— Простите, как-то все закрутилось, и я забыла про это совсем. — Оправдывалась Селена, глядя на свернутый пергамент в центре стола. Шэдоухарт испытывающее смотрела на Маркуса, Астарион, скрестив на груди руки, ждал его вердикта. — Когда мы в Лунные Башни пришли, меня сразу Кулак перехватил, бумажку эту сунул. А я как под землю спустилась, сразу про все бумажки и забыла.

      — Герцог Рейвенгард ждет нас в своей резиденции. По всему побережью и внутренним землям гонцов разослал, — задумчиво произнес тифлинг. — Надоело ждать видимо.

      — Миленько. — Фыркнул эльф. — Ждет он, что любопытно четверых. Так что, леди, — обратился он к селуниткам, — ваша Верховная жрица идет с нами. Полагаю наш славный друг Гейл уже на месте, вряд ли его занесло куда-то. Так что, как только мой горячо любимый партнер наиграется в войну, мы выдвинемся во Врата Балдура.

      Маркус виновато улыбнулся. Убедить Астариона прижать командующую дроу казалось невероятным, но ему это удалось. Он даже почему-то не злился, хотя тифлинг ожидал нехилый разнос за свою тихую вылазку. Его в общем-то даже убеждать не пришлось, было достаточно донести до него свои намерения и вот здесь как раз и возникла трудность. Выложить свои размышления, которые он тщательно отсеивал, стараясь не вкладывать в них эмоции, будто рассуждал о чем-то повседневном возможным не представлялось, поэтому он просто начал разговор с Астарионом с просьбы ему довериться. Он отдал эльфу дневник Тасра, и под его тяжелым взглядом начал объяснять жестами: «оружие», «не слушает», «ее», «пожалуйста». А потом резко переключился на то, что темных эльфов в целом не помешает убедить повернуть назад, чтобы они и в самом деле на выдавили отродий наружу. Он был уверен, что охотник, напавший на него в покоях иллитида, глубоко заблуждается на счет такой неприятной личности как Арай Облодра. Обмануть дроу умудрившуюся долгое время жить на поверхности, ушедшую из осажденных Лунных Башен и обосновавшуюся со своими исследованиями в городе порабощенному мечом мозгоеду было не под силу. Да и кто-то должен был притащить его, скрытого под маской перворожденного вампира на совет матриархов. Здесь попахивало нехилым заговором, и тифлинг делал ставку на свою старую знакомую.

      Шэдоухарт идею поддержала, селунитки полностью полагаясь на нее, тоже согласились за это взяться. Латтар с Далирией настолько вжились в свои новые геройские роли, что даже и не думали отступать, и только Астарион, знавший больше остальных особо в битву не рвался. Он, слушая дальнейший план дерзкой атаки, пытался додумать то, чего в сухих объяснениях Маркуса не доставало. Сложно, когда тот, кто пытается донести до тебя мысль, эти самые мысли толком использовать не может. Но в целом Астарион его затею понял, по большей части потому, что ему было с чем сравнить. Если бы ему три года назад показали что-то, что могло избавить его от контроля Казадора, он бы непременно схватился за любой шанс разузнать о этой возможности побольше. И эльф нехотя согласился. Он не верил в удачный исход дела, и помнил какой ужас испытал, когда нависшая над ними Госпожа Мечей кричала о смерти. А еще благодарил Богов что у Маркуса из головы вылетел определенный фрагмент ее угроз. Тот самый, что касался драгоценного отродья, несущего смерть. И на это у отчаявшегося эльфа была особая причина.

      Он так и не смог об этом рассказать. О том, как из-за минутной слабости подпустил зло ближе, нарушив данное много раз обещание — никогда не связываться с Эммир. Случилось это в ту самую ночь, когда по улицам Врат Балдура пронесся огненный вихрь. В ночь, когда Маркус спустил с цепи элементаля, а потом вместе с гномьей волшебницей избавлял город от собственноручно созданной проблемы. Героя схватили и увели в темницу, Астарион, пряча лампу под плащом отправился домой. У него был простой и изящный план. Подготовиться к путешествию за артефактом, собрать все нужное в дорогу, чтобы вернувшийся из заточения тифлинг не перевернул вверх дном весь дом, в попытках отыскать то, что буквально лежит перед носом. В способности Маркуса избежать наказания он не сомневался, настроение у него было приподнятое, все складывалось как нельзя лучше. Ровно до того момента как он шагнул за ворота поместья.

