Потея, Аой облизала пересохшие губы и пролепетала нерешительное согласие, все еще молясь, чтобы ее блеф не был раскрыт.    

— Да, конечно, Тоджи-сан. Сейчас, — слабо прохрипела она, вставая с кровати. 

Сато на цыпочках направилась к столу, на котором стоял заветный бутылек, предвещающий смерть. Разум преступницы кричал о неминуемой гибели. Но она не отступала, понимая, что от этой авантюры зависит ее жизнь, свобода и безопасность ее любимых людей.  

Остановившись у края стола, Аой дрожащей рукой подняла флакон с ядом. На лбу брюнетки выступил холодный пот, и она снова повернулась к Тоджи, крепко сжимая в ладони безобидный на вид пузырек. В двух шагах от мужчины Сато замешкалась, костяшки пальцев побелели от того, как она сжала «лекарство» с невыносимой силой. Одно неверное движение или слово, и для нее все будет кончено... Может стоит просто уронить бутылек и разбить его? 

Нет. Сейчас нельзя сдаваться. Она зашла так для того не для того, чтобы в самый ответственный момент отступить. Нужно просто отдать яд ему и все закончится. Сгорбившись, девушка издала дрожащий вздох и, сделав пару шагов вперед, протянула мужчине, безобидный на первый взгляд, бутылек, словно в нем находилось его драгоценное снотворное. Земля под ногами казалась зыбкой, и Аой чувствовала, словно тонет в зыбучих песках. Но она вызывающе подняла подбородок, стараясь держать невозмутимый вид, несмотря на страх, бушевавший в ней.  

Устало нахмурившись, Фушигуро принял предложенное Аой лекарство. Что-то в ее лице было не так. Или ему просто кажется из-за головной боли? Его глаза едва скользнули по встревоженной девушке и, не придав этому серьезное значение, он откупорил крышку и проглотил яд, поморщившись от горько-соленого вкуса. Вздрогнув и негромко выругавшись, Тоджи сунул пустую бутылочку обратно в ладонь Сато. 

— Спасибо. Отдыхай, — пробормотал он, отстраняясь от девушки и снова зарываясь в подушки.  

Аой замерла, парализованно держа «смерть» в вытянутой руке, пока реальность окончательно не достигла ее сознания. Сердце заколотилось в бешеном ритме, горло сжалось от сдерживаемых рыданий, паника поднялась в груди. 

Он не заметил... 

Он не разглядел обман! 

Аой просто не могла поверить в это. Задыхаясь от облегчения, она глубоко вдохнула, наполняя легкие, даже не заметив, что не дышит уже несколько десятков секунд.  

Спасибо, спасибо, спасибо! Господи, спасибо! 

Быстрая, как молния, девушка поспешно выбросила пустой флакон в мусорное ведро под столом и забралась под одеяло, ложась рядом с Тоджи.  

Однако, мужчина никак не мог заснуть, как ожидалось от «снотворного». Мрачные черты лица брюнета изрезались страданиями. Он закрывал глаза и пытался заставить себя погрузиться в сон, но безуспешно. Перед глазами все начало мутнеть. Губы и небо слегка онемели. И что это за омерзительный горький привкус на языке, от которого у него увеличилось слюноотделение.  

Зажмурив глаза, Фушигуро боролся с усиливающимися мучениями и появившейся болью, давящей в грудине. Тягостный стон вырвался из стиснутых зубов брюнета, когда боль усилилась и дышать становилось все сложнее. Отчаянно цепляясь пальцами за спутавшееся вокруг него одеяло, он обильно вспотел, а тело обмякло.  

Сато в испуге отпрянула, наблюдая, как мужчина страдает. Потеряв дар речи, она с тревогой смотрела за конвульсиями, охвативших Тоджи, словно тиски. Девушка закусила губу, сдерживая панику, нарастающую в груди.  

Что она наделала?... 

Он умирает прямо на ее глазах... 

Но это все еще был один из ее похитителей. Один из тех людей, кто так жестоко с ней обошелся и лишил ее нормальной жизни. Он должен заплатить за то, что сделал. Страх вновь вырвался наружу и пополз по позвоночнику. Она не может отступить. Не сейчас. Она зашла уже слишком далеко. Неужели он умрет прямо сейчас? Человек, мучающий ее столько времени... Умрет прямо сейчас? Должна ли она позвать кого-нибудь? Или просто сделать вид, что спит?  

