If I didn't care more than words can say,

(Если бы мне было настолько всё равно, что нельзя описать словами,)

If I didn't care, would I feel this way?

(Если бы мне было безразлично, переживал бы я такие чувства?)

If this isn't love, then why do I thrill?

(Если это не любовь, то почему я испытываю трепет?)

And what makes my head go 'round and 'round

(И что заставляет мою голову кружиться вновь и вновь,)

While my heart stands still?

(Хотя моё сердце замирает в груди?)

Amy Adams & Lee Pace

Этот день был создан для скорби. Пасмурная погода, моросящий дождь и холодный, пронизывающий до костей ветер. Безутешная вдова уже в который раз надрывалась в истошном крике, нервно дергая плечами и прикрывая тонкие губы руками в перчатках. Стоящий рядом пасынок лишь молча достал новую сигарету и прикурил, пристально разглядывая надгробие.

Отец. Человек, которого он боготворил в детстве, уважал в юности и ненавидел до самой смерти. Он не оставил после себя ничего, кроме денег и мерзких воспоминаний. Хидан дернул плечом, не позволяя мачехе коснуться себя. Ей не досталось ничего, о чем мужчина даже не сожалел.

- Хидан, куда ты? – Истерично взвизгнув, спросила Хироши Цуки, когда альбинос, поправив лацканы черного пиджака, направился прочь от могилы. Никто не приехал попрощаться с Дзясином, умершего от рака легких, словно все стерли его из памяти.

Она сделала это первой. Даже спустя десять лет, Хидан не мог выбросить из головы воспоминания о Минорин. Раскаивался ли он в содеянном? В том, что с легкой руки одобрили ее отчим и родная мать? Безусловно, Мацураси не раз желал, чтобы все вернулось на круги своя, желал еще раз увидеть её искреннюю улыбку, как в тот солнечный день в парке аттракционов.

После аварии, он, подобно маньяку, выслеживал Хироши в течение нескольких лет. Наблюдал. Корил себя. Теперь эта девушка была вне зоны досягаемости. Её страница в социальной сети пестрила фотографиями, где она с друзьями, с родными, с Мадарой. С последним он не ожидал увидеть фотографию и не верил до последнего. Сукин сын, думал он, на его месте должен был быть Хидан, но никак не Учиха.

Но в настоящую ярость его привело фото, которое было опубликовано около двух лет назад, где Учиха стоял перед Хироши на одном колене, держа в руках коробочку с обручальным кольцом, а на заднем плане был ночной Париж. Мацураси помнил – она боготворила этот город. И по ней было видно, насколько она счастлива. Улыбалась ему так, как никогда не улыбалась Хидану.

Он не раз заводил отношения, желая забыть её, но раз за разом, женщины от него уходили. Начались беспорядочные связи, после которых альбинос понял – ему никто не нужен. Никто, кроме неё. Он ненавидел её, ненавидел того автомобилиста, ненавидел Учиха, но больше всего, он ненавидел самого себя.

Хидан не планировал искать девушку, но судьба решила за него, случайно столкнув их в торговом центре в районе Гинза. Она вновь отрастила волосы, и теперь вьющиеся локоны струились вниз, обрамляя бледное лицо девушки. Она слегка заторможено подняла голову, не сразу сообразив, что врезалась в кого-то. Мацураси отметил, что девушка не изменилась с их последней встречи.

- Прошу прощения. – Широко улыбнувшись, быстро проговорила она, обходя мужчину и удалилась. Хидану смотрел ей вслед, с трудом веря в происходящее.

- Опять ты? – Усталый и слегка злой голос Марады, привел Мацураси в чувство. Учиха стоял за спиной Хидана, скрестив руки и хмуро наблюдал за тем, как его старый знакомый разворачивается.

- Хули надо? – Грубо дернул головой и поспешил пройти мимо, задев Мадару плечом. Он уже не видел изумленного лица Минорин, которая уже успела обернуться, заметив, что супруг не особо и спешит.

- Кто это? – Она указала в сторону удаляющегося альбиноса, на что её муж неохотно покачал головой, приближаясь к ней. Девушка кивнула и попросила Мадару ускориться. – Изуна сказал, что посидит с Ёру только два часа. – Учиха усмехнулся, обнимая Минорин за талию одной рукой.

- Пойдем, молодая мамочка. Насладимся двумя часами без плаксы Ёру, а потом опять не будем спать трое суток. – Супруги устало засмеялись, продолжая двигаться по намеченному пути.

Какузу не мог дозвониться до своего друга всю неделю и, в конце концов, приехал к нему в квартиру. Затхлый запах, и полный мрак заставляли Анимиру думать о худшем. Но Мацураси оказался жив и мертвецки пьян, развалившись на диване в гостевой комнате. Шатен поморщился от запаха перегара и немытого тела, направляясь к окну, настежь открывая его и впуская холодный ветер в квартиру. Альбинос подал признаки жизни, пошевелившись и сделав попытку перевернуться на другой бок.

- И почему ушел в запой? Там акции скачут, как бешенные, мы можем на этом нажиться, а ты как овощ. – Грубо и привычно отчитал он своего лучшего друга, забирая из его рук бутылку. – Из-за отца нажрался? – Он сел на соседнее кресло. Мацураси вяло и едва слышно бормотал себе под нос.

- Какузу, я видел её недавно. Она все еще с Учиха и она счастлива. Я тупой идиот, Какузу. Почему я считал нормальным то, что я сотворил?

Анимиру долго молчал, смотря в окно, в которое влетали мелкие снежинки, предупреждая о начале скором зимы. Он выдохнул, так и не решившись сказать своему другу, что он должен её отпустить. Вместо этого он произнес, что ему лучше привести себя в порядок и начинать работать.

- Деньги сами себя не сделают, Мацураси. А здесь ты уже просрал все шансы, что дала тебе судьба.

Хидан кивнул, вставая с дивана. Надо жить. Раз получилось у неё, сможет и он.