Можно ли перейти из Света во Тьму? На самом деле довольно сложный вопрос, если смотреть на то, как мобианцы реагируют сначала на одно, а затем на другое. Из покон веков многие выбирали ту сторону, которая близка к их душе, то, что ближе всего к истине для них.

Но это было в прошлом, когда еще разрешалось выбирать, когда еще Свет открыто не выступал против своей сестры, мирившейся с ее видением мира, с ее существованием. Тогда многие смотрели, чувствовали, принимали ту философию, которая раскрыла бы их с новой стороны.

И именно тогда всех все устраивало. Те, кто больше тяготел к Тьме, к тому, чтобы раскрыть свою душу иначе, на все сто процентов, шли к ней, превращаясь в темных мобианцев и наслаждаясь тем, что познали те мысли, которые сокрыты от всех остальных, кто не принимал ее учения.

У кого-то была иная стать, а именно вера в Свет, они выбирали и довольствовались лишь положительными эмоциями, тем, что не существует зла, а все можно исправить, что героями не рождаются, а ими становятся через нелегкий труд над собой.

И именно в прошлом все было в полном порядке, но, к сожалению, такая практика прекратилась из-за желания Света главенствовать, закрыть все, что только представляло греховную сторону, как она думала. Ей это удалось, и теперь все должны были выбирать только Свет без исключения.

В теории не было противоположных точек зрения, которые могли хоть что-то противопоставить Свету. Все иные идеи отвергались обществом, власть адаптировала религию под себя, чтобы закрепиться на местах, а Тьма выставлялась злом вселенского масштаба.

Но это было только в теории до поры до времени, пока Долли была где-то далеко, пока ее не пробудил Роботник. В практике, как оказалось, на Тьму в обществе всегда был спрос. Просто никто не хотел этого признавать, ведь боялись, что их сочтут предателями или, что еще хуже — еретиками.

Идти против Света в представлении многих, это идти против всего Мобиуса. Но Тьме было плевать на эти утверждения, ведь она вернулась из той спячки, в которой пребывала много веков назад. Вернулась с новыми силами и планами, чтобы наконец-то занять свое почетное место. Показать Свету, что ее посыл слаб, ничтожен, что ничто и никто не сможет остановить надвигающуюся бурю, которая сметет все, что любит, лелеет и созидает Свет.

И в данный момент теория разбивалась об практику, ведь все думали, что приверженицы Света никогда не отвернутся от нее, никогда не предадут, ведь их души чисты, ведь их души без греха, а даже если он и есть, то они самосовершенствуются, чтобы победить порок, но не примкнуть к нему.

Свет — вечен, остальное ложь, которую нужно искоренить, но оказалось все намного сложнее, чем думали. Никто не ожидал, что еще один представитель Света решит подойти к Тьме, попытается понять ее, а не поднять на вилы, как следовало бы сделать.

Предательство идеалов не только Королевства Акорн, но и всего Мобиуса — тяжкий грех, но на него пошла одна розовая ежиха, пошла и ни о чем не пожалела, пошла, будто верила в то, что принимает правильное решение, когда захотела выяснить и познать Тьму.

Чтобы сделать окончательное решение в этом вопросе, чтобы не метаться от стороны в сторону, как делают это некоторые другие мобианцы из-за того, что слушают новости и пытаются понять где ложь, а где истина. Эми была той, кто предал Свет первой по своей воле, а не по нужде.

В представлении многих она уже считалась посланником Тьмы из-за того, что хотя бы попыталась понять другую сторону, попыталась хоть что-то принять или отвергнуть, ведь в таком вопросе, как многие думали, нет никакой другой стороны, есть только Свет, который должен уничтожить Тьму.

И даже если Роуз не полностью соглашалась с тем, что ей сейчас говорила Долли, то она не была шатающейся стороной от одного лагеря к другому, нет, она была тем предателем, который позволил Тьме проникнуть в ее голову, позволил ей говорить свои идеи.

