Юнхо обвёл аудиторию взглядом, чувствуя, как его глаза слипаются от нехватки сна.

«Чёртова сессия», — пронеслось в его голове, когда он увидел рыдающую над табелем успеваемости одногруппницу. У него самого проблем с учебой было не то чтобы много, но это не мешало ему зависать ночами в онлайн-играх и порой пропускать первые пары, за которые и приходилось расплачиваться сейчас. Юнхо уже проклял себя за решение поддержать Минги в какой-то тупой игре в течение всей ночи, а потом проспать весь лекционный день.

Потому что хуже скучных лекций, на которых хотя бы можно было подремать, могла быть только их отработка с объёмом, превышающим сами лекции в трёхкратном размере.

Юнхо фыркнул и опустился лбом на сцепленные руки.

«Чёртов Минги».

Минги-то, возможно, и не был настолько виноват, сколько хотелось самому Юнхо, но осуждать себя за слабость перед лучшим другом он точно не хотел, наотрез отказываясь признавать и отсутствие самоконтроля рядом с Минги, и его невиновность.

Безусловно, в том, что Юнхо пускал слюни на Минги вот уже где-то около года, был виноват только Минги и никто больше.

Когда дверь в аудиторию со скрипом отворилась, и по ступенькам вознёсся виновник всех его, по мнению Юнхо, бед, парень нехотя поднял голову и уставился на раскрасневшегося друга, отмечая в нем еще большую растрёпанность и панический блеск глаз. Такого Минги хотелось обнять до хруста костей и спрятать от мира, чтобы только для Юнхо и в полную собственность.

— Юно-я, — срывающимся от бега шёпотом позвал его Минги, притягивая за рукав к себе, и Юнхо моментально напрягся, как только в ноздри ударил слишком концентрированный запах друга. Влажный от пота аромат его дезодоранта, какого-то лимонада и булочки представлял из себя странное сочетание, но Юнхо жадно сглотнул. Он знал, что это «Юно-я» ни к чему хорошему не приводит, ещё со школьной скамьи. — Юно, будь моим парнем, а?

Юнхо уставился в эти абсолютно наивные, тёмные глаза, в которых сейчас плескалась паника и смущение, не совсем понимая, чего хотел от него друг. Слова собрались в мыльный пузырь и лопнули, так и не достигнув мозгового центра, — осталась только липкая плёночка где-то на плечах.

— То есть?

— Айщ, пожалуйста, с меня причитается, — Минги закинул ему руку на плечи и крепко сжал. Чёрт бы побрал его мускулы, потому что чаще всего вместо того, чтобы наслаждаться красивыми подтянутыми видами, Юнхо терпел фиаско выиграть что-то силой у этого засранца.

— Иди, проветрись, — Юнхо сморщил нос, подумав, что запах чего-то сладкого, что он ошибочно принял за лимонад, был, вероятнее всего, каким-нибудь ликёром или типа того, потому что, что?

Минги не мог на полном серьёзе иметь в виду то, что он сказал, а значит, он был совсем не в своём уме.

— Ты должен мне помочь, — ещё активнее зашептал Минги и взглянул на распахнутую дверь помещения. — Просто подыграй мне.

— Что ты несёшь? — спросил Юнхо, на деле пытаясь совладать с грохочущим в груди сердцем, потому что, казалось, еще чуть-чуть, и Минги сможет услышать его гул — от волнения оно ритмично било по ушам.

— Да что ж ты такой тугой, — разочарованно простонал друг, а Юнхо снова отвлёкся, акцентируя свое внимание только на последнем слове и растекаясь лужей в тисках объятия.

Вселенная хочет его уничтожить?

— Я сделаю всё, что ты попросишь, — Минги приблизился к лицу Юнхо, почти что касаясь носом его щеки, чем вынудил того задержать дыхание и смущённо пискнуть. Кончики ушей горели, а венка на шее пульсировала быстро-быстро, так, что Чон мог ощущать её слишком отчётливо. Это походило на какой-то сюрреалистичный перфоманс, куда Юнхо хоть и пригласили, но правила объяснить забыли и бросили, как слепого котёнка, чтобы он сам разбирался со своими проблемами. А у котёнка априори не то чтобы должно быть много проблем.