      Место, ставшее по-настоящему домом, теплое и обволакивающее аурой спокойствия несмотря на всю кажущуюся мрачность вдруг стало холодным и неприветливым. Ночные птицы, облюбовавшие их сад молчали, умолкли даже стрекочущие до самых заморозков сверчки. Астарион насторожился, и осторожно ступая по тропе вдоль желтеющих кленов добрался до черного входа. Вскрыв дверь, он пролез в собственный дом, и медленно, едва ступая по скрипящим половицам, прокрался к большому холлу. Первое что он увидел заставило его замереть от страха, теряясь в догадках что черт возьми творится в стенах неприступного поместья. Их ручные марионетки, безликие прислужницы стояли на коленях вдоль стены. Склонив деревянные головы и выпустив из себя длинные бритвенно острые лезвия, они походили ни то на сломанных чей-то злой рукой кукол, ни то на гигантских пауков. Эльф, застыв у лестницы боялся сделать шаг. Непонятные магические твари, которых он почти научился не замечать, делающие по дому всю работу и по щелчку приносящие ему накрахмаленные сорочки с какого-то перепуга перешли в боевой режим. Подчиняющиеся разве что Маркусу, которого, как назло, в эту ночь не было дома, они представляли собой серьезную угрозу.

      Астарион не питал особых надежд на удачное разрешение боя, потому решил так же неслышно отступить и переждать солнечный день в хозяйственных постройках во дворе. Шагнув назад, он снова застыл, приметив силуэт, мелькнувший в дальнем конце коридора. Сначала он решил, что ему показалось и с ним играет воображение. У второй двери из холла кто-то ходил. Он видел хвост, рогатую тень на свежеокрашенной стене, и готов был поклясться, что у этого дьявольского наваждения была бледная, как та же стена кожа. В его голове возникла глупая мысль, что Маркус умудрился вернуться раньше его, но это было невозможно. Еще более невероятным, казалось то, что кто-то чужой проник в их крепость, накрытую непроницаемым защитным куполом и оплетенную сотней неизвестных проклятий. Сюда без приглашения не могли войти не только вампиры, но и вообще любые существа, включая совершенно бездушных иллитидов. Астарион попятился назад и вдруг шикнул от рези в привыкших ко тьме глазах. В настенных подсвечниках вспыхнули свечи, тени затанцевали вокруг, и он сам не понимая как, вместо того чтобы убраться из дома подальше дошагал до центра холла, остановившись у любимого кресла Маркуса. Пламя утихло и будто похолодело. Стоящие на коленях прислужницы, скрипнув механизмами синхронно повернули к нему головы. На широком кресле, на котором еще секунду назад никого не было возникла темная фигура. Женщина тифлинг, похожая на хозяина дома, но обладающая неестественной излишне правильной красотой смотрела черными холодными глазами прямо на ошалевшего эльфа. Астарион вдруг понял, что на самом деле означает фраза, которую он, флиртуя бросал Маркусу в ответ на его комплименты. «Все красивое опасно». Воистину, ночную гостью это определение описывало как нельзя лучше.

      — Кто одиннадцатый? — Вдруг спросила она. Ее голос был таким же ледяным, как и взгляд, металлическим и угрожающим. Эльф растерянно огляделся по сторонам, и решив действовать по обстоятельствам, ответил вопросом на вопрос, хотя уже знал, что услышит:

      — Прошу прощения, а вы?..

      — Кто одиннадцатый? — Повторила она. — Героев было десять. Впереди ступал бледный тифлинг, тенью за ним ясноликий вампир. Рядом избранник Мистры, поодаль служительница Селунэ. По правую руку послушник Дуба Отца, по левую воительница из иного мира. Щитом была та, что без сердца, соратником прислужник дьяволицы. Под знаком арфы гроза детей Баала, и спутником ей секира Рашемена. Так кто одиннадцатый?