И Долли говорила, чтобы посеять еще больше сомнений в голове Роуз, чтобы она приняла ее сторону, чтобы отдалась Тьме полностью, ведь ей нужны союзники, ей нужны ее новые дети, которые способны взять власть на всем Мобиусе в свои руки и не отдавать никому.

Тьма продолжала беседовать с ежихой, позволяя ей задавать вопросы, позволяя ей развивать свои мысли. Не было перебивания, не было уклонений от тех вопросов, которые могли подставить под сомнения Тьму, нет. Она отвечала на все правдой и ничего кроме нее.

И чем дольше Эми говорила с Долли, тем больше сознание розовой ежихи проникалось идеей Тьмы, проникалось семьей, тем, с чем оно ассоциируется у них, с тем, какие за собой идеи несет Тьма, которая, как оказалось, не враг мобианцам, а совсем наоборот.

Тот друг, тот проповедник, который поможет раскрыть душу иначе, раскрыться по-новому, отодвигая те рамки, которые только мешали. Она предлагала свободу, но не в извращенном виде, какая была у Света, нет, свобода подлинная, свобода, ради которой и живут ее дети.

И она сама. Свобода и мир, свобода и процветание, свобода и то, что все дальше и дальше стремится продвигать весь Мобиус. Тьма все больше поглощала разум ежихи, все больше она соглашалась с выводами Долли, несмотря на то, что в начале была настроена скептически.

И за этим смотрели. Софа с Сузой стояли в стороне и внимали речам своей матери, которая добродушно приняла Эми с ее колебаниями. Софа, конечно, хотела, чтобы Тьма быстро воздействовала на розовую ежиху, ворвалась в ее разум так, чтобы та полностью подчинялась.

Но Тьма благосклонна, Тьма не наносит ударов в спину, как это сделал Свет, который уничтожил древних темных мобианцев. Нет. Она только говорила, не заставляла и била по уверенности Эми сильнее, чем если бы использовала свои силы на полную для контроля.

Суза же только кивала в ответ, когда слышала слова своей матери, ведь полностью с ними согласна. Впитавшей философию Тьмы полностью, она ни на секунду не сомневалась в том, что пытается доказать Долли розовой ежихе без лишних манипуляций своей силой.

Сколько часов прошло? Эми не считала, когда слушала Тьму, позволившую ей здесь переночевать, чтобы потом уйти, если она пожелает. Ежиха внимала каждому слову, пыталась найти объяснение, находила, а затем понимала, что в книгах, которые она читала, было совсем не так.

И пыталась объяснить все с точки зрения Света, но все больше и больше понимала, что не может этого сделать, язык не поворачивается, ведь понимала ошибочность таких суждений. А последняя часть того, что Свет не считает за живых существ темных мобианцев, вовсе ввело в ступор ежиху.

Она не понимала как можно относиться к тем, кто не принял твою идею и решил принять другую, как к чему-то неживому, как к чему-то, что нужно уничтожить любыми способами. Роуз и раньше замечала, что телевидение выставляет Тейлза исчадьем ада, но…

Никогда не понимала почему, а только сейчас это осознала, ведь убить кого-то, кто страшен, как сам дьявол, легче, чем убить того, кто почти ничего плохого не сделал. Расмобианчивание шло только на руку тем, кто до сих пор следовал Свету, ведь так легче всего оправдать убийство.

И чем дальше тем хуже. Свет вырезал целую расу темных мобианцев только из-за того, что они были таковыми? Что поклонялись Долли, что следовали ее идеям до конца? Только из-за этого? Ведь не было на Мобиусе историй, что именно темные нападали первыми.

К сожалению, дальше еще хуже, ведь теперь она осознавала в каком заблуждении была всю свою жизнь. Мало ей было расстроится в идеалах Сони, когда та всецело отдавалась свободе, так еще и это давало понять, что Свет не тот райский уклад, к которому нужно стремиться.

Если не считать за мобианцев темных и смело их убивать, то что это за свет такой? Что это за праведность, что нужно вырезать неугодных? Это ведь неправильно, противоречило самим учениям Света. Только сейчас она понимала, что были несостыковки в учебниках, когда в них говорилось, что нужно всех прощать, а оказалось, что это правило не работает на тех, кто предпочел тьму.

