Он сидел перед тёплым камином в гостиной главного особняка. Причудливые языки огня извивались, будто танцуя, и Киэль не мог отвести от них взгляда — настолько это было завораживающе и чарующе. Чуть поодаль лежали книги, которые он мечтал однажды прочесть, а на кресле богатого синего цвета сидела странно знакомая женщина — это была его мать. Она выглядела здоровой и счастливой, вышивая на платке герб графства Сентиа, и Киэль правда не находил это подозрительным. Он знал, что всё происходящее не было явью.

Камин погас, тёплый желтоватый свет исчез, и не было больше матери. Киэль проснулся.

Он едва открыл глаза, как резко дёрнулся в сторону, поняв, что на нём лежит чья-то рука. Владелец руки что-то проворчал, и Киэль понял, почему даже проснувшись ему было так тепло. Обычно он просыпался на холодном полу, укрытый лишь тонкой простынкой, а сейчас он находился под хорошим, мягким одеялом. Явно дорогим, думает ещё Киэль, и осторожно выползает из-под одеяла, плавно шмыгнув с кровати. Он даже подумал, что было бы жаль вновь возвращаться ко сну на холодном и твёрдом полу…

Хорошо, что красный демон не проснулся, теперь можно выйти из комнаты и ускользнуть по лестнице. Вчера ничего не вышло, но он не горел желанием оставаться в незнакомом месте с незнакомыми людьми. Уж лучше он окажется наказанным уже знакомой графиней…

— Мастер… — Киэль оборачивается, не успев дойти до двери. Он мельком смотрит на кровать, и понимает, что его так называемого брата там не было, и чувствует ни с чем несравнимое разочарование. — А… доброе утро, Киэль. Думаю, ты бы хотел умыться, верно? И пойдём завтракать.

Киэль понимает, что обречён. Этот его родственник такой до нелепого добрый, что вызывает ещё больше подозрения, отчего ему очень некомфортно. Киэль опасается, что вся эта доброжелательность не более, чем игра, и, добившись доверия, его сбросят с небес на землю, снова заставляя все его надежды разбиться вдребезги.

Он не мог поверить, что позволил себе расслабиться и уснуть в незнакомом месте с незнакомыми людьми. Он думал, что был достаточно умным, но всё оказалось совершенно не так! Он такой глупый! Но он не мог не признать, что спалось ему спокойно, несмотря на странную обстановку. Было так сложно это осознавать…

— Я найду тебе подходящую одежду…

Это предложение было странным, ведь Киэль привык искать в бескорыстной добродетели подвох. Это было подозрительно, потому что никто в здравом уме не предлагает что-то без собственной выгоды. Чаще всего подобное происходит завуалированно, и довольно сложно опознать под благими намерениями скрытый подвох. Легче вообще не верить, чтобы не чувствовать после обиды и несправедливость поступка по отношению к себе. Чем меньше ожиданий, тем меньше разочарования, — такова философия Киэля, и поэтому он хмурится, постепенно пятясь к двери.

— Мгх… — с кровати слышится стон, и Киэль чувствует себя на грани отчаяния. Красный демон проснулся.

Киэль не успевает сбежать, и Руд легко уводит его в ванную, когда встал с кровати. Красный демон же смотрел на него взглядом, словно прошлой ночью это Киэль его бросил на кровать, и это заставило почувствовать непрошенное раздражение, ведь это было необоснованное обвинение, и Киэль мог доказать это! Но он побоялся, что разозлит взрослых, и те накажут его за длинный язык.

Когда Руд находит одежду, которую можно было как-то подкорректировать под Киэля, Шикмуон уже встал, всё ещё смотря на ребёнка странным взглядом. Киэль стоически это терпит, а Руд предлагает пойти завтракать, опуская то, что Киэль не дал к себе прикоснуться, выглядя так, словно расцарапает ему лицо, если он решит коснуться его даже пальцем. Руд в конце концов оставил всё как есть, опасаясь, что спровоцирует детскую истерику или непреднамеренно навредит своему брату.

Они наконец спускаются, чтобы пройти в столовую, и Киэль оглядывается: высокие стены здания не вызывали дискомфорта, наоборот, Киэлю казалось, что утреннее солнце смягчает атмосферу ещё больше. Совсем не как в особняке Сентиа… графиня любила броские украшения и придерживалась «богатых» тонов в интерьере. Ему это совсем не нравилось, но он там и не живёт, так что его всё устраивало.

Вскоре они прошли в большое помещение, где всюду сновали сонные люди, и Киэльнод невольно подошёл ближе к красному дьяволу, что выглядел каким-то недовольным. Он и вчера выглядел не очень дружелюбно, поэтому Киэль мастерски делает вид, что ничего не произошло, хотя бирюзовые глаза, казалось, могли проделать в нём дырки. Руд же уходит набрать еды, быстро, почти незаметно для других клюнув Шикмуона в щеку.

Киэль предпочёл это игнорировать. Этот его брат и красный дьявол, вероятно, были хорошими друзьями. По крайней мере так графиня объясняла своей дочери близкие отношения людей, но Киэль был не совсем глупым. Он всё прочёл в маминых книжках.

