maybe tomorrow?

Холодные капли быстро стекают по смуглой коже, будто в попытках привести парня в чувства. Он стоит один посреди ночной улицы, подняв лицо к небу и закрыв глаза. Сильный ливень, обычный для этого времени года, шел уже несколько часов и ,видимо, не собирался заканчиваться до самого утра.

Хëнджун прошёл половину пути до дома Сынмина. До дома, который он не мог терпеть, и в тоже время любил всем сердцем. Почему он решил идти к нему пешком, по тëмным переулкам, так ещё и в ливень, а не просто вызвал такси?

Он не знал сам. Может, прогулка даже в такую не самую приятную погоду служила ему терапией. А может, в его голове скользила мысль:

«Если я простужусь под дождём, он приедет ко мне как раньше, с лекарствами и фруктами?

Так было всегда. Ничего между нами не изменилось. Он всё так же любит меня, я уверен.»

Что-то внезапно вытащило парня из пучины раздумий, в которой он застрял последние минут 15. Смахнув с ресниц ледяные капли, парень накинул капюшон и двинулся дальше. Капюшон худи уже давным-давно стал мокрым, как и вся его одежда, поэтому это действие никак не помогло Хëнджуну спастись от дождя.

«Ещё пара кварталов и я буду на месте. Минут 20.» — молнией пронеслось у него в голове.

Он ходил этой дорогой сотни, если не тысячи раз — и один, и вместе с Сынмином. Здесь, буквально 300 метров вперёд — небольшая набережная со скамейками и качелями, с которой связано множество самых приятных воспоминаний. Первый поцелуй, короткий и неумелый; солнце, уже закатившееся за горизонт, но оставившее свои ярко-оранжевые отблески на темном небе; простая деревянная скамейка и холодная ладонь Сынмина, покрывавшая кисть Хëнджуна в порыве нежности и чего-то ещё.

Эти и другие воспоминания мелькали в голове парня ярким, тëплым калейдоскопом чувств и ощущений.

«Лисëнок говорил, что я слишком зациклен на прошлом. Но... Зачем мне забывать то, что принесло в мою жизнь столько счастья...?» — думал Хан.

Он дошёл до поворота в нужный ему район города, просматривая как фильм все воспоминания, связанные с этой набережной и его любимым. Одно из них он вспоминать точно не хотел, но и не вспомнить тоже не мог — это произошло в последний раз, когда он проходил здесь.

***

Громкая музыка, способная заглушить даже твои мысли, кричала со всех сторон. Хëнджун никогда не любил клубы и никогда не зашёл бы сюда по собственному желанию. А Сынмин любил.

Хану даже не нужно было обзванивать всех друзей Лисëнка — парень прекрасно знал, что его возлюбленный будет здесь, в клубе «Чихиро».

Парень с волнением пробирался через толпу танцующих, в попытках добраться до барной стойки и не стать жертвой пьяных посетителей этого заведения. Хëнджун не знал, найдет ли он Сынмина у бара, но, в любом случае, оттуда его будет гораздо проще искать.

Но искать дальше и не пришлось — Хан заметил на одном из стульев знакомую куртку и поспешил к чёрной макушке, которую он спустя секунду уже не видел — на его пути выросла компашка пьяных подростков.

Скривив лицо в гримасе отвращения, он аккуратно (насколько это было возможно) обошёл компашку и пулей метнулся к Сынмину.

Тот всё ещё сидел за барной стойкой, попивая какую-то фиолетовую жидкость из стакана и любезничая с сидящей рядом симпатичной девушкой. Они смеялись, сидя опасно близко друг к другу. Сердце Хëнджуна забилось ещё быстрее, а горло сдавило неприятное ощущение.

«Всё не так, как ты думаешь.» — сказал себе Хан.

— Лисëнок! — окликнул он и почувствовал, что горло сдавливает всё сильнее.

Сынмин резко перестал смеяться и повернулся к Хëнджуну — его лицо застыло, как камень, а глубокие, чёрные глаза излучали неизмеримый холод. Парень знал этот взгляд — его Лисëнок всегда смотрел так на незнакомых или просто неприятных ему людей. Но никогда Хан не чувствовал холод этих глаз на себе.

— Подожди секунду, мне надо поговорить. — бросил Сынмин девушке и нехотя встал со стула, прихватив с собой свой напиток.

Хëнджун, не зная что делать, просто пошёл за ним. Он остановился в коридорчике между барной стойкой и уборными, встал у стены и отхлебнул свой напиток в ожидании того, что будет говорить Хан.

— Почему ты не отвечаешь на мои звонки? Я набрал тебя 60 раз!

— Телефон сел. Прости.

— Мог бы попросить его у кого-нибудь и позвонить мне! Лисëнок, ты же знаешь, что я волнуюсь. Тебе нельзя много пить, — Хëнджун забирает стакан из рук Сынмина и пробует содержимое: адская смесь со слабым привкусом ягод обжигает горло. — Боже, как ты это пьёшь?!

— Я знал, что ты придёшь и начнешь истерику, — он закатил глаза и забрал свой стакан из рук Хана.

— Потому что мне не всё равно! — вспылил парень. — Разве ты не волновался бы, если б я пропал куда-то на несколько часов и не отвечал на звонки?!

Сынмин прикрыл глаза и обречëнно вздохнул.

— Хëнджун.

— Что?

— Я думаю, нам нужно взять перерыв.

Хан чуть не упал от удивления, но вовремя схватился за стену и на выдохе выпалил:

— В каком смысле?

