Улицу замело. Снег поблескивал звездочками и падал на дорогу, словно после прошедшей ночи стеснялся показывать всю мощь, робко лепетая. Флейтист тогда не мог перестать поглядывать сквозь щель в подобии жилья, чувствовал не холод, но нечто очень и очень схожее. Ветер в тот день завывал так, что кружил и на улице, и в голове. Маленькие снежинки обрушивались большими гроздьями, скрывая протоптанные тропинки, кустарники и все, что помогло бы определить, где они находятся. Он то нервничал, то успокаивался, но начинал заново. К счастью, ночь прошла, напоминая о себе смятением и белой мглой.
Они с Клавишником обосновались в лачуге, похожей на лесничий сарай, с минимальным убранством и одной комнатой. Ощущалось, что старые доски держались вместе лишь примерзнув друг к другу. А ковер с корочкой изо льда — к полу. Чтоб не скользить по нему, Флейтист прошелся молотком в первый же день то ли с раздражением, то ли с иронией. Однако трухлявый сарай завлек тем, что в шкафах завалялась груда инструментов, которые пригодились в выживании: топоры, ножи, веревки, ткань. Целый набор для мясника.
Удар по двери вышиб мысли из головы. Флейтист подскочил с пола, прихватил куртку, и, скорчившись, распахнул дверь. Он залпом укрылся одеянием. Не зря. Снаружи повалил снег, который так неприятно осаждался в черепе и примерзал. Он залетел в прихожую, обдав едва заметной колостью, испугал осознанием, сколько времени уйдет, чтоб расчистить путь. Пришедший пинком закрыл проход, словно его не волновало творившееся позади, и на пороге сбросил все, что держал в руках. Лопата звоном отбилась от заледеневшей половицы, обдав трещанием в черепе.
— Привет, Клавишник, — Флейтист поморщился из-за звука. В последние недели он был к ним чувствителен, хотя за всю жизнь такого не наблюдал, — Ты в порядке?
— Да, — ответ слился с громыханием рюкзака, закинутым куда подальше.
Клавишник выпутался из шарфа, повязанного вокруг головы, и засунул пальцы в глазницы, чтоб вытащить снег. Он пошкрябал изнутри, обтерся об одежду, осмотрелся и только после этого обратился к Флейтисту, который собирал предметы на полу и расставлял по местам, думая о своем:
— Нашел город.
— Да? Уже обошел? — тот приободрился и в секунду разобрал рюкзак, проверив на целостность содержимое из ножей, бутылки с перекатывавшимся льдом, склянок и непонятных обрывков… материи. Флейтист подумал, как мало нужно другу, когда он не чувствует. Прежний Клавишник таскал с собой столько хлама, будто был ребенком, попавшим в бесконечный магазин с игрушками. Впрочем, это было не искренним увлечением. Досадно было смотреть, как он выносил из Мультивселенных все, что не было приколочено, словно это заменит утерянное. Флейтиста с самого знакомства поражало, как этот монстр мог не беспокоиться о чужих жизнях, но обхаживать предмет, напоминавший о доме.
— Нет. Меня бы замуровало снегом, так что я вернулся, — он шлепнулся на пол, потупил взгляд на обувь, вяло болтая ногами. Бантики из шнурков на кедах скукожились и стали скорее комком. Флейтист опустился к Клавишнику и положил руку на плечо. Что-то рухнуло у стены, он был уверен, что пила, которая хлипко висела и никем не использовалась. Когда она упала впервые, то зацепила соседние инструменты, изрядно пошумев.
— Мы пойдем вместе? — подобные вопросы приходилось задавать аккуратно. На самом деле Флейтист не знал, изменял ли он своим тоном решение Клавишника, но мысль об этом успокаивала. Из-за отсутствия контроля над собственной жизнью и невозможности пройтись дальше окрестностей он неприкрыто дулся на друга, даже если и тот в прав. То, что он не боец, было ясно всем.
— Не знаю, — Клавишник бесцельным взглядом смотрел в пол, с кричащим о раздумьях видом. Не нужно торопиться. Как и всегда. Пока ему не будет что сказать — лишнего трепа не дождешься, — Хочу один. Для тебя тяжело.
Флейтист опустил взгляд, сжал чужое плечо и встал. Полно об этом беспокоиться. Хорошо бы разгрести дороги около дома, чтоб беспрепятственно ходить хотя бы здесь. Если он не станет этим заниматься, будет ли дом погребен заживо? Знать ответ было неприятно.
— Вот как. Приберусь вокруг, снегопад закончился.
Он вышел, раздраженный, на улицу, едва сдержавшись не зарядить лопатой по куску полена под названием «дверь». Сугробы были по пояс, посреди белого пятна выделялся тоннель, сквозь который пробился Клавишник. Выглядело так, будто прошлась огромная гусеница, отчего Флейтист расслабил позу и хихикнул в рукоятку инструмента.
Иногда он хотел не чувствовать злость, что только больше распалялась, чем холоднее становилось вокруг. А так приходилось разговаривать с самим собой и махать лопатой да топором, чтоб разгрузить голову.
Нет, Клавишник не виноват. Глупо злиться на монстра, которого заботит разве что побег отсюда и безопасность. Жизнь вдвоем, пожалуй, является самым тяжким испытанием, когда ты — единственный заложник ситуации, который боится, наблюдает и заботится. Нужно мириться с этим. И все же, раньше одиночество не было столь удручающим. Возможно, потому что он делился мыслями и получал чужие. Теперь слышал лишь собственные мысли и хруст снега.
Флейтист напевал мелодию, расчищал дор
ожки и посматривал в синеватое небо, которое тянуще темнело с каждой минутой. Да, ему определенно стоило поговорить с Клавишником. Найти бы желание…