Охваченная паникой, Аой отвернулась на другой бок, повернувшись к мужчине спиной, и попыталась притвориться спящей, лишь мимолетно оглядываясь по сторонам. Сато понимала, что вряд ли кто-то придет проведать Тоджи посреди ночи. Если он сейчас умрет, ее часть договора будет выполнена.  

Она снова станет свободна... 

Но... Хотела ли она этого? Хотела ли убивать человека, который стал к ней так близок? Хотела ли расставаться со всеми, к кому так привыкла? Хотела бы больше никогда не видеть возлюбленного Чосо? Смерть Фушигуро изменит все. Изменит жизнь всех. Она собралась отнять жизнь у того, кто подарил жизнь людям, живущим под этой крышей. И ей тоже. Как она могла стать такой?... Как она могла позволить Наое убить ее собственными руками такого хорошего человека? Громко сглотнув, она съежилась и свернулась калачиком, чувствуя, как в груди горит чувство вины.  

Гортанным шепотом, между придушенными вздохами, Тоджи потянулся к Аой, словно ища в пустоте спасения. 

— Помоги мне... — умолял он с налитыми кровью глазами, положив руку на плечо девушки. 

Боль прочерчивала ужасающие линии на его стоических строгих чертах. Резкое дыхание вырывалось из его губ, во рту пересохло. Дрожащей рукой брюнет до боли впился в плечо Сато. 

— Пожалуйста, — снова прохрипел он. — Дай воды... 

Сердце Аой заколотилось в тревоге, все тело напряглось и задрожало под хваткой мужчины. Ее охватил шок, ситуация принимала слишком серьезный оборот. Что, если ее поймают? Что, если все узнают? Тоджи непоколебимо смотрел на нее, доверчиво умоляя о спасении. 

Глаза наполнились слезами, которые потекли по щекам, горячими струйками стекая к подбородку. Она обхватила своей маленькой ручкой его вспотевшие пальцы и крепко сжала их. Стиснув зубы от рыданий, Аой наконец повернулась и взглянула на измученное лицо Фушигуро, и ее сердце болезненно сжалось. Прикусив язык, она медленно поднялась с кровати и подошла к стеклянному столику и налила в стакан воды из графина. Вернувшись, девушка плавно села на край кровати, передала стакан Тоджи и протянула руку, чтобы убрать волосы с его лба. Ее глаза расширились, когда она почувствовала его сырую от пота челку.  

— Выпейте воды, Тоджи-сан... — пролепетала она. 

Каждый нерв требовал, чтобы она бежала. Но она не могла. Ноги словно исчезли. Она перестала их чувствовать. Подсознательно Аой хотелось помочь страдающему мужчине, поэтому она изо всех сил старалась его утешить, чувствуя себя потерянной в океане смятения.  

Фушигуро потянулся к стакану и, взяв его дрожащими пальцами, тут же выронил сосуд из вспотевшей руки. Стакан упал и разбился, а вода разлилась.  

— Ч... Чосо... — прохрипел он между приступами кашля, выдавливая из себя звуки. — Позови Чосо... 

Лицо Тоджи исказилось от боли, дыхание стало затрудненным и отчаянным. Ему нужна была помощь. Срочно. Иначе он погибнет. И, несмотря ни на что, Аой сейчас была единственным спасением. От ее действий зависела судьба Фушигуро.  

В ответ на угасающую мольбу мир Сато рухнул. Она должна была убить его. Должна была... Но видеть его агонию было невыносимо. Но она также боялась, что ее вина раскроется. Плевать. Сейчас это не имеет значения. Сейчас ей нужно помочь ему.  

Испустив дрожащий вздох, Аой подскочила на ноги и бросилась к двери. Задыхаясь от ужаса, девушка в последний раз оглянулась на Тоджи, прежде чем выбежать из спальни. Отчаяние мужчины звенело в ее ушах. Сато бежала по коридору к дальней комнате, в которой жил татуированный брюнет. Она врезалась в дверь и яростно застучала кулаками по дереву. 

— Откройте! — закричала девушка. — Откройте, Чосо-сан! С Тоджи-сан что-то не так! Он... Он... — пыталась объяснить она. — Он задыхается! 

