Погода стремительно портилась. Штормовые волны на море и тучи на низком небе предвещали долго неутихающую бурю. И действительно: та пару дней не могла успокоиться, обманчивая унимаясь на некоторое время, но потом неумолимо возвращаясь. Даже Бог Грома не горел желанием выходить из дома в такой ливень со шквалистым ветром. Дождь нагонял тоску, а слова Коллекционера, что занозой засели в голове, беспокоили изъеденный волнением разум. Тор не мог перестать думать об этом, как и ждать чего-то неизвестного. Он не был похож сам на себя, и его тревога с каждым часом становилась только сильнее.

Локи уже не забавляло то, как обходился с ним преувеличенно заботливый Тор. Тот пристально следил за его питанием, сном, досугом, каждым шагом, никого к нему не подпуская, и это пугало. Одинсон впадал в состояние беспокойства и выдавал нравоучения по поводу и без. Несколько растерянный, непривычный к подобному отношению трикстер не знал уже как реагировать на такое поведение, и всё что ему оставалось — действовать наперекор громовержцу.

— Я не буду это есть, — Локи, допив чай, поставил чашку на стол, демонстративно отодвинул от себя тарелку, полную еды, и встал из-за стола.

— А что ты будешь? — осведомился нависающий над ним Тор.

— Я ничего не буду. Я не голоден.

Локи, плотно сжав губы, отвернулся. Уж лучше он будет голодным целый день, нет, всё время, и не важно, сколько это продлится, чем позволит чужому брату так его унижать. Тор, заметив эту решимость в глазах трикстера, хмуро свёл брови. Ну что за ребячество? Не с ложечки же его кормить? Одинсон взял брата за плечи, надавил на них и сказал твёрдо:

— Локи, сядь. И поешь.

Трикстер противился всему, что делал для него Тор, злился и ругался, а тот, с каждым днём все больше погружавшийся в пучину своих страхов, не понимал брата и сам начинал злиться. Любая его попытка начать разговор встречалась жёстким отпором или полным игнорированием. Раздражение копилось в Одинсоне, и он старался справляться с этим в одиночку, но получалось с каждым разом всё хуже. Стоило бы поменять стратегию, но Тор в своём упорстве был неумолим. Он искренне верил в то, что делал всё правильно. Валькирия, что невольно становилась свидетельницей этих сцен, в один из дней, когда Тор помогал ей с делами, подарила другу руководство для родителей сложных подростков. Её счастье, что Тор не понял подкола. Впрочем, такой презент был ни к чему: громовержец уже имел опыт общения с подростками, путешествуя вместе со стражами, среди которых был Грут. Но не сказать, что эти знания ему помогали в понимании Локи.

Тор не сразу понял как это произошло. То ли дело было в его усталости, то ли в чем-то другом, но он, выйдя из офиса Валькирии и увидя скопление народа на площади, вдруг понял, что просчитался. Словно подчиняясь чужой воле, толпа, не обращая внимания на моросящий дождь, хлынула к сцене. Тор, нахмурившись, огляделся: обычно люди не хотят выходить на улицу в пасмурную погоду, если того не требует необходимость, но сейчас в центре города их было до того много, что сложно было не удивиться. Прищурившись, Одинсон разглядел на подмостках две фигуры, одна из которых отдалённо напоминала ему себя. Несколько секунд Тор следил за действием, разворачивающимся прямо перед ним, пока его не одолел нервный тик. Здоровый глаз громовержца мелко задергался. Расталкивая посмеивающихся людей мощными плечами, он широким шагом направился к площадке уличного театра. По выражению его лица было несложно понять, что кому-то скоро попадёт.

Тем временем Бог Грома на сцене, неуклюже раскачиваясь на каждом шагу и падая, пучил глаза и корчил лицо, изображая то ли сильное опьянение, то ли эпилептический припадок. Ноги его ходили циркулем. Публика, судя по громкому смеху, была в восторге. Локи важно расхаживал по сцене, и с укоризной, как-то делают взрослые по отношению к глупым отпрыскам, вещал о непристойности поведения Тора. Подбитый мехом красный плащ его развевался на ветру, как у триумфатора с картины. Одинсон, в очередной раз пошатнувшись, исполнил зигзагообразный пируэт, глупо улыбнулся и вдруг замер. Вся дурость мигом сошла с его лица, и он кинулся прочь, к лестнице. Но не успел: настоящий Тор схватил его прежде, чем тот улизнул.

