Условились провести спарринг до физры на перемене. Пока физрук Иван Петрович проводил инвентаризацию в подсобке, пацаны встали кружком вокруг Волкова и Разумовского, и одного, конечно же, поставили на стрёме. Девчонки в это время облюбовали лавочки у стены, да залипали там в свои девчачьи дела.

      Олег встал в стойку, и пару секунд сверлил Сергея уверенным взглядом. Даже будучи одетым в дешёвый спортивный комплект он выглядел внушительно. Разумовский тем временем в своей этой белой футболке с ироничной надписью: «Прости Юра, мы всё просрали», насторожился и тоже встал по стойке. Стратегию он просчитал ещё прошлой ночью. Так что вся проблема заключалась в том, чтобы строго её придерживаться и не косячить.

      Олег резко сократил между ними дистанцию, и в типичной для него наступательной агрессивной манере попытался заключить оппонента в захват. Серёжа увернулся. Он попытался ещё раз. Снова тот же приём. Они оказались спина к спине. Ноги Волкова подсекли Разумовского, и они упали, но тем не менее рыжий вырвавшись из захвата, вновь перенял инициативу. «Это игра на изнурение врага. Главное самому не выдохнуться раньше времени. Сохраняй энергию, и будь начеку», говорил себе Серёжа. «В открытом бою я точно проиграю. Так что придётся хитрить».

      Выпад за выпадом, попытка за попыткой. Волков моментально просёк стратегию своего друга, а потому решил внезапно сменить стиль боя. Вся его энергия, направляемая на силу, перешла в ловкость. Из тигра он превратился в обезьяну: быструю и проворную. Чёткие приёмы стали более плавными и почти незаметными. Выпад-обманка, ложное сближение в лоб обратилось сближением снизу-вверх. Олег сделал подсечку, опять повалил Серёжу, но на этот раз успел блокировать ему руки и ноги. Придавил всем телом. Всем весом.

      — Ах ты! — ярость в голосе Разумовского звенела в ушах. Это уже не он. Это уже… та сущность в нём. Волков удостоверился в этом, когда наклонившись, посмотрел в жёлтые глаза.

      — Лежать! — тихо приказал Олег, чуть касаясь подбородком его уха.

      — Н… Ненавижу!

      — Я сказал: лежать! Ещё раз завладеешь Серёжей, и я…

      — Ну что? Что ты мне сделаешь? Говори! Я в его теле, червь тупорылый!

      Волков молчал пару мгновений. Этот монстр попытался вырваться из захвата, однако тиски из рук оппонента намертво сковали конечности. Хватило одного слова, дабы развеять одержимость Сергея:

      — Накажу!

      Жёлтые глаза закатились, а когда появились вновь, то были уже синими.

      — Шухер! — предупредил пацан на стрёме. Мальчишки рассосались по углам. Волков подал руку Разумовскому, и они без слов, одними лишь взглядами всё друг другу сказали. Сергей был рад и благодарен, а Олег уверял, что всегда готов ещё раз помочь.

***

      — Будущее за технологиями! Все эти взрослые советской закалки этого не понимают. Они боятся компьютеров и телефонов. Думают, что они излучают какие-то опасные волны. Ха! Бред!

      — И ты поэтому не спишь вторые сутки подряд? — спрашивал Олег, подавая ему кружку кофе, которую умыкнул из учительского кафетерия.

      Днём Сергей безвылазно сидел в библиотеке за компьютером и что-то там делал. Ночью — штрудил толстенный талмуд Майкрософт о программном обеспечении и вот этом вот всём таком. Хотел получше разобраться в языковой модели кода, или… Олег понятия не имел в чём конкретно. Он, конечно, знал некоторые аспекты программирования, но довольно поверхностно. А вот Сергей был гением!

      — Я хочу сделать что-нибудь особенное, понимаешь? И хочу использовать для этого инструменты, которые мне доступны.

      — «Что-нибудь особенное»? Это что?

      — Я ещё не решил. Пока не пойму, какие возможности есть у этого инструмента, строить планы — бессмысленно.

      — Логично.

      Им недавно стукнуло по семнадцать лет. И приближался момент, когда надо было решить, что делать после выпуска из школы? Куда поступать? Где жить? Как зарабатывать? Учителя были мало заинтересованы в просвещении выпускного класса о том, какие у них существуют альтернативы в плане высших учебных заведений. Брошюрки пришлось добывать самим.