      — Госпожа Мечей. — Сказал Астарион обреченно. Великая Древняя угрожающе улыбнулась. — Если вам понадобился Маркус, то его сегодня нет. — Спохватился он. — Дела у него возникли. Но я непременно сообщу ему о вашем визите.

      — Маркус? — Махнула рукой Эммир. — Нет. Мне всегда известно где это мятежное дитя. Его вечно несет на прибрежные скалы, будто смертный путь не имеет конца. Но сейчас все иначе. Бедный мальчик испытывает любовь, и так хочет заслужить ее в ответ, так страстно желает доказать тебе что тебя достоин, что готов из шкуры выпрыгнуть. Не свезло тебе стать его судьбой. Существование рядом с ним как хождение по заточенному лезвию. А по лезвию путь не пройти ног не порезав. — Эльф приподнял бровь, но ничего не ответил. Госпожа Мечей, стерев с лица улыбку, поднялась. — Мне в самом деле было любопытно взглянуть на тебя. Понять, чего ты стоишь, и как так вышло, что МОЕ оружие, которое я закаляла столько лет, вновь размякло. О, он так страдал из-за того стонвудского мальчишки, что мне думалось, будто он никогда больше не решится сблизиться с кем-то, но это произошло. Так чего ты стоишь? — Астарион не знал, что на это ответить, и просто молча наблюдал за тем, как Древняя обходит его по кругу, с интересом разглядывая со всех сторон. — Отродье, бывшее уважаемым в прежние времена. Падшее и порочное. Что в тебе есть, что заглушает глас разума, что толкает на безумства? — Она остановилась напротив, и видя смятение в глазах эльфа, горделиво задрала подбородок. — Ты не знаешь ответ. А я знаю. Ты как брошенный в воду осколок. Омываемый волнами, подточенный песком, не сверкающий пустым обманным блеском, не драгоценный камень, что все гранят одинаково. Ты один из тысяч отвергнутых прибоем стекляшек. Но абсолютно неповторим. То лицо что ты прячешь за масками, слезы что льешь только здесь, наедине с моим порождением, откровенья, которыми сыплешь, вот что ты такое. И он к тебе привязан, возлюбленное отродье, и ты отрада его и погибель.

      — Погибель? — Очнулся вдруг Астарион, которого пространные размышления Богини ввели в состояние близкое к трансу. — О чем ты… какая погибель?

      — Он проклят. О, мое несчастное дитя. — Театрально поникнув ответила Эммир. — Был до меня иной владыка над клинками. Лишенный силы он проклял весь мой род. Взращенный мной потомок погибнет. И смерть ему принесет возлюбленный. Такова судьба. И вижу я, что это ты. Ты принесешь ему смерть в своих руках, о возлюбленное отродье. А крови моей упадок.

      Эльф почувствовал, как у него сильнее прежнего холодеют конечности. Затаив дыхание он глядел на изображавшую вселенскую печаль владычицу мечей, и не знал, что сказать. Шальная мысль, подсунутая инфернальным страхом, гвоздем засела в его голове. Находясь рядом с могущественным существом, принесшим настолько дурные вести что и помыслить страшно, он был готов предложить взамен все что угодно, лишь бы этого не случилось.

      — Я могу… как-то это исправить? — Совершил роковую ошибку Астарион. И Эммир моментально его подловила.

      — Не страшись, дитя ночи. — Тихо, но повелевающее сказала она. — Я не отдам свой прекрасный клинок, свое наследие, на откуп судьбе. И ты не отдашь. Так следуй за мной. Так внемли мне. Не дай ему умереть. Помни, туда, где ты ступаешь, ступает смерть. Следи за ним. И будь готов. Настанет день, когда я призову тебя. Но знай, расскажешь о нашем уговоре — немедля подпишешь ему приговор. Проклятие Богов исполнится. Жди же, возлюбленное отродье. И не смей меня разочаровать.

