Жизнь течет последовательно, плавно раскачиваясь от раннего утра к долгожданному вечеру. Она может быть монотонной, спокойной, иногда скучноватой, а может приносить свои правки, создавать проблемы. Виной этому черная полоса в жизни или кошка, перебежавшая дорогу? И даже у самых подготовленных и осторожных людей наступает кризис. 

Мало кто знает, что происходит за дверями директорского кабинета. О чем могли разговаривать приличный бизнесмен и мелкий нотариус. При каждом ударе стены содрогались, а сотрудники в испуге хватались за голову, моля, чтобы это наконец закончилось.

Работники заметно притихли, прислушиваясь к шуму. Нет постоянно снующих слегка заспанных лиц. Обычно Владимир Сергеевич никогда не доходил до порчи имущества своей же компании в порыве гнева. Возле дверей стояли два амбала, нервно подрагивающие от каждого грохота за дверью, будто боясь, что через стену пролетит какой-нибудь увесистый предмет и попадет в них. Рычание президента и мольбы нотариуса слышались особенно отчетливо в коридоре, по которому то и дело пробегали работники, стараясь скрыться как можно скорее за углом.

Спустя какое-то время шум прекратился. Видимо гнев был благополучно вымещен на мебели кабинета и на бедном пожилом адвокате.

Дверь открылась, и в коридор вышел высокий брюнет с серыми глазами. В холодном выражении лица больше не читалась жажда перегрызть кому-нибудь глотку. На нем надет черный дорогой костюм, люксовые туфли, возможно вышитые на заказ. 

Настоящий пример сильного и независимого пола, о котором могла мечтать любая девушка. Вот только проблема отношений лежала совершенно в другом, помимо взрывного характера.

За ним вышел растрепанный низкорослый седоватый мужичок в обнимку с папкой. На голове творился полнейший бардак. Он нервничал и лишь молча семенил за мужчиной, изредка спрашивая что-то, и получая грубоватые ответы.

Все испуганно притихли, затаив дыхание. И только когда дверь захлопнулась, сотрудники выдохнули и расслабились. Где-то слышались тихие проклятья в сторону ушедших.

[Влад]

Я, Владимир Лесков, потомственный Альфа-оборотень, уже пять лет возглавляю вторую в мировом рейтинге компанию холдинга. Состоятельный 28-летний мужчина, устроивший свою жизнь. Я второй сын в семье Лесковых, у меня есть старший брат, сбежавший из семейной стаи много лет назад, мотивы которого мне не известны. Я всегда знал, что он глупец, который решил что-то для себя и не думал ни о ком, неожиданно появился и принес с собой проблемы. Братец и подсунул мне кота в мешке, кучу долгов, которые я как-то да закрою. И, ебтвоюмать, ребенка. Вот тут я чертыхнулся. Какой ещё ребенок?!

После смерти брат написал доверенную опеку и завещание на засранную однушку мне в подарок. Мать ребенка не оборотень вовсе, а человеческая душа. В купе я получил полукровное создание с кучкой проблем в маленьком городе, без перспективы на дальнейшую жизнь, однокомнатную, никому не нужную общагу, долги и свидетельство о смерти. 

Я был в «восторге». Мою радость слышал весь этаж, да и не только этот. Нотариус, который помогал оформлять подобный "подарок", чуть не забился инсультом на диване. Странно, что я не узнал об этом раньше, учитывая сколько сил было вложено, чтобы найти всего одного Альфу. Всего одного! Я все эти годы пытался разыскать братца, но он оказался прямо у меня под носом.

Конечно, я сразу собрался и направился в другой город в поисках своего племянника.

Нет. Но моего мнения никто не спрашивал. Оборотни в этом мире уже давно живут бок о бок с людьми, прекрасно скрывая свою сущность. Моя стая — не исключение. Отличием был лишь тот факт, что с людьми нас в принципе ничего общего не связывало, кроме работы. Сколько не сопротивлялся, но я вправду не хотел больше никого принимать в свою стаю. Жопой чувствую, что вся система, так долго возводимая мною, полетит к чертям.

— Спихну его в детдом.

— Влад, нельзя так, — возмущались члены стаи. Для них не было особой заботой подкормить беспризорного щенка, еще и притащить в наше логово. Как-то обидно даже, что никто не встал на мою сторону. Я один, а их много.