Минги уже готовился сказать что-то ещё, когда в класс ввалилось несколько человек, среди которых Юнхо узнал парней с параллельной группы. Друг рядом сначала сжался, словно пытаясь спрятаться, а потом распрямил спину и гордо вскинул подбородок.

Выглядело жалко, но Юнхо не стал комментировать.

Парни выглядели взволнованными и даже какими-то… возбужденными, однако Юнхо не мог с точностью интерпретировать эмоции, исходящие от этой компашки, потому что немного знал как минимум двоих из них, и они всегда казались ему тёмными лошадками.

Один из вошедших, самый низкий, но от этого не менее привлекательный, хитро сощурился, глядя на Минги снизу вверх, а потом перевел взгляд на Юнхо и просканировал его внимательно, изучая с кончиков волос до подошв кед, выглядывающих из-под парты.

— Это даже выглядит неправдоподобно, Минги-я, — беззлобно сказал второй парень, стоящий чуть дальше. Он казался миловидным и хрупким, но если Юнхо правильно помнил, это ощущение было обманчивым, судя по сдвоенным парам по атлетике и силе, с которой этот коротышка толкал ядро.

— Ты можешь просто принять своё поражение, и дело с концом, — почти что промурчал первый парень, улыбаясь ещё шире, его чёрные глаза продолжали рассматривать, будто отыскивая необходимые для решения головоломки кусочки паззлов, однако Юнхо не чувствовал себя неуютно. Это словно было занятной игрой, на финише которой тебе полагался стаканчик кофе в качестве выигрыша.

И вот оно что. Минги снова не смог заткнуть свои гордость и длинный язык куда-нибудь в причинное место и наворотил дел, с которыми теперь будут разбираться Юнхо и его слабое перед щенячьим взглядом друга сердце.

— Да отстань ты от него, Уён-а, — протянул третий и закатил глаза. Он и четвёртый, последний, парень выглядели скучающими и желающими поскорее свалить, но, очевидно, спор, в котором закусились Минги и Уён, волновал их друзей слишком сильно, чтобы просто уйти.

— Дело принципа, Санни, — вставил второй, прежде чем Уён что-либо ответил, и в его внимательных глазах Юнхо почувствовал угрозу. Проницательность именно этого парня принесет Минги кучу проблем в будущем, если он или Юнхо не сделает что-нибудь прямо сейчас.

«Чёртов Минги!»

— Очевидно же, что он просто врунишка, — мягким, даже ласковым голосом проговорил, наконец, последний парень, и потянул чересчур проницательного — хоть убейте, Юнхо не мог вспомнить его имени, — к себе, обхватив его за предплечье. Этот жест показался Чону каким-то интимным, хотя он сам и все вокруг делали так постоянно, не вкладывая в него ничего, кроме желания привлечь внимание. — Пойдём, Ёсан-и.

— Эй, я не вру! — воскликнул Минги и вскочил со стула с такой резвостью, что он опрокинулся на пол. — Просто я не люблю афишировать подобные вещи.

Сказал он, а стыдно стало Юнхо, потому что только глухой и слепой не знал, как Минги любил чужие любопытные взгляды, направленные на него по разным, даже самым незначительным, причинам, а отношения были тем, чем Минги определённо мог похвастаться. Особенно, если его партнёром был кто-то, кто хотя бы отдалённо напоминал Юнхо, потому что не заметить двухметровую симпатичную шпалу, крадущую сердца преподавателей и первокурсников, было невозможно.