      Госпожа Мечей исчезла и в доме вдруг стало по-прежнему тепло. Прислужницы, зашевелившись спрятали лезвия, и встав по струнке, снова походили на гротескную декорацию. Астарион, стоял, не шелохнувшись, не имея представления что ему делать дальше. С того дня в его душе поселился страх, непреодолимый и не затмеваемый ничем. Утром, встретив испуганного своей покровительницей тифлинга, он соврал что все в порядке. Соврал он и лежа в его объятьях часами позже, а через пару дней умолчал об истинной причине свернуть поиски исцеления. С момента, когда ему открылась истина, он только и делал что недоговаривал, а сам винил себя во всех несчастьях. Это чувство ело его поедом, сидело в тяжелой голове, расшатывая рассудок. Взгляд Маркуса, влюбленный и доверчивый заставлял его внутренне кричать от отвращения к самому себе. Он так хотел, чтобы это бесконечное путешествие, в которое они втянулись из-за его эгоистичного желания выйти на солнце поскорее закончилось, что был готов на все ради этого. И когда Астарион услышал, что тифлингу позарез надо прижать дроу в наивной попытке разузнать что-то о запретном мече, он просто дал свое согласие. Нет, он не верил, что Маркусу удастся разнюхать что-то такое, что позволит ему скинуть свои оковы, да и не хотел этого. Конечно, он желал вырвать любимого из власти Древней, но лишь после того, как она найдет способ снять проклятие. А пока он решил смириться и дать ему наиграться с опасными игрушками, а потом забрать в город и всеми правдами и неправдами удержать его дома. Лучше пусть разберется со всем сейчас, чем, чего доброго, решит полезть в Подземье позже. На его согласие тифлинг отреагировал искренней благодарностью. Эльф улыбался ему, и прикрываясь колкими словечками, пытался отгородить себя от подозрений. На душе у него было крайне паршиво, и чем счастливее светились глаза Маркуса, неожиданно получившего его поддержку, тем паршивее становилось. Мало ему было переживаний, так еще и рыжая селунитка вспомнила про своеобразный гончий лист, который ей сунули в Башнях. Герцог Рейвенгард настоятельно просил четверых героев битвы с Абсолют явиться к нему на прием. Единственное что успокаивало Астариона, это то, что резиденция герцога находилась в родном городе, и еще оставался шанс, что по возвращению ничего серьезного их не ждет. А пока оставалось подыгрывать этому наивному созданию, в чьих глазах впервые за несколько лет засияла надежда.

***

      Подготовка к засаде прошла на ура. Помимо ближайших союзников Маркусу удалось приболтать и других отродий. Из ста семи согласных дать жару дроу они с Латтаром отобрали сорок лучников и еще двадцать тех, кто покрепче, ведомых что поразительно Леоном. Леон был страшно зол на тех, кто снова загнал его под контроль, и даже терпел компанию Далирии, стараясь, однако лишний раз с ней не пересекаться. Среди добровольцев обнаружился и Петрас, не настолько обозленный, но тем не менее уязвленный своей неправотой. Вооружать эту маленькую армию пришлось тем, что обнаружилось в пыльных залах. В дело пошли старые щиты, ржавые копья, брошенные прежними владельцами луки, стрелы, собранные с развернувшегося пару дней назад сражения, и содранные с высохших скелетов куски шаритских доспехов. Тактика боя была проста и стара как мир. Экипированный в броню авангард с копьями прикрывает щитами лучников. Жрицы с Маркусом атакуют с вышек. Оставалось только переправить все это через пролив, маскируя под обычную вылазку, и встречать легкодоспешных дроу во всеоружии.

      К середине ночи удалось протащить к берегу последнюю лодку, нагруженную щитами. Отродья, разделившись на два отряда, согласно своей роли, двинулись за назначенными командирами. Латтар вел лучников, Леон взял на себя копейщиков. Сам он с копьем обращался из ряда вон плохо, зато командовать умел. Шэдоухарт увела жриц к вышкам, и подав сигнал выстроила их так, чтобы их не достали снизу. Маркус поднялся за ними следом. Астарион, закончив с самой ответственной частью подготовки — расстановкой печатей из выданных ему свитков, присоединился к лучникам. Его ждало еще одно крайне важное обязательство, быть связным между командующим и остальными, поэтому он занял самую дальнюю верхнюю точку и затаился во тьме.

