Ненавистный нарцисс

Что может быть лучше, чем оказаться в одной комнате со своим злейшим врагом, у которого мало того что самолюбия немерено, так ещё и большее о чём он сейчас мечтает — это как можно быстрее прикончить тебя самым изощрённым способом, имея под рукой лишь карандаш.

И сейчас, глядя в глаза Андрея, Валере казалось, что тому даже карандаш не понадобится — он и одним своим взглядом мог бы с лёгкостью справиться с поставленной целью.

Но Валера был даже рад подвернувшейся возможности унизить своего одноклассника, которого несомненно назвал бы дорогим, если бы был готов отдать за его душу хоть копейку. Но, к несчастью бедняги, парень предпочитал пользоваться картой, а не таскаться по коридорам лицея, звеня мелочью.

— Ублюдок, — выплюнул кудрявый, взъерошивая мокрые волосы. Валера лишь усмехнулся, вспомнив, как лично договаривался с пятиклашкой, чтобы тот из окна второго этажа вылил на Андрея ведро ледяной воды.

В ушах прозвучал сладкий отголосок того шокированного крика. Валера удовлетворённо улыбнулся, раз за разом прокручивая эту картину в голове.

— Позавчера я был конченым уебаном. Вчера пидарасом. А сегодня я ублюдок. Наши отношения определённо налаживаются, не думаешь? — усмехнулся Валера, чувствуя переполняющую его гордость. Ему удалось унизить Андрея, самолюбие которого, казалось, было непоколебимей Эвереста, подумать только! — Наверное неприятно чувствовать себя уничтоженным, да?

— Поприятнее общения с тобой будет, — огрызнулся парень, ударив кулаком в дверь. — Открывайте. Мы помирились!

— Они не откроют, — пророчески сказал Валера, уже удобно устроившийся на краю учительского стола. Андрей вновь ударил в дверь. Видимо, нахождение в одной комнате с человеком, пару минут назад так жестоко поглумившимся над его самолюбием, удовольствия ему не приносило.

— Пошёл нахуй, — огрызнулся Андрей, продолжая с упрямостью осла и безуспешностью самого себя, долбиться в дверь.

— То что я когда-то там согласился с твоим гендером, ещё не значит, что член у тебя между ног окажется достаточных размеров, чтобы это доказать. Или ты доверишься моему профессиональному мнению? — Валера хищно провёл языком по зубам и ехидно улыбнулся.

Ему не терпелось довести своего одноклассника до того состояния, что он сам выбьет дверь и с криками: «Убивают!» ринется в свою комнату покорно плакать в подушку, про себя проклиная безупречный образ Валеры. Парень, удовлетворённый этой фантазией, скрестил ноги по-турецки и продолжил с упоением наблюдать за бесполезными попытками Андрея вырваться на свободу. Такая долгая стадия отрицания приводила его в практически щенячий восторг, который, казалось, не мог сравниться больше ни с чем другим.

— Слушай, — Андрей слышал, но не слушал. — Есть куда более лёгкий способ избавиться от меня, — одноклассник наконец перестал долбиться в дверь и, скрестив руки на груди, повернулся на Валеру.

— Выбить дверь при помощи твоей головы? — такая отсылка на десантника Стёпочкина ему определённо не нравилась.

— Вон та дверца будет, конечно, поменьше, — Валера махнул в сторону окна. — Но, думаю, выйти из неё тебе не составит большого труда. Конечно, ненависть на расстоянии невозможна, — Валера всеми силами делал вид, что не замечал явно не воодушевлённого подобной идеей Андрея. Похоже, собственный вариант нравился ему больше. — Но не волнуйся: я обязательно буду навещать тебя в больнице, чтобы твоё очернённое пошлостью современного мира сознание не успело забыть мой светлый образ.

— Языком работать не устал? — спросил Андрей, не сильно удивлённый триадой, которую ему только что пришлось выслушать. Он ещё смутно помнил, как однажды ночью Валера отправил ему объёмное сочинение на тему того, насколько сильно его ненавидит. В ответ же парень получил короткий рассказик, начинавшийся со слов: «Пошёл нахер, страшилище полуночное...» и заканчивавшийся чем-то вроде: «Надеюсь, ты когда-нибудь превратишься в цветок Нарцисса, чтобы я наконец-то мог втоптать твои жалкие лепестки в грязь.».

— Видишь как я стараюсь для тебя!

— Понижаю тебя обратно до пидараса, — отбил Андрей. Поборовшись с отвращением и агрессией, он подошёл к учительскому столу и принялся рыться в нём, в поисках хоть чего-то, что позволило бы открыть дверь.

— Что ты делаешь?

— Ищу Кощеевский сундук. Вдруг хоть в нём управа на тебя найдётся, — мрачно ответил Андрей. Валера, моментально понявший намёк, всё же благоразумно решил попридержать язык за зубами. И нет, это не потому что он боялся своего одноклассника или его кулака, что сейчас так красноречиво лежал прямо возле его бёдер, практически касаясь.