Дрожь пробегала по телу ежихи, когда она складывала в голове примеры, которые когда-то знала только из одного источника и то, что говорила Долли, приводя уже свои доводы. Ничто не сходилось, Свет, будто видел только одну сторону медали, а Тьма учитывала обе.

Свет был проводником только лояльным элементам, даже тем, кто грешил, но поддерживал ее, тем самым заслуживая прощения каждый раз, когда делал что-то запретное, а Тьма была той, кто учитывал все качества мобианца, развивая их до совершенства.

И самое главное, чего не было у Света, а было только у Тьмы, так это чувство преданности семье, чувство, которое невозможно разбить, даже если темный мобианец моральный урод. Нет. Семью невозможно разделить, ведь один за всех, а все за одного, когда придет беда.

И ни один темный мобианец не смел идти против своей сестры или брата. Нет. Никто не смел этого делать, ведь эти чувства убивались самой Тьмой внутри души, она не давала даже помыслить о том, чтобы причинить вреда ближнему своему, особенно если он твоя родная кровь по тьме, по энергии.

— Это… странно… — только и смогла произнести Эми. — То есть… почему все так? Почему… — она вздохнула, не зная, что и сказать. — Меня всегда учили, что Свет — это все, а Тьма — это погибель… Мы должны ненавидеть Тьму, никогда не говорить с Тьмой и не впускать ее в свою душу… Но это никак не вяжется с… действиями Света…

— Все намного сложнее, Эми, это я и пытаюсь тебе объяснить, — произнесла спокойно Долли. — Мир не поделен на черное и белое, нет, на самом деле картина размыта, нельзя сказать точно, что вот здесь абсолютное добро, а здесь абсолютное зло.

— Но тогда где правильная сторона?.. — спросила Эми.

Долли вздохнула. Нужно ли было говорить, что правильное сторона понятие для всех растяжимое? Каждый выбирает для себя то, что желает, несмотря на последствия такого выбора. Она только посмотрела на своих темных мобианок, а затем вновь на розовую ежиху.

— Не существует правильной стороны конфликта, в любой части есть несостыковки, даже у меня, даже у Королевства, даже у Света, — продолжила Долли. — Мы не идеальны, но эта неидеальность делает нас сильнее, мы учимся на ошибках, а не пытаемся закрыть на них глаза.

Эми посмотрела по сторонам, наблюдая за спокойствием клонов героини, на то, как те смотрят друг на друга и о чем-то тихо разговаривают. Атмосфера тут тихая, не угнетающая, нет, обычная, будто в кругу родных, где у всех есть поддержка в лице друг друга.

— Странно… Сейчас я среди темных мобианок… — вздохнула Эми. — Но при этом меня еще ни расчленили, ни сожгли на костре, ни сожрали…

— Ха-ха-ха, нет, темные мобианцы не практикуют каннибализм, — произнесла Долли. — Хотя в первые века все казалось съедобным…

— Д-давайте не будем об этом… — сглотнула ежиха.

— Я шучу, — улыбнулась Долли. — В любом случае… подумай… В данный момент ты разговариваешь с Тьмой, видишь ее стрелы, наблюдаешь и слушаешь ее мысли… Как говорит Свет на этом моменте ты уже предатель, но… я хочу спросить… Ты стала худшей версией себя? В тебе хоть что-то изменилось на этот промежуток времени? Ты стала чувствовать ненависть или же жажду убийств?

Эми задумалась. В древних писаниях любой контакт с тьмой — это опасно, в любую секунду можно измениться навсегда и не вернуться на путь истинный, но что происходит сейчас? Ничего. Абсолютно. Роуз чувствовала себя даже лучше, чем несколько часов назад, когда думала, что сделала огромную ошибку.