      И вот сидят они над горой макулатуры, ломают головы, в попытках определиться, а оказалось всё довольно просто. К ним в комнату зашла Татьяна Михайловна, и предложила отправить документы на поступление в Московский университет. Серёжу на математический, Олега на экономический.

      — Если вы наберёте высшие баллы на вступительных, то вам выделят бюджетные места, стипендию, да и комнаты в общежитиях у них, говорят, довольно приличные.

      Парни переглянулись, и поняли, что это оно. В Москве всяко лучше, чем здесь. Там больше возможностей и перспектив. Поступить в государственный — это ещё один шажок к мечте о безбедном будущем.

      Так же Сергея обрадовала мысль о том, что даже после школы, и после того как приют отпустит своих воспитанников «во взрослую жизнь», то они с Олегом ещё какое-то время побудут вместе. Шрам на ладони возвращал парня в приятные воспоминания о той самой ночи, когда они с Волковым поклялись друг другу.

      Он так и не признался в своей странной привязанности Олегу. Не рассказал о снах, которые преследовали его. Делал всё что угодно: забивал голову кодом, работой, учёбой, отвлекал себя всем, что под руку попадётся, лишь бы не думать о своих чувствах. Лишь бы не копаться в себе.

      Стыдные желания и пристрастия он спрятал в коробку из-под обуви. «В приюте никогда нельзя быть уверенным на все сто процентов, что твои вещи никто не возьмёт на бессрочное пользование без спросу. У нас с Олегом разный размер обуви, так что единственное место, куда он и не подумает заглянуть — это коробка из-под кровососок. Да. Там я их и спрячу».

      Разумовский долго не решался заказать кое-какие игрушки для себя. Мало того, что оплата на месте, так и ещё и единственный вариант доставки — «Почта России». И хотя сайт гарантировал анонимность, верилось в это с трудом. Пришлось поднапрячься, дабы весь этот процесс остался незамеченным и не оставил никаких следов. Великая и ужасная сила Даркнета ему в этом здорово помогла. Товар забирал, замаскировавшись в кепку и тёмные очки.

      Ставить на себе эксперименты интимного характера Сергей осмеливался только ночью, и только тогда, когда все крепко спали. Брал коробку из-под кроссовок, запирался в душевой, а когда выходил, то всё никак не мог избавиться от чувства тревоги. «Вдруг кто-то заметил? Вдруг кто-то подсмотрел чем я занимаюсь?». И всё-таки ходить на острие ножа ему даже чем-то нравилось. Хранить внутри себя эту опасную тайну.

      Сейчас, украдкой поглядывая на шкаф, где хранилась эта коробка, рыжий размышлял над тем, стоит ли от неё избавиться перед переездом? «Всякое ведь может случиться, так что лучше не рисковать. А там, когда приеду, новых куплю».

      Олег в свою очередь был больше озабочен безопасностью Разумовского.

      Однажды Сергей уговорил его прогуляться в соседний район. Мол там недавно открылась занимательная ярмарка художественных реплик. Хотел глянуть что там и как. Ну пошли. Ну посмотрели. А когда уже возвращались, то наткнулись на банду подвыпивших «ценителей пива». И в очередной раз состоялась кровопролитная драка.

      В целом Сергей умел найти приключения на свою задницу в любой ситуации. Перепалки с учителями приводили к очередным походам к директору. Сворованная булочка в кафетерии приводила к ссоре с кассиршей. Петровский после открытого перелома ноги уже не был таким борзым, но свято место пусто не бывает, и вместо Вовки появились другие отморозки.

      Как с такой «удачей» отпустить в вольное плавание своего друга Волков не знал. А потому решил просто следовать за ним и поддерживать его во всём. Разумовский, естественно, подобную преданность совсем не замечал. Для него подобное поведение Олега считалось чем-то само собой разумеющимся. «Вот чёрт! Снова я подписываюсь на то, чего хочет Сергей. Когда же уже наступит тот день, когда он станет полностью самостоятельным и сможет жить независимо от меня? Драться научил. Сущность усмирил. Так чего ж ещё ему надо? Всё ж ему на тарелочке с голубой каёмочкой! Зараза!»

***

      Комната общежития мало чем отличалась от той, в которой они жили до четырнадцати лет: две двухъярусные койки, отдельный санузел, бардак. Единственное отличие — это совместная кухня и холодильник с микроволновкой. Одно огромное окно прикрыто полупрозрачной занавеской, а на столе живого места нет от царапин. Кто-то ножом вырезал две буквы: «Ф.Х.», что они означали — известно только автору. В холодильнике одни контейнеры со стикерами. И не дай Боже кто-то возьмёт не свою еду. Скандал! Особенно если взять плюхи Юльки Харитоновой.