Голос Сато дрожал, тело неистово тряслось от спутанных мыслей: страх, душевная боль, вина. Все смешалось в горький комок, поглощающий ее разум.  

Крик Аой вырвал Камо из сна. Он резко сел в кровати, потирая глаза. Встав с постели, мужчина поспешно натянул шорты и футболку. Подойдя к двери и распахнув ее, Чосо прищурился и сквозь помутневший взгляд увидел маленькую покачивающуюся в панике фигурку. 

— Что случилось? — обеспокоенно, но с нотками раздражения поинтересовался брюнет. 

Однако ему хватило увидеть лиловый взгляд, наполненный ужасом, чтобы смахнуть остатки сна с глаз.  

Слезы текли без остановки по щекам девушки. Ноги стали ватными. Глаза наполнены безумием.  

— Он задыхается! — закричала Аой. — Помогите ему! Быстрее! 

Это был риск.  

Но сейчас ей было все равно. Сейчас нужно спасти Тоджи. И единственный, кто может помочь — это Чосо.  

— Пожалуйста, поспешите, — умоляла она, отчаянно всхлипывая. 

Возможно, она сможет спастись. 

Возможно... 

Возможно, если Тоджи выживет... Если Аой поможет спасти его. То все обойдется... Но, если нет... Она получит свое наказание за свершенное. Она расплатится за свои грехи и грехи другого человека... А он... Что, если он окажется безнаказанным? Никто никогда не узнает, какие на самом деле злодеяния совершил Зенин. Никто никогда не узнает, что он сделал...  

Если только...  

Чосо на секунду замешкался, пристально изучая лицо девушки перед собой. Что-то было не так. Что-то было в ее поведение неправильным. Почему она так взвинчена? Что с ней происходит? Он, как никто другой, мог лучше всего чувствовать ее душевные терзания. Похоже, это правда. С ней точно было что-то не так. Он не мог сомневаться в своих чувствах.  

Прежде чем девушка успела отреагировать, Камо рванул в комнату к близкому другу. В голове у него все перевернулось. Тревога грызла грудь. Случилось что-то очень плохое. Сердце пропустило удар, и Чосо подбежал к Тоджи, схватив его за запястье и проверяя пульс, глядя на наручные часы. Фиолетовые глаза окинули бледные черты лица мужчины оценивающим взглядом, лихорадочно проверяя каждый жизненно важный признак. Убедившись в необходимости срочных мер, он обратился к Сато грубым тоном. 

— Что произошло? Он что-то принимал? — голос, наполненный отчаянием, разнесся по комнате. 

Тоджи задыхался и хрипел, дыхание было неровным и мучительным. Под пристальным взглядом Чосо его покрытая потом фигура мучительно вздрагивала, а с обсохших губ срывались болезненные хрипы. Темно-синие глаза умоляюще смотрели на Камо и периодически поглядывали на девушку.  

Во рту Аой пересохло. Что она наделала? Господи, что она наделала? Как она вообще осмелилась на такое? Как она могла предать Тоджи? И как к этому отнесутся остальные? Они наверняка возненавидят ее... 

Сато вздрогнула от внезапного крика Фушигуро, слезы градом посыпались с подбородка. Сжав в руки в кулаки, она потянулась к мусорному ведру, где лежал пустой бутылек. Ее лицо было белым, когда она передала его Чосо. 

— Он... Он принял снотворное, — слабо вымолвила она. 

Признание не облегчило гнетущего чувства вины, не успокоило ужаса в ее сердце, грудь все сильнее сжималась. Почему она это сделала? Зачем? На что она надеялась? Только сейчас сознание обрушилось на нее. Только сейчас она поняла, насколько неправильный поступок совершила. Утопая в отчаянии, она сдерживала рыдания, и ее хватка ослабла на пустом бутыльке от яда, который она все еще держала.  

Чосо застыл, его глаза на мгновение встретились с лиловыми глазами девушки. Схватив пузырек, он вырвал крышку и понюхал флакон. От резко ударившего в нос горького запаха миндаля мужчина отпрянул. Его взгляд снова метнулся к Тоджи. Чосо придется действовать быстро. Теперь его не волновали ни чьи-либо мотивы, ни то, кто это сделал. Ничего.  

