тёплые коты — flёur
все бегут домой с холодных улиц и пустых,
значит снова будут в моде тёплые коты.
тёплые коты летят по небу облаками.
мысли переполнены мурчащими котами.
когти могут впиться в ногу,
но нога поверь не сердце.
кошки так не ранят, как людишки иногда.
тёплый кот меня утешит, ляжет на больное место
и усну я, обнимая тёплого кота.
///
перемазанные грязью листья разлетаются по округе, тянутся за ловким ветром, несущемся куда-то вдаль. за трескучим осенним ветром следует глубокая и глупая печаль, оседающая где-то в грудине, расплываясь грубыми волнами. деревья, потерявшие родную красу, становятся проводняками в личный тёмный, странный человечий мир. вроде бы вот она — нормальная жизнь, но кажется она совсем чуждой, будто занявшей чье-то место. птицы уже летят самолётами на зноный юг, оставляя за спиной печальную осень.
первые осенние холода бегут крысами по коже, больно кусаются, до красноты. передают октябрьскую хандру страшную, идут по телу шрамами-гематомами. сердце щемят старой обидой. грозный ветер завывает в голых ветвях, поёт песни в утешенье. бадается быком неопытным, бьёт по щеках хладным наотмашь. гематомы плывут по коже скатами, бьясь болью.
хэ сюань морщится, поднимая пыль в округе неловким топотом. маленьким таким, совсем кратким. ему стыдно стоять здесь, посреди пустынной улицы, и ждать чего-то, или кого-то, но он стоит и ждет. трясётся от холода-мороза. хэ сюань кривится, задавленный дефицитом тепла. его бьёт мелкой дрожью. щёки алеют подстать листьям, потерявшимися где-то под ногами, и хэ сюань грубо шмыгает носом и обтирает лицо, пытаясь хоть как-то согреться. со рта валит пар, и хэ сюань пыхтит подобно паровозу. его корежит ветер поганый. губы смыкаются в тонкую полосу, синеют подобно сумрачным небесам. зубы грубо бьются друг об друга, стуча-звеня. он ежится, зарываясь в чёрное пальто, будто оно может спасти его. пуговицы-глазницы мигают приветливым солнцем на небосводе.
тени редких мимопроходящих искажаются-рвутся, походя на карикатуры, которые обычно пишет хуа чэн. до хэ сюаня долетают обрывки будничных фраз, отголоски грубых басов все ещё звенят в голове колоколом. шепчат чьи-то бредни-сплетни, доносят последние новости, старые городские байки и споры о вечно молодой первой влюблённости.
облака по небу плывут мурчащими котами-бесами, и хэ сюань впервые вскидывает голову к небу. солнце бросается резкой вспышкой в глаза, и хэ сюань отступает подбитым псом. в глазах неприятно колет, как будто тысячи игол златого солнца врезаются в очи. мир плывёт пред ним пароходом, синие пятна издеваются, извиваясь змеями. они преследуют каждый неосторожный взгляд. голова идёт кругом, пляшет ненужным котелком-чертом.
он проходится по округе, пинает случайные камни, в попытках согреться. трясёт головой, клацает зубами и скалится на шелест гнилых листьев. холод идёт голодным зверем по пятам, кусает за икры, на пол валит, псина. хэ сюань бредит наяву, стараясь уместить дурацкий парк в зрачке-колодце. он ковыляет калекой до скамьи серой, идёт смертным шагом, топает-протестует.
— здесь занято. — фривольный юноша вытягивается на скамье, широко улыбнувшись, подобно второму солнцу. его ноги дрожат подобно листьям на ветру. выглядит он распущено-раскидано, распустившись поздним цветком. хэ сюань стоит истуканом, смотрит растерянно-раскошенно. в голове слышатся отголоски собственного недовольноства, глупой злости, осевшей мёртвым грузом в грудине.
увидев замешательство хэ сюаня, юноша спешно предлогает присесть рядом, на дорожку. протягивает красную от холода руку, и хэ сюань неловко пожимает её. юноша двигается чуть дальше и дёргает плечом, когда хэ сюань опускается рядом. хэ сюань смотрит стекляшками вместо глаз, взгляд затуманен, отуплен до невозможности. голые деревья расплываются рыбами-пираньями, больно кусаются в сознании. мир — одна большая рыбешка, а ты да он— коты. тёплые такие, пушииистые. пушистые хвосты-коты. мяу-мяу.
ши цинсюань, как назвался новый и совершенно бестактный знакомый, шипит подобно коту, вынуждая хэ сюаня отодвинуться дальше. он щурится, глядит дико и, в конце концов, отворачивается, но вновь поворачивается, пытая взглядом пылких очей. на щеках застревает острая улыбка черта последнего. сердце воет гулем подбитым, требует простого котовьего тепла. требует близости мирской.
— коты так не ранят, как людишки иногда. — на губах нового знакомого расплывается глупая такая улыбка, совсем юная, совсем наивная. он облизывается и откидывается на деревянной лавке. хэ сюань не рад сидеть с ши цинсюанем, но он остаётся рядом и слушает все речи, которые толкает цинсюань. голос котовый тянется сладким мёдом, завораживая. глаза-пуговки блестят в сумраке, пляшут демонами.
— ты что, замёрз? а то дро-ж-ж-ж-жишь весь. — ши цинсюань машет руками-культяпками, хватает за щеки красные.
под точным взором ши цинсюаня кожа горит-плавится. лёгкие касания обжигают огнём, заставляют краснеть кожу гусиную. тонкие пальцы ши цинсюаня бегают по хладным рукам хэ сюаня. бегают, теряются в таких же пальцах острых.
— теееплый. — урчит хэ сюань.
и уснёт он, обнимая тёплого кота.