— Не на что тут смотреть, — громко обратился тот к замершей в нерешительности толпе. — Расходитесь!

— Вечно тебе надо всё испортить, — обратившись в себя быстро проговорил Локи и нахально улыбнулся. — Самое интересное не дал показать. Кстати, как тебе? Понравилось?

— С чувством юмора у тебя так себе, — Тор крепче стиснул локоть трикстера, сердито нахмурив лоб.

Иллюзия Локи в красном плаще растаяла в воздухе. Настороженно посмотрев по сторонам, Тор подумал, что ему стоило бы вернуть антимагические амулеты. И без разницы, насколько рад этому будет брат. Он был весь собран так, будто в любую секунду ожидал нападения. Стоявшие поодаль Валькирия и Корг тихо переговаривались друг с другом, наблюдая за происходящим со стороны.

— Какой-то странный турист, — произнёс Корг, смотря в сторону, — уже несколько минут ошивается возле дома Тора. Мне проверить его?

— Все туристы с приколом, — сказала Валькирия, — но проверь.

***

— Давай попробуем снова.

В комнате Локи тихо звучало радио. Маг, вперившись взглядом в громовержца, делал вид, что понятия не имеет, о чем тот говорит. Тор уже не в первый раз предлагал Локи заняться медитацией, так как считал это полезным для состояния его ума и тела. Спустя нескольких мгновений напряжённого молчания Локи сдался, отрицательно качнув головой. Он не желал разговаривать с громовержцем. Единственное, чего хотелось трикстеру, так это побыть в одиночестве. Однако Одинсон всегда был рядом, и уйти незаметно, как в прошлый раз, у Локи не получалось. Намёков Тор, как обычно, не понимал.

— Хорошо, — не стал спорить он. — Тогда давай проведём шуточный бой.

— Шуточный? А не боишься, что шутка быстро перестанет быть смешной?

— Брось, тебе нравится конкуренция. Сам же недавно горел желанием выбить мне мозги. Давай.

Тор встал в боевую стойку и в приглашающем жесте поманил Локи поднятой рукой. На лице его заиграла улыбка. Одинсон думал, что ему в голову пришла хорошая идея, и ожидал, что она поможет ему наладить контакт с братом.

Локи наклонился вперёд, медленно подойдя к Тору. Казалось, что он вот-вот набросится на громовержца. В глазах мага вспыхнула злость. Слова чужого брата неожиданно сильно задели его. Он сам не понимал почему и откуда в нём столько агрессии. Ладони трикстера то сжимались в кулаки, то разжимались. Он громко втянул носом воздух, прикусил щёку с внутренней стороны. Фыркнул, а потом неожиданно развернулся и вышел из комнаты.

Тор скорым шагом выбежал следом, порываясь пойти за ним. Но его путь вдруг преградила Валькирия.

— Хватит, мамочка. Оставь его одного, ты перегибаешь палку, — справедливо заметила она.

Острый взгляд прищуренных карих глаз Тор воспринял как вызов. Он намеривался обойти подругу, но та не дала ему это сделать. Немного подумав над её словами, громовержец, сначала возмутившись, нехотя кивнул. Но навязчивый и непреодолимый страх никуда не желал отступать, только лишь опустил трусливую голову.

«Здесь безопасно, — пытался успокоить себя Тор. — Ему ничего здесь не угрожает.»

***

Локи бродил по улицам Нового Асгарда, то и дело оглядываясь. Он был готов к тому, что Тор нагонит его в любой момент. Ища уединения, маг размышлял о сфере и о том, что сказал Коллекционер. Какая глупость! Но что, если все слова Танелиира Тивана про будущее мага являются правдой? Тогда Тор, получается, вовсе не параноик. Всё ещё немного сумасшедший — это да, тем не менее… Локи тяжело вздохнул и поднял взгляд к небу.