— В прямом смысле. Взять паузу в отношениях. Расстаться на время.

Ощущение, которое сдавливало горло Хëнджуна, достигло своего пика и мешало парню нормально дышать. А пока он пытался справиться со своими эмоциями, Сынмин продолжал:

— Я хочу побыть один. Отдохнуть. Ты бегаешь за мной, как мама. Я хочу свободы.

— Свободы...?

— Да. В общем, не жди меня сегодня. И вообще не жди. Я поживу в своем старом доме пару недель, — закончил он и, не прощаясь, вернулся к своему месту за барной стойкой.

В тот день Хëнджун возвращался домой из клуба именно по этой дороге. Шёл мимо набережной, вдыхая сырой ночной воздух и старался сдерживать слëзы, наворачивающиеся на глаза. Что-то в груди становилось всё тяжелее и тяжелее.

«Я правда так навязываюсь ему...?» — проносилось эхом у него в голове. — «Может, он будет любить меня сильнее, если я не буду так беспокоиться о нём.»

***

С того момента прошло около месяца. Целый месяц Хëнджун просыпался, не чувствуя рядом тепла чужого тела. Не чувствуя, как родной человек обнимает его худое тело и ласково целует в макушку со словами «Доброе утро, Хëнджун-и.»

Утро он встречал в компании холодной, полупустой постели и коробки вещей, которую Сынмин по какой-то причине решил не забирать.

Приходя с работы, никто не ждал его в тёмной квартире с кое-как приготовленным ужином.

Пустота, оставшаяся после ухода Сынмина, съедала его сердце.

Сейчас он шёл, еле-еле справляясь с нахлынувшими эмоциями, к дому Сынмина, где сейчас, по словам его друзей, они праздновали чей-то день рождения. Выпивали и отрывались под громкую музыку.

Хëнджун звонил ему много раз, и, на удивление, Сынмин ответил ему. И даже позвал присоединиться к их тусовке.

Отмечать с ними он и не собирался — всё, чего он хотел, так это вернуть его. Вернуть в свою жизнь тепло, которого ему так не хватает последние недели.

«Тем более, в таком виде... Думаю, футболка под худи тоже уже промокла.» — размышлял Хан.

До дома Сынмина оставалось совсем немного — парень уже почти что слышал громкую музыку, играющую из окон первого этажа небольшого коттеджа. Он уже мог различить в незакрытых окнах силуэты людей, танцующих под какой-то бэнгер.

Сделав глубокий вдох, Хëнджун позвонил в дверь — один раз, второй, третий. Вскоре дверь ему открыл Чонсу — один из лучших друзей Лисëнка и его хороший знакомый.

— Хëнджун! Ты что, пешком шёл до сюда? Там же такой ливень! Быстро заходи внутрь.

Парень впустил вымокшего до нитки Хана внутрь и чуть ли не насильно стянул с него мокрое худи :

— Простудишься не дай бог. Сейчас, я принесу сухую футболку. Ты же к Оду, да? Думаю, он будет не против, если я возьму у него.

Толпа даже не заметила приход нового человека и продолжила веселиться, а сам Хëнджун стянул с себя полные воды кроссовки и прошёл чуть дальше в холл.

Световая лента, подаренная им Сынмину на день рождения, прекрасно выполняла свою функцию — комната, полная людей, утопала в фиолетовом свете. Играла какая-то заедающая песня на английском, и около 15 человек танцевали, выпивали или занимались непристойностями прямо здесь. Своего возлюбленного он в этой комнате не нашёл и вернулся в холл, где уже стоял Чонсу. К сожалению, без футболки в руках.

— Я её не нашёл, извини. Пойдём лучше в ванную, там есть фен, высушим тебя...

— Пошли, я покажу где лежат футболки, — бросил Хëнджун и направился к двери в комнату Сынмина.

Ким, уже завернувший в ванную комнату с мыслью, что Хан идёт за ним, в панике развернулся и рванул за парнем.

— Стой! Подожди!

Но Хëнджун уже вошёл. И то, что он увидел, потрясло его до глубины души.

Сынмин сидел на кровати, взлохмаченный и без футболки, которая лежала где-то рядом на полу. Прямо на нём, на его коленях удобно устроилась какая-то девушка, страстно целующая парня в губы. Руки Сынмина до красных пятен сжимали её ягодицы, а её руки крепко держались за сильные плечи.

Хан побледнел. Чувства в нём закипели и смешались, что он сам не понимал, что он сейчас чувствует. Злость? Обиду? Ревность? Разочарование? А может, всё вместе?

Од оторвался от девушки, восседавшей на нём, легким движением снял её с себя и собирался встать, но Хëнджун резко выпалил:

— Нет. Я не хочу с тобой разговаривать.

— Хëнджуни, стой!…

— Хах, зачем я тебе вообще позвонил? — усмехнулся Хан. — Надеялся, что всё изменилось? Что мы снова будем вместе?

— Дай мне всё объяснить...

— Похоже, я совсем тебя не знаю. Не знаю, что ты... Такой.., — он не стал продолжать, развернулся и направился к выходу.

Слёзы снова наворачивались на глаза, а в горле появился противный ком, затрудняющий дыхание. Он быстро натянул свою обувь, взял с вешалки мокрое худи и вылетел на улицу, не обращая внимания на ливень, который всё ещё продолжался, пусть и не с такой силой как раньше. Его никто не догонял.

«Неужели ты отнял у меня всю мою любовь…?»

«Может, мы сможем поговорить.»

«Но буду ли я знать, что сказать?»

«Не сегодня. Может быть, завтра...»