Сан не был ксенофобом: он мог поклясться в этом на коленях перед матерью, мог жениться на какой-нибудь русалке или даже вступить в Открытое Акционерное Общество по Защите Магических Существ, однако… Ему все равно никто не поверил бы. Слишком уж очевидно мрачнело его лицо при виде фейских крыльев, фейских ушек и фейского всего. Сан мог бы попытаться объяснить: рассказать, что его перекашивало не от самих фей, а от воспоминаний об одной конкретной — жутко раздражающей и шумной, и на самом деле фей он не ненавидел, вот только ему все равно никто не поверил бы. Даже Ёсан, которому Сан ни разу не сказал грубого слова, старался поменьше появляться в его поле зрения.

— О, Сани-хён!

Голос Чонхо, полный всех оттенков облегчения, застал Сана у входной двери в их офис.

— Наконец-то ты пришел!

— Привет, — протянул Сан, спеша стянуть с себя куртку. — Что-то случилось?

Чонхо сперва кивнул, а затем покачал головой:

— Не то чтобы случилось, но ты очень вовремя. Там… посетитель к тебе.

— Так рано?

— Это… не по работе.

Сан цокнул языком и легонько пихнул Чонхо в плечо:

— Ты можешь сразу все выложить?

— Боюсь, ты тогда развернешься и убежишь, и разгребать это придется мне. Хонджун-хёна ведь сегодня не будет.

Как и всегда болезненно честный, их маленький маг криво улыбнулся и схватил Сана за руку.

— Хён, не вздумай удрать.

— И не собирался, — ответил Сан, вздыхая. Быть взрослым иногда значило спешить на встречу проблемам, а не убегать от них. По крайней мере, так он думал, пока не прошел в основной зал. Их офис был не то чтобы большим: они арендовали это одноэтажное здание с кухней, тремя кабинетами, санузлом, общим залом и даже целой спальней, в которой Минги периодически впадал в короткие спячки. В зимнее время друид только и делал, что зевал и жаловался на недостаток солнечного света, пока остальные с радостью отдыхали от закончившейся жары. И вот, в этом общем зале, дальше которого они не пускали посетителей, на месте самого Сана восседала прекрасная женщина. Её идеальное лицо, модную прическу и стильную одежду подчеркивали дорогие украшения из золота и драгоценных камней, а едва заметная улыбка оттеняла властный взгляд. Красивая и холодная, она с интересом смотрела на смущенно дергающего хвостом Юнхо. Русалок, работающих на суше, было встретить довольно трудно. А уж русалок, замачивающих свой хвост в ведре в течение рабочего дня, ещё труднее.

— Здравствуйте, — привлек к себе внимание Сан, мимоходом отмечая, что, кроме него, Юнхо, Чонхо и незнакомой женщины, в офисе никого больше не было.

Юнхо молча махнул ему рукой, пока его хвост смущенно продолжал дергаться под столом, ударяясь о стенки ведра, а вот незнакомая женщина тут же грациозно встала и вежливо улыбнулась.

— Здравствуйте… Чхве Сан?

— Да, госпожа…?

— Можете звать меня госпожа Со. Я — мама Чон Уёна.

— О, — протянул Сан, чувствуя, как сердце предательски пропускает удары. — Что вас… привело к нам?

Госпожа Со — мама Чон Уёна! — демонстративно окинула смущенного Юнхо и напряженного Чонхо многозначительным взглядом. Ответила:

— Я бы хотела обсудить это с вами наедине. Мне сказали, что вашего начальника сегодня нет, а вы его правая рука, верно?

Сан сглотнул и скрипнул зубами. Чонхо, как всегда, приукрасил действительность, лишь бы не разбираться с проблемой самому. Сан правой рукой Хонджуна не был. Да и левой вроде тоже. Другое дело — Сонхва, но и он сегодня отсутствовал по причинам, думать о которых Сан считал ниже своего достоинства. Не будет же он на самом деле подозревать Хонджуна и Сонхва в любовной связи?

— Пройдемте.

Госпожу Со Сан привел в кабинет Хонджуна, усадил в кресло для посетителей и вручил чашечку свежесваренного кофе. Кофемашину начальнику они подарили давно, на день рождения, делая тем самым огромный вклад в собственное спокойствие. Без утреннего кофе Хонджун был на редкость раздражительным.

— Я слушаю, — просто и без эмоций сказал Сан, как только госпожа Со, для приличия отпив глоток, поставила пузатую чашку на блюдце.

Женщина на секунду прикрыла глаза, а затем заговорила:

— Господин Чхве, я понимаю, что не вы тут начальник, но мне нужно убедиться, что моего мальчика не обижают. Не подумайте, что он какой-то маменькин сынок, раз я прибежала к нему на работу в его отсутствие, просто… Феи немного отличаются от людей, понимаете?

— Я, — запнулся Сан, чувствуя обжигающий стыд в груди, — понимаю.

— Не знаю, заметили ли вы, но я — человек, — продолжила говорить госпожа Со, смотря прямо в чужие глаза. — Уён — нет. У фей не бывает полукровок. Неважно, с каким видом сойдется фея, доминантные гены сделают свое дело — родится фея. И Уён… Он еще очень молод по фейским меркам. Не ребенок и не подросток, но я не могу не переживать за него, видя, что его крылья в последнее время образуют все меньше и меньше пыльцы. У людей такого нет, но я уже живу с феями слишком долго. Господин Чхве…

— Да?

— Мой Уён… У него проблемы на работе? Или я пришла искать не туда?

