[Влад]
Однажды, еще в раннем детстве, я понял одну очень важную вещь — в этом мире либо ты, либо тебя. Суровая реальность, внезапно снизошедшая на ребенка. Это работает совершенно в любом смысле, как не поворачивай, будет одно и то же. И выражение по типу — « умей прогибаться или тебя сломают», лишь глупое заблуждение. Или «каждый сам за себя». Глупо. Здесь скорее подойдет «пока мы вместе, нас не победить».
Мир такой запутанный. В нем легко потеряться и потерять себя. А маленький ребенок, оставшийся с миром один на один — беззащитен и слаб, он с самого рождения оказывается в лабиринте собственного заблуждения. Саша оказался именно таким. Повязнув в грязи этого жестокого мира, не зная, кому можно доверять, а кому нет, совсем увяз. Не пытается выбраться, не пытается сопротивляться.
Слушая тихие всхлипы на заднем сидении, о чем еще можно думать? Медленно барьер непонимания рушится…
Ты спрашиваешь меня — почему я тебя спас? Почему не дал умереть? Ответ прост — ты изначально был частью моей семьи. Все просто, не так ли? Но ты и не ждешь ответа. Ты его уже получил, сидя в полной тишине, плача, боясь и запутываясь сильнее в собственных выводах. Шепчешь, как же сильно хотел умереть, как же плохо тебе было, как плохо сейчас. Я слушаю, но молчу. Молчу, потому что тебе не нужны мои слова…
[Саша]
Я дал слабину. Однажды я дал себе слово, что никто не увидит моих слез, не узнает, о чем я думаю в такие моменты. Угораздило же меня. Владимир не стал обсуждать со мной это. Сделал вид, что все хорошо и ничего не было. В какой-то степени я ему благодарен.
— Все в порядке?
Владимир стоял надо мной с кружкой. По запаху это было кофе. Терпеть не могу этот напиток, слишком крепкий и горький. Однажды отец дал мне его попробовать и с тех пор я больше ни разу его не пил. Тем не менее, я все же взял кружку из рук мужчины.
— Естественно, если не учитывать все то дерьмо в моей жизни, — без злобно ерничаю, делая глоток. Каково было мое удивление, когда вместо горечи я почувствовал вкус сладкого молока на языке. — Теплое…
Владимир мялся, видимо не зная, с чего начать разговор. Он выглядел обеспокоенным и взъерошенным. Понятное дело. Просидел около меня ночь. За это я был ему искренне благодарен. Хоть именно из-за него все это дерьмо и появилось в моей жизни.
— С самого начала, я так полагаю, — ближе к делу, не хочется продлевать этот неловкий момент. — Как ты меня нашел? То есть, я же не был в своей квартире, по меньшей мере, месяц. Специально ушел, чтобы коллекторы не нашли.
— Сосед напротив, — коротко отвечает он, пожав плечами. — А еще он сразу сказал, что ты там «кушаешь».
Осуждающий взгляд. Начинается. Жизни меня учить вздумал?
— Вы меня выкрали и что-то сделали в том особняке, верно?
Во мне борются два состояния — «хочу все узнать» и «меньше знаешь — крепче спишь». На самом деле нихрена не помню, что происходила в ту ночь. Но именно тогда я заподозрил, что не все там гладко, как казалось. Чувство будто у меня раздвоение личности и шизофрения появилась.
— Мы перевезли тебя на нашу территорию, туда, где ты будешь в безопасности. Мы не могли долго думать, тебе становилось хуже из-за передоза. Потом я узнал, что ты необращенный, да к тому же полукровка, — продолжает, давая себе возможность правильно подобрать слова.
Осторожничаешь?
— И что это значит? — спрашиваю, стараясь дожать Владимира. Он с явной неохотой говорит. Я чувствую, что он что-то недоговаривает. — Что вы в меня запихнули?
— Лунный кристалл. С его помощью мне удалось удачно закончить обращение. Но так как в тебе течет кровь не только оборотня, но и человека, твой организм пытался вытравить кристалл, — сложно подобрать слова? Я больше начинаю нервничать. — Каждый оборотень лет в десять проходит обряд обращения, то есть приобретает вторую форму. С тобой сложнее, тебе семнадцать, а звериная форма только сейчас раскрылась.
