Эглейн и Айтвейн появились на свет жаркой летней ночью — тогда она в первый и последний раз в чём-то отстала от брата.

Второй брат родился холодной зимой, и она была ещё слишком мала, чтобы понять, почему его как будто и нет.

Третий брат и первая сестра — много позже, восемь лет спустя, и Эглейн, втихаря ото всех, ночью того же дня пробралась в детскую, чтобы на них посмотреть. Сестра оказалась холодной, а мать после той ночи будто сломалась изнутри, оставив внешнюю идеальную оболочку.

Два. Это произошло два года назад. Валвейн уже совершенно не походил на тот холодный свёрток. Он был тёплым, пухлым и безумно болтливым, пусть в его лепете и невозможно что-либо разобрать. Эглейн периодически его навещала, убеждаясь в этом… и не только она.

Эглейн, задумчиво глядя на обоих младших братьев, перевернулась в кресле вверх ногами, без всякого стеснения закинув их на спинку. Платье от такого манёвра неудобно смялось и чуть съехало, но её это не смутило — детский фасон недавно пришлось сменить, потому что у неё начала расти грудь, и новая одежда иногда казалась совершенно неприспособленной для жизни. Впрочем, на фоне пошедшей месяц назад крови — ещё цветочки! Эглейн бы, наверное, решила, что умирает, если бы не Ровейн, с которой то случилось на полтора года раньше и прямо при ней. Скорее, обидно, что Айтвейн старше, а взрослая уже почему-то лишь она.

— Тебе уже десять, — наконец объявила Эглейн, бесцеремонно ткнув пальцем в Эрека.

Детская принадлежала Валвейну. И, признаться честно, второго брата до его рождения Эглейн доводилось видеть столь редко, что она почти забывала о его существовании. Но, стоило Валвейну выйти из младенческого возраста, как они стали пересекаться здесь.

Эреку уже десять, но он вполне с живым интересом возился с Валвейном, который, в отличие от него, вполне проворно бегал по комнате, но Эрека не смущал ни неразборчивый лепет, ни то, что самый младший брат уже сейчас передвигался куда лучше него. Впрочем, не сказать, что он сам мог лишь сидеть — Эглейн подметила, что он не только бодро ползал, но и, когда думал, что на него не смотрят, вполне себе подтягивался за что-либо и вставал.

Эрек, сидящий на полу, растерянно обернулся на неё, и Валвейн, пользуясь ситуацией, запустил в него маленькой игрушечной лошадкой, но промахнулся.

— Мне, — повторил он послушно.

— А ему два, но на ручках таскают тебя, — палец устремился уже на Валвейна.

Слуга Эрека, рыжеволосый мужчина с простодушным круглым лицом, до того молча стоявший у двери, встревожился и заговорил:

— Ваше высочество, мы, то есть, я не знал, что вы здесь…

— Я не тебя спрашивала, — резко оборвала его Эглейн.

Поскольку выглядеть властной, свесив косы на пол, было проблематично, пришлось сесть нормально и выжидающе уставиться на Эрека. Тот в ответ флегматично пожал плечами. Поскольку Айт заводился с любого намёка на то, что он что-то не может, поведение казалось почти странным, и вызывало азарт добиться какой-либо реакции. Эглейн не привыкла не вызывать эмоций, а столь малоизвестный ей брат пробуждал интерес.

— Ты же через пару лет вырастешь, что будешь делать? — с привычным вызовом.

Эрек подтянул лошадку к себе и вернул её Валвейну, равнодушно скользнув взглядом по Эглейн:

— Ничего.

— Полагаешься на пожизненную няньку? — кивнула в сторону слуги брата. Тот заметно скрежетнул зубами, но второй раз не полез. Вот Эглейн в жизни не позволит кому-то из прислуги к ней так относиться! Ладно б аристократ ещё, а то ведь подобрали какого-то мальчишку, которого не жаль убрать, если будет излишне молоть языком!

Хотя, наверное, не пожизненная. Настоящих няньки у брата то ли две, то ли три сменилось…

— Я не хочу, — уже резче ответил Эрек, дёрнув плечом.

— А на спор что-то можешь сделать, или для этого тоже ещё мал? — поддела она.

