Она удивилась, когда в среду вечером услышала скрип замка входной двери. Лайт приходил по понедельникам и пятницам, в среду же он был занят с Амане, Рэйка точно это знала. Под ложечкой неприятно засосало – Вакаи поставила чашку с кофе на стол, вышла в коридор и встала напротив двери. Копошение в замочной скважине стало почти истеричным, дерганым.
Лайт открыл дверь рывком, буквально залетел в квартиру Рэйки. Его волосы были небрежно растрепаны, пальто расстегнуто, глаза неестественно покраснели, но при этом поблескивали в темноте коридора. На губах – Вакаи вздрогнула – играла совершенно безумная, страшная улыбка.
Портфель, прежде всегда аккуратно ставленный Лайтом на тумбу, теперь упал где-то около порога. Ягами подскочил к Рэйке настолько резко, что она невольно дернулась назад, задев локтем стену. Лайт не обнял ее, скорее сжал в руках, вцепился пальцами в темные волосы, сдавил ребра и задрожал, ткнувшись носом в шею. Сначала Вакаи подумала, что он плачет, но вскоре поняла – Ягами хохотал.
– Я победил! – шептал он ей на ухо между приступами хохота. – Его больше нет! Его нет!!!
Он говорил об L, без сомнения. И пришел сюда по самой простой причине: Лайт (или Кира?) не видел в Вакаи угрозы, но знал, что даже в таком состоянии она не выставит его за дверь, не станет читать нотации или вырываться из железной хватки, как бы ни хотела. Лайт больше не боялся за последствия. Лучший детектив планеты был мертв, Амане выполнила все, что он хотел, и – Вакаи была уверена – доживает свои последние дни. А что насчет нее – Рэйки?
Липкий страх противным клубком скрутился где-то в животе. Рэйка не раз составляла психопортреты на самых отпетых негодяев и научилась, насколько это вообще было возможно, общаться с ними. Но тогда за дверью переговорной стояла вооруженная охрана, а сейчас она была одна. Рэйка хорошо знала Ягами Лайта, но перед ней был не он. Перед ней стоял Кира, Бог Нового Мира. И убить ее сейчас ему ничего бы не стоило. Но Рэйка умирать не хотела.
– Ты справился, Лайт, – тихо, стараясь, чтобы ее голос не дрожал, заговорила Вакаи. У нее получилось вывернуть одну руку, так что она ласково погладила Ягами по спутавшимся волосам. – Его нет. Все хорошо.
Смех оборвался. Лайт замер, положив голову на плечо Вакаи, но ее ребра сдавил еще сильнее.
– Ты сомневалась во мне, правда? – зашипел он. Рэйка не подала вида, хотя почувствовала, как его ладонь легла ей на шею. – Признайся, Рэйка, ты никогда в меня не верила!
Вакаи хотела ответить, но Лайт не дал: он до крови укусил ее за нижнюю губу, языком ударился об стиснутые от боли зубы. В следующий момент Рэйке уже было нечем дышать – Ягами сдавил ее горло с такой силой, что даже сиплые хрипы не получалось издавать. Она раскрыла рот в попытке вдохнуть хоть немного воздуха, потому что перед глазами уже заплясали темные пятна, но вместо этого почувствовала только чужой язык у себя во рту.
Голова закружилась, почему-то онемели ноги. Вакаи проваливалась в вязкую темноту. Рэйка обмякла, начала сползать по стене вниз, в конце концов повисла на руках Лайта. Он тут же отпустил ее, и Вакаи упала на пол, как сломанный болванчик. Она слышала, как громко дышал Ягами, пока ходил около нее по коридору туда-обратно. В конце концов он наклонился, пальцами нащупал бьющуюся в такт сердцу артерию и с некоторым облегчением выдохнул. Вакаи отключилась.
Рэйка очнулась не сразу: в комнате была ночная темень, и только яркий синий свет монитора и настольная лампа разрезали темноту на клочки. Лайт – это снова был он – методично писал что-то в тетради, вальяжно сидя в кресле и закинув одну ногу на другую. На нем больше не было костюма: вместо этого он надел домашние спортивные штаны и футболку, всегда хранившиеся в шкафу Рэйки. Лайт выглядел расслабленным, довольным, и в сторону кровати, где лежала Вакаи, не смотрел даже изредка.
– Который час? – сипло спросила Рэйка.
– Два ночи, – он посмотрел на наручные часы, потом встал, отложил ручку и подошел к кровати. Наигранно-заботливо потрогал лоб, будто у нее могла быть температура, ласково погладил по спутавшимся черным волосам, улыбнулся. – Принести тебе что-нибудь с кухни? Ты голодна?
– Воды, – попросила Вакаи. Шея болела, в горле словно долго скреблись кошки – сухо и рвано. Лайт, кажется, теперь вознамерился играть заботливого парня уже перед ней. Рэйка мысленно усмехнулась: долго так себя вести он не будет, только какое-то время, пока Вакаи, в его понимании, не восстановится. Совесть и эмпатия Ягами не мучали, а возился он с ней потому, что она еще не исчерпала свой ресурс полезности. Пока не исчерпала.
– Конечно.
Лайт вернулся не скоро ‐ за это время Рэйка успела переодеться в свежую одежду и пробежаться глазами по именам, что были записаны в тетради. В руках Ягами оказался поднос с двумя кружками и тарелкой фруктов. Колечки бананов, половинки слив без косточек и даже дольки очищенных от кожуры яблок.
– Вот, поешь. Витамины не повредят, Рэйка, – Лайт закрыл тетрадь, поставил на стол поднос. Его взгляд задержался на шее Вакаи, в глазах мелькнуло что-то темное, но быстро исчезло, – и отдых тоже. Я сам со всем разберусь.
– Спасибо, – Рэйка мелкими глотками выпила часть воды из кружки, бросила в рот яблочную дольку. Кисло. – Ты уже решил, что будет дальше?
– Не забивай себе этим голову, – Лайт улыбнулся уголками губ. Поцеловал Вакаи в висок, мягко погладил по голове. Рэйку затошнило. – Ложись спать. Уже поздно.
– Ты останешься? – сливовый сок испачкал пальцы, когда она взяла с тарелки кусочек.
– На какое-то время, да. Не хочу возвращаться в квартиру, где витает запах духов самоубийцы, – улыбка на лице Лайта будто бы померкла.
– Миса?.. – в груди похолодело, по рукам пробежали мурашки. Пусть это было очевидно, менее страшной ситуация не становилась.
– Да, – Лайт забрал из ватных пальцев Вакаи кружку. Рэйка не сопротивлялась. – Когда тебе станет легче, мы поговорим об этом.
– Хорошо, – просто кивнула Вакаи. – Поговорим.
Она никогда не возьмет в руки ту проклятую тетрадь. Лайт будет убеждать, просить, угрожать – но в конце концов смирится. Так будет лучше для всех. Или для нее одной?
– Спи спокойно, Рэйка. Я позабочусь, чтобы тебя никто не разбудил.
Если только она переживет эту ночь.