— Ну зачем он мне нужен? Я не нянька, — упорно настаивал, потом умолял, ругался. Тщательно сопротивлялся их нападкам, слышал укоры в свою сторону. Поставили мне ультиматум и после долгой беседы, перепалок между мной и членами большой семьи, я все же прогнулся под своей стаей и согласился. 

Егор, который всячески успокаивал меня и подбадривал, мол, не все так плохо, был во главе протеста и с удовольствием поехал, чтобы самому убедиться, что я не убил никого. Но если оценить масштаб трагедии, то тут задница всех задниц.

Я все еще был раздражен, всю дорогу недовольно бухтя. Мой возраст, склоняющийся к 30, давал стойкое разрешение на недовольство.

— Влад, успокойся, может он тебе понравится, — ободряюще толкал меня в бок светловолосый Тим, игриво сверкая голубыми глазами. То же мне подарок. — Ну, ты же все понимаешь, мы «своих» не бросаем.

Светлый голубоглазый омежка. Добрый и заботливый. Он, как курица-наседка носится за каждым. Когда это большеглазое чудо услышало про брошенного в другом городе племянника, поднял такой шум, что пар из ушей шел. Как же это мы, изверги, оставим ребенка совсем одного в большом, в скобках маленьком, городе? Сумасшествие!

— Кого это своих? Он не один из нас, — презрительно фыркаю на странное заявление, обижаюсь, что он идет против меня и моих желаний. 

Они ехали в соседний город, для того чтобы забрать оттуда моего племянника. МОЕГО! Меня всячески подбадривали, мол, сплошные плюсы. Ну-ну, плюсики-крестики. Как бы это ни стало крестом на всех нас. Кажется, начинаю думать по-стариковски. 

Я недовольно скрестил руки на груди, откидываясь на сидение в машине, продолжая сердито бурчать. 

Через час-два мы были в городе. Николай, решивший взять на себя обязанность водителя и хорошо знающий этот город, в перепалке не участвовал и не выступал ни "за", ни "против". Именно в этом городе я пару лет назад, приехав на конференцию, подобрал Коляна. Он тогда стажировался в маленькой компании, с которой у нас был контракт, там познакомились. Оказалось, что молодой бета был знаком с моими родителями. Так и забрал его к себе в стаю и устроил в компанию.

Он всю дорогу что-то напевал, нервируя, но я держался, старался не начинать очередную перебранку, чтобы не испортить не только себе, и без того ужасное, настроение, но и ближним своим. 

— Влад, мы почти приехали, — показывает в окно Алексей. 

Единственный, кто с удовольствием согласился съездить в другой город, неважно зачем, главное, что это еще одно маленькое путешествие. Его оптимизм иногда удивляет. Искать везде позитив просто нереально, но Алекс прекрасно с этим справляется. Я промолчал, дабы не завязывать еще один нудный разговор по поводу «Смотри на вещи проще — жить будет легче». Вот не могу я смотреть на эту ситуацию с другой стороны.

Мы выбрались из машины, оглядываясь. Сейчас стояло начало осени. Дожди шли почти каждый день, на улице грязи по колено, хоть плыви. Серые пошарпанные дома, тусклые скамеечки и пара ржавых турников во дворе. До чего докатился братец, жил в однушке, ютясь с тараканами и 17-летним ребенком. Как был дураком, так дураком и помер.

Наконец-то я могу закурить. Достаю из кармана сигареты, заботливо купленные в спешке Егором, и закуриваю, морщась от странного вкуса на языке. Они не торопят, расхаживают рядом, занимаются какой-то фигней. Курил я редко, даже не курил, а так, баловался. Надо же как-то стресс убирать. 

Мы поднимаемся к квартире, указанной в завещании, если это можно было так назвать. 

Я останавливаюсь лицом к облезшей двери с какими-то темно-зеленными пятнами, тяжело вздыхая. Только я собирался вставить ключ в замочную скважину, как дверь сама с протяжным скрипом отворилась. Не заперто?

— Эй, Влад, а квартира и должна быть открытой? — глупо косит глаза Алекс, наклоняя голову в сторону, выглядывая из-за моей спины.

— Нет, блять, конечно, — нервно рычу в ответ. 

Сплошная головная боль.

Четверо друзей с опасением переглянулись за моей спиной. Я это затылком почувствовал. Самому стало не по себе. Набираюсь смелости, и открываю дверь нараспашку, делая пару шагов в небольшую комнату.

