— С Днем Рождения! — прогремела "Последняя капля", взрыв хохота и одобрительного гула был столь силен, что осыпалась пыль со стропил.

Силко широко улыбался, поднятый под потолок мощными руками. Как там это называется, быть на коне? Да, пожалуй. Конь несся на всех парах к заветной мечте. Правда, на самом деле, в той части души, куда ни у кого не было доступа, всадник не очень-то улыбался. Он был сосредоточен и видел цель, правил бешеным животным, зная, что улыбку видеть должны всегда. Что всадник должен выглядеть уверенным в себе, заражать всех вокруг своим настроем. От него должна исходить только лишь сила, кураж, иначе животное стряхнет его и затопчет копытами.

Десятки глаз следили за ним с восхищением, волны из рук несли его по Капле, каждый хотел коснуться того, кто сейчас воплощал идею, показывал результаты. Быть частью чего-то настоящего, великого, быть творцом истории. Пусть потом виновник торжества будет в синяках, облитый пивом и еще бог весть чем, могут даже разок уронить, он встанет и поржет. Бывало и такое, это все пустяки. Он играл свою роль...

Крыса поискал взглядом Вандера, что может, все же он наконец-то подуспокоит разошедшихся собутыльников-сокомандников?

Вандер мрачно тер за стойкой стакан. Что-то было не так, как всегда, что-то шло не по плану.

— Да хорош, ребята, меня сейчас укачает! Давайте просто все выпьем за успех нашей работы, что вы в самом деле? Это вы сегодня герои!

Радостный рев вновь оглушил именинника, и вот он уже твердо стоит на ногах, в руки суют стакан с очередным пойлом. Какая-то девка вешается на шею, явно желая провести неплохой вечер, а потом хвастать подругам, что затащила именинника в койку.

Рвотный спазм подкатил к глотке. Нельзя, нет! Сдержись, сдержись, не смей, не при...

Глоток алкоголя помог на этот раз. Боги, какой у нее визгливый голос, и как же она воняет! От нее разит духами так, что сводит легкие. Затяжка, вторая... Только не лезь целоваться, увернуться, улыбаться... Улыбайся, Силко. Ты переживешь эту ночь.

_________

В дверь постучали, потом еще раз и еще. Лила сонно оторвала голову от подушки, нашарила рукой халат, радуясь, что у нее была привычка спать в старой, просторной футболке и штанах от мед формы. Запахнувшись в ткань, шатко дошла до двери, зевая и закидывая распущенные пряди за спину. Кого принесло в такую рань? Хорошо хоть она сегодня после выходного выходит на смену...

Глянув в дверной глазок — она ахнула и отомкнула замки.

— Силко? Какого...

— Привет, — от него несло алкоголем и какими-то отвратительными, резкими духами. Он опирался на стену одним плечом, а в руке держал снятый наплечник и смотрел в пол. Рубашка с порванным воротом была запятнана чем-то совсем неприглядным. — Прости, что поздно, можешь выгнать. — Что-то в его голосе было такое, что даже сердиться не хотелось.

— Ты ранен? — Лила пододвинулась, освобождая дверной проем, хотя и хмурилась, укоризненно сплела руки на груди.

— Скорее, разбит. Не физически. Лечить, в принципе, нечего.

— Заходи, — девушка кивнула в сторону квартиры, и Силко наконец поднял голову. Тут-то сердце медика и защемило.

В его глазах была тоска. Настоящая, тягучая, воющая где-то там, внутри. Он был ранен, но не теми повреждениями занималась хирургия. Такие раны она лечить не умела. И заунитке стало страшно по-настоящему. Кажется, только что она увидела его настоящим.

— Да заходи, чего стоишь? Давай, пока соседи не проснулись, — она потянула за рукав провонявшей непойми чем рубахи, и он, сгорбленный и словно сломанный изнутри, ввалился в квартиру. — Боже, Силко... Иди умойся, я... Кажется, у меня был запасной комплект формы, наверное, влезешь... — Она пихнула шатающегося мужчину в сторону совмещенного санузла, морщась от ароматов, шлейфом тянущихся следом. Он послушно побрел по коридору, на ходу спихивая сапоги. — Полотенце на крючке, я сейчас... Она бросилась к шкафу, едва не споткнулась об брошенную обувь и да, был комплект. Брюки, наверное, подойдут, он довольно худой, размер у них похож, а вот и еще одна футболка, с какой-то нелепой обезьянней рожей. Когда-то ей сунули в больнице в благодарность, какой-то популярный персонаж детских историй... Сунула в липкие руки и буквально втолкнула в ванную комнатку, захлопнула дверь, оперлась спиной о стену, раздраженно убрала волосы, снова упавшие на лицо. Кошмар ночной, не иначе. Послышался шум воды, и она улыбнулась. Удивительное послушание, почти идеальный пациент.

Когда он вышел, то Лила едва сдержала смех. Штаны, конечно, влезли, но были коротки, и цветастая футболка дополняла нелепый облик. Силко это понимал и криво улыбнулся, разведя руками, показывая, до чего его довела жизнь.

— Держи, — чашка горячего чая опустилась на маленький, квадратный затертый стол, — ты голодный?