Эрек в ответ растерянно похлопал глазами и просто отодвинулся подальше, так что Эглейн, хмыкнув, уточнила:

— На желание.

— У меня всё есть, — заявил Эрек, отвлёкшись на Валвейна, который, недовольный отсутствием внимания от брата и от сестры, запустил в него лошадкой снова, с возмущённым возгласом, на сей раз попав в плечо.

Эглейн предельно невозмутимо сползла с кресла и подошла, забрав несчастную игрушку, игнорируя возмущения, и, оглядевшись, поставила её на комод.

— Конечно, у тебя всё есть, ты принц, — закатила глаза она. — Но я старше, значит, у меня есть больше!

Она развернулась и отсчитала десять шагов, после чего обернулась снова к Эреку.

— Ну, если до меня доберёшься своими ногами, — хмыкнула.

Эрек растерянно обернулся на слугу, и тот, тихо вздохнув, с сомнением покачал головой, но подошёл, подхватил под руки, осторожно поставив на ноги, какое-то время придерживая, пока Эрек не поймал равновесие, и только после того отступил. Эглейн не сразу поняла, что брату, видимо, встать с пола просто так оказалось сложно — посреди комнаты-то ухватиться не за что. Но их взаимодействие показалось настолько слаженным, что она заподозрила, что маневр для них уже привычный и проделывают его не впервые.

Эрек заметно сглотнул, поднимая почти испуганные глаза на неё. Стоял он, перекрещивая колени и привставая на носки, левой рукой словно пытаясь нащупать опору в воздухе, и Эглейн запоздало поняла, что переборщила. Может, и не хочет больше, чем не может, но и не может тоже достаточно.

— Да ладно, давай, — помахала ладонями она в приглашающем жесте.

А ещё расстояние шагами рослой девочки постарше — как выяснилось, тоже может быть велико! Пару шагов Эрек неуверенно, но сделал, после чего запнулся, запутавшись в собственных ногах, и потерял равновесие, шлёпнувшись на пол. Разве что ладони успел выставить, но его слуга всё равно дёрнулся вперёд, и Эглейн остановила его жестом.

Она закатила глаза, будто ничего не произошло, и подошла сама, присев рядом, ожидая плача, но Эрек, сам сев и упираясь ладонями в пол, уставился на неё в ответ ещё более испуганно.

— Ладно, извини. Я хотела тебя побесить, а не расстроить, — честно сообщила Эглейн, радуясь, что хотя бы няньку Валвейна выгнала, и свидетель у её неправоты всего один.

Она прижала Эрека к себе, одобрительно похлопав по затылку, задумчиво соотнося его испуг, реакцию его слуги, первым делом принявшимся доказывать, что они о её присутствии не знали, и отношение деда.

— Тебя дед запугал, что ли? — протянула она. Эрек ничего не ответил, но дёрнулся всем телом, и Эглейн, вопросительно вскинув брови, нашла взглядом его слугу, но тот и вовсе смотрел в пол. — Не бойся, я тебя защищу.

Уж ей дед прощал многое!

Эрек сжал ткань её платья и посмотрел на неё снизу вверх:

— Ты не говорила… сколько попыток, — выдавил из себя он, и Эглейн громко фыркнула.

— Ладно, переиграл, — легко признала она, и в этот момент обиженный Валвейн, подкравшись сзади, дёрнул её за волосы и громко заголосил.

***

— Ты сидишь тут уже три часа.

Эглейн подняла глаза от указа о выплате налогов с герцогства Балувг за доходы с торговли. Смотрела она в него уже минут тридцать, так что при желании могла бы процитировать текст наизусть.

Сирис нависла над столом, скрестив руки на груди и поджав губы. Эглейн метнула взгляд на часы.

— Справедливости ради — четыре…

— Это ещё хуже! — парировала Сирис.

— Да, — вздохнув, согласилась Эглейн, наконец-то подписав указ и отложив в сторону к остальным. — Просто думаю совсем не о том.

Такой уставшей она в жизни себя ощущала впервые. Даже когда на границе с Чудиином в девятнадцать болталась, дыша чужой смертью.