«Если бы ты только видел это, отец, — принц тоскливо улыбнулся, — Можешь гордиться своим старшим сыном. Его будущее в надёжных руках.»

Звонкий как колокольчик смех, раздавшийся совсем рядом, отвлек Локи от его мыслей. Трикстер, машинально дернув головой, посмотрел в сторону и увидел ребёнка, который беспечно резвился на траве. Он играл с пластмассовой лошадкой, то поднимая её в воздух, то опуская на землю и издавал звуки, подражающие животному. Заметив Локи, мальчик вскинул голову. Его заинтересованный взгляд как назойливая детская ручонка вцепился в мага и никак не отпускал. Локи остановился, озадаченный таким пристальным вниманием. Быстро посмотрел по сторонам, но не заметил никого, кто бы мог так же заинтересовать ребенка. Мальчишка, упираясь маленькими ладошками в землю, встал и уверенно затопал в сторону мага, вдруг споткнулся. С заминкой Локи сделал неосознанное, короткое движение в его сторону. И застыл с протянутой, чуть дрожащей рукой.

— Кальф! Кальф! — донёсся обеспокоенный крик, и из-за угла дома выбежала полная, черноглазая женщина, с кучерявыми волосами точь-в-точь как у ребёнка. — Вот ты где! Ты зачем убежал так далеко? Посмотри на небо, скоро снова будет гроза!

Локи поспешно убрал руку за спину, боясь быть неправильно понятым. Мать, кинув на него взгляд, суетливо взяла мальчика за маленькую ладошку и быстро отвела его в сторону, прижимая к себе и гладя по голове.

— Что я говорила тебе о незнакомцах? — строго спросила она.

— Но, мамочка, он не незнакомец, это ведь…

Женщина, шикнув и опасливо оглянувшись, крепче сжала ручку ребёнка и спешно ушла с ним вниз по улице. Локи проводил их взглядом. Изнутри его кислотой полоснуло неприятное, гадкое чувство. Да что он им сделал? Чем заслужил такое недоверие? Это ведь не он когда-то пытался убить собственного брата и захватить власть в Асгарде! Ему и раньше случалось ощущать подобное, но не от простых незнакомых асгардцев. Локи в очередной раз вспомнил родной мир и свою маму. И пусть та темноволосая, коротко стриженная и низенькая женщина не была похожа на Фригг, Локи увидел в её взгляде на ребёнка что-то такое знакомое сердцу, отчего на душе ему стало тоскливо и обидно.

Локи пошёл дальше, вниз по склону, и вскоре оказался на узкой улице. Асфальтированная дорога здесь обрывалась, и дальше шла обычная, покрытая редкой зеленью, тропа, что вела к беспокойному морю. Маг, глядя на открывающийся впереди пейзаж, остановился, достал из магического кармана сферу и поднёс её к лицу, разглядывая тонкие рунические узоры. Те предательски ни о чем ему не говорили. Постучав по сфере пальцем, он тихо и задумчиво проговорил:

— Что же с тобой делать?..

Маг хмыкнул, подбросил сферу на ладони словно мяч и снова, обращаясь в пустоту, произнёс:

— Выбросить, что ли?..

Размышляя, Локи сделал несколько шагов вперёд. Повеяло холодом, и в лицо ему ударил сильный ветер, идущий с моря. Подходить к береговой линии было опасно, но Локи прошел ещё немного, пока очередной порыв не заставил его пошатнуться. Прикрыв лицо рукой, он вернулся назад и невольно прислушался. Высоко вздымающиеся волны одна за другой беспощадно обрушивались на берег. Рокочущий шум оглушал, заливаясь в уши, и любые другие звуки тонули в нём. Задержав дыхание, Локи вдруг сощурился. Что-то, скребясь на периферии внимания, заставило его тело напрячься. Это было похоже на маленький, незаметный, но острый камешек, попавший в ботинок. Поспешно спрятав сферу, Локи напряжённо обернулся.