      Движение на берегу довольно быстро привлекло внимание. Пролезшего к причалу лазутчика ловко изловила Далирия. Подоспевшие ей на помощь сородичи тихо скрутили вертящегося дроу и утянули его к вышкам. Был приказ, не проливать кровь до команды к атаке, и относящиеся всерьез к словам Того, Кто Открыл Клетки отродья беспрекословно его выполняли. Маркус, глянув на плененного темного эльфа велел пока придержать его, и развернув перед собой магические свитки приготовился к началу битвы.

      Расчет был на тактику передвижения отрядов дроу, привыкших скорее к скрытой охоте, нежели к прямым столкновениям. Лишившись лазутчика и восприняв это как знак того, что впереди засада, они рассредоточились по сторонам, предполагая взять врагов в тиски. Будь это невооруженные отродья, подобная затея имела бы успех, но во мраке у сигнальных вышек дроу ждало очень неприятное открытие. По левому флангу, осветив округу оранжевой вспышкой взорвалась первая охранная печать. Истошный крик наполнил сырую долину, став сигналом к бою. Маркус, разглядев мечущиеся, быстро перестраивающиеся тени с высоты, развернул свиток огненного шара. Символы загорелись на пергаменте, перетекая в руки заклинателя, пламенеющий сгусток увеличился в объемах и полетел в сторону пойманных врасплох врагов. Взрыв по склону выше, отсветы пожирающей попавших под шар огня охотников вспышки и в дело вступили лучники.

      — Целься! — Крикнул Латтар. Старые луки натянулись со скрипом. Перезвон заготовленных стрел, и команда к атаке: — спускай!

      Стрелы полетели охотникам на головы. Из тьмы донесся высокий голос эльфа:

      — Щиты!

      — Поднять щиты! — послышалось откуда-то снизу.

      — Луки! — Еще один голос с вышки. — Свет на правый фланг!

      Воздух всколыхнули селунитские заклинания. Столп света разверз темноту, подсветив занявших возвышенность дроу. Они приготовились к ответным действиям, но стрелять на опережение не спешили. Атаковать прикрытые щитами ряды означало попусту тратить стрелы, и их скорее интересовала возможность достать заклинателей.

      — Целься! Спускай!

      Звон врезающихся в камни наконечников заставил охотников зашевелиться. Их противники были не лучшими стрелками, но двоих все-таки убили. Летящие с вышек заклинания мешали сосредоточиться, левый фланг, усеянный ловушками, был почти потерян, и отрезанные от пути отступления отряды рванули врагам в лоб.

      — Копейщики слева!

      — Поднять копья!

      Встретившиеся с ощетинившимися рядами отродий дроу решили дорого отдать свою жизнь. Кидаясь на щиты, силясь достать врагов отравленными кинжалами они были близки к намеченной цели, и, если бы не проклятые заклинатели, неопытным воякам пришлось бы несладко. Одного бедолагу они все-таки достали прежде, чем полечь на поле боя, оставшиеся охотники, глядя на подготовленное и очень серьезное сопротивление начали отступать. Вдогонку им летели колдовские заклинания, но противник будто не старался их всех перебить. Скорее отгонял от пристани, попутно демонстрируя свою силу.

      Все стихло так же быстро как началось, первый этап заготовленного для воинственных дроу представления прошел почти без потерь и Маркус был очень доволен своей сборной армией. Дай им больше подготовки и можно города брать.

      — Готовимся к второй фазе? — Спросила тифлинга воодушевившаяся Шэдоухарт. Он в ответ нехорошо улыбнулся.

      — Поступим иначе. Дроу оставили нам подарок. Глупо будет не воспользоваться. — Он указал на связанного лазутчика, жрица понимающе кивнула. — Ну что, кролик, готов бежать? — Маркус присел рядом с пленным и резанул по веревкам призванным кинжалом. — Быстро беги. Найди Арай Облодру и скажи ей, что бледный тифлинг ждет. И если она не хочет, чтобы я прошелся по долине ураганом, пусть пошевеливается. Мне, поверь, ничего это не стоит. За мной стоит Ледяной Ужас.