— То есть я дефектный? — неожиданно и крайне неприятно. Вывод сам напросился, а следом за ним и все остальные догадки. Именно это Владимир и хотел сказать. Очевидно, об этом он и подумал.
— Это не так.
Я встаю с дивана, ставя кружку на журнальный столик.
— Что вчера произошло? — допытываюсь дальше. Он в замешательстве? В панике!
Я прикусываю нижнюю губу, раздумывая. Какой-то кошмар происходит в моей жизни. Все так неожиданно перевернулось с ног на голову. Что может быть хуже, чем стать шизофреником, бояться неизвестное существо, преследующее тебя по пятам, прогуляться один-два раза на тот свет и обратно, и сидеть на диване как ни в чем не бывало? Уже ничего! Этот сукин сын сидит и молчит! Хотел поговорить. Уговаривал. А сам сидит как немой и молчит.
— Ты не хочешь мне говорить? С хуяли тогда начал? — Я взвинчиваюсь и отобрав у него телефон, который он все это время держал во второй руке, кидаю его на пол.
— Саша, — спокойным голосом зовет Владимир. Он тянет руку, чтобы схватить меня, при этом ставя кружку на пол, около своей ноги, чтобы ненароком не сбить её со стола.
Я отдергиваюсь, недовольно поджимая губы.
— Заткнись! Зачем заниматься этой мозгоеблей? Ты скажешь, что ты сделал или пойдешь нахуй? — шиплю на него сквозь сжатые зубы. Почему ты усложняешь? Неужели так сложно сказать правду?
Он резко встает следом. Владимир смотрит мне прямо в глаза в течении пары секунд. Внезапно его зрачки сужаются до состояния точки.
— Что ты… — шепчу одними губами, ощущая что, что-то не так. Меня как будто разрядом тока шибануло.
Ноги подкашиваются. В глазах мутнеет. Внутри все сжимается. Животная сущность глубоко во мне неожиданно пробуждается и взвизгивает, так как будто её сейчас раздавят в тисках. В груди резко сдавило сердце. Не могу вдохнуть. Падаю вперед, прямо в руки Владимира, дергаясь в конвульсиях, в ужасе хватаясь за его футболку.
Что такое? Что он сделал?
Альфа успокаивающе гладит меня по голове. Он зажимает мне руки, так, чтобы я не навредил себе. Бесшумно шепчу «отпусти», выгибаясь и кашляя. Кажется, как будто меня огромным камнем задавило. Не могу вдохнуть. Накатил паника. Я дрожу, хватаясь за Владимира, в надежде, что это все прекратится.
Мужчина аккуратно приобнимает меня, убеждая меня, что все хорошо. От прикосновений начинает понемногу отпускать. Я повис на нем, крепко сжимая футболку дрожащими пальцами. Рвано дышу, бегая испуганными глазами по лицу Владимира. Что это было?
— Я тебя подчинил, — коротко отвечает мужчина, раскачкой усаживая меня на диван. — Это значит, что ты теперь часть моей кровной семьи и подчиняешься только мне. В будущем…если ты решишь покинуть стаю, то почти со стопроцентной вероятностью умрешь. Вот что я сделал. Спас тебя, ценой твоей свободы.
Я протяжно охаю, пряча лицо в ладони. Все еще больно дышать, но терпимо. Голова жутко разболелась. Почему мне так везет? Почему именно ты? Ну, за что небеса меня наказывают?
— Прости, — тихо извиняется Владимир, садясь рядом. Печаль. Ты такой печальный. От чего же? Разве не я здесь единственный, кто должен рыдать и убиваться?
На душе как-то сразу полегчало. Отлегло что ли? Разве я узнал все что хотел? Разве я не хотел еще о чем-то спросить? Ведь у меня так много вопросов. Так много догадок и мыслей. Но мне страшно и больно… Только не сейчас… Когда-нибудь потом, но только не сейчас.
— Не надо… Больше говорить.
* * *
С того разговора прошло достаточно времени. Мы больше не поднимали эту тему. Да и не о чем было особо говорить. Владимир вел себя, как и прежде. Иногда ругал, иногда хвалил. Он стал часто пропадать на работе. Один раз он даже не пришел домой ночевать. Я весь извелся. Прождал его всю ночь в гостиной, не сомкнув и глазу. Явился мужчина только к утру, весь пропахший чужими духами и с еле заметным засосом на шее. Как же я был зол. Снова поругались. Разнес полквартиры, назло Владимиру, и свалил.
