Сентябрьская ночь тепла и прозрачна: свежий воздух, спустившийся с гор, несёт с собою запах разнотравья, луна озаряет убранные поля широко и ярко, её лучам не спрятаться среди колосьев риса, и вода в бороздах мерцает подобно серебру. В провинции ночь всегда тиха и спокойна: в деревнях рабочий люд к сумеркам валится от усталости с ног, а города закрывают ворота, объявив комендантский час — никто до рассвета не войдёт и не выйдет, покуда не сгинут, не спрячутся в тени голодные твари за стенами. Но сегодня всё было не так. Сегодня, в день новолуния, ночь была особенно темна и отнюдь не безмятежна. Тысячи огней и грохот фейерверков защищали людей в эту ночь, когда по земле прокатился с воем и рёвом парад демонов, нечестивых тварей, коих полчища исторгли из себя врата призрачного города Хьен-у-Йен.
Праздник в этом году разошёлся на славу. Столько музыки, шума и света, казалось, с трудом вмещали старые стены маленького провинциального городка. Ряженые ходили по улицам, песнями и плясками никому не давая спать, гремели в уши зазевавшимся соседям хлопушками — пугали нечисть на славу. Страх изгоняли расписные маски, в которых гордо щеголяли кто во что горазд. Вэй Ми со всеми вместе безудержно скакал по улицам, с большим удовольствием и радостью замечая в толпе то и дело маски, что горожане намедни заказали у него. Он почти не спал последнюю неделю, чтобы всё закончить в срок — и маски вышли хороши! Пускай у мальчишки-резчика не было уймы опыта, зато таланта и фантазии — хоть отбавляй. Свою собственную маску он весь вечер не снимал и бесился от души, пускай весь и взопрел в соломенном костюме.
— Эй, чучело! — громыхнул хлопушкой ему в спину Су Жень, старый приятель. Вэй Ми взвизгнул, не сразу узнав его, размалёванного углём и какой-то краской. — Пойдём-ка с нами, я всех собираю. И ещё… гляди, что есть, — из-под рубашки показалась круглобокая глиняная бутыль. Су Жень заговорщически глядел в глаза маске.
Вэй Ми охотно стянул её с лица на затылок:
— И тебе не хворать. А не рано? Ещё полуночи нет.
— Рано не поздно, — приятель крепко хлопнул его по спине, — давай. Все тебя ждут.
Вэй Ми, для виду пораздумав, так же хитро улыбнулся ему и отвесил пинка в ответ, затем пустился бегом через толпу, спасая задницу от мести. Су Жень, придерживая улов за пазухой, бросился за ним, смешно грозясь и улюлюкая.
Домой к Су Женю оба ввалились раскрасневшиеся от догонялок, толкаясь и хохоча. Их тут же встретили знакомые голоса, объятия и рукопожатия. Городские приятели окружили Вэй Ми, стащили с него маску и пустили её по рукам, расхваливая работу.
— Берегись, у меня ценный груз! — Су Жень, хвастая вином, протиснулся в толпу.
Радость от встречи наполнила маленький домик на окраине шумом и смехом, Вэй Ми даже малость потерялся, желая всех послушать и всех расспросить о делах да о здоровье — с кем-то они целый месяц не виделись.
— А я наконец к Лин Инь посватался, — хвастался один, — будет свадьба. Отец её меня неплохо так принял, некоторых, говорят, с порога спускал!
— Только не говори, что я узнаю последним, — Вэй Ми горячо пожимал ему руки. — Поздравляю тебя! Не могу поверить, что такое пропустил.
— А нечего сидеть в мастерской безвылазно, мы ж к тебе ходили, звали, — вклинился в разговор вездесущий Су Жень.
— Отвали от него, — добродушно отмахнулся жених, — сам не знаешь, каково всё хозяйство на своем горбу тащить, в одиночку совсем. Тебе, Вэй Ми, тоже невеста нужна. Давно пора, да и будет подспорье.
— Да кто ж за меня пойдёт? Ещё успеется, — такие разговоры всегда приходятся не к месту, Вэй Ми их жуть как не любил. Всегда одно и то же: ему уж восемнадцать лет, а он всё без жены, даже ни разу не влюблялся как дурак. Некогда было с тех пор, как бабушку похоронил.
Приятель хотел было его переспорить, но их позвали.
— Эй, народ, наливаю!
