодному сквозняку, и через некоторое время дурнота прошла. Элли подняла ферзя, вставила дрожащими руками булавку на место и поставила фигуру на доску. Сердце всё ещё бешено колотилось. Элли вышла из мастерской и закрыла тяжёлую металлическую дверь.

Всё-таки этот дом был ей чужим, со всеми своими высокими потолками и гулкой лестницей, коваными перилами и ступенями из натурального камня, пыльными окнами и загадочной тишиной, сквозь которую не проникали звуки от соседей, отчего казалось, что живёшь один, и в случае чего никто не придёт на помощь. Элли захотелось проветриться и заодно зайти в магазин.

Ноябрь в этом году выдался пасмурный, сырой и тёплый, унылое серое небо навевало тоску, а в Коломне, этом мрачном районе Петербурга, с его узкими улицами и обшарпанными домами, многие из которых были заброшены, царила беспросветная тоска, как в романах Достоевского. Казалось, что вот-вот из-за угла появится угрюмая старуха, а следом за ней - худой и небритый Раскольников, сжимающий рукоять топора. Элли поёжилась, на неё нахлынуло необъяснимое чувство тревоги, а виски снова сдавила мигрень. Ветер бросал в лицо мириады невидимых капель, норовил забраться под куртку, холодил шею и спину. Элли поняла, что её знобит, и неплохо бы вернуться в тепло. Она зашла в полуподвальный минимаркет, тесный и не радующий ни ассортиментом продуктов, ни ценами на них, купила хлеба, сметаны, сливок для кофе и печенья к чаю, расплатилась и вышла. Голова болела всё сильнее, Элли шагала мимо ряда одинаковых полуподвальных окон, сворачивала в переулки, но никак не могла найти нужный, где стоял их с Лись дом. Она заблудилась, и это напугало её, ведь раньше она всегда выходила из дома вместе с Лись, поэтому не трудилась запомнить дорогу и названия улиц.

«Тоже мне, Городской Хранитель! Стыд-то какой! Руслана подняла бы меня на смех!»

Элли полезла в карман за телефоном, открыла карту и несколько секунд тупо всматривалась в серые квадратики, среди которых затерялся синий кружок, обозначавший её саму. Потом, поразмыслив, отправила Лись смс, чтобы уточнить адрес. Чтобы согреться, Элли побрела вдоль по улице, пытаясь вспомнить, что Руслана рассказывала о городском ориентировании, но мысли путались, в ушах шумело, её бросало то в жар, то в холод, а идти становилось всё труднее, словно шла она не по асфальту, а по густой клейкой жиже, вдобавок разболелся уколотый накануне палец. Пришла смска от Лись, но в глазах двоилось, и девушка с трудом смогла её разобрать. Больше всего ей хотелось позвонить Лись и позвать на помощь, но Элли понимала, что Лись сейчас на занятиях, и даже если бросит всё и поедет её искать, то это случится нескоро.

В какой-то момент Элли поймала себя на том, что она стоит напротив витрины зоомагазина и пялится на канареек, порхающих внутри своих клеток.

- Какие милые хорошенькие птички, - произнёс кто-то над самым её ухом, - не правда ли?

Элли повернула голову и увидела мужчину в чёрном кожаном плаще, который стоял рядом с ней. Как тихо он подкрался! Элли никак не могла сфокусировать взгляд на его лице, оно показалось ей смутно знакомым. Мужчина перевёл взгляд с птиц на Элли, он носил бликующие круглые очки, и девушке на секунду померещилось, что у него четыре глаза.

- Вам не дурно, милая барышня? - спросил он, - Вы очень бледны.

Он говорил с небольшим акцентом как иностранец, некоторое время поживший в России.

- Да, немного, - пробормотала Элли, - Голова закружилась.

- Позвольте мне проводить вас домой? - незнакомец протянул ей руку.

- Не стоит беспокоиться, - ответила Элли, - Просто подскажите, в какой стороне Дровяной переулок?

- Он за вашей спиной, в конце улицы. И всё же позвольте помочь вам...

- Спасибо, не нужно.

Вежливая заботливость незнакомца обволакивала как сахарный сироп, но что-то насторожило Элли. Белая как алебастр рука с тонкими пальцами, протянутая к ней, напомнила ей руку мертвеца. Элли подняла взгляд; глаза незнакомца казались подёрнутыми мутной белёсой пеленой, или это бликовали очки? У Элли от ужаса едва не подкосились ноги, она развернулась и из последних сил бросилась бежать прочь. Нужный дом и вправду обнаружился за поворотом в конце улицы. Задыхаясь, Элли нырнула под арку, пересекла двор и без сил ухватилась за ручку двери. Никто за ней не гнался. Дрожащими руками Элли нашла нужный ключ и вошла в парадную. Сил больше не осталось, и девушка опустилась на ступеньки лестницы.