Вернувшись в поместье, Дилюк не находил себе места, даже с трудом уснул и сон был его тревожный. То и дело ворочался и думал о сказанном Моной. Если верить её словам и сказанным Кэйей на «прощание» словам, то дело плохо. Альберих в самом деле ушёл и уже давно покинул земли Анемо Архонта.

«Идиот», думал Дилюк. Он знал о том, кто Кэйа и откуда. Это был их секрет, который и стал той самой точкой невозврата в их отношениях, что несколько лет назад знатно попортились.

Утром заметили его пропажу в штабе. Кэйа никогда не задерживался, был в кабинете ровно в девять утра, а сейчас стол его пустовал. Рыцари, коих отправила Джинн, заявились к нему домой и встретив ещё не отправившегося в Гильдию Беннета, расспросили его: куда подевался его сосед. Мальчик ответил то, что сказал ему Альберих. Отсюда, следуя по цепочке, Джинн непременно обратилась к Лизе, а библиотекарша, в свою очередь, предложила со всем этим отправится к Дилюку. Ведьма вряд ли что-то бы да сказала, ведь с капитаном отношения были исключительно рабочего характера.

— Пожалуйста, верни его, — просила Джинн, а Дилюк в свою очередь осознавал, что уже поздно. Он ушёл. Тупит взгляд в пол, продолжая усердно натирать бокалы. Вид полного безразличия.

— Ничем не могу помочь, — врёт, а Дилюк плохо врёт. Сказывается все на его поведении, мимике, жестах и прочем. Он, как никто другой, знает об опасности «приключения» своего названного брата; и это не приключение. Это возвращение. Было ли это прощание и отчаянный крик о помощи вернуть его — по прежнему неизвестно.

И как не крути, а буквально через час, после разговора с магистром, Дилюк покинул Мондштадт. Было поздно или нет — не ясно, ясно одно — нужно было найти Кэйю как можно скорее. Не оповещая никого из рыцарей и Ордой Фавониуса, Дилюк взял одну лошадь из корюшки штаба и умчался. Приближаясь к границе с Ли Юэ, бедное копытное задыхалось и громко хрипела. Н издеваться же над животным? Конечно нет. Дилюк любил и любит животных, поэтому, пересекая пост, слез с лошади и умеренным шагом шел рядом.

В мыслях крутилось лишь одно: как только он найдет Кэйю, то отвесит ему хорошенький хлопок по лицу. Сказанное в таверне воспринималось как шутка и не более, а вот предсказание Моны заставило напрячься. Еще и Джинн с утра пораньше с этой «замечательной» новостью о пропаже капитана кавалерии.

«Идиот».

Задерживаться в городе Контрактов Рагнвиндр не собирался, спрашивать о мужчине с синими волосам — тоже. Вряд ли кто его приметил, однако, не плохо было бы проверить. По рассказам самого Кэйи его родина находилась где-то вблизи Сумеру, только где конкретно — не говорил. Проклятье. Просто проклятье. Идти туда — не зная куда. Пересекая разлом Дилюк пожалел сто раз о выбранном пути. Путешествие верхом на лошади по скалистой местности, где полным полно спусков и подъемов очень плохая затея, отвратительная; было страшно представить, что из себя представляло Сумеру. По рассказам тропики и пустыня, тот самый климат, который для большинства Мондштадцев «болезненный».

В пещере пахнет сыростью, это некий тоннель, ведущий из разлома прямиком в оживленные тропики, откуда доносились рокотания туканов. В конце туннеля вскоре показался просвет, а там и зелень, лучи солнца, пение тропических птиц. Дилюк попадает в лес Авидия. К его счастью, ему встречаются стражи, судя по всему, караульные; люди, которые наблюдают, кто приходит и уходит — это как раз те люди, которые ему нужны. Он спрашивает о Кэйе, описывает его в общих чертах, но ответ разочаровывает.

— Простите, сэр, но нет. Не видела, — девушка опечалено, и даже как-то виновато, смотрит себе под ноги, и, попрощавшись, уходит дальше. Её вины нет в том, что она не смогла помочь незнакомому страннику, оставила его ни с чем; её вины нет в том, что Кэйа намеренно обошел лес Авидья.

***

Палящее солнце припекает макушку и спину, из-за чего Дилюк чувствует, как ему тяжелее становится идти и, в принципе, думать, а это только тропики; впереди — жгучая пустыня. Уловив взглядом пальму с более менее приличной тенью, Рагнвиндр делает остановку. Даже сняв шубу и расстегнув рубашку, лучше не становится. До города Сумеру помогают добраться торговцы, которые тоже направлялись в город. Пришлось отдать некоторую часть моры в знак благодарности о помощи и сохранить другую на покупку более подходящей одежды.