Глотая залпом кислое, чуть тёплое вино и чувствуя, как хмельной жар дразнит пищевод, Вэй Ми гнал своё огорчение куда подальше: не время. Сегодня нельзя грустить и злиться: поговаривают, твари это чуют, когда рыщут по земле. Родных в другой праздник поминают.
Очень скоро печаль и впрямь отпустила: все слегка захмелели, и разговоры потекли легко и безмятежно, обо всяких откровенных глупостях. Парни, усевшись в круг, травили байки, совсем не страшные, порой даже неприличные. Су Жень рассказывал свой любимый анекдот про заклинателя и демона с глазами на заднице, все покатывались со смеху как в первый раз. Вэй Ми увлёкся разговором и совсем позабыл о времени. Веселье прервал возглас одного из товарищей:
— Братцы, слышали? Салюты закончились.
Самый трезвый прошёлся до окна и приподнял ставни:
— Фонари уже гасят. Нам бы по домам.
— Да зачем! Оставайтесь. Мать с сестрой у тётушки ночуют, нам не всыплют, — радушным жестом отвечал Су Жень.
Вспыхнула небольшая перебранка. Вэй Ми послушал, да и спохватился. Он поднялся, растопырив руки: ловил уплывающий угол и кренящийся пол.
— Спасибо за гостеприимство, но мне и впрямь домой бы надо. С утра ещё курей кормить…
— Да куда ты на бровях пойдёшь? — схватили его за руку, усаживая обратно. — Праздник кончился, до рассвета из дому носа не кажи, всё. Там же демоны! Сожрут и не подавятся.
— Дойду я до родной деревни! Там прямо по большой дороге! — возразил Вэй Ми, отбиваясь.
— Жить надоело?
— Я фонарь с собой возьму. И маску надену, — не сдавался он. — Пустите, парни. Обойдётся!
— Так там и ворота уже закрываются. Оставайся. Ребята, уложите Вэй Ми спать!
Вэй Ми на это взвился, вырываясь:
— Вы мне не няньки. Что было сказано: у меня дела с утра, хозяйство в деревне! Я не праздно шататься собрался. Пустите!
— Ну и ступай, коль самый умный, — насупился Су Жень, как хозяин дома раскрывая перед другом двери. — Но пеняй, если что, на себя. Тебя предупредили!
Вэй Ми поспешно собрался, сгребя неудобный костюм в охапку и нахлобучив маску, взял бумажный фонарь на палке, да и спустился с крыльца, со всеми попрощавшись. Товарищи косились на него с опаской и осуждением — он с неудовольствием заметил.
Ворота ещё не закрывали, к его радости. Вэй Ми поскорее скользнул мимо двух стерегущих город заклинателей среди обычной стражи, даже не поглазев на них, как это водилось прежде. Поймают пьяным — точно не выпустят.
Отбежав от города достаточно, преодолев трусцой жутковатую рощу, что в ночи казалась живой и полной призраков, Вэй Ми вышел на поле и перевёл наконец-то дух. Тусклый свет бумажного фонарика освещал от силы шаг вперёд, а над головой раскинулось бесконечно высокое, иссиня-чёрное как уголь небо с крохотными звёздочками. Их холодный свет не согревал и не указывал дороги, лишь тешил крохотной надеждой на безопасность. Свежий воздух, пронзительно-тихий, разрываемый лишь стрекотом сверчков, да безлунная пустая дорога среди лысых, опустевших рисовых полей недурно отрезвляли. Вэй Ми стоял столбом, один среди природы, таинственной и враждебной… Его от дома отделяли сотни шагов под холодным равнодушным небом и поднимавшийся от затопленных полей туман.
Сердце невольно ёкнуло. Вэй Ми поёжился, подобрался и припустил быстрым шагом вперёд, к знакомым холмам и дальнему повороту. Фонарик на палке прыгал туда-сюда с каждым шагом, только путаясь под ногами. Вэй Ми просто-напросто побоялся его выбросить.
Не доходя жалкой сотни шагов до заветного изгиба дороги, он вдруг остановился. Что-то неладное почудилось в тёмном зеркале затопленного поля; в тишину, укрытую туманом, вплелись едва уловимые человеческие звуки. Вэй Ми замер, прислушался. В канаве у дороги кряхтел и будто даже всхлипывал некто. Вэй Ми пробила необъяснимая дрожь, однако вместо того, чтобы дать поскорее дёру, он спустился с крутого склона, вымочив сандалии росой. А вдруг — какой-нибудь дурак, как он, поплёлся пьяным до дома, да свалился в колею? Не бросать же его, вдруг вообще односельчанина.