Шикмуон отвёл ребёнка к самому дальнему столу, и они молча замерли перед ним; Киэль замер потому, что не знал, куда деваться, а Шикмуон замер потому, что ждал, пока ребёнок сядет. Они даже успели переглянуться, и Киэль всё же садится за стол, понимая, что этот красный дьявол почему-то был немного… слабоумным…

— Садитесь, — предлагает он всё ещё стоявшему Шикмуону, и тот действительно садится. Киэль щурится с подозрением, но вскоре приходит Руд с богатым на взгляд Киэля подносом.

Конечно, ничего того, что было бы сложно переварить. Он взял булочки с молочной начинкой, тёплый хлеб с маслом и яичницу. Из напитков были вода, кофе и какой-то молочный коктейль. Киэль предположил, что ему дадут стакан воды.

— Прости, я не уверен, что тебе нравится кушать, — говорит Руд, стараясь упростить свою речь. — Поэтому я взял то, что тебе могло бы понравиться. Приятного аппетита.

И, взяв кружку с горьким кофе, он прикрыл глаза, чтобы не смущать ребёнка.

Киэль подумал, что ему послышалось. Он пытался втереться в доверие? Чтобы позже Киэль расплачивался за этот завтрак. Или это ему на ближайшую неделю? Не слишком ли тогда выходило расточительно? Киэль почти ничего не понимал, так и не притронувшись к еде.

Только одним движением руки Шикмуон подтолкнул молочный коктейль поближе к нему. Киэльнод посмотрел ему в глаза, чтобы оказаться затянутым в гляделки, и сдаётся, с опаской приблизив к себе коктейль. Он осторожно отпил, чтобы почувствовать на языке мягкую молочную сладость, и быстро отстранился, чтобы посмотреть на старших. Шикмуон безразлично ковырял яичницу, а Руд всё так же делал вид, что не обращает внимания на него, мягко подтолкнув булочку.

Киэль смотрит на эту булочку волком, готовый схватить её и убежать, но потянувшись к ней и осознав, что никто его не останавливает, он делает так, как учила мама: аккуратно складывает салфетку перед собой, и старается есть медленно, чтобы никто не сказал, что он ест, как крестьянин. Булочка была вкусной, сладкой и очень мягкой, и Киэль впивается в неё зубами, стараясь откусывать кусок побольше. Он проглатывает её так быстро, что когда обнаруживает под языком собственные пальцы, замирает от удивления и страха. Как на это отреагируют взрослые? Ему снова нужно вытянуть руки и получить десять ударов розгами? Или его снова оставят без еды?

Киэль осторожно поднимает взгляд, и видит, как Шикмуон всё ещё безучастно ковырялся в еде, а Руд, видимо, совсем не обращал на него внимания, читая что-то в газете. Он снова смотрит на более мрачного мага и встречается с ним взглядами, отчего приходится опустить глаза. Вскоре он замечает, как в поле зрения появляется тёплый хлеб с маслом, и с ещё большим подозрением смотрит на Шикмуона, который настойчиво подталкивал к нему тарелки с серьёзным и оттого смешным лицом. Киэль осторожно забирает тарелку под высокомерным взглядом, ожидая, когда на него прикрикнут.

Но было тихо. Утро было тихим и спокойным, каковым никогда у Киэля не было. Словно он оказался во сне, долгом и слишком сладком сне, от которого не хотелось просыпаться. Даже эта неловкая и грубая забота красного дьявола была довольно… трогательной, наверное, Киэль бы назвал это так, потому что сам по себе весь этот его вид вызывал смешанные чувства.

Киэль наконец не торопится и ест не спеша, тщательно пережёвывая еду, изредка поглядывая на Руда и ловя его взгляды. Казалось, Руд правда за него волновался, но Киэль ничего не сказал, сжав в руках хлеб крепче. Мог ли он оставить его на ужин?..

В какой-то момент перед ним оказывается тарелка с яичницей, и, возможно Руд не хотел этого показывать, но Киэль чувствует движение под столом и наблюдает за равнодушным выражением лица красного дьявола, которого только что пнули.

— Ешь, — говорит Шикмуон, и хмурится.

— Не переедай, хорошо? Иначе у тебя заболит живот, — мягко говорит Руд, и Шикмуон неуловимо меняется в лице, посмотрев в сторону Руда. — Если захочешь есть — скажи, мы спустимся и поедим ещё.

Киэль кивает, привычно пряча в карманы свободных брюк булочку, всё ещё наблюдая за выражением лица Шикмуона. Кажется, в этот раз Руд пнул его достаточно сильно. Киэль не знал почему, но это приносило ему внутреннее удовлетворение. Странно, Киэль ведь видит его в первый раз…

— Не торопись и кушай хорошо, — повторяет Руд снова, и Киэль снова послушно кивает, напряжённо размышляя, когда он действительно сможет снова поесть. Он не верил ни единому мягкому слову и действию брата, но привычно кивал головой, напуская вид послушного ребёнка, так как не желал навлекать на себя беду.

И всё же, до чего странные люди. Киэль задумчиво допил свой молочный коктейль, изредка ловя на себе обеспокоенный взгляд синих глаз. В самом деле, совсем не так, как в графстве Сентиа. Киэль даже допустил мысль, что не хотел возвращаться обратно.