Пожелтевшие от старости обои, разбросанная обувь, раскрытая поломанная дверка в уборную, раскиданные вещи. Похоже, здесь кто-то побывал и что-то искал. На деревянном столике, покрытым пылью, остался отпечаток от чего-то прямоугольного, скорее всего ноутбук. На стене около плиты висит сломанный держатель от телевизора. Около стола, где я как предполагал раньше был холодильник, был только порезанный удлинитель.

М-да, такая себе выгода. Я прикрываю глаза рукой, лишь бы не видеть подобное, тихо шепча: «До чего же ты докатился, братец».

Видимо, в этой квартире уже успели все разворовать. Ни холодильника, ни телевизора. Под старым окном подтекающая ржавая батарея. Здесь холодно почти так же, как на улице.

— А где же племянник? — недоуменно интересуется Тим, оглядываясь по сторонам, бегая по комнатушке заинтересованным взглядом. — Может, в школе?

Сомневаюсь, что в семь часов вечера кто-то учится. Да и не похоже, что здесь могли жить трудолюбивые личности. 

Парни поводят плечами. Через пару минут мы выходим, и я закрываю горе-однушку.

— Ну и где нам искать пацана? — зло рычу, досадно потирая ноющую переносицу. Николай похлопал меня по плечу.

Тут из-за соседней двери высовывается дедок лет 50-ти. Коренастый, в очках, со специфичным запахом. Он с полминуты озадаченно хлопает огромными от стекольных линз глазами, а потом немного прикрывает дверь. Мы замолкли, устремив пять пар глаз на пожилого жителя этого незаурядного здания.

— Вы ищите Александра? — тихим, заикающимся голосом, спросил он. А потом ахнул, поправляя воротник кофты. — Вы коллекторы? О боже, бедный мальчик, мало что наркоман, так его еще и преследуют теперь.

— Нет, вы не так поняли, мы не коллекторы, мы пришли забрать его домой, — мягко поправил догадки Тим, улыбаясь. Он единственный, кто выглядел, как тот, кому можно доверять. Его женственная омежья внешность не могла принадлежать бандиту, в отличии от четверки, стоящей за его спиной. — Мы слышали о смерти его отца и поспешили сюда, чтобы забрать Сашу домой.

— Дальние родственники?

— Дальние родственники, — повторяю я.

Я скосил глаза. Кто сказал, что я собираюсь кого-то забирать? Мне послышалось или я реально услышал о наркотиках? Только не это. 

— Вы сказали, про то, что Александр — наркоман. Это правда? — вот этот аспект меня очень даже волновал. Обдолбанный ребенок — это даже не смешно. Все сильнее и сильнее я разочаровывался в своем брате, а, казалось бы, куда еще больше.

Дед перевел испуганный взгляд с блондина на меня, немного зависнув, но, все же, решив дрожащим голосом ответить.

— Уж год как. Однажды видел его. Бедный мальчик. Я видел, как он заходил в клуб в квартале отсюда, больше я ничего не знаю. Бедный, бедный. 

Мы не успели ничего ответить, как дверь захлопнулась. Сплошные чудики и персонажи КВН. Не удивлюсь, если подросток такой же.

Я первый начал спускаться на лестничную клетку, устремив взгляд назад. Друзья направились следом и о чем-то тихо перешептывались. Раздражают. 

Нам пришлось объехать чуть ли не весь район со всеми возможными кабаками и клубами. Где-то было слишком прилично, где-то наоборот, но без подросткового обдалбливания.

К нужному месту мы подъехали в районе девяти вечера. Поздновато для путешествия, но в самый раз для ловли неосторожного подростка. Неприметная дверь, ведущая в подвал, едва ли привлекала внимание. Громкая музыка, которая слышалась даже на улице, и запах кальянов. Всем этим развлекались людишки. Ужирались до потери пульса, обкалывались и трахались по углам. И самое сочное — продажа детям наркоты. 

Но мы не успели войти, так как высокий плечистый мужчина в черных очках преградил нам путь. Типичный вышибала.

— Чего надо? Магазин «Пятерочка» в соседнем здании, — усмехнулся он.