Улица была пуста. Фонари, как караульные выстроившиеся в линию вдоль дороги, не горели, из-за чего двухэтажные дома, плотно стоявшие друг к другу, казались в сером полумраке дождливого дня тёмными исполинами с пустыми глазами-окнами. Ветер подул ещё сильнее. Совсем рядом что-то зашевелилось. Локи кинул в ту сторону быстрый взгляд: это занавески, развиваясь на ветру, норовили выпорхнуть из неосторожно приоткрытого окна. Вздох. Неужели ему показалось? Локи сделал пару осторожных шагов, глазами выискивая виновника его беспокойства. Мельком осмотрев дома-коробки он снова вспомнил о родном Асгарде с его величеством и блеском золотого дворца, совсем непохожим на то, что он видит сейчас.

— А этот мифический Доктор Стрэндж всё никак не спешит объявиться, — тихо и недовольно выдохнул Локи. — Он вообще существует?

— Существует, — неожиданно раздалось совсем рядом.

Резко обернувшись на звук незнакомого голоса Локи увидел возле одного из домов мужчину. Тот стоял на небольшом крыльце, а затем двинулся вперёд, прямо к магу. Локи выкинул руку вперёд, приготовившись обороняться.

— Я напугал вас, простите! — отшатнувшись в сторону и приложив руки к груди, забормотал перепуганный незнакомец. — Какая неожиданность встретить вас в таком месте лицом к лицу, сын Одина.

Локи удивленно поднял брови, медленно опустил руку и присмотрелся к мужчине. Просто одетый, с дрожащей улыбкой на широком лице, он не был похож на испуганного человека, который осознавал опасность встречи с магом.

— Ты следил за мной? — хлестким тоном спросил он.

— О, нет, — улыбнулся доброжелательный мужчина и указал на дом позади себя, — я здесь живу.

Локи задумался, с подозрением оглядев мужчину с головы до ног. Тот спрятал руку в кармане штанов. Подобравшись, трикстер прикипел к ней взглядом и увидел, как незнакомец достал простую связку ключей.

— Простите, я случайно услышал, что вы ищете кого-то по имени Доктор Стрэндж, — вкрадчиво произнёс мужчина, подходя к Локи ближе.

Трикстер мысленно отругал себя за неосторожность. Или, может, не стоило ему так переживать? Да что с ним вообще такое? Возможно ли, что он заразился бредовой подозрительностью от Тора и поэтому так на всех реагирует? Локи решил оставить эти размышления на потом. Сейчас ему было важнее другое:

— Знаешь, где его можно найти?

— Да все знают, — пожал плечами мужчина. — Он известный человек. Я могу вам помочь?

Локи криво улыбнулся:

— Хватит любезностей. Я прекрасно знаю, как меня здесь любят. Ты думал, что я такой же тщеславный дурак как и мой братец?

— Ну что вы, как я могу! — чуть смущённо выпалил мужчина, замахав руками, и отшутился: — Даже родные друг другу люди не могут быть настолько похожи.

Незнакомец ойкнул и хлопнул себя по лбу.

— Простите болтуну его дерзость. Я ни в коем случае не хотел вас обидеть.

Локи непонимающе нахмурился. Слова мужчины были странные, будто сказанные невпопад. Пару мгновений маг старался осмыслить их, а потом окаменел.

— Ты… асгардец, так? — голос мага был севшим и ломким.

Мужчина согласно кивнул в ответ.

— Тогда расскажи мне кое-что…

***

Первый раскат грома раздался как раз в тот момент, когда Тор вышел из дома. Серое небо быстро потемнело, стало низким, как-то бывает в зимнее время. Заморосил дождь. Громовержец больше не мог ждать брата, а где его искать понятия не имел. Тор ходил по городу и параллельно думал также о том, что им нужно уехать. Здесь, в Новом Асгарде, они как на ладони. Любой недоброжелатель с лёгкостью их найдёт. Тор морально был готов к этому.

Внезапно крик разрезал тишину. Тор резко повернулся и помчался туда, откуда он донёсся. Вскоре он увидел возле торговых лавок столпившихся людей, а так же Локи. Тот нависал над испуганным мужчиной, держа того за шиворот. Во второй его руке был зажат кинжал.

