Булл и Кольт заходят в мужской туалет. Туалет уже предварительно обоссан и унижен, как и любой другой туалет в других учебных заведениях нелучшего толка. Булл и Кольт становятся рядом друг с другом у писсуаров и мочатся на кафель. Сделав грязное дело, Кольт говорит щегольским голосом с гейским присвистом:
— Булл, я тебя громко хочу!
— Давай займёмся громким сексом, мой мопсик, — отвечает Булл.
— Бро… Это то, что я хотел от тебя услышать!
Сцепившись в крепких мужских объятиях, двое друзей лобызаются и влетают в ближайшую кабинку. Дверь с хрустом срывается с петель, а Кольт приземляется атлетичной жопой на унитаз и подсаживает на колени Булла.
— Чувствуешь мою пизанскую башню, брат? — цедит сквозь зубы Кольт и пускает пятерню в свою стильную причёску.
— Да, я чувствую твою древнеегипетскую пирамиду, — шлюховато прикусывает губу Булл.
— Так возьми её в рот, чего тупишь!
Булл тут же соскакивает с колен Кольта, становится на свои и срывает ненужные элементы одежды с паха товарища. Огромный член Кольта слегка криво возвышается над лакированным «коком» на голове Булла — настоящая пизанская башня, не древнеегипетская пирамида. Булл насаживается ртом на головку и вгрызается в неё, как собака. Кольт шумно стонет и запрокидывает голову, пробивая затылком сливной бачок унитаза. Хлещет вода. Булл без проблем заглатывает кожаный пистолет до середины, а Кольт уже беснуется в экстазе и издаёт звуки громкого влажного секса.
— Он ест моих детей! — вопит Коля и протяжно мычит, кончая.
— Ну что, брат, — ухмыляется Булл, выпустив пенис Кольта из плена своей глотки. — Теперь твоя очередь.
— Да без б, моя ватрушечка, — отвечает Кольт и заправляет хуй в штаны. — Только давай переместимся в коридор
Коля хватает Булла за бёдра, Булл хватает Кольта за жопу — и в таком переплетении рук они влетают в стену и пробивают её, оказавшись в школьном коридоре. Там как раз столпилась куча шестиклашек. При виде двух накаченных восемнадцатилетних пацанов, что гомоэротично обнимаются, но остаются просто друзьями, дети раскрывают свои рты и забывают заданный на сегодня стих Пушкина.
— Дядя, а вы что делаете? — спрашивает девочка в очках на пол-лица.
— Занимаемся какой-то хуйнёй, — отвечает Булл. — Дети, не повторяйте это в домашних условиях, мы профессиональные долбоёбы.
— А-а-а. Круто. А я думала, вы делаете яой.
— Не без этого, — сдержанно соглашается Булл.
Кольт хлопает ему по заднице и говорит:
— Бро, хватит детям пургу загонять, лучше решай, где найти смазку для жёсткого анального жаха.
— Хм-м, — задумывается Булл и потирает подбородок. — Думаю, стоит доебать физрука.
— Согласен, — согласен Кольт.
И они бегут доебывать физрука, по пути разнося школу своими пудовыми кулаками.
Учитель физкультуры Ворон Иваныч сидит в школьной ка4ал0чке и упражняется в метании резиновых дилдо в мишень — тот самый вид спорта, по которому у него КМС и мог быть мастер спорта, если бы не травма запястья из-за неистового онанизма. Внезапно стена с мишенью разрушается, а очередное дилдо вместо цели попадает Буллу в рот.
— Ворон Иваныч, нам для упражнений нужно 15 литров вазелиныча, — заявляет Булл, сплюнув резиновый хуй, огромный как пенис.
— Ещё чего, оболтусы. У вас за последние два года ни одного зачёта по бегу!
— Нам они для этого и нужны, — говорит Кольт. — Мы будем упражняться в членочном беге друг у друга в очке.
— Шутник, что ли, дохуя?
— Ну типа.
— Пиздуйте отсюда, пока не будете готовы сдать зачёт!