Оскорбление было принято за угрозу. Я сжал кулак, представляя, как размажу ухмылочку по его лицу. Меня перехватывают за руку. Егор улыбнулся и покрепче сжал мое запястье. Да что же этот такое? Собственного Альфу останавливать?

— Нам нужна доза, смекаешь, друг?

Тот непонимающе моргает, но потом делает лицо попроще.

— Мажоры что ли? Доза дорогая, предупреждаю, — хмыкает он, но пропускает.

Мы выходим из темного коридора в большой зал, за спиной облегченно выдыхают.

Громкая музыка закладывает уши, запах алкоголя кружит голову. Сквозь пары кальяна едва ли видно. Я пробираюсь сквозь танцующую толпу к барной стойке. Молодые девушки по пьяни бросали на нас игривые взгляды, а некоторые не кичились и телами налететь. 

Но я лишь с отвращением стреляю глазами на сидящих за барной стойкой. В их стаканах определенно намешана какая-то бурда. Что за пойло они пьют? Кажется что-то паленное, явно дешевое. Неужели молодежь предпочитает такие места?

Бородатый бармен с выбритым затылком повернулся к нам, приветственно кивая. Я спрашиваю, где можно найти Понурова. Другая фамилия, другая жизнь. Вот только стоило оно того?

Бармен указывает куда-то в толпу, на другую сторону зала. Значит, мальчишка — постояшка, раз его узнали по фамилии. 

Оттуда поднимался едва заметный дымок. Парни последовали за мной, пробираясь гуськом к темному углу в конце зала, занавешенного шторкой. Чем ближе мы подходили, тем больше я чувствовал удушающий запах перегара и чего-то кислого. Я аккуратно отодвигаю занавеску.

— Вашу ж мать, — вырывается изо рта. 

Вокруг стола на диване валялись пятеро парней. Они не подавали признаков жизни, кроме иногда вздымающихся грудных клеток. На вид совсем мальчишки. Больше 14-ти не дал бы.

Я, не ожидая ответа, все же спросил, кто из них Саша. Мы с ребятами немного постояли, а потом решили обшарпать их карманы, вдруг найдем что-нибудь. Прохожие заинтересовано, или с подозрением, проходили мимо, но не лезли. Пока мы шарили по карманам нашли у одного в кармане скомканную долговую расписку на фамилию Понурова. На сумму около 50-ти тысяч, на что я безнадежно вздыхаю. Нашелся. 

Темноволосый слегка худощавый парень с явно болезненными чертами лица. Прямой нос, тонкая линия посиневших губ. Телосложение более приемлемое: длинные стройные ноги, тонкие голые щиколотки, выглядывающие из-под подворотов. Но мальчишка одет не по погоде. Рванная, затертая до дыр куртка, грязные тряпочные кроссовки, широкие обмахрившиеся джинсы. Все заляпано непонятными пятнами и приправлено запахами блевоты, табака и пота.

Я приподнимаю ему одно веко. Похоже, пацан в глубокой отключке и под кайфом. Надо бы проверить жив ли вообще. Подношу ближе фонарик телефона, зрачки не сужаются. С уголков губ скатывалась вязкая беловатая слюна. Похоже на передоз наркотическими веществами. 

Естественно, у меня не осталось выбора, кроме как забрать его с собой, то есть увезти в другой город, домой. Пусть парень сейчас ни о чем не переживает, но завтра, как только он придет в себя, придется слегка пострессовать.

Ребята, безусловно, поддержали мое неожиданное решение забрать 

несовершеннолетнего из подобного заведения. 

— Теперь в дорогу, — присвистнул Тим, откидываясь на спинку. В машине было слишком мало мест, поэтому пацана мы расположили на наших с Егором и Алексеем коленях. Когда мы перетаскивали его тело из клуба в машину, он даже ни разу не двинулся. Видимо хорошо его пришибло наркотой. 

Я уже начал обдумывать дальнейший план. Не хотелось становиться для кого-то нянькой, но похоже придется повозиться немного. В случае чего все еще есть вариант скинуть его в детдом.

Внезапно парень задергался у меня на коленях. Не хватало, чтобы он тут блеванул. Пришлось ненадолго остановиться. Но чуда не произошло. Парень не проснулся, содержимое желудка не вышло, и мы поехали дальше. Мне приходилось молиться, чтобы Саша до приезда домой не очухался и плотнее закутываю его в плед. Будем мы в городе часа через два минимум, желательно добраться без происшествий.