— Негодяй, что ты делаешь?! — воскликнула напуганная женщина, держась на расстоянии от взбесившегося трикстера.

— Говорили ведь всегда, что от Бога Обмана жди беды, и вот! — вторила ей другая, прижимая руки к лицу.

— Это была шутка! Я всего-навсего пошутил! — лепетал худощавый, малорослый мужчина, вжавшись спиной в ствол дерева. — Пожалуйста, не убивайте меня.

Побледневший Тор в ту же секунду кинулся к брату, перехватил его руку, державшую кинжал. Локи медленно перевёл на него разъяренный взгляд и повел челюстью.

— За мной. Немедленно, — низко, сурово произнёс Тор и дёрнул Локи на себя.

Тор не помнил, как они дошли до дома, и отпустил Локи лишь тогда, когда за ними захлопнулась дверь. Снаружи загрохотал гром.

— Что ты творишь?! — прогремел Одинсон, возвышаясь над Локи. — Тебя и на секунду одного оставлять нельзя. Если так хочешь подраться, то выбери противника, равного себе!

Трикстер молчал. Лицо его было изуродовано злостью.

— Локи, он смертный, — снова возмущённо заговорил Тор. — Обычный смертный! Ты не можешь…

— Ещё как могу, — яростно зашептал маг и выпрямился во весь рост, будто стремясь сравняться с Богом Грома, — он заслужил!

— О чем ты?

Локи снова замолк, переводя дыхание. Мысли его метались в голове, путаясь, сливаясь в сплошной шум. Он зажмурился, стиснув зубы. Не выплеснутая до конца ярость металась в нём, бросалась на язык, но затем оседала, застревая в горле беззвучным криком. Его затрясло.

— Ты мог его убить, — продолжил Одинсон, не сбавляя тон.

Локи едко усмехнулся:

— Да неужели?

Тор оторопел. Да откуда в трикстере столько жестокости и злости? Что спровоцировало его? Не предложение помедитировать ведь? Да, он мог беситься, пакостить или доводить до точки кипения словесно, но чтобы так импульсивно и яростно хотеть убить за пустяк?

— Что произошло, брат?

Воздуха резко перестало хватать, и Локи приоткрыл рот, пытаясь сделать вдох. А затем застыл, ощутив, как грудь сковало резкой болью. Ему хотелось сорвать с себя кожу и сломать ребра — лишь бы выплеснуть наружу съедающий сердце огонь. В голове пульсировало только одно как безмолвный ответ:

«Я всё знаю, я теперь всё знаю»

Взгляд его заметался, челюсть заходила из стороны в сторону, ноздри сузились. Да, теперь он знал всё. Пазл сложился в его голове. Поджатые в отвращении губы прошептали еле слышно:

— Так вот оно что…

Тор пытался поймать взгляд Локи, но тот скорбно опустил голову. Безотчетно отступил назад, а затем развернулся, будто желая уйти, но остановился. Перед внутренним взором мага вновь возник силуэт матери. Сердце его болезненно сжалось. А мать ли она ему? И куда теперь идти? Зачем? Тяжело дыша, Локи потерянно смотрел перед собой, не видя ничего.

— Да что такое он тебе сделал? — Тор приблизился к брату, и тот, развернувшись, оттолкнул громовержца рукой, огрызнулся.

— Ничего!

Сомнение охватило Одинсона. Он нахмурился, догадываясь, что не улавливает смысл происходящего, и, ещё не понимая, что причиной злости брата являлся вовсе не несчастный турист, настойчивым тоном потребовал ответ:

— Расскажи.

— Что? — резанул Локи, повысив грубо звучащий голос. Он был полный невысказанной боли, что обратилась в ярость. — Кому? Наглому лжецу, упрямому самодуру, тому, кто без стеснения называет меня своим братом?

Тор опешил, не найдясь, что ответить.

— Ты обещал вернуть меня домой, — ядовито упрекнул трикстер. — Но всё что ты делаешь, бра-тец, так только откармливаешь меня дурацкой заботой и обманом заставляешь оставаться здесь.