В колее под самой насыпью и впрямь застыла спиной к дороге тёмная изломанная фигура. Человек стоял на четвереньках, лицом в землю, тихо урчал и хрипел. Туман, обрамлявший зрелище, слегка расступился, когда его коснулся тусклый свет фонаря — Вэй Ми осторожно потянулся к незнакомцу.
Сердце встряло в горле, подавляя крик. Чернота воды оказалась лужей крови. На земле, примятый жутким силуэтом, распластался изуродованный труп. Его кишки, перепачканные в земле, скользким месивом торчали из брюшины, шея была свёрута, как у задушенной индюшки. В душу Вэй Ми вонзились стеклянные, полные безжизненного ужаса глаза мертвеца. Тварь же медленно обернулась, испуская утробный рык. Края зубастой пасти дрожали, подобно морде бешеной лисицы. Демон только со спины был похож на человека.
Вэй Ми застыл, не в силах ни вдохнуть, ни дёрнуться. Ядовитый ужас чугунными оковами прилип ко всему телу. Бесполезный бумажный фонарь выскользнул из пальцев и потух с жалобным всплеском. Тварь напружинилась, облизывая кровь, бегущую по подбородку, в её безумных, горящих алчностью глазах, мелькнула искра. Она набросилась.
Вэй Ми не смог и вскрикнуть. Мир опрокинулся, в глазах потемнело. Удар спиной о землю вышиб дух. Всё, что удалось ему сделать — сжаться в комочек, закрывая руками лицо и шею. Зубы демона впились ему в запястье. Голову раскалённым вертелом пронзило чувство нестерпимой боли, она пульсировала не в руке, а в самом черепе. Вэй Ми только так почувствовал под собою камень. Он схватил его.
Удар. Ещё один. И ещё. На лицо ему брызнули ошмётки мозга. Тварь вздрогнула в агонии и обмякла.
Вэй Ми с надрывным хрипом спихнул отяжелевшую тушу с себя и сам распластался на траве. Его колотило. Сердце бешено металось, перед глазами плыли тёмные круги, рана на руке горела, словно в неё втёрли жгучий перец. Вэй Ми аккуратно поднёс её к себе, избавляя от рукава. Зубы пронзили костлявое запястье насквозь, пальцы побелели и мелко-мелко дрожали, не слушались. Ему нужна была помощь.
Вэй Ми подобрался, сжимая в кулак остатки сил, рывком поднялся на локти — и потерял сознание.
Очнулся он, с трудом раскрыв глаза, не помня и не понимая, где он и какой сейчас день. Над головой расплывалось мутными пятнами предрассветное сизое небо с угасающими крупицами звёзд. Зябко и сыро. Провалявшись до самого утра в траве, Вэй Ми продрог, а его нехитрая одежда пропиталась осенней росой. Руку он сперва и вовсе не чувствовал, затем понял, что та по-прежнему болит. Он тихо застонал и поёжился. Стоило пошевелиться — тело, приходя в себя, заныло. К земле гвоздями прибила невыносимая слабость. Вэй Ми тошнило. Как сказало всё его нутро — от голода.
Прежде чем он успел подняться на ноги, замершую тишину разбил барабанный бой. Где-то за холмом, вдалеке, он гулко прокатился по долине, отдаваясь звоном в ушах. Громоподобный, мерный, он неумолимо приближался, и вслед за ним задрожала земля, словно сюда, к Вэй Ми, мимо его деревни шли войска. Он замер, в испуге хватаясь за сердце. Лёжа на земле пластом, он как никогда явственно ощущал это зловещее приближение. Следом за барабаном послышался топот, а за ним — и голоса. Звериные рыки, вопли, визги, хохот и брань. В воздухе буквально запахло опасностью. Запрокинув голову, Вэй Ми подполз ближе к краю насыпи, вытянул шею… и тотчас спрятался обратно. По дороге, окутанной туманом, шли полчища демонов. Мерзкие твари разных форм и размеров, звероподобные и похожие на людей, многорукие и многоликие, огромные и мелкие — все они кружились в бесноватом танце, подстраиваясь под барабанный бой.