Сан не выдержал и отвел взгляд в сторону. Вина и стыд поднялись по пищеводу и встали комом в горле. Уёна он не обижал. И слова плохого не говорил. Просто… у них не сложилось. Да, он мог не сдержаться и скривиться, когда Уён особо громко хохотал и льнул к плечу Ёсана, да, мог шарахнуться в сторону, когда изящные руки феи пытались обнять его, да, старался избегать совместных заданий, но никогда не признавался в неприязни вслух. Он и причину этой неприязни не готов был признать, если уж на то пошло.

Уён не выглядел так, словно его это трогало. Он и к Сану-то не то чтобы часто льнул, предпочитая Ёсана, Сохва и Юнхо. Так стоило ли переживать? Мало ли у него проблем? Может, девушка бросила. Или парень. Сану-то откуда знать? Правда ведь?

— Госпожа Со, — Сан, наконец-то, снова посмотрел в глаза красивой женщине, только теперь замечая, как много черт в Уёне от неё, — Уён знает, что вы здесь? Я могу поручиться, что на работе все к нему относятся с уважением и никто никогда не говорил о нем плохого и никак не принижал, однако… Я не могу сказать чего-то более личного, даже если вы его мать.

— О, — прищурила глаза женщина, смотря на Сана еще более внимательно, чем прежде. — Вот как.

— Кхм, да. Извините, если оскорбил вас таким ответом, госпожа.

— Нет, что вы, — отмахнулась женщина, но взгляд её продолжал обжигать холодом, — Уён действительно не в курсе, что я здесь. Но раз уж мы с вами все равно говорим, скажите, как бы вы описали моего сына? Что насчет его личных и рабочих качеств?

“Что насчет того, чтобы прийти в другой день и допросить Хонджуна?”.

— Он — выдающаяся личность, — ответил Сан, действительно так считая. То, что эта личность каждую секунду своего существования доводила его до белого каления — мелочи. — Сотрудник из него тоже неплохой. Клиенты никогда не жаловались.

— А вы?

— И я, — честно ответил Сан. Он мог недовольно кривиться, но жалоб от него не слышал никто.

— И всё?

“А что еще?!”.

— Ну, — замялся Сан. — Да?

Женщина усмехнулась, грациозно вставая со своего места, и Сану пришлось сразу же подняться вслед за ней.

— Надеюсь, всё действительно так, как вы говорите, господин Чхве. Приятно было с вами познакомиться.

— Взаимно, — тихо буркнул Сан и с радостью помог матери Уёна отправиться восвояси. И лишь стоило ей уйти, как из его рта вырвался вопль отчаяния: — Чонхо! Что это, мать твою, было?

Молодой маг хмыкнул и вытянул руку вперед. На ладони, повернутой вверх, тут же появился силуэт маленькой, танцующей феи с лицом Чон Уёна. Довольная, феечка высоко подпрыгивала на высоких каблуках и показывала Сану неприличные знаки.

— Чонхо…

— Что? — не впечатленный угрозой в чужом голосе, Чонхо всё же развеял иллюзию. — Я здесь ни при чем.

— Да? — Сан показательно хрустнул пальцами. — А мне показалось, что ты ей что-то сказал. Не только то, что я “правая рука Хонджуна”.

— Ах, это, — отмахнулся Чонхо. — Ерунда.

— Чонхо!

— Ну что? Хен, ты ее видел? Она жутко пугает. Даже меня.

Сан вздохнул и опустил кулаки, которые продолжал показательно разминать.

— Что ты ей сказал?

— Ну, — Чонхо замялся и кинул жалобный взгляд в сторону притихшего Юнхо.

Юнхо не впечатлился:

— А я-то тут при чем? Я всего лишь большая рыба.

— Да иди ты!

— Эй, вы двое, можете уже объяснить мне что-нибудь?

— Ладно, — вскинулся Чонхо и продолжил без капли вины в голосе, — я сказал всё, как есть. Что у вас с Уёном особые отношения, потому тебе лучше знать, из-за чего он такой грустный, ну и…

— Ну и? — переспросил Сан, мысленно хороня себя под раскидистой яблоней, растущей рядом с домом. Надо бы только табличку заказать: “Умер от стыда. Спасибо друзьям”.

— Ну и что он ни с кем не ругался. Кроме тебя.

Сан матюкнулся и хлопнул себя ладонью по лицу. Теперь весь его разговор с матерью Уёна заиграл новыми красками.

Какое же… Какой же… Это всё…!

— Я с Уёном тоже не ругался!

— Ну да, — протянул Чонхо, мигрируя к столу Юнхо. Поближе, так сказать, к безопасности. — То-то ты вечно от него шарахаешься.

— Я не…

— Шарахаешься-шарахаешься, — неожиданно поддержал младшего Юнхо, начиная особо прытко бить хвостом внутри ведра. — Бедный Ёни уже подойти к тебе боится лишний раз.

— Я просто… не тактильный, ясно вам?!

— Ясно-ясно, — закивал Юнхо, с лицом, говорящим обратное. — Но ты в последнее время действительно перебарщиваешь. Я понимаю, причины могут быть разные и насильно мил не будешь, но Сан-а… Уён хороший парень, постарайся не обижать его. Не хочешь дружить — не надо, но хотя бы не обижай.

— Я, — Сан покачал головой, — я не… Ладно, я понял. Понял.

И он действительно понял: не причины своей неприязни, но ее последствия. И для Уёна, и для себя, и для всех остальных. Может быть, это получится не сразу, но он постарается не быть таким очевидным. Постарается не кривиться, когда Уён, только-только закончивший обниматься с Ёсаном, прибежит обниматься к нему. Постарается не шарахаться от чужого запаха (снова Ёсана!) на Уёне, постарается не отводить взгляда от красивых глаз, постарается вести себя как ни в чем не бывало.

Честное слово, Сан постарается (если Уён не будет так мил с другими).