Сейчас ему нужно было спасти своего друга как можно скорее. 

Но он мгновенно распознал участие Аой в этом. Брюнет бросился к кровати Тоджи и сел рядом. 

— Сатору! — воскликнул он. — Сукуна! Все! Быстрее сюда!  

Бросив на девушку суровый взгляд, он стиснул зубы и тут же отвернулся к Фушигуро. Перебирая в голове все медицинские знания, мужчина искал немедленное решение. Его брови нахмурились и потемнели, пока он обдумывал сложившуюся ситуацию. Но вид отчаявшейся девушки не выходил из его головы. 

Когда Тоджи поправится, его гнев обрушится на всех. Особенно на Аой. 

Не теряя ни секунды, Чосо бросился в свою комнату и начал рыться в шкафах в поисках лекарства. Его била дрожь за Тоджи, за Аой, за себя. Но ему нужно было собраться. Он врач, в конце концов. Это его обязанность быть холодным и собранным в такие моменты. Схватив капельницу и подставку, Камо бросился обратно в комнату Фушигуро. Задрав рукав и нащупав вену мужчины, Чосо обработал его руку спиртовой салфеткой и ввел иглу от капельницы. 

В комнату ввалился сонный Сукуна с всклокоченными волосами и мутными от сна глазами. Он был в одних боксерах и футболке и широко зевнул, оперевшись плечом на раму двери. 

— Что происходит? — вяло пробормотал рыжеволосый. 

Он почесал щетину, прежде чем заметил состояние Тоджи, и тревога проступила на его лице. Внезапно насторожившись и нахмурившись, Рёмен выругался под нос и наклонился рядом со страдающим товарищем. 

— Яд, — коротко ответил Чосо, снова измеряя пульс Фушигуро. — Вызывай скорую!  

Сукуна нервно сглотнул и бросился в свою комнату за телефоном, чтобы вызвать подмогу. Камо пристально следил за Тоджи и его показателями, стиснув зубы. 

— Держись, Тоджи, — тихо пробормотал он скорее для себя, чем для друга. — Помощь уже в пути. 

Страх поглотил Аой и она почувствовала, что все кончено. Это не входило в план. Она должна была просто отдать яд Тоджи. Но теперь она главная подозреваемая. Рыдания вырвались из ее горла, и она вжалась в угол ближайшей стены, пытаясь отгородиться от всего. Она сгорбилась и подтянула колени в груди, обнимая их. Сердце болело от страха и вины, слезы текли ручьем по щекам. Пульс гремел в ушах так громко, словно сейчас лопнут барабанные перепонки.  

Из своего «укрытия» Сато широко раскрытыми глазами смотрела на разворачивающуюся сцену: Тоджи хрипел, обливаясь потом. Чосо сидел рядом, проверяя пульс друга, черты его лица исказились, отличаясь от привычной спокойной внешности. На полу валяется пустой флакон от яда, который она отдала Тоджи. 

Чосо поднял голову и с сожалением уставился на Аой. Он был уверен, что она не виновата. Он чувствовал это в глубине своей души. Мужчина видел на лице возлюбленной отчаяние и раскаяние. Он, как никогда, хотел помочь ей сейчас. Защитить от надвигающейся кары. Обратив внимания на взгляд девушки, Камо понял, что в спешке он выронил пустой пузырек.  

Пузырек... 

Нужно срочно избавиться от него. Иначе Аой не спасет ничего. Но только он потянулся к склянке, как послышались шаги и через секунду на пороге стояли Сатору и Сугуру, их лица наполнились шоком и ужасом. Наоя, следовавший за ними по пятам, был с абсолютно равнодушным видом. Годжо заметил забившуюся в угол девушку и бросился к ней. 

— Аой, что с тобой?! — обеспокоенно воскликнул беловолосый, падая на колени рядом с Сато. 

Но девушка в ответ лишь всхлипнула, не в силах пошевелиться. Сугуру, посмотрев на Сатору, сразу же подбежал к Чосо, оценивая ситуацию и состояние Тоджи. 

— Что с ним? Как он? — поинтересовался брюнет, стараясь говорить спокойно. 

Камо стиснул зубы, когда его прервали в самый ответственный момент, и отвернулся к Тоджи. 