Постоянные мысли о том, кто же может быть убийцей, беспокойство за Эрека, которого Эглейн таковым всё же не считала, взятие на себя части обязанностей матери, потому что Айтвейн один не успевал, а та совсем замкнулась… происходящее безумно отнимало силы, и Эглейн, который по плечу было всё, впервые ощутила, что не справляется.

Она сплела пальцы перед собой:

— Капитанка королевской стражи взяла на себя расследование, но ничего нового она мне так и не сообщила.

— Она же известная лентяйка, — закатила глаза Сирис.

Эглейн невольно хмыкнула. Сама она склонна к излишней, по мнению всех, театральности, а вот Сирис очень прямая и открытая, настолько, что приходилось во дворце брать её под свою защиту. И благодаря своей открытости стала в некотором роде отдушиной в жизни принцессы, пусть то звучит не очень красиво — но было первой причиной их сближения.

— Какой король, такие и подданные, — всплеснула она руками.

Надо ещё радоваться, что допрашивали свидетелей не под пытками! Хотя этих свидетелей и было-то всего ничего. Одна засланная Гленис.

Эглейн прекрасно знала, кто такая Гленис и откуда. Уже четыре года горничная передавала информацию Лоррейн, и Эглейн выбрала держать её при себе, время от времени подкидывая какую-нибудь информацию, которую не жаль выдать кузине, чтобы шпионство было благоприятным. Ей не жалко!

И к Темис Эглейн её отправила, потому что в этой мрачной башне Эрека поживиться абсолютно нечем, а то ей на четвёртый год уже начинала надоедать эта игра. Но — она могла ручаться собственной головой, что Гленис в отравлении не замешана. Потому что целью её были деньги из-за долгов семьи, личных счётов она ни с кем не имела, а самое главное — Лоррейн о переводе в другое место не знала. Письма, где та информация зашифрована между строк, до сих пор лежали в столе Эглейн, а замок Гленис в последнее время одна не покидала. Она решила, что кузина как-то протянет без этого отчёта в ближайшее время… И не зря.

— Но выслужиться-то в таком деле должна же хотеть, — добавила Эглейн.

Она испугалась. Непростительно, погорячившись и рубанув с плеча, слишком раненная смертью Валвейна, слишком злая — жаждущая кого-то обвинить, будто, если не опоздать, можно вернуть брата к жизни. Злая и на Эрека, что был рядом и не сумел ничего сделать, в то же время испуганная и за него тоже. Попыталась спровоцировать, будто под напором он даст ей что-то… Ошиблась, позже, на холодную голову понимая, что уж он бы не смог.

С другой стороны была мать. Так плохо перенёсшая смерть Анвейн, а теперь Валвейн присоединился к близняшке, а остался Эрек, Эрек, которого мать под давлением деда тоже бросила, а теперь готова была поверить, что он и впрямь способен за это держать зло…

Эглейн выбрала мать.

— Да я и то лучше буду…

Эглейн хмыкнула и встала, обогнула стол, после чего поймала руку Сирис и поцеловала тыльную сторону её ладони.

— Не сомневаюсь.

Сирис закатила глаза, но уже с более довольным видом.

— Я просто не понимаю, где искать! — продолжила Эглейн, усевшись на стол прямо перед ней. — Совсем в голове пусто. У Валя врагов не было, у Эрека… да Эрек вообще действует только в случае, когда никто, кроме него!

У него, конечно, не отнять доброты, но он был весьма пассивным, делая выбор в пользу уединения столько, сколько возможно! Лишь когда иного варианта, кроме как браться за дело, не оставалось. Даже с этой несчастной женитьбой.

Разве что и впрямь принцесса Темис, и Эглейн тогда собственноручно оставила Эрека наедине с убийцей! Лучше бы к Ровейн как-нибудь пристроила. Да, могли счесть неприличным, но подруге детства Эглейн доверяла, как себе, а позор лучше смерти.

Чайные листья хранились не на кухне, из-за того, что они были из личных запасов Эрека. Но вот их остатки не отравлены. Самолично Темис отравить их не могла, она находилась вместе с Гвеннет, но могла и не самолично… Хэрвен мимо, она совершенно не умела притворяться, да и была рядом с ними. Эглейн сама её в тот день видела. Но чего ждать от Темис, она, было понятно меньше всего (в некоторой мере — по собственной вине), а круг общения невестки не особо широк, так что этот вариант она изучит.