«Отстаешь. Опаздываешь. Все тщетно. Его наверняка здесь уже нет», все поедал и поедал себя Дилюк, бредя по улице с торговыми палатками, прилавками, ведущими на Большой базар, где выбор оказался намного больше. Там Дилюк покупает более удобную и подходящую для тропик и пустыни одежду. Чувствуется облегчение, по крайней мере теперь идти легче, чем в тяжелой шубе и сапогах.

Путешествие в Сумеру является первым, спонтанным и экстренным. Охватывает злость, потому что Люк не понимает примерной разницы во времени, более того — он понятия не имеет, куда конкретно нужно идти, отчего и расспрашивает местных искателей приключений в надежде получить желанный ответ. И, собственно, ответ не особо радует, потому что некие Врата в Подземное Королевство находятся в восточной части пещер, большая часть которых расположены в проломе Туниги, в глубинах пещер Гавирех Ладжавард — самый нижний уровень подземных путей.

Надежда терялась, ускользала из рук, что усердно пытались цепляться за любую мелочь, возможность, и уносилась в толпу жителей. На секунду ему показалось, что кто-то его зовет. Звонкий знакомый голос, а потом кто-то буквально влетает в спину. Что-то маленькое, легкое. Дилюк недовольно-вопросительно хмыкает и оборачивается. Это был не какой-либо ребенок, который заигрался и не заметил взрослого, или хрупкая девушка, спешащая по своим делам.

Паймон.

Маленькая феечка и верный путник златовласого путешественника. Честно, Дилюк не припомнит момента, когда последний раз видел Итэра в Мондштадте. Мальчик, не теряющий надежду найти свою сестру… Как давно он блуждает по миру, словно призрак. Дилюк ловит себя на мысли, что в данный момент они похожи.

— Дилюк! — голос Паймон звонкий и даже режущий уши. Она ни разу не изменилась с их последней встречи, а вот Итэр… Юнец словно погас — устал, но продолжает путь. Паймон начинает кружиться вокруг, оглядывая молодого человека со всех сторон. Видимо, не привычен его новый «образ». — Что ты здесь делаешь?

— Рад встрече, — еле заметно качает головой в знак приветствия. Вопрос заставляет встать в легкий ступор. С пару секунд молчит и все же отвечает. Правдиво. — Кэйа. Ищу его. Не видели?

Спрашивает осторожно. Ему не хочется втягивать во все этого Итэра и Паймон, хочет разобраться сам, найти Кэйю самому и навешать пару хорошеньких тумаков. Зачем ты ушел? Зачем ты все начал? Или продолжил. Новость, кажется, дли них ошарашенная, потому что глазки Паймон округляются в искреннем удивлении, а Итэр лишь вскидывает брови; вроде бы удивлен, а вроде бы и не совсем.

— Кэйа? Что он здесь забыл?

— Я не знаю, — сухо отвечает Дилюк, отводя взгляд в сторону.

— Не видели. Прости, — Итэр глядит себе под ноги как-то виновато, вздыхает так устало, с тяжестью. — Могу помочь чем-нибудь? Новых поручений пока что не было, так что… — выражение лица становится больше довольным, нежели таким, какое было буквально несколько секунд назад. Теперь Люк точно убедился в усталости путешественника.

Эмпатом он не является, однако, что-то подсказывает, что Итэр узнал ту новость, которая его, мягко говоря, не особо обрадовала. Спрашивать, как минимум, не красиво. В понятии Рагнвиндра, только близкие могут интересоваться подобным, а таковым он не являлся по отношению к Итэру. Всего лишь знакомые.

«Помочь?» — в груди ёкает, так и хочется выкрикнуть «да, помощь — чудно», но, прекрасно зная себя, этого ответа не прозвучит.

— Пролом Туниги, — все же пересиливает себя. — Где это?

— Даже туда… — путешественник озадаченно потирает подбородок. — Что ж, в таком случае отправляемся.

***

Спуститься к воротам оказалось не такой простой задачей. Пробираясь по туннелям, спускам, железным коридорам, Кэйа ощущал, насколько здесь, внизу, становится холоднее и тяжелее дышать. Показался нужный, как ему показалось, проход, источаемый слабый свет. Откуда-то сверху проглядывался сквозь щель луч света, падающий четко на огромные и закрытые ворота.

«Всего несколько метров».

Оказавшись ближе, почти впритык к ним, Кэйа мог разглядеть все узоры, рисунки и то, насколько же они грязные, облепленные в углах паутиной. Подушечками пальцев Альберих ведет по поверхности врат в подземное королевство и на них остаются следы пыли, которую он растирает меж пальцами.

— Не знаю, могу ли я назвать это место домом, — говорит тихо, но этого хватило, чтобы по пещере разнеслись слабые отголоски эха. — Но… Я дома.