— Эй, Минки-я, — Юнхо сделал над собой усилие и собрал всё мужество, которое только смог найти в себе, чтобы поднять взгляд на друга, молча призывая его сесть обратно, и придвинуться ближе, чтобы громко зашептать куда-то в шею. — Не расскажешь мне, почему мы вообще должны что-то им доказывать? — он притворно поджал губы, когда Минги встрепенулся и посмотрел на него. — Я думал украсть тебя и зажать в дальнем коридоре, пока профессор не пришёл, но у тебя тут свои развлечения, кажется, — Юнхо видел, как вытаращился на него друг, а потому ткнулся носом в самое ухо: — Не спи, придурок.

Краем глаза Юнхо заметил, как резкий и изучающий взгляд второго парня, которого, вроде, назвали Ёсаном, заискрился интересом. Он толкнул Уёна под ребра и кивнул в сторону Юнхо и Минги.

— Спектакль устраиваете? — Уён хохотнул, и всё, что останавливало Юнхо от попытки прекратить этот фарс, это отсутствие у этой стрёмной компании хоть какой-то агрессии и напряжённый Минги в его объятиях.

— Ага, — Юнхо встал из-за стола, возвышаясь теперь над всей аудиторией, а заодно и над однокурсниками, и лёгкая улыбка, которая практически всегда была на его лице, исчезла. — Шекспира ставим.

Он переплёл свои пальцы с ледяной и влажной ладонью Минги и поднёс к губам, оставляя лёгкий поцелуй на костяшках. Юнхо мог гордиться своим телом и лицом, которые ни одним мускулом не выдали реальности, пожирающей изнутри его внутренности. Притихший друг встал, забирая и свои вещи, и вещи Юнхо, и пристроился у него за спиной, тут же положив подбородок ему на плечо. Ткань рубашки на его талии сжали с такой силой, что, кажется, Юнхо услышал ее треск.

— Такие невежливые, — наигранно сердито буркнул он, бодая Минги головой в висок. — Чон Юнхо, — он протянул свободную руку Уёну, и тот слишком резко пожал ее. Его ладонь была сухой и горячей, диаметрально противоположной Минги. — Для тебя хён, коротышка. Как и для всех вас, — довольно произнёс Юнхо, благодаря дружбе со старостой знающий, что был одним из старших на потоке.

— Много чести, хён, — тем не менее произнёс Уён, все еще не прерывающий рукопожатие. — Чон Уён.

— Я знаю тех, кто заставляет моего парня волноваться, — Юнхо драматично потянулся, незаметно для всех смакуя на языке слова о его парне, и, всё-таки вырывая руку из цепкой горячей ладони, пробежался взглядом по всем остальным. — Сан, Чонхо, — дождавшись ответных кивков, Чон остановился на последнем, демонстративно заостряя внимание. — Ёсан.

Несмотря на то, что его имя озвучили некоторое время назад, и кое-кто внимательный — читай: Юнхо — мог легко запомнить его, Ёсан выглядел удивлённым, хотя он продолжал настойчиво изучать Минги, жмущегося к Юнхо.

— Разве ты не должен быть на курс младше? — вернув внимание на Чонхо, спросил Юнхо и с деланным интересом наклонил голову. Тот в свою очередь, не ожидая ни вопроса, ни наличия у Юнхо этой информации, нахмурился. — Просто интересно, ты не подумай.

— Если ты пытаешься отвлечь внимание, у тебя ничего не выйдет, — Уён поднялся на последнюю ступеньку, хотя это совсем не помогло ему выглядеть более-менее презентабельно рядом с Юнхо и Минги, несмотря на довольно крупного Сана, стоящего на ступень ниже.

— Эх, что бы вам не наговорил этот недоумок, это правда, — Юнхо почесал подбородок и ощутил болезненный тычок под рёбра. — Мне без разницы, веришь ты в это, или нет, Уён-а, — снисходительно протянул парень, протискиваясь сквозь компашку и таща Минги за собой. — Нам же не по десять, чтобы что-то доказывать друг другу, да? Если хочешь домашнее порно с нашим участием, ты так и скажи, — он улыбнулся, глядя, как Ёсан и Чонхо всё же смущённо отвернулись, и внутреннее превосходство взыграло в Юнхо. — Приятно было познакомиться, Уён-и, — он, не глядя, махнул на прощание и вальяжно спустился к дверям.