Булл и Кольт переглядываются и с криком «Ебать ты, физрук» набрасываются на него. Ворон отпрыгивает к ящику с дилдо, хватает его и бегает вокруг гомодрузей, закидывая их резиновыми хуями. Коля и Булл пытаются ударить в ответ, но каждый раз промахиваются — трудно попасть по вертлявому, как глиста в скафандре, физруку, поэтому достаётся в основном мебели: ломаются полки со спортинвентарём, рвутся боксёрские груши, рушатся стены. И отовсюду на героев сыплются дилдаки, больно истязая атлетичные телеса. В порыве ярости Булл хватает один из них и со всей силы кидает в физрука.
Победа!
Сражённый, Ворон спускается с небес на землю, с критическим пробитием в области паха.
— Довыёбывался, я тебе пизды дал, — говорит Булл.
— Это баян, брат, — отвечает Коля.
— Никогда не говори «баян», брат. Это по-гейски.
— Брат…
Они засасываются, и Коля своей могучей спиной опирается о шкаф с вазелином, который тут же ломается под центнером мышц. Булл вытаскивает из обломков бутыль со смазкой — пятнадцать литров — и двое братков покидают подсобку физрука. С громким треском она рушится за их спинами, похоронив Ворона Иваныча под тяжестью резиновых дилдо и цементных стен…
— А вот вы где! — восклицает Шелли, староста 11 «Г» класса. — А Байрон Михайлович вас ищет, ищет… у нас зачёт по физике, а вы тут с бутылкой гуляете.
— Физика отстой, — говорит Кольт. — Норм пацаны изучают аналы, а не интегралы.
— Согласен, мой мопсик, — сдержанно улыбается Булл. — Только это из алгебры, а не из физики.
— Но у вас ни одной оценки за полугодие, а сегодня предпоследний день учёбы!
— Вот блин, — вздыхает Булл и обращается к другу. — Коля, тогда лучше пойти.
— Я пойду, но не напишу ни единой строчки! Я завоюю свою пять по физике в честной схватке с Байроном Михайловичем.
— Чумба, ты ебанутый? — ахает заучка Шелли и роняет челюсть на пол.
Какие эти отличники тупые — не знают, что можно получать пять в полугодии, избивая учителей!
— Но кого это ебёт? — парирует Кольт.
Булл восхищается своим другом: вот она, русская смекалочка! Восхищение перерастает в возбуждение, и они снова идут, держа друг друга за крепкие, стальные ягодицы и ломая всё на своём пути. Их цель — кабинет физики, царство Ньютона и кондома.
Прикинув хуй к носу, двое друзей поняли — если в процессе экзамена обрушить кабинет физики, то школа развалится и можно будет съебать пораньше домой. Ведь именно так звучит главный закон физической науки: «Если тело разнесёт учебное заведение на атомы, то это тело следует отстранить от занятий и вызвать его родителей в школу».
— Мы гении! Гении от слова геи.
— Брат, мы не русский идём сдавать, хотя ты прав.
Они врываются в кабинет, как Морген на бит, разгромив дверь вместе с проёмом и слившись в поцелуе дружбы. Байрон Михайлович за преподавательским столом посылает вайбы типичного злодея из аниме, да и выглядит так, будто сбежал из ДжоДжо; по пути он потерял былую форму, зато приобрёл остеохондроз + остеопороз + артрит + радикулит + камни в почках + должность учителя физики и химии в провинциальной средней школе имени Ивана Дрёмина. Неизвестно, какая из этих болезней ужаснее, но тем не менее учитель выглядит свежим и даже сасным, а его потенция также сильна, как и закон всемирного тяготения школьниц к сексуальным учителям за сорок.
— Ага, вы всё же пришли, — говорит Байрон Михайлович, встаёт с места и опирается на трость. — Я польщён таким вниманием.
Друзья ещё две минуты валялись на полу, прежде чем встать, порвать друг другу рубашки и предстать перед физиком готовыми рассказать материал на понятном им языке — языке боли.
— Отличное начало. Если напишите на доске формулу, по которой определяется мощность, необходимая для разрыва ткани — я закрою глаза на то, что вы впервые у меня появились.
— Ебать ты, — ловко парирует Кольт. — То есть вас. Мы сдадим предмет без вашей дурацкой физики. Мы просто набьём вам ебало!
— Неучи вы мои, битьё, как вы выражаетесь, «ебала» — это тоже физика.
— Сука, физик, не душни! — говорит Булл, после чего хватает стул и швыряет его в окно, но промахивается, и стул с треском обрушивает одну из межоконных стен.
— И это вы с точки зрения физики не опишите?