Эми ощущала себя лучше, чем тогда, когда была в «Борцах за Свободу». Ей доносят простые мысли и при этом не заставляют верить на слово, не заставляют сразу предать Свет, будто это что-то не нужное, нет, она вольна выбирать, у нее есть та свобода, которую не ограничивает Тьма.

— Нет… — тихо произнесла Эми.

— Ты можешь и дальше быть со Светом. Эми, даже после моих слов и моей философии, которую я тебе рассказывала все этих долгие часы, я не заставлю, нет, я даже призываю тебя к тому, чтобы ты выбрала то, что твоей душе угодно, — произнесла с улыбкой Долли. — Если ты уйдешь, мы поймем, если ты решишь остаться… Мы рады принять тебя в свои ряды.

Эми только улыбнулась, это предложение, как глоток свежего воздуха. Ее не заставляют, ее мнение слушают, а не говорят следовать одной только линии. У нее есть выбор, есть своя душа, поэтому нет ничего страшного в том, чтобы последовать своим убеждениям.

— Если Тьма пробуждает в мобианках тепло и заботу, то зачем сопротивляться этому? — спросила сама себя Роуз. — Я вижу, что Софа с Сузой заботятся о Тейлзе, а они просто клоны героини! Они заботятся лучше, чем оригинал, а это я смогла заметить еще тогда, когда они воровали Торнадо… И ты, Долли, вызываешь только… доверие? Именно ты смогла дать лису то, что ему хотелось… И вас еще выставляют вселенским злом?.. Это… глупо…

— Не глупо, к сожалению, а вполне закономерно, — произнесла Долли. — Свету нужен враг, подпитывающий ее власть над всем, даже если она где-то далеко. Свету нужна вера, а как ни злейший враг может подкрепить сознание мобианцев, что нужно следовать только Свету, чтобы не попасть в лапы смерти?

— Да хватит уже про Свет говорить, меня начинает тошнить от нее… — вздохнула Эми.

Впервые Роуз осознала, что сказала что-то открыто против Света, что-то такое, что никогда бы не смогла произнести в обществе. Только сейчас она смогла открыто сказать, что чувствует, что у нее таилось в душе много лет назад, когда то и дело слышала новости про Свет.

— Знаешь… везде эта пропаганда Света: по телевидению, в школе, в учебниках — по всему Мобиусу! — взвыла открыто Эми. — И что я вижу на самом деле? Некогда гениальный лис по телевидению, который преподносился как герой наравне с героиней… сейчас хуже, чем Эггман! Вот так открыто говорят про Тейлза и никто не выступает против, ведь он предатель Света… Мне кажется скоро дойдет ситуация для абсурда и издадут указ о том, что нельзя выключать ночники ночью, иначе Тьма сожрет вас в кровати.

— Ха-ха-ха-ха-ха, — Долли от души стала смеяться. — На самом деле я люблю заниматься некоторыми вещами в кровати, но точно не есть мобианцев…

— Ага, только иногда глотать одну большую часть мобианца… — прошептала тихо Суза, чуть не засмеявшись.

— Дура, — Софа буркнула тихо и даже дала подзатыльник.

Эми посмотрела в сторону клонов, которые стали друг на друга смотреть чуть-чуть злобно, но затем выражения лиц сменилось на усмешку, даже радостные эмоции наступили. Роуз это удивляло, ей хотелось и с ними поговорить, но тут Долли перевела внимание на себя.

— Этот абсурд, Эми, нужно остановить, чтобы он не стал явью, — вздохнула Долли. — Поэтому Тейлз закончит эту войну, а мы поможем ему… И как наша вечность хочет, то мы докажем, что лучше Света в несколько раз, завершив этот конфликт на своих условиях.

Эми давно хотела завершения войны с Эггманом, душа просила об этом, но вечно Соня или Салли говорили, что невозможно это сделать в данный момент времени. Все дошло до того, что уже сам Роботник наступает по всем фронтам, стремясь подчинить все вокруг.

— Я помогу… Я должна вернуть долг Тейлзу, из-за меня он тоже страдал, — произнесла уверенно Эми.