Вэй Ми перевернулся на живот, вжимаясь всем телом в сырую землю, желая впитаться в неё вместе с росой. Он в ужасе старался не дышать, машинально впившись ногтями в землю… Ногтями. Всегда срезанные под корень, чтобы под ними не оставалось ни лака, ни грязи, они оставили в земле глубокие борозды. Вэй Ми застыл, уставившись на собственную руку перед носом. Бледная, как известь, она была словно не его. Заместо привычных розовых огрызков из ложа торчали длинные загнутые когти, иссиня-чёрные.
Вэй Ми прошиб холодный пот. Он рывком поднялся с земли, уже не в страхе — нет, в оцепенении созерцая грохочущий парад. Его собственные руки… он с силой сжал их в кулаки, когтями пронзая кожу. Этот кошмар не мог оставаться явью!
Но ему было больно. Вниз по ладоням через пальцы побежала струйками густая, тёмная, почти что чёрная кровь. Вэй Ми колотило, как в лихорадке, бой барабана отдавался в висках. Он стоял столбом на склоне, судорожно, затравленно дыша. Он ещё раз впился когтями себе в руки, в исступлении расцарапал грудь… боль отрезвила, давая понять: это всё происходит на самом деле. Вэй Ми остекленевшими глазами смотрел на себя, перемазанного в земле и крови, ощущая, как тонет во всепоглощающем отчаянии.
Вдруг его взгляд зацепила белая летящая фигура. Человек! На фоне чудовищных тварей хрупкий, но высокий, он встал у края дороги и поднял слабо светящийся красный фонарь, пропуская парад вперёд. Одетый в длинные, летящие одежды, он казался светлым призраком, лёгким и безопасным… Твари не причиняли ему вреда, даже не пытаясь приблизиться. Всё, что он от них получал, — размашистые поклоны.
Вэй Ми осторожно, пару раз запнувшись о собственные ноги, подполз ближе. Этот странный господин, статный и спокойный, как священная гора, словно бы сюда не вписывался. Кем бы он ни был, он попался на глаза Вэй Ми не просто так. Быть может, это тот, кто мог бы даровать ему спасение!
— Простите, господин! — собравшись с духом, Вэй Ми его окликнул, сразу же сгибаясь в поклоне.
Сперва человек вовсе не шелохнулся, потом слегка повернул к Вэй Ми голову — достаточно, чтоб бросить косой взгляд. Спустя пару мгновений он резко поднял фонарь к лицу мальчишки.
— Подними голову, — приказал человек суровым тоном.
Вэй Ми вздрогнул, повинуясь, и уставился на господина. Только сейчас он заметил, что у того кошачьи сиреневые глаза.
Господин внимательно вгляделся в него. Холодное и бледное, словно выточенное из белого нефрита красивое лицо ничего не выражало, красный отсвет фонаря очертил острые скулы и прямой нос, спрятал под высокие брови густые тени. Холодные неземные глаза, словно гладь озера, отразили этот свет, приобретая зловещий вид, словно проявилось то, что в них скрывалось.
— Кровь на тебе. Чья она? — спросил господин, оглядывая бурые пятна на руках и лице Вэй Ми.
— М-моя. И демона, что я убил, — пролепетал Вэй Ми неестественно высоким для себя голосом, будто хотел оправдаться. — Я защищал свою жизнь! Прошу, господин, помогите! Произошла ужасная ошибка. Я человек.
— Ты съел его? — снова строго спросил господин.
Вэй Ми воззрился на него с неподдельным ужасом:
— Нет! Как я мог?
— Тогда я помогу тебе, — молвил господин, опуская фонарь и отворачиваясь, — пойдёшь со мной.
Вэй Ми опешил ещё больше, но перечить не посмел. Всё, на что он решился, так это спросить:
— Прошу прощения, куда?
— В Хьен-у-Йен, — невозмутимо ответили ему.
Прóклятое название хлыстом щёлкнуло над ухом. Вэй Ми было попятился, но вспомнил: деваться ему некуда. Он ранен и измождён, его изнутри снедают омерзительное чувство голода и слабость, к тому же он сам обратился к этому странному созданию. Поборов смятение и приняв свою судьбу, Вэй Ми благодарно поклонился.
— Спасибо, господин… Прошу, скажите, кого я смею благодарить?
— Моё имя Лао Юншен. Тебе следует называть меня господин Лао.
— Хорошо, конечно… как прикажете.