***

      Арай явилась к пристани в компании шести лучших воинов. Ничем не выдавая кипящей внутри злобы, она показалась в кругу поддерживаемого селунитками света. Нагло выхаживая по прибрежной гальке, она приблизилась к вышкам, и игнорируя присутствие вооруженных отродий и направленных в ее сторону стрел, задрав голову крикнула:

      — Ты звал меня, мой добрый старый друг? Я здесь, и я с удовольствием выслушаю все твои претензии. Только питомцам своим дай отмашку, пристрелят еще ненароком ту, кто может гарантировать твою безопасность.

      Маркус выглянув дал жестом знак опустить стрелы. Отродья, отойдя на шаг назад ослабили натянутые тетивы. Арай, хмыкнув, оценила, насколько оппоненты подготовились к этой встрече.

      — Мило что ты явилась на переговоры. Очень ответственно с твоей стороны. — Послышалось сверху. — Твои бравые охотники до последнего не показывали страха перед детьми ночи. Ну что может сделать отродье против воина с отравленным оружием, не так ли? Другое дело, если их кто-нибудь обучит. Если кто-то кто знает рецепт «черной крови» сможет сделать противоядие. Если некто неравнодушный за кем они готовы идти добровольно соберет их в настоящую армию. Уже на так захочется воевать, правда?

      — Угрожаешь нам? — Надменно бросила Арай. — Думаешь Великие Дома будут терпеть угрозы дьявольского выродка? Думаешь твоя наглость напасть на нашего союзника будет отпущена тебе безнаказанно?

      — Союзника? Ха. Владыки иллитида?

      Дроу криво оскалилась. Тифлинг, использовав заклинание переноса возник у нее перед носом, чем вынудил ее эскорт схватиться за оружие. Лучники по команде Латтара снова направили стрелы в сторону прибывших. В воздухе повисло напряжение.

      — Матриархи стали жертвами мозгоеда. Надо же. Как нелепо посыпался грандиозный план сливать с отродий кровь загоняя их в лапы перворожденного вампира. — Продолжил Маркус издевательски. — Без него то вы бы не справились. У него конечно же было чутье на уникальные экземпляры, недоступное обычным охотникам с ножами. И вот же неудача, ваш хваленый Лорд Таср оказался иллитидом. Кто бы мог подумать.

      Арай уловила саркастичные нотки в его голосе и покосившись на своих сопровождающих, рукой указала им отойти назад.

      — Знаешь, через чур умные долго не живут. — Съязвила она в ответ. — Но тебе повезло, у меня особое отношение к моему адскому подопытному. А потому, давай-ка немного прогуляемся. Наедине. — Она указала в сторону высокого берега и тифлинг подумавши кивнул.

      Астарион и не думал оставлять Маркуса с дроу один на один. Он двинулся за ними держась длинных теней, с намерением прирезать раздражавшую его Облодру если она удумает что-то выкинуть. Кроме того, он твердо решил вмешаться, если тифлинг, потеряв бдительность заиграется и начнет говорить о чертовом мече слишком много. Все-таки он излишне любил рисковать, особенно когда дело касалось настолько важных вещей.

      Арай увела его далеко к песчаной косе, там, где их гарантированно не могли услышать. Маркус, у которого не было никаких фактических доказательств о ее причастности к заговору, приготовился врать как никогда в жизни. Одно неловкое слово, и она все поймет. Тогда затеянная им игра лишится всякого смысла. Но он был уверен в своем успехе. Уведя его от посторонних глаз дроу фактически расписалась в своей вине, и вероятно, планировала договориться.

      — Не стану тянуть, мой маленький шантажист. — Подтвердила она его догадки. — Говори, что тебе нужно и убирайся.