— Твоя помощь нам пригодиться, Эми, особенно нашей вечности, — улыбнулась Долли. — Я думаю, что ты можешь помочь ему с самолетом… Будешь его второй рукой, помогая отбивать летающих насекомых на пути к базе Роботника.

— Звучит великолепно, я буду на месте героини… хех… — Эми улыбнулась. — Надеюсь, что меня вы не заставите любить Тейлза? А то я вижу вы тут все…

Эми хотела уже закончить фразу, ведь точно видела, как темные мобианки вместе с Долли неровно дышат в сторону Тейлза каждый раз, когда он появлялся. Эта любовь — без всяких сомнений, но любовь сразу троих была какой-то странной в понимании Роуз, вдруг это проклятие?

— Нет… Оно как-то само выходит, не правда ли, девочки? — Долли повернулась к Софе с Сузой.

Ежихи слышали весь разговор и только кивнули. Их любовь невозможно объяснить простыми словами, их любовь — это что-то философское, что-то такое, что нельзя выветрить из головы простым заклинанием или даже смертью. Их любовь вечна, как и сама Тьма.

— Да-да, — усмехнулась Суза. — Это происходит на каком-то подсознательном уровне. Мы любим то, что любит Тьма, и ненавидим то, что ненавидит Тьма. Но мы вольны выбирать, если не хотим этого. Но я захотела, потому что Тейлз необычен, он наша вечность, которую никому не отдадим.

— Наша любовь — это любовь семьи и любовь Тьмы, смешанной с чувством долга перед всем родным, что существует в Тьме, — произнесла Софа. — Тейлз — это то, что мне нужно… Тейлз умен, мил по натуре, он наивный и невинный порой, его слова и его внешность, его внутренние качества… это все, что я в нем ценю.

— Вот это ты выдала, сестрица… — вышло из уст Сузы. — Ну вообще у меня такие же мысли, я просто меньше сказала.

— В любом случае в постель тебя к Тейлзу никто не будет кидать… — заявила Софа. — У темных мобианок, если ты, конечно, захочешь ей стать, есть четкое понимание всего происходящего. Тьма разрешила нам испытывать чувство к нашей вечности, а могла заблокировать их, чтобы мы нашли свои вечности.

Эми слушала объяснения со стороны Софы и Сузы, они казались правдивыми, поэтому она вновь кивнула на все те объяснения Тьмы через них. Ее не заставляли менять свои ориентиры в жизни, даже под предлогом становления темной мобианкой она не растеряет свои вкусы.

— Но если хочешь, чтобы тебя кинули к Тейлзу, то… — Суза коварно улыбнулась. — Вообще-то я могу подкинуть, как рука помощи!

— Опять ты за свое, — вздохнула Софа, приложив ладонь к щеке. — Если Эми у нас розовая… во всех смыслах… то зачем это менять?..

— Эми, не обращай на них внимание, — перебила уже Долли. — Я ценю твою помощь в том, что ты готова с Тейлзом пойти и сразиться с врагом. Я надеюсь, что ты не пожалеешь о своем выборе.

Эми улыбнулась. Позади них разворачивался очевидный конфликт двух идей. Суза выступала за изменения ориентации, а Софа, наоборот, пыталась доказать, что Тьма не настолько может менять сознание и поведение личности, чтобы изменить еще и предпочтения отдельно взятой мобианки.

— Да, мы покажем, что Тьма может быть и не такой страшной для всех, а, наоборот, помощницей, — произнесла Эми с надеждой в хорошее будущее.

— Если у тебя будут другие вопросы, Эми — задавай, я отвечу на все, — произнесла Долли. — Какие бы они каверзные или какие бы нелепыми они были. Тьма всегда слушает тех, кто ей интересуется.

— Это я поняла уже, — улыбнулась ежиха.

Пока они продолжали разговаривать о Тьме, то в комнату зашел и виновник торжества, который и должен положить конец Империи Роботника. Он смотрел на всех собравшихся с улыбкой на лице, ведь чувствовал себя в кругу родных, даже в кругу одного сохранившегося в прошлом друга.