— Да! — говорят хором друзья.
— В таком случае, я вынужден охладить ваш пыл.
— Ответ отрицательный! — кричит Булл и бросается на физика.
Свистит воздух — и в плечо Булла втыкается игла. Здоровяк валится как подкошенный, подминает под себя несколько парт и оставляет ударной волной трещины на полу.
Байрон Михалыч опускает трость, которая оказывается дудкой для метания дротиков, и язвительно скалит виниры:
— Дурачьё! Не забывайте, что я ещё учитель химии, а каждый уважающий себя химик носит в сапоге закладку мефедрона, а в трости — полный шприц карфентанила. Это необходимо для обороны школы, так велело МинОбр из-за [вырезано цензурой]!
Чёрт! Старый хрыч задействовал настоящий слоновий транквилизатор, а габариты Булла как раз приближены к габаритам африканского слона!
— Булл! — подбегает к нему Кольт. — Брат! Ты как?
— Брат… я умираю… меня поразил злой наркотик… Я предал ЗОЖ.
Начинается паника, и школьники все как один покидают класс: кто через дверь, кто через окно. Байрон Михалыч даже не пытается их остановить. В конце концов, последние занятия созданы для того, чтобы карать отпетых задолжников, а не изнывать от скуки в кабинетах.
Булл закатывает глаза, изо рта у него идёт пена.
В этот момент у Кольта перед глазами пронеслись события прошлого — как вместо Спутника в медпункте им кололи героин. Все знали, что это дело рук Байрона Михайловича, но никто не был против, даже ЗОЖники Булл и Кольт — ведь прививки делали всегда вместо одного из уроков. Кольт вспомнил, как они варили мет на лабе с Байроном Михалычем. Как делали тротил на уроках труда с Динамайком Трофимовичем. Как они во время игры в лапту случайно уебали битой Ворона Иваныча и обеспечили ему внеплановый отпуск в реанимации — физкультура убивает…
Байрон Михайлович смотрит на Кольта, склонившегося над павшим другом. Очевидно — сегодня никто не сдаст физику. Учитель снова вскидывает трость.
— Оболтусы… — рычит он.
Щелчок — дудка выпадает из рук, а рядом взрывается пластиковыми осколками ручка. БарМихалыч ныряет под учительский стол — и вовремя, ведь доску за ним пронзают школьные принадлежности: ручки, карандаши, циркули, стальные линейки, резиновые члены. Когда огонь прекращается, Байрон Михайлович, полусогнувшись и держась за больную спину, вылезает из-под стола.
И Кольт тут же срывается с места — центнер мышц без тормозов.
Байрон Михалыч пробует сойти с линии удара, но его в спину ваншотит родимый остеохондроз, и старый хрыч, скорчившись, выставляет перед собой трость как щит — жалкий жест самообороны. Последнее, что видит БарМихалыч — надпись на кулаке ученика:
ИДИ
НАХ
й
…а где «у»?
Меткий хук припечатывает физика к полу. Брызгает кровь. Кольт возвышается над своим учителем — атлант расправил плечи.
— Ну, какая моя оценка? — спрашивает Коля.
— Урок ещё не окончен! — отвечает Байрон Михайлович и резко втыкает в голень Кольта шприц.
Кольт замирает — но на ногах остаётся. Лишь охуевший взгляд, устремлённый в пустоту, выдаёт его состояние. Состояние озарения.
— Я понял. Всё это время вы, Байрон Михалыч, были всего лишь пешкой в руках главного врага… Я не должен бороться с дилером, я должен бороться с наркотиками! А значит, я должен бороться не с вами, а с физикой!
Вскочив с БарМихалыча, Кольт избивает воздух с криками «Получите пизды, атомы ёбаные!» Под горячую руку попадают стены и окна, отовсюду летят осколки, щепки и бетонное крошево.
— Идиот! — кричит Байрон Михайлович. — Ты знаешь мой предмет даже хуже, чем я думал! Атомы невозможно избить, они неприкасаемы, как депутаты!!!
И тут же ему в лицо прилетает пудовый кулак Кольта. Ведь Байрон Михайлович, как и всё в нашем мире, состоит из атомов, а атомы это физика.
БарМихалыч шаркается об стену и вырубается. Боковые створки доски закрываются, обнажая физические формулы. Кольт видит сплетения непонятных букв, написанных для учеников, которые столь же глупы, как и Коля с Буллом, но при этом способны заплатить преподу — длинный нал, короткий ум.