Больше мужчина не приходил с подобным видом домой. Я же, как парень понимал, что не имею права что-либо ему говорить, это его квартира и его физическая потребность, как мужчины. Но меня это жутко бесило. Прождал его, как Хатико, думал, придет уставший и голодный. Даже еду ему разогрел. А пришел сытый и удовлетворенный.
Больше я для него ничего по своей инициативе не делал.
* * *
— Собирайся. Не вынуждай меня применять силу!
Первый учебный день. 1 октября, какой учебный день?! Разве он не с сентября начинается? Что за непонятная система?!
Владимир ломится ко мне в комнату, пытаясь выбить дверь, которую я держал. Вот же настырный.
С самого утра такая суматоха. Я со вчерашнего вечера заподозрил, что что-то не так. Владимир намекал мне вчера, но делал он это невпопад. В какой-то степени я даже и не понял, к чему он это. Тыкал меня в важность учебы, мол, необразованные долго не живут. Спрашивал, умею ли читать, были ли у меня друзья в прошлой школе или конфликты. И как плохо, что мой отец этим не интересовался.
Я что, дурак, рассказывать ему подобные вещи?
Моя школьная жизнь была и не школьной вовсе. Какие конфликты? Я сам был ходячим конфликтом. Связался с шайкой хулиганов, и годам к 14-ти уже выпивал, употреблял и вымогал. Вот собственно так и скатился на самое дно своей короткой жизни. Иронично и трагично одновременно. Почему-то раньше я считал, что лучше быть шакалом в стае, чем одиноким волком. Так и было. Одному куда сложнее, именно поэтому за них держаться казалось мне лучшим выбором из имеющихся.
Владимир не стал меня переубеждать, когда услышал подобное, но и не соглашался. Для него позорно быть среди неудачников и отбросов. Говорит, надо быть выше этого. Но я сам был неудачником и слабаком, не думаю, что он может меня судить.
Владимир перестал долбиться в дверь и просто подпер её плечом.
— Александр, мы же это уже обсуждали! — с напором рычит мужчина, дергая за ручку двери. — У нас нет времени на твои глупости! Выходи немедленно!
— Я не поеду! Ты говорил, что не будешь меня принуждать, — прикладываю максимум усилий, чтобы не поддаться.
— Да я так говорил и не собираюсь тебя заставлять, — раздраженно маячит под дверью, иногда все же предпринимая попытки снести дверь с петель.
— Значит, я могу не идти?
Секундная тишина. Он думает, но потом отвечает короткое «нет» и со всей силы толкает дверь. Я охаю и падаю назад, едва не ударившись башкой об угол кровати. Владимир по-быстренькому сгребает меня в охапку и уволакивает в гостиную, заранее извинившись за грубость. И через полчаса мы уже сидели в машине.
Оказывается, Владимир давно все приготовил, и костюм и обувь и даже о сумке позаботился. Все это выглядело дорого и непривычно. Вместо джинсов — классические брюки прямого кроя, футболку, которую я купил в переходе во время прогулки, была сменена на черную рубашку, пиджак и галстук, а спортивные кроссовки заменяла пара блестящих туфлей. Могу сказать, что это самая неудобная одежда, какую только можно представить. На мои «почему я не могу пойти в удобной одежде», Владимир ответил, что того требует имидж. Но рюкзак можно было оставить???
У меня из имиджа было только приличное имя и больше ничего. Да от меня все шарахаться будут, а от знаний падать от смеха.
— Успокойся, веди себя естественно и уверено, ничего сложного так ведь? — спрашивает Владимир, отгоняя все мои пиздострадания из своей головы.
— Ничего сложного?! Ты шутишь? — саркастично ухмыляюсь, откидываясь на сидение, устремляя взгляд в окно.
Машина заезжает на парковку на территории колледжа. А тут людно. Это что-то типа переклички? Группа школьников, обратила на нашу машину внимание, но почти тут же вернулась к своим беседам. Одеты строго и по-деловому.
— Я не смогу, — скулю, вжимаясь в сидение.