Да уж, ни о какой отработке сейчас речи не шло, особенно, когда позади него тащился подозрительно тихий Минги, который, к слову, сделал целое нихрена, чтобы вытащить себя из задницы.

— Пойдём, Минки-я, — Юнхо приобнял друга за плечи и поцеловал в щёку, понимая, что за ними, возможно, будут наблюдать какое-то время. — Дальний коридор ждёт нас.

— Ты же это несерьёзно? — спросил друг, морщась от прикосновения, но продолжил покорно идти рядом.

— О, я, мать твою, очень серьёзен, — теряя самообладание, прошипел Юнхо. — Еще одна подобная выходка, Минги, и будешь плавать пузом кверху в реке Хан, — он улыбался проходящим мимо студентам и сдавливал чужую шею своим объятием, и ему было абсолютно плевать, что, вероятнее всего, он сейчас больше походил на маньяка, чем на прилежного учащегося. Они завернули за угол и продолжили путь, уходя всё глубже в здание, туда, где и находился злосчастный коридор. — Что ты им наговорил? И какого, блин, хрена ты вообще что-то им говорил?

— Уён начал задирать меня, — обиженно засипел Минги и вырвался, наконец, из хватки Юнхо, хотя сделать это не было проблемой — он был мощнее, пусть и чуть меньше ростом. — Я не смог промолчать.

— Начал задирать? Ты в детском саду? — уже сердитый Юнхо остановился напротив подоконника, на который Минги бросил их вещи. Всё внутри него клокотало от злости на друга, который до сих пор иногда позволял себе довольно инфантильные вещи по типу этой. Это не было большой проблемой, но, чёрт возьми, Юнхо только мог предполагать, во что выльется эта шутка, если он не будет себя достаточно контролировать.

Минги был славным малым, очень радушным и милым, но порой чересчур наивным и тщеславным. И, как бы Юнхо ни хотел поддержать лучшего друга, иногда он действительно мог завраться и сболтнуть лишнего.

— Он сказал, что я неудачник, — Минги зло пнул стену и прислонился поясницей к подоконнику, а Юнхо лишь закатил глаза на его ответ. — Что я тупой, и что никто никогда не захочет быть с таким придурком, как я.

— Ох, Минки-я, — сдавленно простонал Юнхо, ломаясь под несчастным взглядом друга и понимая, что снова не смог устоять. — Как это в твоем стиле, ну, глупое ты создание.

Он обнял его двумя руками за голову и прижал к груди, запоздало надеясь, что Минги не услышит загоняющееся в пульсе сердце, но тот только обхватил его за талию в ответ и шмыгнул носом. Юнхо не сразу осознал, насколько на самом деле близко стоял к Минги, пока друг случайно не задел рукой пряжку его ремня, и это движение не отозвалось приятным спазмом внизу живота.

Юнхо выдохнул сквозь зубы, снова призывая собственное благоразумие на помощь, и, кинув взгляд на окна, выходящие на коридор за углом, с опаской заметил там тени людей.

Он не знал, были ли это однокурсники или кто-то посторонний, но на этот раз его благоразумие решило отчалить, оставив мозг Юнхо во власти ощущений и эмоций, и парень прижался губами к чужой макушке, жмурясь со всей силы.

— Ты не расплатишься со мной, Минки-я, — он провел руками вдоль плеч, спускаясь вниз и обхватывая запястья, вынуждая тем самым друга обратить на себя внимание. Ожидаемо, Минги не плакал или типа такого, но до сих пор был зол, и его красные щеки явно выдавали его настроение. Юнхо смахнул со лба прядь топорщащихся волос, замечая, как его собственное дыхание колышет отдельные волоски, и гулко сглотнул.

Минги непонятливо смотрел прямо в глаза, выглядя сейчас потерянным, будто ребёнок, у которого отобрали конфету, которую он не то чтобы хотел, но обидно всё равно было.