      — Для начала, — с нажимом ответил тифлинг, — ты свернешь охоту. Дашь отродьям отойти. Не знаю как ты будешь оправдывать свой провал, но вот тебе подсказка. Ты понятия не имела что лорд Таср иллитид. Ты не могла даже представить, что его вот так убьют. Ты несчастная жертва, которую он одурманил, использовав один предмет, о котором ты конечно же ничего не знала. А теперь он и вовсе помер, и ты даже на иных условиях с ним договориться не можешь. А еще, в Гримфордже, как назло, засел gul dabol с Ледяным Ужасом, а он как известно жить не может чтобы не спасать всяких вампиров. Ну что тут остается делать. Только отходить.

      Арай натянуто улыбнулась.

      — Допустим. Что еще? Тебя ведь не только жизни этих несчастных созданий беспокоят? Хотя твою некоторую повернутость на кровососах заметно невооруженным глазом. А говорят я одна такая ненормальная.

      — Ты мне все расскажешь. — Спокойно ответил тифлинг. — Из первых уст. И особенно меня интересует иллитид. С кем из Великих Домов ты спелась чтобы это провернуть мне не интересно. Зачем? Ответ и так очевиден. Власть. Тебе хотелось власти, союзника с армией отродий под боком. Но чем ты собиралась его контролировать?

      — Вот оно что. А мне казалось тебе все известно.

      — Мне известно достаточно, чтобы в Мензоберранзане тебя пустили на мясо. — Продолжал блефовать Маркус. — Выкладывай недостающее Арай.

      Дроу поджала губы, и справившись с желанием рассечь наглому выродку горло, все-таки решила с ним сотрудничать.

      — Что ж, подавись ты этой информацией. — Сказала она с наигранной улыбкой. — Иллитид сам меня нашел. Он искал кого-то, кто занимался исследованиями крови, достаточно опытного для того, чтобы доверить очень ценный артефакт, и достаточно хваткого, чтобы пойти на сделку. Он грезил о своей собственной империи и был одержим идеей достать чью-то кровь. Сразу тебе скажу, я понятия не имею чью и зачем. Исследования, к сожалению, ни к чему не привели, мне удалось лишь выяснить, что этот артефакт создан из металла что течет в жилах живых существ. Однако, наше сотрудничество привело к тому, что еще одно свойство этого чудесного предмета убедило матриархов дать мне разрешение на охоту. Само собой, нужно было придумать повод и им стал известный Верховному совету договор. Мы уничтожаем отродий позволяя Лорду Тасру сохранить тысячу из них и не трогаем долину у Гримфорджа. Он взамен снабжает нас кровью сородичей для исследований и гарантирует, что будет держать их на привязи. Равноценно, как думаешь? — Усмехнулась Арай. — Чем я думала его контролировать? Да ничем, глупый. Мои алхимики создали сильнейший яд, мои охотники вхожи в любые двери. Лорд Таср иллитид, но далеко не бессмертный. Да и к тому же, думаешь я бы позволила ему держать в своих руках артефактное оружие такой силы? Нет. Он собрал бы свою тысячу и сдох.

      — Весьма дальновидно. — Сухо бросил Маркус. Он старался не думать о проклятом мече и представлял, что находится где-то в другом месте, а с дроу разговаривает кто-то другой. Однако, волна разочарования его все-таки накрыла. Арай Облодра не врала, и он это явно чувствовал. Она не сказала ему практически ничего нового, и вообще не знала, что кровный клинок подчинял иллитида, а не наоборот. Ловить здесь было больше нечего, задавать наводящие вопросы опасно. Оставалось отступить пока не поздно и выкинуть эти размышления из головы до поры до времени.

      — Я могла бы достичь очень многого. — Сказала дроу с горечью. — Но тебе вечно нужно лезть куда не просят. Тебя бы убить по-хорошему, да смерть твоя уже ничего не решит. Говорят остатки великолепного кровавого оружия утопили в лаве. Варвары, что с вас возьмешь.

      — И правда. — Ответил ей тифлинг. — Грустная история. Жаль не могу посочувствовать. Отзывай своих шавок и вот еще что, — он многозначительно посмотрел ей в глаза, — в следующий раз, если вдруг увидишь что-то настолько же уникальное, выбирай союзника с умом.