— Что тебя не устраивает? Что я стараюсь и всё ради тебя делаю? — прикрикнув, жестко осадил его Тор.

Локи вздрогнул. Обида поднималась в нём, и он почти физически ощущал как она течёт по нёбу на язык:

— Ну конечно. Что-то же должно оставаться неизменным. Ты как всегда замыкаешь всё внимание на себя. А мне… мне плевать на тебя!

— Что?..

— Ах, да. Ты же несчастный, великий страдалец с золотой ложкой во рту, положенной по праву рождения, которую ты с готовностью передал другому. Обслюнявленную. Это благословение небес находиться подле вас!

Одинсон окончательно запутался, почувствовав нешуточное напряжение. Всё казалось ему каким-то бредом. Он, оскорбленный словами Локи, готов был плюнуть на всё, и, больше не сдерживаясь, поставить мага на место. Но грубые слова, которые так и просились наружу, не слетели с его языка.

— Ага. Я с тобой полностью согласен, — сурово вымолвил Тор, — А теперь давай поговорим как взрослые люди. Ты набросился на того, кто заведомо слабее тебя и напугал асгардцев. Это непозволительно. С чего ты так вдруг? Всё же было нормально.

Слова его стали последней каплей. Локи кинулся на Тора с пол-оборота, как голодный ястреб.

— Нормально? — закричал Локи. — Это ты свою паранойю называешь нормальной?

— Я пытаюсь защитить тебя! Как ты этого не понимаешь?!

— Я и шага сделать не могу, не ощущая на себе твой взгляд! Найди уже другое хобби!

— Не тебе меня осуждать. Всё это время я пытался достучаться до тебя. И оградить от опасности. А ты… — Тор чуть не поперхнулся от негодования, что накопилось в нём за последние дни.

— От какой, к черту, опасности? — запальчиво прошипел маг. — Единственный, кто здесь угрожает моей свободе, это ты! Больной придурок, помешавшийся на страхе смерти. Что, не так? Посмотри на себя! Посмешище, кем ты стал! Ты не Могучий Тор, ты…

Локи был жесток, он не говорил, а бросался словами, как ножами. Не от бессердечности, но от боли, что разрывала его изнутри. Всё сказанное им было как пощёчина для Тора. Настолько хлесткая, что тот чуть покачнулся, оглушенный ударом. Шумно выдыхая, громовержец заговорил отстраненным тоном:

— Угомонись. Мне надоели оскорбления и скандалы. Что именно сейчас я сделал тебе не так?

Локи дышал через раз, задыхаясь. Его самоконтроль окончательно слетел, и как мчавшийся по прямой поезд, у которого отказали тормоза, он только набирал скорость, не в силах себя остановить. Локи был так зол на свою беспомощность, на брата, на отца, того незнакомца. На всех. Сознание его помутнело.

— Что сделал? Ты? О, ты сделал, да… Ты превратил меня в это! Это ты сделал меня таким! Нет. Вы оба!

Тор вгляделся в обезображенное эмоциями лицо брата, который, казалось, сейчас кинется на него, и тогда понимание происходящего обдало громовержца холодом. Именно в тот миг не на него было направлено лезвие ярости, а на того, кто являлся братом для трикстера. Глаза Локи блестели в полутьме потусторонним светом, и смотрели в пустоту. Тор мог поклясться, что практически видел в них свое отражение из прошлого. И тогда он решил принять всё, что говорил Локи, как удар, на себя. Взвалив умозрительно чужую вину, как свою на плечи, Тор желал думать, что не мог быть так жесток и равнодушен к Локи. Что в этой вселенной, что в другой. Не мог, так ведь?.. Нет, все он мог. Тор молчал, понимая, что должен дать брату сказать всё то, что хотел, пусть часть его не хотела это слушать.