Владимир не спешил меня выгонять из машины, чувствуя, что я не смогу просто так выйти. Альфа молчит, давая мне немного прийти в себя и тяжело вздыхает.
— Эй, слушай, это только в первый раз так страшно, — поворачивается в пол-оборота, встречаясь со мной взглядом. — Саша, они обычные люди, тебе нечего боятся. В любом случае ты сможешь позвонить мне, если что-то случится.
— Стой, ты со мной не пойдешь? — испуганно дрожу. Я думал он пойдет со мной.
— Не могу, у меня есть дела, да и ты большой мальчик, — смотрит с долей сарказма и иронии.
— Бросаешь меня!
— Нет, — возмущенно фыркает Владимир и тянет меня за колено к себе, так что я скатываюсь на спину. — Я приеду за тобой через два часа.
Мужчина отпускает меня и достает из кармана коробочку с электронными часами. Я уже и забыл про их существование, мне в принципе хватало и обычного телефона.
— Держи, так я буду всегда знать в каком ты состоянии. Иди. Не бойся!
Владимир кивает мне и улыбается.
— Можно еще две минуты? — тихо спрашиваю.
Владимир кивает и не торопит. По истечению этого времени меня уже передергивало всего от нервов. Мне ничего не остается, как взять часы, выйти и смотреть в след уезжающему автомобилю. Вдыхаю и медленно выдыхаю.
Соберись тряпка!
Поправляю пиджак и галстук, оглядываясь по сторонам. Мне определенно надо идти к главной площади. Казалось, что как только я пойду, то все начнут обращать на меня внимание, в плохом смысле. Но особо никто не суетился, иногда все же кидали косые взгляды, но не больше.
Здесь красиво. Территория огромная. Справа большой фонтан, узорчатые скамейки и зеленные газоны. Несмотря на позднее время года, кто-то до сих пор сидел на траве. Слева один из корпусов, столовая, по всей видимости, если судить по надписям. Все выглядит современно. Такое мне доводилось видеть только на обложках журналов.
На площади стояла огромная сцена, а сразу за ней вход в основной корпус. Основная масса людей собиралась здесь. Начинаю еще больше нервничать. Здесь слишком много народу. Хоть им до меня нет никакого дела. Всегда избегал людных мест. Это была моя основная проблема. Решаю отойти с центра куда-нибудь в сторону, чтобы не привлекать лишнего внимания. Протискиваюсь к самому краю, где меньше людей.
— Черт, а я даже не спросил в каком я классе, — шепчу себе под нос, как следует отдышавшись. — Не мог обо всем сразу предупредить?!
— Прошу прощение.
Ко мне подходит темноволосая девушка. Мне пришлось опустить голову, чтобы её заметить. Она прячет руки за спиной, смотря на меня вопросительно и робко.
— Да, чем могу помочь? — тут же отзываюсь, оглядывая её. Она миниатюрная, возможно класс 7-ой или даже младше.
— Вы же здесь впервые?
Неловко. Тут столько учеников, как она поняла, что я тут новенький?
— Так и есть, я перевелся сюда, — неохотно отвечаю, скрестив руки на груди. — А как вы это поняли?
Не нервничай! Ты только что пришел. Еще и десяти минут не прошло. Мое чутье подсказывает, что здесь, в «высшем» толерантном обществе, ТЫкать будет крайне неправильно, даже младшим.
— Ну, парни видели, как вы выходили из машины Лескова, — робко отвечает девушка. — Вот я и решила… Ну, в общем…
Девушка засмущалась еще больше, не решаясь сказать то, что хотела. Чую подвох. Лично мне не нужны проблемы в первый же день. Я уже начинаю набрасывать примерный план действий. Даже сейчас, стоя перед младшеклассником, чувствую себя в ужасном дискомфорте. Я молю, чтобы меня оставили в покое.
— Скажи, как ты смотришь на то, чтобы сходить на свидание? — девушка, наконец, смелеет и одним вопросом загоняет меня в ловушку.
Я теряюсь, не найдя, что ответить. Разве можно вот так с разгону? Что мне ответить? По спине пробегают мурашки, а ладони неожиданно потеют. Девушка смотрит на меня выжидающе. Я без понятия, что надо ответить, чтобы потом, не дай бог, не схлопотать от кого-нибудь за оскорбление. Тут каждый из известной семьи, одно неверное слово и будет скандал.