— Ну как, Эми, все хорошо? — спросил Тейлз. Он верил в то, что ничего не произошло в момент его отсутствия.

— Да, Долли досконально объяснила мне, ответила на все, что я хотела услышать, — произнесла с улыбкой Эми. — Правда… слушать ее историю с первого века было довольно затруднительно… — вздохнула ежиха.

— Тяжело в учении легко в бою, — ласково произнесла Долли.

Два клона Сони тут же подбежали к лису, дабы обнять его с двух разных сторон. Они скучали по нему, а находиться с той, кто когда-то причинил ему боль им было немного некомфортно. Тейлз тут же сжал их в своих объятиях, его руки ласкали их иголки.

Эми видела это, ощущала, будто бы на себе, как их гладили со стороны, с какой нежностью лис приветствовал клонов, которые напоминали ему о героине, но он никак не отвергал их. Что-то внутри ежихи переворачивалось, что-то не давало просто так отвернуться.

И ей нравилось смотреть на такой рай посреди всей разрухи, которая окружала ее с момента войны. Она везде пыталась найти утешение, покой, почувствовать что-то, кроме ощущения бесконечного кровопролития на фронте, из-за которой даже шла в объятия Сони.

Но сейчас перед ней иная ситуация, иная любовь, которую не разбить простой свободой и вседозволенностью, не сломить ничем. Ее душа окутывалась во Тьму только из-за этих моментов, когда перед ней был покой, настоящая семья, которая была только у темных мобианцев.

— И это все может быть твоим, если захочешь к нам присоединиться… — прошептала Долли.

Ее голос манил Эми. Тьма находилась прямо позади нее и пыталась наконец-то поселиться в ее душе полностью, обнаружив момент слабости в ее сердце, заполняя столь страшную пустоту только своей энергией, дабы больше не было даже мысли о предательском Свете.

— Я… — только вымолвила из себя Роуз.

И она все наблюдала. Софа и Суза пытались поцеловать лиса, а он ответил им только поцелуем в их лобики, будто сейчас не время, будто оттягивает тот момент, когда это можно сделать. Но даже так в этом чувствовалось особое тепло, с которым невозможно бороться.

Роуз никто так нежно никогда не обнимал, никто и не пытался этого сделать. Соня? Соня могла только развлекаться с ней, но ничего взамен. Розовая ежиха сглотнула. Она вспоминала те мгновения, когда плакала в объятиях лиса, когда он принимал ее после той боли…

И принимал ведь? Принимал и не отвергал, вновь стал ее другом. Вечность Тьмы действительно заботилась о темных мобианках, о других. Не было злом, как и сама Тьма. Что будет, если она… захочет? Захочет простого тепла, которого не получала никогда взамен?

И она точно знала, что получит это тепло от Тейлза, получит так, как и клоны героини, получит с позволения Тьмы, которая в данный момент уловила ее мысли, понимала их и не останавливала. Долли только касалась ее плеч, заставляя стоять на месте.

И Эми стояла, не хотела уходить, она только наблюдала за теплом со стороны… И хотела быть ее частью. Хотела почувствовать тепло в своей душе, который перемешал бы ее не со Светом, который практически ничего не дал ей в жизни, а с принимающей Тьмой.

— Я хочу… — сошло тихо с уст Эми.

— А я разрешаю… — шептала Долли. — В конце концов у темных мобианок есть семья, которая всегда рядом… — хищный оскал появился на лице лисицы. — И эта семья бессмертна и никуда не уйдет, как твоя…

И Эми только кивнула. Ей нужна семья. Ей нужны близкие по ощущениям мобианцы рядом. Слишком долго она была одна, даже среди друзей, слишком долго искала теплоты и заботы со стороны, но не находила. Ей нужна Тьма. Тьма, которая не предаст.