Локи одновременно любил брата и ненавидел, презирал и обожествлял, завидовал ему и верил, желал счастья и всадить в спину нож. Он хотел быть хотя бы чуточку нужным Тору, хоть немного, но важным для него. Всё, что копилось в нем годами, вдруг вырвалось, выплеснулось, и это было похоже на взрыв:

— Ты лучше меня во всем. Ты больше, выше, сильнее. Что бы я не делал мне тебя не достать. Я не хочу быть как ты, я хочу быть собой, но я не знаю кто я без тебя! Когда ты рядом я попадаю под твою тень. Когда тебя нет — меня не существует. Ты отвергаешь меня, когда я нуждаюсь в тебе. Тебе важнее собственные достижения, бессмысленные кровопролития и восторг безликой толпы. Куда больше времени ты проводишь со своими друзьями, нежели со мной. Ты — твой взор, твой свет — никогда не принадлежали мне. Мне доставалось злорадство, глумление и эгоизм. Я же всегда всё делаю недостаточно. Ни ты, ни отец не верите в меня. Ты без промедления отдал бы меня своему новому дружку, без всякой задней мысли, как ненужный подарок на день рождения! Помнишь его? Помнишь?! А я никогда не забуду. Я нуждался тогда в твоей защите, но тебе было наплевать! Ты готов был отдать меня ему, как если я был бы тебе чужим… Что ж. Теперь мне всё ясно. Конечно, кто же будет добрым по отношению к выродку? Я больше не верю тебе. Я не могу, потому что запутался в себе. Я боюсь, что всё теперь рухнуло, и у меня нет шансов: ни на трон, ни на твоё благоволение.

Эти слова застряли у Локи в горле, так и оставшись не озвученными. Он бы мог их прокричать вслух, и много чего ещё припомнить, если бы осознавал свое желание. Вместо этого он прохрипел:

— Ты тот, кто бьет меня без кнута и кулака, и каждый раз отнимает голос.

Тор тяжело выдохнул.

— Мы уже говорили об этом. Я рассказал тебе как всё изменилось. Но послушай, — Локи хотел перебить его, но Тор не дал ему это сделать. — Послушай! Я знаю. Ты хочешь, чтобы он всё осознал, признал и много страдал. Но так не бывает. Так, как хочешь ты, никогда не будет. Однако всё может быть иначе. Все будет так. Намного лучше. Для всех нас.

«Рассказал как всё изменилось? Да?! Тогда почему умолчал, не сказал, что я на самом деле им чужой?»

Локи презрительно скривился. Его трясло сильной дрожью. Тор слишком хорошо его знал, но главное — видел его слабости. Ощущая себя пристыженным и униженным из-за этого, он не находил слов.

— Я всё исправлю, — проговорил Тор, — я исправлюсь. Он исправится.

— Ты не понимаешь, о чём говоришь! Уже ничего не исправить, ничего!

— Прекрати мне сейчас мстить. Я уже понёс наказание. Твои обиды может и из-за меня, но другие не должны страдать из-за этого.

— Обиды? Ох, нет! — зло выплюнул Локи. — Какие обиды! Так приятно, знаешь ли, когда тебя принимают за пустое место.

Локи не заметил, как печаль исказила лицо Тора. Он смотрел сквозь него, видя своего самодовольного брата. Его зазнобило от собственных эмоций. Губы затряслись, спазм сдавил горло, глаза покраснели и вмиг увлажнились. Локи часто заморгал, прогоняя непрошенные слезы.

Тор приблизился к нему, как к испуганному зверьку, и аккуратно, осторожно приобнял. Локи остолбенел. Юное, восприимчивое ко всему новому сердце мага вдруг задрожало, и странное чувство охватило его с головой. Это было незнакомое и оттого неприятное ощущение. Локи дернулся в сторону, но остался стоять на месте, услышав как заговорил Тор, что был тих и как никогда мягок.

— Я, — оборвав себя, громовержец стал подбирать слова с филигранной тщательностью, каждое слово умозрительно взвешивая на очень нестабильных весах. — Я никогда так не думал о тебе. Ты всегда для меня был и есть дороже всех на свете. Пожалуйста, поверь мне.

Наконец позволив себе произнести это, Тор понял, что больше не в силах молчать и держать всё в себе. Эмоции захлестнули его. Дрожь прокатилась по всему телу, и он, прикрыв глаза и опустив голову, прошептал:

— Ты нужен мне сейчас, Локи. Ты мне очень нужен.