      От кухоньки вёл коридор с четырьмя дверьми. По левую сторону комнаты парней, по правую — женские. В каждой набито до четырёх человек. Посему неудивительно, что в каждой комнате стояло ещё по холодильнику. Предыдущие жильцы предупредили, что они не казённые, а купленные, и потому полагается вносить денежный взнос, если новенькие хотят, чтобы холодильник остался и его не увезли с собой.

      Порядки в общежитии совсем не шокировали детдомовцев. Да и, если честно, Олег с Сергеем были в унике такими не единственными. В коридорах себе подобных всегда легко узнать по дикому взгляду. Дети улиц, дети войны, «Маугли», они все, вне зависимости от того, выросли они в приюте или где ещё, следовали одному простому правилу: «Каждый сам за себя». И это их невольно роднило.

      После нескольких недель прожитых в стенах общежития Сергей поближе познакомился с другими. Мостом к этим знакомствам, как обычно, служил Олег. Юлька Харитонова вон тоже за свою жизнь из горькой чаши нахлебалась. Но выжила благодаря упорству и несгибаемой воле.

      — В детстве я молилась на своих родителей. Даже когда моя мама лупила меня шлангом от пылесоса, я никому не смела жаловаться. Потому что, «ну как это жаловаться на своих Богов?». «Это ж какой неблагодарной мразью надо быть?». А когда выросла, то очень долго пыталась вырваться из этой клетки. Друзья, которых я здесь завела, помогают мне и поддерживают.

      — Жесть, — коротко и лаконично охарактеризовал Олег.

      В первые же выходные после заселения они решили отметить своё поступление на бюджет. Парочка из их соседей влились в тусовку в честь новоселья. Сидели в этой крошечной тесной кухне и квасили пять литров светлого. Каждому было что о себе рассказать. У каждого были какие-то свои травмы и шрамы на душе. На подоконнике выстроилась очередь пластиковых бутылок. Кто-то смешивал водку с энергетиками. От пепельницы на столе поднимались серебристые нити дыма. Из колонки играл гранж и панк-рок. В исповедь о себе со временем подключились и другие. Одна история удивительнее другой: тираны в семье, абьюз, токсичные родители, манипуляторы.

      — Меня за истерики запирали в шкафу до ужина.

      — А меня ставили коленями на соль, пока я «нормально» не извинюсь.

      — Мой батька, как говорится, «ушёл за сигами и не вернулся». Потом резко вдруг переобулся, и давай мне названивать. «Ну я же твой папочка. Почему ты не хочешь проводить со мной время?» Ага-ага… а то что бабка померла и мне в наследство квартиру оставила здесь совсем ни при чём, да?

      — Ну, твоя хотя б померла вовремя. Моя всё детство розгами меня секла за малейший проступок, а потом как заболела, ей видите ли донор печени понадобился, а я оказался единственным, кто подходит по группе крови. Родаки убедили, что мол, окупится всё, что она тоже вон как тебе, квартиру на меня перепишет. Переписала? А хер там плавал! Она, оказывается в секте какой-то состояла. Свидетели Иеговы, или как их там? Им квартирка по итогу и перешла, а мы с носом остались. Родаки все деньги на юристов спустили. Нихера не помогло!

      Наслушавшись жалоб, Сергей испытал катарсис. Он-то думал, что жизнь у «домашних» сладка и в шоколаде, а оказалось всё совсем по-другому. Несправедливость она и в Африке несправедливость. Чувак задрал толстовку и показал шрам от операции. Четверть печени удалили, получается просто так. Бабка небо прокоптила ещё пару лет. Считай ни за что под нож лёг.

      «Где в этом мире справедливость? Неужели всё действительно должно быть так? Жить подобно зверям в диком лесу, где каждый сам за себя? Могу ли я… могу ли сделать хоть что-то, чтобы это изменить?»

      Через несколько дней у Сергея и Олега состоялся разговор на эту тему. Они как раз шли на пары, и по дороге речь зашла о будущем:

      — Я понял ради чего хочу учиться. Не только ради денег.

      — Неужели?

      — Олег, я хочу сделать этот мир лучше! Я хочу, чтобы люди меньше страдали, чтобы в мире стало больше справедливости и свободы!