Такие объятия и прикосновения не были чем-то необычным, но даже, наверное, он понимал, что Юнхо переступил некую грань, когда скользнул пальцами по мочке уха, задевая серьгу.

— Что ты делаешь? — еле слышно спросил Минги, бегая взглядом от глаз до губ Юнхо, и подался чуть в сторону, уходя от касания.

— Они смотрят, — прошептал Юнхо, и эти слова осели горьким осадком в желудке — да, Юно, утешай себя этим. — Ты сам это заварил, ты и расхлёбывай, — он прикрыл глаза, стараясь унять дыхание и оглушающие удары сердца, и когда его губ коснулось чужое рваное дыхание, снова крепко зажмурился.

— Прости, Юно-я, — выпалил Минги и обрушил на бедного Юнхо горячий, глубокий поцелуй, такой, о котором раньше и мечтать-то не приходилось.

«Чёртово Юно-я».

Минги был жадным и мокрым, его ладони, которые, как оказалось, лежали у Юнхо на талии, сдавили рёбра, когда он притянул друга и буквально вдавил его в себя предплечьями. Юнхо выдохнул в чужие губы, боясь, что его организм может отреагировать чересчур бурно, но всё же ответил на поцелуй, проводя языком по кромке зубов. Минги странно хмыкнул и цапнул Юнхо за нижнюю губу, и от этого крохотного, жаркого движения, он неосознанно толкнулся бёдрами вперед, еще сильнее вжимаясь в поджарое тело напротив.

Юнхо вымученно заскулил, когда ощутил, что жар внизу живота слишком очевидно выдавал его настрой, но не мог ничего поделать с этим. Не сейчас, когда Минги напирал на него, будто бы стараясь затолкать эти грязные, развязные поцелуи поглубже в глотку, и Юнхо мысленно молился — лишь бы не подавиться.

Надо быть полным идиотом, чтобы не понять, насколько Юнхо хотел Минги, хотя, возможно, его наивный друг мог легко полагать, что Юнхо — просто потерянная звезда драматического искусства, раз был настолько хорош в игре на публику. По факту же Юнхо медленно сгорал в этом поцелуе, продолжая играть с чужим языком и кусаться.

— Ауч, — Минги зашипел и отстранился, когда Юнхо увлёкся и укусил чересчур сильно. Поплывший взгляд друга, его розовые распухшие губы и алые щеки — всё это заставило Юнхо наклониться и ласково поцеловать еще раз, словно извиняясь.

Он собрал остатки самообладания по крупицам и сделал несколько шагов назад, делая свой стояк еще более очевидным, хотя, по большому счету, скрывать его было бессмысленно — только что Юнхо вжимался в Минги как ненормальный, и вряд ли такое могло укрыться даже и от его внимания.

— Не пялься, — огрызнулся Юнхо, хватая с подоконника сумку и прикрываясь. — Я твой парень, могу делать все, что хочу.

— Это странно, — выдавил из себя Минги и отвернулся, пряча взгляд в окне.

— Это естественно, — Юнхо вздрогнул, наблюдая, в каком смятении остался друг. — Ты красивый и хорошо целуешься, я не виноват, что моё тело реагирует на симпатичного партнера. Я, в отличие от тебя, не фригидный, — уколол Минги Юнхо, скрывая за этим лёгкую обиду, внутренне понимая, что на самом деле не мог винить Минги в отсутствии такой же реакции, как у него самого.

— Я не фригидный! — возмущённо воскликнул Минги, вынуждая Юнхо закатить глаза. — Просто ты же, — он запнулся, почему-то уставившись на чужой пах, спрятанный за кожаной сумкой, — это ты.

— Спасибо, — Юнхо сжал челюсти, не желая выдавать рвущиеся наружу эмоции. Приподнятое настроение исчезло так же быстро, как и появилось, поэтому, не выдержав испытующего взгляда, он направился прочь по коридору.