Вэй Ми покорно встал в сторонке, но не отходя от своего покровителя. Украдкой косясь на него, он заметил, что правильно сделал, проявив как можно больше почтения. Одежды господина Лао оказались вытканы из нежнейшего белого шёлка с красным подбоем, а в ушах и на поясе звенели золотые украшения. Должно быть, Вэй Ми попалось и вправду очень важное лицо. Но кто же он? Отчего бы вдруг чиновнику высшего ранга или принцу, не меньше, проявлять такую милость к жалкому крестьянину? Вэй Ми, конечно, ничего не знал ни о демонах, ни об их порядках и приличиях, но кой-чему в этой жизни всё же был научен. Впрочем, всё, что ему сейчас оставалось — мучиться догадками и ждать своей судьбы.
Парад змеёю вился дальше, мимо них, застывших вдвоём на обочине. Вэй Ми не мог на него смотреть, его до сих пор поколачивал озноб, он со стыдом и смущением постарался получше запахнуться, закутаться в разодранную рубашку, дабы скрыть от милостивого господина мерзость открытых ран. Однако в ледяном взгляде господина Лао не было презрения или отвращения, лишь призрачная тень интереса, с которым он следил за жестами мальчишки.
Наконец, когда голова парада уже скрылась в тенях под холмом, показался его хвост. Вэй Ми с господином Лао тоже тронулись с места. Войдя вслед за демонами в густую, непроглядную темень, тот обернулся в ожидании. Вэй Ми медлил. Страшно было от одной только мысли, что его там ждёт, в неизвестности. А вдруг это всё обман? Вэй Ми позволил себе дерзость:
— Вы точно знаете, что меня можно исцелить?..
Взгляд господина Лао холодным ветром скользнул по лицу Вэй Ми.
— А у тебя есть выбор? — спросил он так, словно в ответе вовсе не нуждался.
Вэй Ми даже поёжился, с чувством полной безнадёги в сердце оборачиваясь на знакомый пейзаж. Вдалеке, позади холмов, за рощей забрезжили первые лучи рассвета. Яркий отблеск зарева в небе отозвался в груди смятением, подобным тому, что испытывает человек, глядя на лесной пожар. Тьма казалась благостным спасением, и Вэй Ми побоялся спорить с собственным чутьём. Если всё это взаправду, и он стал демоном, значит, солнце его испепелит. Не в силах более смотреть, как раскалённый диск поднимается над горизонтом, Вэй Ми отвернулся и шагнул в темноту.
Густой мрак сомкнулся за спиной, окутал плотной, удушающей дымкой… и расступился. Вэй Ми вслед за своим покровителем оказался прямо у огромных, уходящих створами в небеса, каменных ворот. Окованные железом, изрезанные обветренными, покрытыми вековой копотью и пылью узорами, толщиною в несколько локтей, они поглощали вновь и вновь прибывающие толпы демонов открытым нараспашку зевом.
— Поторопись, — раздался рядом недовольный голос господина Лао.
Вэй Ми вздрогнул:
— Да, господин, я иду, — и трусцой припустил за ним, мимо толпы, пропустившей их, как мягкий тофу пропускает острый нож. Врата за их спинами дрогнули и с громоподобным треском начали медленно смыкаться.
Господин Лао, не простояв на месте более ни мгновения, зашагал по широкой, мощёной грубо обтёсанным булыжником улице прочь от ворот. По обе стороны, за покосившимися искорёженными заборами сгрудились кособокие неприглядные домишки с чёрными мёртвыми провалами окон. В воздухе застоялось кислое зловоние нечистот и спёртный запах размокшей и раскисшей древесины.
— Иди за мной и не отставай, если не хочешь, чтоб тебя съели, — бросил Вэй Ми через плечо господин Лао, явно не сомневаясь, что тот никуда от него не денется.
Задерживаться в этом жутком месте не хотелось ни мгновения, в спину подстёгивало ощущение, будто здесь, в безжизненных трущобах, из каждой щели, из каждой подворотни пристально смотрят десятки, а может, сотни безумных голодных глаз. Обитатели этого места спрятались по углам и закоулкам, но Вэй Ми всей шкурой чувствовал, сколько недоброго с ним приключится, стоит отстать хоть на пару шагов. Он спешил за бесстрашным господином Лао, как утёнок за матерью-уткой.
Вверх по улице путь преграждали ещё одни ворота, на сей раз круглые и не столь монструозные, сколоченные из дуба. У ворот стояла стража: многорукие рогатые чудовища с копьями и мечами, закованные в броню, ростом выше Вэй Ми почти вдвое. Они пропускали всех, кто стремился дальше, за стену, но не господина Лао со спутником. Начищенное до блеска копьё упёрлось Вэй Ми в горло.