Тьма, которая поглотит и никому больше не отдаст. Тьма, которая даст чувство, которое у нее не было на протяжении ее существования, когда смерть настигла ее родителей от рук Эггмана. Была ли тогда это случаность или нет… неважно, ведь у нее теперь…

Есть настоящая семья, которая сможет помочь, сможет утешить, сможет подарить тепло, которое ей так нужно. Долли держала ее за плечи и попутно с этим энергия сочилась в тело розовой ежихи, поглощая каждую клеточку, которая могла быть в ней.

Каждая частичка плоти обмакнулась во Тьме. Тейлз же отпустил своих ежих, которые, как комары, ни в коем случае не хотели отлипать от его тела. Лис и не успел оглянуться, как вдруг ощутил еще одни нежные прикосновения, в которых он узнал Роуз.

Розовая ежиха вжималась в Тейлза так, как никогда раньше. Она ощущала теплоту, ощущала с каждой новой секундой что-то родное, что не хотелось отпускать ни в коем случае. Ее сознание померкло из-за энергии, но возродилось совершенно новым. Тем, что уже никогда не уничтожить.

— Т-ты чего, Эми… — произнес Тейлз.

Но она не отвечала, только вжималась. Он ощущал ее слезы, будто она во второй раз дала волю своим эмоциям. Он только прижимал к себе, не в силах отпустить. Он чувствовал что-то родное в ней, чувствовал и понимал, что она стала частью Тьмы, стала темной мобианкой.

А Долли лишь улыбалась, ощущая, что ее семья стала больше на одну темную мобианку. Лисица только подошла к своим синим ежихам, что-то шептала им на уши, а те кивали в ответ. Спустя всего несколько мгновений они выбежали за дверь, отправляясь куда-то вдаль.

А Долли лишь подошла к двери, когда развернулась. На нее смотрел Тейлз, поглаживающий волосы Эми, пытаясь ее хоть как-то успокоить в данную секунду. Лис не понимал куда все уходят, но как только увидел выражение лица своей Тьмы, то тут же осознал.

Пришло время. Время, которое он ждал слишком давно. Время, когда все изменится. Софа с Сузой уже побежали в сторону базы Роботника, а Долли лишь направлялась на свою позицию, оставляя только двоих. Тех, кто мог отвлечь на себя внимание с помощью Торнадо.

— Удачи, моя вечность, надеюсь, встретимся уже на базе, — улыбнулась Долли, закрывая за собой дверь.

Эми все не хотела отпускать лиса. Чувство преданности семьи все сильнее разжигалось в ее сердце, все сильнее отдавало теми ощущениями, которые она давно хотела испытать, почувствовать себя любимой, нужной, наконец-то в кругу тех, кто ей дорог.

— П-постой… Э… А… — Тейлз вновь смотрел на Эми. — У-успокойся, Эми…

И нет больше той фальшивой свободы, нет той Сони, которая пользовалась чувством пустоты в душе Эми. Есть только Тьма. Есть только семья. Есть только… вечность?.. Это незнакомое чувство к вечности. Оно было, она могла сопротивляться этому, но…

Но нет. Она не сопротивлялась, не хотела сопротивляться этому ни в коем случае. Тьма разрешала, и Эми не отказывалась. Тьма чувствовала, но Роуз не решалась избавиться от связанности с вечностью, с той вечностью, которая так дорога Тьме. Нет. Она хочет быть там, где вся семья.

— Тише, Эми… Тише… все хорошо… не нужно плакать… — сглотнул Тейлз, пытаясь хоть как-то ее успокоить.

И хочет любить то, что любит вся семья. Тейлз медленно ослабевал свою хватку, чтобы выпустить из своих объятий, чтобы наконец-то она смогла вытереть слезы. Она пыталась это сделать, но слезы все шли и шли. Она не могла их остановить, но слезы были не печали.

А счастья, что у нее появилась новая семья. Тьма опутывала, Тьма принимала, поэтому невозможно было сопротивляться. Лис пытался убрать слезы с лица Эми, вытирал ее личико своей рукой, но она среагировала не так, как он ожидал, особенно сейчас.