— Эй, ну не обижайся, — Минги догнал его и снова закинул руку на шею. — Я просто красавчик, да?

— А я, по-твоему, похож на горгулью? — ощетинился Юнхо, одной рукой поправив брюки и с радостью отмечая, что никакой проблемы больше нет. Он размахнулся и ударил друга сумкой, отшатываясь от него на расстояние вытянутой руки.

— Ты очень красивый, Юно-я, — словно кот, довольно мурлыкнул Минги на самое ухо, когда ему удалось притиснуться к Юнхо снова. — Может, я просто перенервничал, — хохотнул он. — Надо будет проверить еще раз.

— Пошёл к черту.

Слова вылетели изо рта быстрее, чем Юнхо мог задуматься об их смысле, и поблагодарил всех богов за то, что они не звучали злобно. Но легкомысленность Минги лишь больше распаляла всё то, что Юнхо так старательно хранил в себе весь прошедший год, и от бессилия перед этой смазливой мордашкой хотелось на стену лезть.

— Брось, я знаю, что ты меня любишь, — Минги выхватил из рук Юнхо сумку и взял его за руку, переплетая пальцы. — Поэтому заступился за меня.

— Не хочу потом видеть твоё ноющее лицо двадцать четыре на семь, — буркнул Юнхо, но руки не убрал, всё ещё злясь, но наслаждаясь беззаботной близостью друга.

С такими штуками, которые проворачивал Минги, было вопросом времени, когда броня Юнхо даст трещину и выпустит все грязные секретики к чёртовой матери.

— Повезло, что мы живём вместе, можно столько всего придумать, — уже мечтательно произнёс Минги, прижимаясь к плечу Юнхо, а тот только содрогнулся, неожиданно вспомнив, что он действительно делил с другом одну квартиру с недавнего времени.

Он мысленно застонал и принялся жалеть себя, понимая, что теперь нигде не мог укрыться от чувств, захлёстывающих его с головой по самое не балуй. Может, сходить к какому-нибудь шаману, чтобы он помог избавиться от этого ужасного недуга?

И надо же было так глупо вляпаться. Вечно подначивал Минги, что тот часто вёлся на собственную гордость, а по итогу сам пошёл у неё на поводу буквально пятнадцать минут назад, когда не поставил его на место и не сказал разбираться самому. Нет, конечно, пресловутая любовь сделала его почти таким же тупым, как и тех парней, которые оскорбляют других людей за одиночество.

— Где ты научился так целоваться? — с укором Юнхо задал интересующий его вот уже несколько часов вопрос и закинул в рот порцию жареного риса.

Минги прекратил жевать, поправил сползшие на кончик носа очки, которые он носил исключительно дома, и это действие сделало его до комичности серьезным. Юнхо хохотнул.

— Хочешь взять парочку мастер-классов? — спросил он, чуть погодя.

— Да ты издеваешься надо мной? — Юнхо отбросил палочки в сторону и возмущенно приподнял брови. — Сначала говоришь, что у тебя на меня не встает, потому что я урод, а теперь намекаешь, что я целоваться не умею?

Минги замер с набитыми курицей щеками и взглянул на друга из-под очков. На его лице появился розоватый румянец, и Юнхо наверняка бы умилился, если бы не его напускная сердитость.

— Не кипятись, я пошутил, — тихо сказал он, неловко почесав затылок. — И я же сказал, что ты красивый, чего взъелся? И целуешься ты тоже… неплохо.

Юнхо промолчал, поджав губы, стараясь не засмеяться, и принялся дальше за еду. Может, его актёрские способности были действительно хороши? Видеть такого растерянного Минги было тем еще удовольствием, и хотя Юнхо ощущал себя сейчас шкодливым ребенком, у этого были свои плюсы.

Виноватый Минги был невообразимо милым и ласковым.