— Куда собрался, крысёнок? — прорычал охранник. — Сгинь обратно.
Господин Лао замер на мгновение, затем опустил фонарь и склонил голову в сторону стража.
— Пропусти его, — приказал он.
Страж на это даже растерялся, но замешкавшись почтительно склонился:
— Господин, не имею права. Приказом владыки назначено…
На лице господина Лао отразилась причудливая смесь удивления и презрения, выраженная лишь в мимолётном движении глаз.
— Ты мне перечишь? — спросил он так, будто говорил с жабой у дороги.
Стражники судорожно переглянулись. Второй едва заметно пожал плечами, и первый опустил копьё:
— Нет, господин, — и они расступились.
Вэй Ми созерцал эту сцену с замершим сердцем, а после, прошмыгнув поскорее мимо, вслед за господином Лао, смотрел ему в спину со смесью страха и восхищения. Он не ошибся — с ним был тот, кто смеет оспаривать даже правительский приказ. Всё нутро невольно сжалось: кто же он, в самом деле?
Дорога в следующий квартал, смотревшийся даже издали куда приличнее, вела через широкий мост. Внизу, под ним, медленно и ленно несла свои воды тёмная, багровая река. И всё бы ничего, да только воды в ней отнюдь не были спокойны: от них поднимались, мешаясь с клубами тумана, тихие стоны, леденящие душу. Под толщей тёмной воды, сливаясь с ней, метались искажённые призрачные силуэты, они заполонили всё русло, теснились в нём как рыба в неводе. Вэй Ми отшатнулся от края моста.
— Господин? — лепетом позвал он своего спутника. — Что это внизу такое?..
Господин Лао, не замедляя шага, проследил за взглядом Вэй Ми, затем снова отвернулся.
— Река душ, — ответил он, — погибнешь в городе — попадёшь туда.
— И это вместо смерти?! — ужаснулся Вэй Ми.
— Это и есть смерть, — с лёгким раздражением ответил господин Лао.
Вэй Ми потупился:
— Простите, — прогневать его отнюдь не хотелось. Вопрос и вправду вышел глупым. Но вниз ему больше глядеть не хотелось…
Миновав жуткий мост, они вышли в рабочий квартал — Вэй Ми сразу догадался по количеству мелких лавочек и мастерских, занимавших первые этажи многоярусных строений. Здесь было уже пооживлённей, и всё равно угнетающе-тихо. Демоны, не такие огромные и не такие страшные, одетые как простые горожане, закрывали ставни и запирали двери, убирали украшения с дверных порталов, тушили праздничные фонари — квартал готовился ко сну. Над головою плыли густые тучи, сквозь которые едва пробивался красноватый рассеянный свет, совсем не похожий на солнечный. И всё же в городе постепенно светало.
Вэй Ми с господином Лао поднимались всё выше, и небольшие, невзрачные городские домики расступились перед гвалтом необъятной площади. Ярко освещённая огнями, она вмещала в себя нагромождения шатров и прилавков, меж которых не всегда удавалось легко протолкнуться — столько здесь мельтешило народу. Перед господином Лао все почтительно расступались, но Вэй Ми всё равно испугался потерять его. Он покорно торопился следом, стараясь попадать в широкий летящий шаг, ни на что не отвлекаясь, как бы ни манило опасливое любопытство. Но вдруг кое-что обухом выбило из головы все мысли, тисками сжало грудь в болезненном вожделении, поманило за собой.
Запах. Вэй Ми остановился. По правую руку от него, там где начинались продуктовые прилавки, двое крепких мужиков с топориками разделывали мясо. Оно пахло сладковато, свежей кровью, как не пахло ни одно, что Вэй Ми доводилось видеть. Он застыл, как вкопанный, безвольно свернув к прилавку шею. С ним творилось нечто страшное, но противиться он не мог: рот уже наполнился слюной, нутро выворачивало наизнанку, а поджилки задрожали от накатившего волной возбуждения. Он даже сделал шаг навстречу… как заметил: из корзин выглядывали бритые человеческие головы, на крюках висели осежёванные конечности. Вэй Ми отпрянул как от огня, тотчас приходя в себя, зажмурился — и налетел спиной на грудь господина Лао.
Тот стоял и внимательно наблюдал за Вэй Ми. Казалось, от цепкого взгляда жутких холодных глаз не укрылось ничего — ни единого порыва и помысла.