Отравить можно было на кухне, по дороге до кабинета или уже в кабинете. Последний вариант Эглейн отвергала. Второй — могла лишь Гленис, но его она тоже откинула из-за своих выводов. Осталась кухня. Народу там уйма. Не казнить же всю прислугу! Да и наверняка отравитель работал на кого-то. Стража занялась именно ими, допрашивая каждого, не выпуская никого из стен замка. Но тянется допрос далеко не один день, а безрезультатно…

Сирис осторожно потянула Эглейн за прядь волос, привлекая внимание, и она поняла, что опять погрузилась в мысли.

— Может, выйдем на улицу? — неловко предложила Сирис. — Ты слишком много думаешь

— Да… слишком много, — эхом ответила Эглейн. Проветриться не помешает.

Она снова встала, и в тот же миг в дверь постучали, и уже по звуку можно угадать, кто именно — с такими робкими перерывами между стуками это могла быть только одна.

— Керрит, входи, — громко разрешила Эглейн, одарив Сирис извинительной улыбкой.

— Нельзя было опоздать на пару минут? — пробормотала та, но протиснувшейся в кабинет Керрит, едва-едва приоткрывшей дверь, приветственно кивнула.

Эглейн сделала приглашающий жест рукой, по какой-то въевшейся привычке продолжая вести себя картинно даже в трауре. Будь у неё иная публика, сочли бы кощунством.

Керрит растерянно глянула на Сирис, прижимая к себе какие-то бумаги, и Эглейн сразу догадалась, что её просьбу выполнили.

— Ваше высочество, я раздобыла протоколы допросов…

— Только не говори, что читать ты их будешь сейчас, — встряла Сирис, и Керрит невольно съёжилась.

Эглейн забрала бумаги и бегло пролистала. Судя по почерку, Керрит их переписала лично, аккуратно систематизируя — она была готова поспорить, что ни одна стражница бы так записи не упорядочивала!

— Нет, вечером, — честно заверила Эглейн, прижав ладонь к сердцу в клятвенном жесте.

Керрит приоткрыла рот, будто захотела что-то сказать, но тут же сомкнула губы, но Эглейн успела заметить эту заминку.

— Что-то ещё?

Керрит снова посмотрела на Сирис: так они одна к другой и не привыкли, первая вторую откровенно побаивалась. Эглейн подбадривающе кивнула.

— Нет, это есть в записях… Но, Алед Воан, он…

Имя дегустатора. Эглейн, не дожидаясь, пока нервничающая Керрит сумеет облечь пояснения в слова, снова пролистнула записи, выискивая нужную подпись, оказавшуюся одной из первых.

«…утверждает, что проверил и напиток, и блюдо, свидетели…»

Эглейн сглотнула. Считалось, что чай не проверяли из-за того, что его делали не из имевшихся на кухне ингредиентов, но, видимо, первый вывод был ошибочным. Гленис сразу унесла поднос. Значит, или она выгородила отравительницу… или Гленис задержалась где-то по пути, может, кого-то встретила…

Эглейн откинула бумаги на стол за спиной и порывисто кинулась прочь из кабинета, не дав ни Сирис, ни Керрит ни одной лишней секунды, чтобы отреагировать. Она сразу завернула в крыло для прислуги, зная, что Гленис после перевода к Темис комнату не меняла.

Сирис нагнала Эглейн уже у самой двери, которую она, не задумываясь, толкнула.

— Погоди, что ты хочешь…

Дверь без малейшего сопротивления открылась, отчего Эглейн на пару мгновений сама опешила от собственной наглости. Но внутрь зашла без вопросов.

— … сделать, — завершила Сирис, входя следом за ней.

Эглейн, не закрывая дверь, зажгла в тёмной комнате огонёк, перекидывая его из факелов в коридоре на светильники. И поняла, что они здесь не одни.

Гленис нашлась на полу за кроватью, словно внезапно потеряла сознание, и Эглейн метнулась к ней, хватая за руку, ища отдающий в запястье стук жизни, пока Сирис рядом, нахмурившись, наклонилась, вглядываясь в лицо девушки…

— Холодная, — безэмоционально констатировала Эглейн.

…находя лишь ощущение смерти, которое испытывала не в первый раз.