Не то чтобы Юнхо этим часто пользовался, но все же иногда, когда ему очень хотелось внимания друга, он творил маленькие безобидные сценки, выходя из них победителем и получая тёплые объятия. Чаще всего он на самом деле всегда оказывался правым, потому что Минги порой задевал чувства ненамеренно, говоря всё напрямую и без утайки, или сначала делал, а потом думал, что тоже позволяло Юнхо пользоваться своим положением.

«Какой манипулятор».

— Ты не можешь обижаться на самом деле, я слишком хорошо тебя знаю, — спустя какое-то время молчания медленно проговорил Минги. — Ты слишком умён для этого.

— Даже это прозвучало как оскорбление, — Юнхо встал, доев, и плюхнулся на диван, складывая ноги на подлокотник.

— Ты просто разводишь меня на обнимашки, Юно-я, — внезапно сказал Минги и прищурился, и Юнхо на эту фразу даже откликнулся — вперился взглядом в глаза, скрытые за линзами очков, и нахмурился. — Я же сказал, что хорошо тебя знаю.

— А ты слишком дерзок с тем, кто спас твой тощий зад от кучки малознакомых дурачков, хотя это было настолько бессмысленно, насколько и глупо, — Юнхо показал ему язык. — Даже если я хочу обнимашки, ты должен мне их предоставить. Я могу просить чего угодно.

— Тут никого нет, так что я не обязан обнимать тебя, — начиная заводиться от словесной перепалки, усмехнулся Минги. Сейчас бой идёт только на то, как долго они по итогу будут обниматься, потому что Юнхо знает — Минги уже согласился, а его мнимое упрямство — чистой воды показное.

— Так ты хочешь пользоваться мной, только когда тебе удобно?

— Что ты… — уже было начал Минги, но тут же замолчал. Его лицо разгладилось от морщинок. — Я больше не разговариваю с тобой. Ты не заставишь меня чувствовать себя еще более виноватым, чем сейчас, — он тоже закончил есть и подошёл к дивану.

— То есть ты чувствуешь себя виноватым?

— Ох, заткнись, — Минги завалился на него сверху, обнимая поперёк груди и выбивая из неё воздух.

Юнхо громко рассмеялся, наконец давая себе волю, и откинул голову на подушку.

— С тобой невозможно разговаривать, — бубня прямо в шею, Минги вызвал неконтролируемые мурашки по телу Юнхо, потому что если чуть приподнять голову, то он мазнёт кожей по губам, а это снова может поставить его в неловкое положение. — Ты наглый манипулятор, — озвучил он мысли самого Юнхо, и вслед за этим раздался вскрик — Минги укусил его за плечо, оставляя там полумесяцы от зубов.

— Больно, эй! — зафиксированный чужими руками, Юнхо попытался извернуться, но лишь сильнее усугубил ситуацию.

Майка на животе закаталась в рулончик, а на воротнике натянулась и жалобно треснула, когда парень попытался подняться повыше, но в итоге его позиция стала еще более неудобной, а потому он наоборот сполз с подушки и свесил длинные ноги с подлокотника. Кончики пальцев начало покалывать — тяжесть тела Минги напрочь перекрывала доступ крови к рукам.

— Юно-я, — позвал друг, и Юнхо взглянул на него, скосив глаза в сторону, не имея большей возможности увидеть его лицо.

— Чего тебе еще? Ты и так на мне лежишь, и ты, между прочим, не бабочка какая, — запыхтел он, чувствуя гулкие удары собственного сердца и чужого, диагональю проскакивающие по рёбрам.

— Могу я кое-что сделать? — странно отстранённым голосом спросил Минги, и Юнхо встревожился.

«Юно-я» никогда не доводит до добра, никогда!

Юнхо неоднозначно замычал, не зная, что ответить, потому что у него в мыслях не было ни одной догадки, что собирался сделать друг, но каким-то шестым чувством он осознал, что ему не стоит соглашаться, даже если хочется.

Даже если хочется так сильно, что внутри все зудит от любопытства.

И прежде чем Юнхо сказал хоть что-нибудь, Минги приложился губами к трепыхающейся в бешеном ритме венке на его шее и, облизнув, смачно засосал кожу прямо под челюстью.