— Нет, меня мутит, — честно сознался заунит. — Правда, скорее от самого себя, чем от... — он подцепил пальцем ворот футболки и оттянул, явно имея ввиду не одежду, а то, что перепил. — Прости, я не должен был припираться к тебе, тем более, так. — Он осторожно присел на табурет, будто боялся, что тот отскочит в сторону, оглядел маленькую, бедную кухню. Обычное дело для жителей Зауна, еще и в принципе, неплохой вариант. У подруги была проведена вода и электричество, была мелкая, но ванна. И даже отдельная жилая комната.

— Что с тобой случилось? — Лила сама села на стул, забравшись с ногами на сидение, вцепилась в чашку, как в спасательный круг. — Ты выглядел страшнее смерти.

— Со мной случилась... Последняя капля, кажется, — пробормотал именинник, ныряя носом в чашку и отводя взгляд. — Отметил День Рождения.

— Ой. Поздравляю! Ты никогда не говорил, когда у тебя...

— Я не люблю этот день.

— Ясно. А... Почему? Можешь не отвечать, если...

— Да ладно, отвечу. Потому что мне не с кем его отмечать, только с Вандером... И это скорее, наша работа и нам не до веселья, — Силко усмехнулся, крутя перед собой чашку и разглядывая картинку. Вряд ли Лил специально достала именно эту, скорее все вышло случайно. Мышка с довольной веселой рожицей сидела с кусочком сыра в лапках, держа будто кусок арбуза, полумесяцем. У хозяйки чашки же была простая синяя кружка, меньше размером. Гостю все самое лучшее? — То в каталажке, то на деле, то рудник, то толпа в баре.

— Ну, получается, в этот раз что-то пошло не по плану. Правда, отметить нам нечем, — девушка смутилась, а Силко сделал большие глаза, демонстрируя ужас.

— И слава богу! Никакого алкоголя еще месяц. Пощады моей печени.

— Что-то верится с трудом.

Смех вышел каким-то грустным, но хотя бы искренним.

— Мне тебе даже подарить-то нечего. Хоть футболку возьми, чтоб в том виде не идти через город, — хмыкнула Лила, грея пальцы о стенки кружки, на которых ногти были сострижены под самое "немогу". — Такое ощущение, что тебя пытались убить, а не поздравить.

— С огромным удовольствием принимаю дар, — искренне кивнул мужчина. — Я буду ее беречь, как память. Это первый раз, когда меня не пытаются убить, поздравив. И я не шучу. Спасибо. Честно говоря, я думал, ты меня вышибешь. И была бы, кстати, совершенно права. Мерзкое, должно быть, было зрелище... Я до сих пор чую эту вонь, — он сморщил нос.

— Да, запах был... Многое нюхала, но тут был воистину потрясающий набор. Как можно выгнать такую коллекцию? Боже, Силко, зачем тогда, если тебе самому это противно? — выпалила Лила. — Как тебя самого не тошнит?

— Еще как тошнит. Но это нужно. Мне нужно, чтоб эти... Эх. Как тебе объяснить-то... — Силко отставил кружку и запрокинул голову, опираясь затылком о стенку, мокрые пряди прилипали ко лбу, с волос капало на плечи, оставляя следы на ткани. — Обычные люди, которые не пьют, никого не режут, любят свои семьи — по ночам в барах не празднуют, не ходят на дело, не бросаются воевать, у них есть что терять, понимаешь? А мне нужно оружие, мне нужны те, кто пойдут в бой не раздумывая, просто потому что так устроены, они уже изнутри такие. Чтобы спасать обычных горожан, мне нужны те, кого могут убить, и они не будут этого бояться, понимаешь? Мне нужна армия, головорезы, мрази. И чтоб эта сволота, которую даже оплакивать некому, за мной пошла, мне самому нужно быть таким, как они. И еще сильнее, и еще, возможно, гаже, быть тем, кем хотят быть они. Сорви головой, на которого вешаются женщины и кого качают под потолком на руках и...

Он осекся, скосив взгляд. Лила мрачно смотрела на него, отставив кружку.

— Омерзительно, правда? Я не должен был этого говорить.

— Кому не должен?

Вопрос повис в воздухе.

— Силко, ты никому ничего не должен. Ты должен себе и только. И если будешь тащить это на себе один — ты сойдешь с ума. Или выпилишься. И все, что делал док и я, чтоб спасти твою жизнь, будет зря. Не смей обесценивать наш труд.

— Спасибо, — Силко как-то счастливо улыбнулся, глядя в синие глаза. По телу разливалось тепло, в груди разливалось странное ощущение, и при этом веки наливались свинцом. Нахлынула чудовищная усталость. — Знаешь, кажется, я влюбился...

— Ты пьян и ты устал, расскажешь как-нибудь потом, когда придешь в себя. У меня скоро смена. Пойдем, выспишься, когда будешь уходить — закроешь дверь, а ключ потом занесешь на сестринский пост в больницу. Договорились? — Лила подошла и помогла ему подняться со стула, довела до кровати, буквально опрокинула его на спину, накрыла сверху одеялом, провела рукой по мокрым еще волосам, зачесав их кзади.

Он не сопротивлялся, вырубился почти моментально.

Пахло шампунем, дезодарантом, теплом и еще чем-то неуловимым...