Среди всех формул оказывается заветная «E = mc²». Закон пропорциональности массы и энергии. Но так как Коля туп и невежественен, то он думает, что это та самая главная формула физики, отвечающая за гравитацию. А значит, думает Кольт, если победить гравитацию — то можно победить и само понятие физики.
— Пизда тебе, гравитация ёбаная. Ты будешь жалеть о том дне, когда Ньютон изобрёл тебя! — рычит Кольт.
С криком «Тупая физика, как же я тебя, блять, ненавижу» он громит доску. Увы! — доска висит на одной из несущих стен, поэтому школа начинает разрушаться, а на Кольта сваливается кусок потолка. Массивный такой кусок. Соприкосновение светлой головы с немытым потолком приводит Кольта в чувство, и он даже смачно рыгает, как бы высвобождая из себя наркотические яды.
Потолок, кстати, не переживает столкновения с титановым черепом Коли. Помянем.
Раздаётся негромкий хрип. Кольт подбегает к Буллу — живой!
— Ты цел!
— Почти, мой мопсик, — кряхтит Булл. — Утренняя зарядка закалила меня, но мне нужна помощь.
— Какая?
— Бро, ты серьёзно? Конечно же, терапия дружеским анальным сексом!
— Бро… Это то, что я хотел от тебя услышать! Не зря же мы смазку у физрука отжали!
И Кольт разрывает штаны Булла так, как разорвал школу…
***
Ученики, учителя и технический персонал собираются на асфальтированной площадке перед школой, пока храм знаний разваливается на куски, как надкусанное суши. Младшеклассники радостно прыгают и скандируют: «Мы пока-пока по камушкам школу разберём…» На них недовольно цыкают учителя. Старшеклассники устраивают карточный турнир за спинами учителей, а Мортис уже успел сбегать за пивом и перелить в термос, чтобы попивать, пока никто не видит.
Директор школы говорит в пустоту: «Ну, примерно так я ронял запад в семнадцатом году». Завуч, она же учитель математики Роза Марьиванна, окликивает школьников и приказывает им не паниковать, а педагогам — пересчитывать детей, как цыплят.
Внезапно, из обломков школы поднимаются неясные силуэты. Сквозь облака пыли видны только тени, зато отчетливо понятно, что они прямо сейчас предаются порыву страсти. Мортис прыскает пивом через ноздри, обрызгав им математичку, и кричит: «Ебануться, это же Кольт и Булл! Они выжили!»
И да — у одной из фигур есть фирменный лакированный «кок», а у другой — стильная модельная причёска. Булл и Кольт.
Два главных хулигана школы занимаются анальным сексом на обломках родной шакальни.
Из входа в школу, оставшегося в виде проёма с погнутой дверью, выходит Байрон Михайлович с разбитой губой, синяком под глазом и сломанной тростью. Он говорит:
— Булл Сорокин, Кольт Петров… с огромным прискорбием я вынужден сообщить, что у вас годовая пять по физике и химии. Вы допущены к ЕГЭ.
Школьная общественность взрывается аплодисментами. Мортис орёт: «Я с ними дрался на школьной дискотеке, весь диджейский пульт заблевали!» и обнимает всех, кого видит.
Математичка плачет. Байрон Михайлович был последней надеждой педсостава на то, что Булл и Кольт получат заслуженное наказание.
Шелли вновь роняет челюсть на землю. Все два года усердно училась, чтобы заработать наивысшие оценки по предметам, а Буллу и Кольту понадобилось всего лишь разнести школу на атомы и избить бóльшую часть учителей ради аналогичного результата… Где же справедливость?..
А Булл и Кольт… они счастливы и запрокидывают головы в экстазе. Best friends forever.
Из сборища выбегает трудовик Динамайк Трофимыч и вопит:
— БЛЕЕЕАААТЬ! Дети, отныне на всех уроках технологии мы будем делать новую школу. Достроим — каждому пять в четверти по технологии, изо, музыке, обж и истории!
(Все эти предметы ведёт лично трудовик).
— Дед Трофимыч, — из толпы шестиклашек выходит девочка в очках на пол-лица и говорит, — а почему пять ещё по истории?
— Потому что это историческая хуйня!