С губ сорвался судорожный выдох — то ли в лёгких уже было мало кислорода, и это были жалкие остатки, то ли Юнхо дышал так часто и мелко, что это всё, что он мог себе позволить.

Это было приятно — губы Минги казались еще более горячими, еще более мокрыми, еще более жадными. Приятно настолько, что Юнхо, истосковавшийся по человеческой близости, замер в крепких руках, не предпринимая попыток вырваться. Дал полную свободу, позволяя вылизывать шею и подставляясь под свежие укусы. Он знал, чего добивался Минги, но не понимал до конца, что им двигало. Неужели он был способен на это, только чтобы доказать что-то кому-то? А Юнхо просто так, для красоты, под руку попался?

Юнхо замычал, чувствуя, что дышать стало совсем нечем, что Минги увлёкся, что выдержка трещит по швам. Ещё чуть-чуть, и он уже не сможет остановиться, даже зная, что на кону стоит нечто большее, чем лицо перед однокурсниками.

— Минки-я, — протяжно позвал Юнхо, и имя, слетевшее с его губ, словно донеслось из-под толщи воды. Стон отозвался взволнованным взглядом через очки и чужой твёрдостью на бедре.

Юнхо заторможенно смотрел, как в карих глазах напротив медленно, но верно проявлялся шок, как лёгкие и маленькие веснушки становились все чётче, потому что Минги стремительно краснел, и как серёжка в ухе мирно покачивалась от каждого резкого вдоха.

И несмотря на то, что возбуждение стало для него самого неожиданностью, Минги не торопился отстраниться. Всё лежал и рассматривал чужую шею, вероятно, усеянную бордовыми синяками.

— Что ж, значит, дело в тебе, — пытаясь отшутиться, выдохнул Юнхо. — А теперь слезь с меня, пока я тебя не ударил.

Минги послушно отсел, и Юнхо под ним наконец наполнил лёгкие кислородом, от чего голова начала медленно кружиться. Руки Минги коротко подрагивали, он то сжимал их в кулаки, то разжимал, видимо, пытаясь осознать, что он сделал, и прийти в себя.

— Я красавчик, а ты не фригидный, посмотри, какая радость для нас обоих, — Юнхо отвернулся, не желая больше смотреть на друга, но мечтая провалиться сквозь этот чёртов диван. Тихо смыться в душ и снять напряжение вдруг показалось хорошей идеей, лишь бы не дать себе ещё одной возможности подтолкнуть кого-нибудь из них к действиям.

— Прости, — произнёс Минги, когда Юнхо встал с дивана и, поправив стояк через штаны, направился в ванную комнату.

— Ага, — он отмахнулся, но, как только дверь за ним с щелчком закрылась, он уставился на себя в зеркало.

Его шея пестрела красными пятнами от самого подбородка до ключиц — видимо, Минги использовал все свободное пространство, потерявшись в себе и своих ощущениях. Такое не скрыть даже водолазкой с высоким горлом, да и не особо хотелось, если честно.

Юнхо провел кончиком ногтя по каждой отметине и ощутил, как возбуждение накатило с новой силой. Ох, он не мог действовать так безрассудно, поддаваясь на провокации Минги и выполняя любые его прихоти, но это было так чертовски приятно, что Юнхо отметал все разумные доводы, приводимые внутренним Я.

Он хотел Минги, хотел его каждой клеточкой тела, несмотря на то, что понимал — в случае чего останется совсем один. Минги не был идеальным партнёром, которого желал Юнхо, и дело было даже не в каких-то стандартах. Юнхо вообще не гнался за идеальностью.

Но он так же знал своего друга — если Юнхо найдет в себе силы прекратить все отношения, преследуя благие цели, и скажет, что Минги будет лучше одному, тот послушает. Не потому что не захочет сражаться, а потому что уважает границы.

Таким он был.

Кажущимся непредприимчивым и пассивным, но до бесконечности преданным.