Ошибка, осечка. Весы опасно пошатнулись, грозясь упасть под тяжестью неаккуратно сказанного и того, как это было воспринято. Добрые, полные нежности слова больно хлестнули по сердцу, как если бы это было оскорблением. Локи, всегда жаждав их услышать, готов был сейчас убить из-за них. Его заколотило сильнее, лицо болезненно скривилось. Он не мог больше это слышать, не мог это принять. Трикстер оттолкнул старшего, но тот прижал его к себе крепче, нечаянно мазнул губами по волосам. От этого жеста Локи стало не по себе. Непонятная слабость разлилась по телу, и он вмиг почувствовал себя жалким. Что-то тяжёлое и отвратительное, поселившееся в нем пару столетий назад, вдруг вскинуло зубастую голову, ощетинилось и взвыло подстреленным зверем. Локи всхлипнул.

— Не утруждайся, в твоём спектакле больше нет необходимости. Потому что я… я не…

Страх говорил вместо мага, но совершенно не то, что Локи хотелось сказать. Он боялся даже в мыслях проговорить жестокую правду о своём происхождении. Его окончательно прорвало. Выкрикивая обзывательства, он несколько раз сильно ударил Тора по спине и затылку. Тот готов был принять всё: и удары, и чужую боль, и своё бессилие против гнева брата. Он, содрагаясь, сжал дрожащими пальцами ткань одежды Локи, прижимая его к себе. И шептал, повторял своё признание, лицом оставаясь спокойным, когда внутри его съедал беспощадный пожар, рождённый из ярости Локи.

— Заткнись! — рыдающим голосом выкрикивал Локи. — Лжец!.. Замолчи!.. Замолчи, замолчи!..

Этот человек не его брат. И тот, кого Локи всю жизнь называл братом, тоже не является им. Эта правда разрывала трикстеру сердце. И светлые, и плохие воспоминания причиняли ему боль. А объятья Одинсона казались раскаленными до красна цепями, сжимающими его гнойную рану.

— Прости меня, — поглаживая мага по спине и плечам, неустанно повторял Тор, — Я сделаю всё, только прости.

Вспоминая в тот миг себя из прошлого, он понял, как ранил младшего. Прощение и доверие заслуживаются ужасно медленно, и кому, как не Тору это знать. Он просил прощения не за то, что, возможно, совершил не со зла. Не только за себя, но и за того, другого Тора, которого он не знал, однако уже воспринимал, как собственного демона. Демона, что в тот час, как тёмное грозовое небо, нависал над ними.

Выдохнувшись, Локи остановился. Поднял руки и вдруг сцепил их за спиной Тора. Так крепко, что Тор пребывал несколько секунд в неподвижности, ощутив прилив трогательных чувств. Он сильнее прижал к себе брата, бережно обхватил его руками, одну их них положив ему на затылок. Зашептал чуть слышно, сбивчиво, сам не понимая и не слыша, что срывалось с уст. Слова его были полны мольбы, тоски и боли:

— Ты так нужен мне всегда, брат… я так скучаю…

— Тогда ты должен простить меня, — неожиданно горячо прошептал Локи, прижавшись лбом к плечу Одинсона. Вскинул голову, и с нажимом, почти рыча, выкрикнул: — Прости меня? Прости меня сейчас!

— Что ты хочешь этим сказать?

— Ах, нет, — сбивчиво пробормотал Локи. Лицо его расслабилось, разгладилось, приняв обманчиво спокойный вид. — Верно, ты прав: легче всего ненавидеть. Какие правильные, мудрые слова. Но где же тогда была твоя хвалёная смелость? Храбрость? — Локи, сглотнув, продолжил, но уже обрывисто, жёстко: — Да… Обязательно возненавидь меня. Так, как я ненавижу тебя!

– Локи, не надо…

— Прости меня немедленно. Сейчас же!

— За что? — смутно предчувствуя неладное, прошептал Тор. Сердце его гулко колотилось в груди.

Локи отошёл назад, поднял руку и чуть улыбнулся уголками губ:

— За это.

Раздался щелчок. Маг исчез, оставив Тора в пустой комнате одного.

Снова.