— Сукуна вызвал скорую, они скоро должны прибыть, — тихо ответил он. 

Наоя бросил короткий взгляд на Сатору и Аой, а затем осмотрел комнату. Заметив пустой бутылек от яда, он медленно подошел к нему и аккуратно пнул его в сторону Аой так, что он оказался прямо у ее руки, а Сатору этого даже не заметил, обеспокоенно мотая головой от брюнетки к Тоджи. Тишина была густой и удушающей. В комнате было слышно только тиканье часов, отсчитывающих время до смерти Фушигуро.  

Зенин встретился взглядом с Аой, и ее глаза опасно сверкнули. По позвоночнику девушки пробежал холодок, предвещающий гибель. С ожесточенной решимостью, Наоя шагнул вперед, янтарные глаза опасно сверкали, а на лице застыла хищная ухмылка.  

— Это сделала она! — провозгласил он, устремив указательный палец на Аой. 

Мир вокруг девушки сжался, когда она вздрогнула под пристальным взглядом блондина. Все в комнате замерли от неожиданного заявления, обдумывая обвинение Наои.  

— Вот доказательство! — снова крикнул Наоя, указывая пальцем на пустой бутылек возле ноги Аой. 

Сато снова вздрогнула и опустила голову. Заметив улику возле себя, ее глаза расширились, а осознание обрушилось на голову, словно град кирпичей. Нет... Этого не может быть. Почему? На ее глазах снова навернулись слезы, но она не могла вымолвить ни одного слова.  

Подсознание подсказывало Чосо, что он должен немедленно вмешаться. Заступиться за любимую. Его глаза ожесточились, и он только открыл рот, чтобы возразить, как его прервал Сатору. 

— Что ты несешь?! — огрызнулся Годжо, закрывая собой Аой. — Ты обвиняешь невиновного!  

Наоя жестоко ухмыльнулся, скрестив руки на груди и высокомерно посмотрев на беловолосого. 

— Здесь и доказывать нечего, — спокойно ответил он. — Это точно ее рук дело. 

Надменная маска не сползала с лица мужчины. Его взгляд был прикован к его пешке, которой он воспользовался и выбросил. А она даже сказать ничего не могла. В животе у Аой завязался узел, а голос словно пропал. Она открыла рот, чтобы что-то возразить, но слова не шли. Сейчас она не могла ничего. Совсем. 

Глаза Сатору сузились в презрении, и он стиснул челюсти. 

— Ты... — агрессивно начал мужчина. 

Но не успел он ничего сказать, как в комнату вошли несколько врачей и Сукуна за их спинами. Заметив Аой и Сатору в углу, глаза Сукуны расширились от понимания того, что произошло. Он нахмурился и бросил суровый взгляд на Зенина, на что тот только самодовольно ухмыльнулся.  

Пока медики расспрашивали Чосо о состоянии Тоджи, все остальные молчали. Взгляды были прикованы к бездыханной фигуре Фушигуро. Чосо и Сугуру перетащили брюнета на носилки, но любое движение приносило боль. Камо повернулся к врачам и показал им капельницу, которую он сделал Тоджи. 

— Я ввел внутривенно глюкозу, — спокойно сказал он. 

Врач одобрительно кивнул, проверяя пульс и давление Тоджи. 

— Хорошо. Вы сделали все правильно, — подтвердил мужчина в халате. — Мы заберем его для дальнейшего обследования. 

Чосо кивнул, наблюдая, как выходят врачи и Сугуру, унося Тоджи. Взгляд Камо ожесточился, и он повернулся к другим. 

— Наоя, Сатору, — резко начал мужчина, не терпя возражений. — Вы поедете со мной. 

Годжо лишь кивнул в ответ, отпуская Аой и вставая на ноги. 

— Понял, — коротко ответил он. 

Наоя усмехнулся и кивнул, скрестив руки на груди. 

— Идите вперед. Мне еще нужно кое-что сделать, — пренебрежительно ответил он. 

Камо раздраженно прищурился, но не стал спорить, и они с Сатору ушли, оставив в комнате Аой, Наою и Сукуну. Зенин нахмурился и строго посмотрел на рыжеволосого. 

— Брось ее в подвал, — резко приказал блондин. — И не вздумай выпускать без моего разрешения. 