— А эм, я…
Неожиданно часы на руке начинают вибрировать. Это Владимир.
— Прости, мне нужно отойти, — облегченно улыбаюсь и смываюсь, туда, где меня не услышат, и принимаю вызов. — Что?
— Это я хотел спросить «что», — произносит он. На заднем фоне что-то скрипит. Так он уже на работе? — Почему твой пульс почти двести?
Что я могу ему сказать? Он же меня засмеет. Стыдно то как!
— Н-ничего, — запинаясь, отвечаю я и сбрасываю вызов. Мне стало лучше.
Той девчонки уже не было видно. Пронесло. Главное не попадать в такие ситуации в будущем.
На площади уже собралось достаточное количество народу. На сцену вышел блондинистый мужчина. Он поприветствовал учеников и пожелал удачного учебного года. Основную часть я благополучно прослушал. Уверен, что простояв двадцать минут, мой мозг отключил функцию слушать эти бредни про «вот и стали на год старше и умнее».
У входа стояли большие стенды с фамилиями и группами, по которым нас распределили. Как только подошла моя очередь, я удивленно хмыкнул. Группа А-фактор. Помимо нее были группы С-фактор и В-фактор. Что это значит? Какая-то иностранная система? У меня не было времени раздумывать, так как предстояло найти аудиторию, в которой я должен быть через 5 минут. Епт. Опоздаю!
Здание внутри казалось еще более впечатляющим и внушительным. Современный дизайн, здесь даже есть «Зеленная зона» для отдыха и открытая стеклянная библиотека. Жаль, нет времени все здесь осмотреть. Успеваю в спешке врезаться в одного из учеников.
— Аккуратнее.
— Простите, — извиняюсь и поднимаюсь на второй этаж. Здесь есть стрелки, указывающие направления и кабинеты находящиеся там. Минуты через 4 я уже стоял у двери, поправляя галстук и прическу. Торможу, набираясь смелости открыть эту чертову дверь.
Как говорится вдох-выдох и пошел! Наступает тишина. Множество пар глаз смотрят на меня. Что за неловкая ситуация. Выглядываю за дверь, убеждаясь, что правильно нашел аудиторию.
— А, Лесков Александр? — раздается сзади. Оборачиваюсь.
На меня смотрит тот самый блондин, выступавший на главной площади. Ох, как же его там звали. Молодой, зеленоглазый. Модель что ли? Он учтиво улыбается и приглашает войти, чтобы не стоять в дверях. Я уступаю ему дорогу.
— Дамы и господа, — он хлопает в ладоши, призывая всех замолчать, несмотря и так на гробовую тишину. — Прошу любить и жаловать вашего нового одногруппника. Саша, проходи, занимай свободное место, — мужчина подталкивает меня в спину.
Столы расположены в виде лестницы, поднимающиеся вверх. Рядов около 10-ти. Девушки и юноши моего возраста. Как давно я не общался со сверстниками. Сердце волнительно застучало. Я старался не подавать виду и, поднявшись по лестнице, сел на четвертый ряд, рядом с рыжеволосым парнем. Тот поворачивает в мою сторону голову и тянет обворожительную улыбку.
— Привет.
— Здравствуй, — скупо приветствую в ответ, кидая беглый взгляд на юношу.
Карие глаза, горстка веснушек, зализанные на бок рыжие волосы. В ушах пирсинг. Когда он заговорил, в глаза бросилась гантелька на языке. Мне было слишком стремно, чтобы рассматривать его в упор.
— Ты тот самый племянник Лесковых? — парень вытягивает меня из раздумий вопросом, выжидающе смотря в глаза. — Откуда приехал?
Он говорил шепотом, так как преподаватель внизу уже начал говорить. Объясняя что-то. Опять прослушал. Но мне удалось запомнить, как его зовут. Вранов Борис Николаевич.
— Да, тот самый, — шепчу в ответ, смотря на часы. Через двадцать минут я уже смоюсь отсюда. — С чего ты взял, что я откуда-то приехал?
Парень удивленно вскинул брови и понизил голос до тихого баса.
— Ну как же, ты сын Лескова Артема, — его пальцы проходятся по коже на моей шее.