      — И как ты этого добьёшься? — скептично выгнув бровь, спросил Волков.

      — Коммуникация — двигатель прогресса. Я уже некоторое время обдумываю один проект, но мне не хватало мотивации и веры, чтобы за него взяться. Теперь они у меня есть.

      — Амбициозно, — подметил Олег. — Но что ты будешь делать, если не выгорит?

      — Стараться ещё, пока не получится, — оптимистично ответил Разумовский. — Вот только…

      — М?

      — Остаётся вопрос: ты будешь рядом со мной? Я не думаю, что справлюсь один, Олег.

      Тот нахмурив брови, отвёл взгляд в сторону. Потом посмотрел на свою ладонь со шрамом, и вспомнил о данном обещании. «Что бы ни случилось… Зараза!»

      — Олег?

      — Сделать мир лучше? Н-да. Ну и задачка. Хорошо! Я тоже постараюсь!

      — Вместе мы достигнем большего, чем по одиночке! Теперь — это наша мечта!

      Сергей встал перед другом и протянул ему руку со шрамом на ладони. Они пожали их крепко-крепко, как в детстве. Сразу на обоих нахлынула ностальгия. За дверями учебного корпуса уже раздался звонок. Они опаздывали на пары.

***

      На мониторе висело окно, на котором в нестройный ряд шли строчки кода. Снаружи беспросветная полуночная тьма. Волков дрых без задних ног видя уже седьмой сон, Костя, (другой сосед), залипал в телефоне, а Гриша где-то пропадал. Разумовский осушил уже третью кружку кофе, и чувствовал, что вот-вот взорвётся от напряжения. Откинувшись на спинку стула, тот устало потёр пальцами веки. Проект был только в самом начальном этапе разработки, и уже косяк на косяке. «Утром надо будет освежить память. Пойду в библиотеку. Там тихо на выходных», решил рыжий.

      А сейчас наступило время для разрядки. Организм капризно требовал сбросить весь накопившийся стресс. Кто-то его заедает, шастая к холодильнику посреди ночи. Кто-то выкуривает всю пачку сигарет. Кто-то даже балуется чем-то «магическим». Разумовский же предпочитал либо напиваться, либо самоудовлетворять себя в душе. И, как можно заметить, все банки пива в холодильнике давно уже закончились.

      Сергей закрыл ноутбук, подошёл к своей тумбочке, и вытащив оттуда коробочку из-под кроссовок, отправился в ванную. Дверь запер на шпингалет, включил воду, разделся. Сначала ополоснулся, отчистился. Горячие струи приятно ласкали кожу. Тело ожидаемо стало ощущаться лёгким и чувствительным. Едва заметный запах хлорки уже по привычке пробуждал в нём игривость. Узловатые пальцы изящных ладоней начали с прелюдий: прикасались к шее, ключицам, к соскам. Закусил губу и прикрыл глаза, отдаваясь наслаждению. Кровь прильнула к члену, надула ветвистые вены, обнажилась лиловая головка.

      Затем пара минут на подготовку пальцами. Раньше на это уходило до получаса, но за годы практики Сергею удалось добиться удовлетворительной растяжки сфинктера. Немного геля туда и на фиолетовую игрушку, и можно начинать.

      Твёрдый стержень на батарейках вошёл беспрепятственно, присосками на обратной стороне он отлично крепился к поверхности ванной. Оставалось лишь совершать ритмичные телодвижения, доводя себя до оргазма. В мыслях спутанный комок образов. Лицо Олега. Тревога. Смущение.

      Однажды его чуть не застали за этим занятием. Соседу приспичило отлить в два часа ночи. Благо у них тут плотная ширма есть, и все игрушки удалось вовремя спрятать.

      Свою натуру с нетрадиционными наклонностями Разумовский долго гнал прочь, шарахаясь как от чумы. Даже пытался встречаться с девушками, но всё равно, когда он целовался с кем-нибудь, перед глазами стояло лицо Волкова. В итоге он забросил идею о борьбе со своей ориентацией. В какой-то степени он даже принял себя таким какой он есть. Просто решил никому об этом не признаваться. Это всё личное. Слишком личное. Более того, оно никак не может повлиять на исполнение его мечты, помочь или помешать в её осуществлении.

      Выключив воду, Сергей вытерся своим полотенцем, сложил приблуды в коробку, оделся, и вернулся к ноутбуку с новыми силами.