— Ты хочешь их съесть? — спросил господин Лао без тени эмоции в голосе.
Вэй Ми схватил себя за ворот и судорожно замотал головой:
— Нет. Нет, господин. Не надо! Умоляю, пойдёмте отсюда! — а у самого в уме промелькнуло: может, согласиться?.. Он сильнее придушил себя воротником.
Господин Лао ещё внимательнее вгляделся в него. Мертвенно-красивое лицо никак не изменилось, но в глазах мелькнуло любопытство.
— Ты не съел ни одного человека сегодня. Неужели не голоден?
Как он только видел всё насквозь? Желудок уже давно скрутило в жгут.
— Благодарю, не голоден, нет! — Вэй Ми попятился от вездесущего запаха. — Я не стану… не нужно, господин.
Господин Лао кивнул, кажется, вовсе и не ему, а самому себе, и сказал:
— Тогда пойдём, — и не дожидаясь ответа, направился дальше по площади — туда, где виднелись вдали высокие красные стены и чёрные ворота.
Вэй Ми с огромным облегчением покинул это место. Тем более что следующий уровень жуткого города встретил их совсем иными звуками, цветами и ароматами. Теперь они шли по широкой улице мимо разного рода высоких строений, нарядно отделанными фасадами и большими вывесками завлекавшими не частых, но и не редких гостей. Вэй Ми даже пожалел, что не умеет читать, с открытым ртом оглядывая высокие резные окна и колонны. Красота и разнообразие даже помогли избавиться от гнетущих мыслей о голоде и о той омерзительной картине.
— Господин Лао, прошу, скажите, где мы сейчас? Долго ли нам идти?
Господин Лао вообще по сторонам не смотрел — просто шёл вперёд, не обращая внимание, казалось, вообще ни на что из того, что их окружало. Единственным, на чём иногда останавливался его взгляд, был сам Вэй Ми.
— Мы в квартале удовольствий, — всё так же безразлично ответил он.
— Ой… — щёки обожгло стыдом, Вэй Ми потупил взгляд и прибавил шагу. Благо ещё, что господин его предупредил, что не мешало чувствовать себя набитым дураком. По собственной воле Вэй Ми бы в жизни сюда не сунулся.
Однако в скором времени и этот квартал остался позади, а перед лицом раскинулись высаженные мёртвыми деревьями аллеи. Они цвели, будто ранней весной, однако бутоны на ветках не источали никакого аромата, густые кроны не шуршали листьями — всё вокруг застыло в царственном безмолвии. Лёгкие шаги господина Лао — всё, что нарушало могильный покой этого места, подол его ханьфу тонул в густом тумане, клубами устилавшем улицы. Вэй Ми не по себе стало заходить туда по колено, однако делать было нечего. По обе стороны над ними нависали огромные, построенные для великанов роскошные особняки. Крыши некоторых из них, выложенные чёрной черепицей, тонули в красном сумраке облаков.
Господин Лао остановился перед огромными совершенно чудовищными воротами из чего-то чёрного и однородного. Должно быть, они были каменные, впрочем, вряд ли из камня можно было выточить столь тонкие и искусные узоры. По мановению руки господина Лао ворота бесшумно отворились, приглашая гостей войти во двор. Движение створ породило единственное дуновение ветра в этом цветущем могильнике. Всего на секунду перед вратами рассеялся туман, открыв взору искусную плиточную мозаику, но потом снова потёк под ноги и затопил дорогу — так что Вэй Ми снова не смог ничего рассмотреть.
Двор дворца оказался ужасающе необъятным. Под вздымающимися ввысь красивыми крышами раскинулся сад — цветущие деревья, причудливые травы. Ни одна из них не благоухала, ни одна не шелохнулась. Они стояли, словно выструганные умелыми руками, будто вовсе не были живыми.
Величественный дворец пробуждал в душе благоговейный трепет ужаса: резные колонны невиданной ширины — наверное, их только три человека, взявшись за руки, и могли обхватить — поддерживали полог крыши, нависающий над головой, по тяжести равный, должно быть, только свинцовому небу. Бездонно-чёрный зев главного входа в дом ощерился на Вэй Ми десятками крошечных зубов. Должно быть это были резные деревянные украшения, какие он видел в храме и подобных местах — навесные балки и ничего больше, но не там — не в темноте.