Рёмен удивлннно посмотрела на Наою, поражаясь неожиданной жестокости приказа. Бросить Аой в подвал? Как он мог такое сделать? 

— Но... — неуверенно начал мужчина. 

— Это приказ, — резко отрезал Зенин. — А чтобы наша зверушка не сбежала... — мужчина садистки улыбнулся, переводя взгляд на забившуюся в угол фигуру. — ...посади ее на цепь. 

Не дожидаясь ответа, блондин развернулся, и пиджак на его плечах всколыхнулся, оттеняя зловещий силуэт. Наоя пошел прочь вслед за ушедшими Камо и Годжо. 

Сукуна стиснул зубы и повернулся к девушке, что ютилась в углу, отгораживаясь от всех. Присев рядом, он бесцеремонно поднял ее на руки в свои сильные объятия, прижимая к груди. Ему хотелось получить от нее ответы. Если это действительно она отравила Тоджи, то зачем? Где она взяла яд? 

Почему вообще она это сделала?... 

Хоть Рёмен и был в гневе от предательства Аой, хрупкое тельце вызывало в его груди беспокойство. Его лицо оставалось нейтральным, пока он крепко сжимал девушку в объятиях и спускался в подвал, но внутри него бурлил водоворот. Плавными движениями он спустился в подвал по скрипучим ступеням и старался как можно меньше трясти девушку в руках. На его удивление, она даже не сопротивлялась. Ее лицо было отрешенным и мрачным. Сато словно застыла на руках у рыжеволосого, уставившись в одну точку. Ее прежне сияющие глаза стали мрачными и блеклыми. 

Сукуна нахмурился и осторожно усадил девушку на холодный пол подвала, а она даже не дрогнула и не пошевелилась. Лишь прислонилась спиной и головой к холодной каменной стене. Мужчина присел рядом и взял цепь, присоединенную к стене. 

— Прости... — виновато пробормотал он, надевая на ногу Аой оковы. — Оставайся здесь, пока мы не выясним, что происходит. 

Но Сато ничего не ответила, безучастно смотря в сторону. В ее голове и сердце была пустота. Девушка даже не осознавала до конца, что с ней сейчас происходит, в какой ситуации она оказалась. Аой просто надеялась, что все это сон. Что когда она проснется, то все исчезнет. 

Сукуна с сожалением посмотрел на девушку, и его сердце сжалось. Ему действительно стало ее жалко, хотя на первый взгляд казалось, что ему все равно и ее судьба его не заботит. Но видеть ее такой было мучительно. 

— Аой, — голос мужчины стих, и он погладил Сато по голове, глядя в ее опустошенные глаза. — Мы обязательно разберемся со всем, что происходит. — заверил он девушку. — Я обещаю. 

Рёмен наклонился и прижался губами к холодному лбу Аой, ненадолго задержавшись. Затем он медленно встал и направился к выходу. Остановившись у двери, он бросил на нее последний печальный взгляд и ушел, заперев Сато в подвале. 

Оставшись в одиночестве, Аой сидела на ледяном каменном, уставившись в одну точку. Мир вокруг нее рушился, рассыпаясь на осколки, которые она уже никогда не сможет собрать. 

Она была так близка... 

Так близка к свободе...  

Она обрела связи, доверие, любовь этих людей. Но сейчас она разрушила все своими же руками. Всю свою жизнь. Жизнь близких ее людей. 

Закрыв лицо руками, она начала рыдать и кричать во все горло. Слезы текли по ее щекам, заливая лицо. Что она наделала? Зачем она это сделала? Как она сможет исправить то, что сделала? Простят ли ее остальные? Чосо... Он ее возненавидит? Сатору... Сугуру... Сукуна... 

Тоджи... 

Господи, пусть Тоджи живет. Пожалуйста, пусть он будет в порядке. Пусть он со всем справится. 

Итадори... Что он сейчас делает? Как он себя чувствует? Жив ли он вообще? Даже после того, как он к ней отнесся, она никогда не переставала думать о нем. Ублюдок Наоя... Он испортил жизнь всех. Аой пошла на поводу у самого жестокого демона. Она подставила их всех. Она поставила себя. И теперь ее ждет наказание. Но сейчас Сато поклялась себе: 

Этот монстр за все заплатит...