      Маркус ушел, оставив ее в раздумьях. Астарион, наблюдавший за их беседой из засады выдохнул и осел на песок. Видимо в этот раз все обошлось. А значит, они наконец-то отправляются домой.

***

      Вампирские отродья, освобожденные от владыки с проклятым мечом, прощались со своими героями. Далирия, так и найдя в себе силы подойти к Леону, просто помахала ему и оставшемуся с ним Петрасу рукой. Латтар, ожидая свою союзницу, к которой уже давно неровно дышал, косился на ее сволочного брата, которого так и не смог простить. Шэдоухарт скрепя сердце отпускала жриц, прошедших боевое крещение, и обещала им вскоре вернуться. Астарион, стоявший рядом с Латтаром глядел как Маркус беззаботно щебечет с пережившим сражение Себастианом, который казалось был искренне рад его компании.

      — Ну каков паскудник. — Язвительно фыркнул эльф. Латтар, оторвавшись от созерцания прекрасного, обернулся к нему. — Ни грамма ревности. — Выдал Астарион обиженно.

      — Ты о чем?

      — Ни грамма ревности говорю. — Взялся пояснять он. — Знаешь, я однажды его спросил, что будет если я условно найду себе любовника. И знаешь, что он мне ответил?

      — Что? — Заинтересовался Латтар.

      — Что ему бы этого не хотелось. Потому что, а вдруг он меня обидит. Обидит, понимаешь? Будет со мной груб. — Астарион вздохнул. — Никакого простора для манипуляции.

      Выход на поверхность казался порталом в иное измерение. Темный тоннель, уходящий плавным подъемом наверх, встретил их сквозняком и запахом снега. И чем выше они забирались, тем явственней чувствовалось что зима вступила в свои права. Два часа в пути и уставшие, вымотанные, забывшие что такое небо над головой существа вышли из ворот Подземья. После глубинного мрака лунный свет, отражающийся от снежной корки, ослепил привыкших к потемкам путников. Маркус проморгавшись вытер выступившие слезы, почувствовав, как мороз коснулся его пламенеющей кожи. Дышалось свободно и легко. В небе, подернутым легкой дымкой светили невероятно яркие звезды.

      Латтар упал на колени, а затем и плашмя прямо в сугроб. Далирия уронила смешок, и поймав его неловкий взгляд отвернулась. Шэдоухарт, пробывшая недели в заточении не могла надышаться, и глядя на Луну мысленно благодарила Селунэ за дарованную ей стойкость. Астарион, не веря, что это не сон и все закончилось, стоял посреди тропы и смотрел на россыпь звезд над головой.

      Маркус, залюбовавшись им, перестал обращать внимание на все происходящее вокруг. Ему все разом стало безразлично. Он только мысленно просил эльфа дать ему на себя насмотреться. Мир сузился до его образа. До его сияющих уставших глаз, блестящих на белокурых завитках снежинок, до его светящейся в лунном свете кожи и такой дорогой сердцу искренней улыбке. Астарион что-то говорил нему, а Маркус только по-дурацки улыбался, не в силах наглядеться на любимое создание.

      — Милый! Ты гляди какие звезды, а! Не могу поверить! Во-о-он там созвездие быка, ты видишь? А ты у нас рожден где-то под Солнцестояние, значит под созвездием стрелка. Но его отсюда не видно. Маркус? Ты уснул что ли?

      — Нет. — Очнулся тифлинг, и опомнившись поднял полу плаща приглашая спрятаться от колючего мороза. — Иди сюда.

      — Ой, ну какой ты не романтичный! — Возмутился Астарион, но приглашение принял. — Звезды гляди какие красивые сегодня. Яркие-яркие.

      — Вижу. — Сказал Маркус мечтательно, и приобнял подошедшего к нему эльфа, накинув плащ ему на плечи. — Astaria meia.

      Астарион смутился, и желая скрыть эту неподходящую его суровому образу эмоцию, беззлобно отшутился:

      — У тебя ужасный акцент. Надо заняться с тобой эльфийским. Поработать над произношением и все такое.

      — М. Давай. — Согласился растаявший от его близости Маркус. — С удовольствием у тебя поучусь.