Вэй Ми замешкался на ступенях, сжимая изнутри рукава. Он вмиг ощутил себя таким крохотным и беззащитным, что переступить порог казалось выше его сил. Но он уже пришёл сюда, вслед за господином Лао, за тем, кто согласился ему помочь и был с ним добр всю дорогу… Вэй Ми не мог просто взять и отказаться войти. Да и было ли у него такое право?
Двери дворца распахнулись перед господином Лао так же бесшумно, как и ворота. Он вошёл, тихо ступая ногами по красному деревянному полу. На этот раз он проверил, идёт ли за ним Вэй Ми.
Они оказались в огромном гулком холле. Стены, украшенные расписными деревянными панелями и покрытые лаком, отражали слабый свет свечей. Атмосфера тут была почти как в храме. Всё было на месте — и курильницы, распространявшие по помещению приторный, почти гадкий аромат благовоний, и красные величественные колонны, такие громадные, что терялись в черноте невидимых потолков, и бесчисленные золотые украшения, зловеще поблёскивающие в свете крошечных свечных огоньков. Только статуи бога не хватало.
Господин Лао не стал вести его вперёд — к длинной пологой лестнице — а сразу свернул за угол и нырнул в чёрный, почти ничем не освещённый проход. Стоило покинуть странную залу, как у Вэй Ми пропало ощущение присутствия в доме бога, зато стало страшно.
Они долго шли по пустой, огромной и тёмной галерее. Господин Лао молчал, просто иногда посматривал на Вэй Ми. Казалось, на него смотрит кто-то ещё — из-под высоких карнизов, с висячих балок, из-за широких колонн. Невидимые глаза следовали за ними, однако господин Лао их вовсе не замечал.
Галерея кончилась — они свернули в крошечный коридорчик, размерами больше напоминавший те, в которых доводилось бывать Вэй Ми. Тот кончился лестницей.
— Спускайся, — приказал господин Лао, сделав шаг за спину Вэй Ми.
— Господин, зачем? Что там? — снизу повеяло сыростью и холодом. Не к добру. Доверие Вэй Ми зыбко подкосилось, он с надеждой и опаской обернулся на провожатого.
— Так надо. Спускайся, — ещё твёрже потребовал господин Лао, пристально глядя в глаза испуганного мальчишки.
Вэй Ми вдруг ясно ощутил: он попался. Не ведая, куда, в какую именно ловушку, но он оказался зажатым в угол. Безжизненно-ледяные светлые глаза не выражали ни сомнений, ни сострадания… да и было ли оно вовсе?
Вэй Ми не нашёл ничего лучше, чем опуститься на колени:
— Господин Лао, прошу, скажите хоть что-нибудь. Я обратился к вам за помощью и ничего не понимаю. Умоляю, не причините мне вреда!
Господин Лао смерил его ужасающе пустым взглядом.
— Поднимись и иди вниз. Или я отнесу тебя туда, — приказал он тоном, ясно давшим понять — разговоров не будет.
Внутри всё свернулось и сжалось в скользкий комок. Под давлением повелительного тона, один против обступивших его мрачных стен, Вэй Ми повиновался. Едва не оступившись на крутых ступенях и не полетев вниз кубарем, он, дрожащей рукой держась за стену, стал спускаться навстречу кромешной тьме и сырости. В нос ударил запах каменного подвала и влажного железа, сердце захолонуло, когда на последней ступеньке нога провалилась вниз, не рассчитав высоты.
Господин Лао след в след шёл за ним. На последних ступенях он тоже остановился, дожидаясь, пока Вэй Ми поднимется с пола, не делая попыток помочь, кажется, даже вовсе о том не помышляя.
Они оказались в узком, но довольно высоком коридоре. От сырых каменных стен воняло гнилью и плесенью, ни единого отблеска света не было в этом гулком холодном могильнике. По обеим сторонам ютились двери. Одни ближе друг к другу — почти вплотную — другие дальше, они резко и кисло воняли застарелой ржавчиной. Больше ничего тут не было — ни звуков, ни запахов — только густая темнота и таящийся в ней ужас. Стоило ступить в неё — она рассеивалась на шаг, но неумолимо смыкалась за спиной.
Они остановились у высокой металлической двери. От неё веяло холодом, но ржавчиной почти не пахло. Господин Лао открыл её.
— Входи, — приказал он.
Вэй Ми, уже смирившийся со своей участью, без вопросов и пререканий выполнил повеление. Дверь за ним с душераздирающим скрежетом захлопнулась.