На затылке неожиданно зашевелились волосы, по коже пробежался ворох мурашек. В упор смотрю на него, поджав губы. Волна эмоций отражается на моем лице. Я был сбит с толку, сначала почувствовал угрозу, потом, что меня открыто домогаются. Не девушка, а парень! Стало еще более дискомфортно. Ученики перешептывались, кидая на меня странные взгляды. Кажется, все в курсе моего положения. Не по себе. Я сжимаю пальцы в кулак, смотря с вызовом.
— Уф, успокойся, — парень фыркает на подобную реакцию и быстро отдергивает руку. — Прости, прости! Больше не буду!
— Власов, что-то хочешь сказать всей группе?
Мужчина в центре присел на край стола. Он строго смотрит на нас двоих. Злится? Что он там говорил? Я совсем его не слушал и просто молчал, надеясь, что вопрос никак меня не затронет. Парень дернул плечом и замолчал.
Борис Николаевич одарил меня неодобрительным взглядом и вернулся к обсуждению нашего расписания и раздал бланки. Лист бумаги с перечнем предметов и часов на каждый.
Много вопросов. Очень много вопросов. Разве нам его не составляют изначально?
Как только прозвенела мелодия, она здесь вместо звонка, я исчезаю из аудитории. Могу точно сказать, что тот рыжий попытался последовать за мной, но потерял след в толпе. Парень крикнул меня по имени, надеясь услышать ответ. Я почти со сто процентной вероятностью могу сказать, что он личность нетрадиционной ориентации. Господи упаси еще раз с ним сконтактировать.
На парковке уже стояла знакомая черная Aston Martin. Все почти закончилось. Владимир приветственно сигналит. Быстро сажусь в машину.
Как только я оказываюсь в теплом салоне, пропахшим одеколоном, меня начинает отпускать. Владимир молчит, осматривая меня через плечо. Больше никаких взглядов. Тихо, тепло и комфортно. Мужчина вопросительно смотрит на меня, как будто понимая, что что-то не так.
— Все хорошо?
Знакомый играющий баритон. Такой громкий. Меня внезапно передергивает всем телом. Нервно перевожу на него взгляд. Альфа смотрит как-то не так, по-другому. Неожиданно понимаю, что не могу выдержать его взгляд.
— Что-то не так?
Молчу. Что сказать? Меня два раза домогались, уровень стресса вышел на новый уровень, и я почти впадаю в панику.
— Саш, — тревожный звоночек. Голос почти выдергивает меня из мыслей.
— Нет, все нормально. Я хочу домой, — буркаю в ответ, пытаясь найти, к чему привязать взгляд. За эти два часа отвык от его манеры общения в отношении меня.
Машина тронулась с места. Кажется, у Владимира испортилось настроение. Он молчал, лишь иногда смотря на меня через зеркало.
— Я могу помочь, если что-то произошло, — подает голос мужчина, участливо кивая мне. — Только скажи.
Помочь с чем? Если бы ты изначально не привез меня сюда, я не страдал сейчас и помогать бы ни с чем не приходилось. Контролируешь каждый мой шаг, контролируешь даже мое состояние. Ты врач что ли? Гиперопека всегда меня бесила. Именно поэтому я не часто появлялся дома при жизни отца.
— Не надо меня контролировать! Я не маленький! — огрызаюсь в ответ. Снова его мыслечтение. Я ощущаю, как он копается внутри. Гадко и обидно. — Прекрати немедленно!
Владимир одергивается, отводя взгляд на дорогу. Мужчина досадливо вздыхает. До дома мы едем в тишине. За это время я успел обидеться сначала на него, затем на себя. На себя за подобные слова. Я знаю, что Владимир делает это не из плохих побуждений. Но мне так плохо, что даже его вмешательство делает только хуже.
[Влад]
Я нервничал не меньше Александра. Только бы все прошло хорошо. Он конфликтный, сдерживаться не станет. Стоит ли мне провести профилактическую беседу вечером? Я не мог сосредоточиться на работе. На таком расстоянии мне не удастся его услышать. В голове кроме моих мыслей ничего не было.
— Владимир Сергеевич, вы меня слушаете?
Престарелый мужчина лет пятидесяти выжидающе смотрит на меня, постукивая в нетерпении пальцами по столу.