Еще секунда, как лис осознал, что их губы соединены. Еще полсекунды, как он чувствовал язык Роуз, который соприкасался с ее языком. Он застыл, не понимал, что происходит, но Эми все понимала, не хотела отпускать, не хотела отстраняться от своей вечности.

«Что за… — Тейлз только смог подумать. — Какого…»

И он не мог пошевелиться, не мог ничего сделать против. Чувство родства, чувство того, что так надо перекрывали все его мысли. Ее губы прижаты к его губам, он видел, как из-за этого ее слезы переставали капать с лица, как она успокаивалась лишь от этого.

И он не вправе отступать. Языки переплетались, тела прижимались друг к другу, пытаясь подарить друг другу тепло, которое невозможно больше скрывать. Он не отпускал, а она тем более. Но эти мгновения утешения, спокойствия прошли, когда их губы разъединились.

Эми глубоко дышала, а затем вновь сомкнула свои губы с его, на этот раз меньше времени, чем в первый раз, но ей нужно было это сделать, ощутить себя вместе с вечностью, ощутить себя такой же темной мобианкой, как и все остальные. Вновь губы разъединились.

— Э-Эми… — выдохнул Тейлз.

— Н-ничего не говори… — шептала Эми. — Ничего… просто… не нужно… Пожалуйста, прошу… Тейлз… Наша вечность… Не отпускай меня… Не предавай… Пожалуйста… Моя новая семья… Не могу без тебя…

Тейлз хотел что-то произнести, но ему не дали этого сделать. Вновь его губы были прижаты к ее губам. На лице Эми больше не было печали или скрытой боли, которую она носила в себе. Была только Тьма, только семья, только счастье, которое направляло вперед.

— К-конечно… — прошептал лис сквозь поцелуй.

— Наша вечность… Наша… — бормотала розовая ежиха. — И ничья больше…

Их губы вновь разъединились, тяжело было дышать от таких мгновений, но чем дальше, тем слаще каждая секунда. Их сердца бились в унисон, хотелось еще и еще цепляться за эти блаженные секунды, но лис смог себя контролировать, отодвигая Эми в сторону.

— Я… я… — Эми вздрогнула. — Ох, Тейлз… я просто… Стыдно, но… но так классно… я такое даже с Соней не испытывала… Это лучше… намного лучше… Боже… Т-твои губы… твой запах… он сводит меня с ума…

— Э-Эми, н-нам нужно успеть отвлечь роботов Эггмана… — произнес Тейлз, попытавшись отстраниться от накатывающих на него мыслей.

— Д-да… конечно… Ты прав… — Эми вздохнула, пытаясь прийти в себя. — Я просто… На меня что-то нашло… это… это эйфория, что я в семье… живой… Да… что Тьма приняла меня… Что… что вечность приняла… или… нет… так… Но ты же меня не отвергнешь, как это сделала Соня?..

Тейлз сглотнул от столь резкого ему посыла. Последние слова били по сознанию сильно. Она смотрела на него, смотрела своим пристальным взглядом, будто проникала в душу, пытаясь найти там ответ. Он кивнул ей, соглашаясь с ее мыслями о семье, о вечности и о Тьме вместе взятых.

— Тогда пойдем к Торнадо! Покажем роботам Эггмана из чего сделаны настоящие мобианцы, — лицо Эми расплылось в нежной улыбке. — Покончим с этой войной раз и навсегда…

Тейлз улыбнулся, несмотря на произошедшее, несмотря на то, что он должен был удивляться этому больше всех, как и Эми, но Тьма говорила, что в этом нет ничего плохого, что семья важнее, семья должна принимать все, что только возможно, несмотря на то, что со стороны это может показаться отвратительным.

Если темная мобианка не хочет вечность, принадлежащей Тьме, то не должна любить ее. Но Эми сделала свой осознанный шаг. Роуз выбрала любить то, что любит Тьма, и ненавидеть то, что ненавидит Тьма. Розовая ежиха с улыбкой направилась за Тейлзом на выход из дома.

— Вместе мы сможем победить Эггмана! — произнес с улыбкой Тейлз.