Паша идет домой с ночной смены, наступая ногами на только что выпавший первый декабрьский снег - предвестник Нового года. До него оставалось всего пара недель, а значит пора идти к Елизавете Дмитриевне и бить челом, просить не ставить смены в Новый год, надеяться, что войдет в положение его круто изменившейся жизни. Сложнее этого был только выбор подарков своим девочкам, а вернее, маме и жене, потому что с интересами Варежки и двухмесячной дочки все предельно ясно: плюшевый лисенок, подаренный на выписку и мамина грудь, от которой, между прочим, он и сам бы не отказался...

Тихо провернул ключ в двери, снял верхнюю одежду и направился в спальню, где на кровати лежала Лисса, попивая молоко, Оля обнимала дочку, поджав под себя колени, а недалеко от них свернулась калачиком Эбола, охраняя хозяйку с ее чадом. Захватил приготовленное женой полотенце и помчался в душ, чтобы уже через пару минут обнимать из обеих и отсыпаться после смены.

Через два часа Лисса опять заплакала и фокус с грудью в этот раз с треском провалился, ребенок хотел играться и познавать мир, а не валяться в кровати с родителями.

- Оль, покорми малую! - сквозь сон, ткнул жену пальцем в плечо

- Она не голодная, ей скучно

- Значит надо поиграть... - собирался было опять провалиться в сон, но жена передвинула орущий сверток на его сторону постели

- Рыков, если ты такой умный, вот сам ее и развлекай!

- Оль, ты чего такая злая? Я ж после ночной, давай как обычно, через пару часиков тебя сменю - Паша играл с ребенком всегда с превеликим удовольствием, но такие условия сейчас диктовала банальная усталость после тяжелой смены, где он вообще ни разу не присел

- Я не злая, я просто не могу! - истерично выкрикнула и закрыла лицо руками, вздрагивая от редких всхлипов

- Оль, ты чего ревёшь? Что случилось? Почему не можешь? - сон, как рукой сняло, не часто он видел жену плачущей. На Лиссу это тоже произвело такое впечатление, что она сама перестала плакать и затихла, наблюдая за папиными действиями.

- Мне больно...

- Оль, что больно, где? Оля, не молчи, я же врач! - Паша сел ближе к жене и склонился над ней, задавая кучу вопросов, которые она упорно игнорировала, продолжая тихо плакать - Оля, посмотри на меня! Тебе нельзя так нервничать, молоко пропадет!

Последняя реплика немного отрезвила Олю и она убрала ладони с лица, приоткрывая красные, припухшие от слез глаза. Молча забралась к нему на колени, обхватывая шею худыми руками, чтобы уткнуться в грудь и почувствовать себя в безопасности. Под размеренные поглаживания и укачивания, слезы стали высыхать, а примостившаяся в ее ногах Эбола дарила Оле ласку и успокоительный массаж подушечками лап.

- Оль, ты успокоилась? - кивок - Тогда объясни мне пожалуйста, по какому поводу сырость разводишь? Ты просто устала и тебе нужна помощь с дочкой? Или болит что-то, ты говорила? Колись давай, только не плачь больше, пожалуйста!

- Паш, у меня месячные начались... Нормальные... - снова затянувшаяся пауза

- Так это ж хорошо! Организм восстанавливается, все функции налаживаются... Так по какому поводу потоп? - вздохнул, все еще раскачиваясь в стороны и вытягивая из жены информацию

- У меня низ живота с ночи сильно тянет, тошнит и все болит, сил нет... Раньше так не было!

- Оль, не надо плакать... - ее судорожный вздох грозил перерасти в новый ручей слез, но Паша успокаивающе гладил ее по спине - Так бывает, ты мне сама говорила, что после родов всё ощущается по-другому, будешь знать, что у тебя болезненные месячные. Тебе еще повезло, ты чуть ли не впервые с таким столкнулась, а есть девочки, к которым я стабильно раз в месяц по пять дней катаюсь, уколы обезболивающие ставлю, представляешь?

- Ужас... Надеюсь, у Лиссы так не будет...

- Не знаю, это зависит от индивидуальных особенностей ее организма. - посмотрел на маленький хитрый комочек и пожелал, чтобы как можно меньше недугов встретилось на ее жизненном пути - Хочешь, блины сделаю? Лисенок, поможешь папе завтрак приготовить?

Оля лишь слабо кивнула и Паша переложил ее обратно на кровать, накрывая одеялом, где тут же оказалась Эбола, ластясь. Паша забрал ребенка с собой на кухню и оставил в обычной переноске с парой мягких игрушек, а сам отправился на поиски нужных для блинов продуктов.

Алиса спокойно лежала в небольшой переноске на столе и наблюдала со своего поста за каждым действием папы, которое он проговаривал вслух. Она ни разу не пискнула или захныкала, требуя маму, будто понимала, что ей тоже нужен отдых и она тоже может себя плохо чувствовать.

- Ну что, Лис, пойдем маму кормить? - Паша сначала отнес переноску с дочкой в спальню, а за второй заход принес поднос с блинами, вареньем и травяным чаем.

- Милая, просыпайся, пора завтракать

- Спасибо, Паш... - Оля все в том же положении эмбриона поднялась на локоть и погладила другой рукой мужа по волосам - Ты у меня такой хороший, я так тебя люблю! - прошептала, целуя в губы

- Мммм, хороший, только зубы мне не заговаривай! Давай поешь сначала, а потом опять поцелуемся - Паша оторвался от жены и поднес к ее губам блинчик, который она надкусила. Осилив только полтора блина, Оля запила скудный завтрак чаем и потянулась за очередной порцией нежности и ласки.

- Все, жизнь налаживается?

- Мгм...

- Ну, тогда лежи и отдыхай, а я с дочкой в зале посижу. Завтра мама придет после обеда, поможет, пока я буду на смене - муж пригладил темные вихры, еще раз поцеловал и направился в зал развлекать Алису, отчаянно борясь с зевотой и накрывающей усталостью.

- Спасибо, Паш... - донесся из спальни тихий сонный голос жены, но он не ответил, плотно прикрыв дверь за собой. Это его долг, беречь жену и ребенка.

***

- Представляете, разревелась, прямо как Алиса! Ужас, я всегда такая сильная была...любая проблема, любая боль, все переносила стойко. А тут... - Оля сидела на диване, прождав колени к животу, а свекровь ласково гладила ее по волосам

- Сильные женщины тоже плачут, Оль и это нормально. Гормоны иногда играют с нами злую шутку, сама через это прошла

- Ой, кажется, Лисса проснулась - Оля собиралась встать, услышав недовольное кряхтение дочери, но была остановлена Мариной Леонидовной

- Лежи, лежи, я сама - свекровь поспешила скрыться в спальне, временно оставляя Олю одну