— Да-да, я внимательно слушаю, — встряхиваюсь. Все у него будет хорошо. Он справится. — Конечно, сделка состоится, если проверка пройдет успешно.
— Я так понимаю дело в волчонке, так? — улыбается мужчина, передавая папку с документами. — Не беспокойтесь, они поладят.
Я тоже так думаю. Саша хоть и вспыльчивый, но не глупый. Тем более мне уже двадцать восемь, пора бы укреплять свой статус среди других стай. В наше время это необходимо. Наш нынешний враг набирает силы, и только вместе мы сможем защитить свои семьи.
Браслет на руке зазвенел. Я чертыхнулся. Как не было проблем, накаркал. Устройство отслеживало физиологические показатели организма, пульс, давление, даже уровень стресса. А сигнал означал, что случилась ситуация, вызывающее рост адреналина в крови и учащенное сердцебиение.
— Простите, я отойду, — кидаю мужчине и выхожу в коридор, набирая номер волчонка.
Сначала тишина. Потом вызов все же принимают. Слышится короткое «что». Голос вполне спокойный. Так чего же ты так напугался?
— Это я хотел спросить «что», — нервно отвечаю, подходя к окну. — Почему пульс за двести?
Слышится облегченный вздох. Кажется, я вовремя.
— Нет, все нормально, — шепчет Александр и сбрасывает. Когда-нибудь он меня до нервного срыва доведет. Ношусь с ним как курица-наседка. Пора бы перестать.
Но чтобы себе не говорил, наступать на одни и те же грабли — талант. Саша нервничал и огрызался, напрягался и не отвечал на мои вопросы. Прятал глаза, стараясь не пересекаться взглядом. Я не обижался. Парень, как всегда себе на уме. Дома юноша кинул на стол файл с документами и листом под расписание, а сам поспешно ушел в комнату.
Я переоделся и по-быстрому приготовил поесть. Саша вышел уже в привычной домашней одежде и быстро расправился со своей порцией омлета, намереваясь вновь скрыться в своей комнате.
— Стоять, — останавливаю его, перегородив дорогу. — Когда тебе сказали отнести документы?
Он мнется, опуская взгляд в пол, и отвечает тихое «завтра».
— Я тебе помогу, — бурчу в ответ и кладу ладонь ему на плечо. Парень заметно напрягается. — Пошли.
В таком поведении нет ничего удивительного. Мы с Виктором давно уже поняли, что у парня начинают бить гормоны. Можно сказать Переходный возраст. Саша нервничает рядом со мной не без причины. Он чувствует опасность, находясь рядом с более сильным представителем пола. А так как инстинктами у животных заложено соперничать за право жить, волчонок ощущает незащищенность, ведь в борьбе ему не победить. Так бывает у всех во время «первого раза». Под первым разом я имею в виду начало гона.
Я чувствую, что у Саши он скоро будет. Со дня на день. Обычно пережить его помогал либо родители, либо пара. На худой конец вожак стаи. Не самый лучший способ расположить к себе диковатого подростка, но и оставить его одного, пожалуй, самое наихудшее решение.
Пока Александр будет находиться под моим контролем, как старшего альфы, все будет хорошо. Если оставлю в одиночестве, мало ли кому он может навредить. Свой первый гон я провел с парой, выбранной моей семьей. Тяжело и страшно. По началу, не понимаешь, что происходит, но потом все хорошо.
Я бы мог подобрать ему пару, но проблема в силе. Пара должна быть слабее альфы, чтобы инстинкт подчинение сильному работал, или альфу просто на просто загрызут. Сашиному волку с натяжкой два месяца, сразу возникает явная проблема с нахождением волка ниже его по силе. А так как среди членов моей стаи нет тех, кто бы контактировал с ним, мне придется взять эту обязанность на себя.
Мы закончили заполнять расписание на год к позднему вечеру. Александр почти сразу же скрылся из виду. Как же с ним тяжело. Мелкий еще. Мало что понимает. Жизнь его научила быть осторожным, всегда и со всеми.
— Наконец-то, — устало выдыхаю, направляясь спать. Устал, как собака. Но перед этим заглянул к Саше, чтобы убедиться, что парень спит и только потом, пошел в свою спальню, моментально отрубаясь.