Валера облизнул пересохшие губы и отвернулся от Андрея, делая вид, что тоже пытался найти полезные предметы. С одной стороны, можно было бы просто подождать, когда одноклассники наконец смирятся со своим поражением и соизволят выпустить их из класса. С другой, каждая секунда нахождения рядом с Андреем давала Валере возможность поглумиться над ненавистным парнем и полюбоваться его разъярённым лицом.

Всё же, ему приносили удовольствие чужое бессилие и ярость. Звучало глупо и даже безумно, но чужие неудачи его опьяняли, приносили небольшую эйфорию. Валера любил наблюдать за болью и неудачами других людей, но больше всего его привлекали страдания Андрея. В моменты разочарования тот выглядел до невозможности несчастным — казалось, что он, как маленький щеночек, уткнётся носом в ладони и заскулит.

И это действительно был восхитительный вид. Это разъярённое, с лёгким румянцем на щеках, лицо заставляло чувствовать себя как никогда великолепно.

— Нашёл! — обрадованно воскликнул Андрей, поднимая вверх ключ. Валера испуганно вздрогнул от громкого звука.

— Чё так орёшь-то? — парень не ответил, торжественно-медленно направляясь к двери. Валера придвинулся к краю стола в ожидании скорого освобождения из заточения.

Андрей уже во всю воевал с замком толстой деревянной двери. Судя по тихим матам, битва была весьма стремительно проиграна. Наконец, когда даже Валере надоело терпеть, парень сдался и обречённо уселся на парту рядом с, увы, закрытым выходом из класса.

— В чём дело? — нервно спросил Валера. Всё это время он сидел как на на иголках, надеясь наконец покинуть душный кабинет. Но, как стало понятно, его судьбам суждено не было.

— На второй замок заперли, — обречённо ответил Андрей. И впервые Валера не был в восторге от его растерянного вида. Парень подошёл к удручённому однокласснику и требовательно протянул ему раскрытую ладонь:

— Дай ключ, — ответом послужил враждебный взгляд исподлобья. Валера закатил глаза. — Блять, да ты издеваешься? Я сейчас задохнусь, — в кабинете действительно царила знойная духота, из-за которой Валера взмок не хуже своего одноклассника: на лбу выступила испарина, по спине мелкими капельками скатывался пот, а воздух в лёгких словно стал густым.

— А толку от этого? Думаешь, что будешь полезнее меня?

— Заткнись и отдай мне ключ, — огрызнулся Валера, буквально чувствуя, как из-за жары мозг плавился и был готов вот-вот вытечь из ушей. И если им сейчас же не удастся открыть дверь, то он точно упадёт в обморок.

Валера посмотрел на одноклассника и понял, что скорее гордо откроет и выйдет в окно, чем обессилено упадёт в обморок и тем самым проявит слабость перед этим придурком.

Поэтому он благоразумно решил выбрать вариант с окном, только без второй части и упоминания себя.

— Может уже откроешь окно и не позволишь нам задохнуться? Меньшее о чём я мечтаю — это умереть рядом с тобой или увидеть твой труп рядом с собой. Так что, если не хочешь чтобы я рассказывал анекдоты на твоих похоронах , то открой окно.

— А что, сам не можешь? — Валера недовольно нахмурился, осознавая свою беспомощность. Потому что он действительно не мог открыть окно.

Ещё года два назад, когда Валера учился только в девятом классе, ребята из его класса додумались на перемене приклеить на скотч мусорку к этой самой ручке, чтобы поиграть в «пенал»бол. Закончилась затея не самым удачным образом: импровизированная корзина, не выдержав веса внутри себя, рухнула, прихватив за собой и оконную ручку.

А так как Валера не обладал особой физической силой, в отличие от заключённого с ним Андрея, то и повернуть железное нечто, оставшееся от ручки, не мог. Нет, конечно, при больших усилиях у него самого несомненно получилось бы это сделать. Но зачем стараться, когда рядом с ним был Андрей, который точно будет ещё больше унижен этим необходимым приказом? Почему бы не совместить приятное с полезным?

— Ну так? Что скажешь? — и, всё же, терпение его стремительно неслось к нулевой отметке, грозясь ознаменовать своё окончание бурным взрывом эмоций.

— Сам открывай, — сказал Андрей, с явным интересом наблюдавший за удивительной несдержанностью одноклассника.

— Да я же вижу, что ты сам сейчас в обморок грохнешься! Так почему бы не помочь нам обоим и себе в первую очередь? Не хочешь блеснуть своей силой передо мной и попытаться унизить? — на повышенных тонах практически прокричал Валера.

— Ты не девчонка, чтобы перед тобой выделываться, — отбил Андрей, усмехаясь.

Вот чёрт, они поменялись ролями.

— Если я смог понизить, то и унизить тебя особого труда мне не составит, — продолжал настаивать Андрей. Хищный блеск глаз показал, что ранее потерянная гордость стремительно возвращалась, намереваясь расплескаться через край.

Да пошёл он.

Валера резко развернулся, больше не желая тратить своё время на бесполезное общение, и пошёл к окну. Злость распирала изнутри, намереваясь перерасти в нечто большее и более опасное, чем раньше. И главной задачей на данный момент было не допустить выход этого нечта наружу.

С первой попытки окно не поддалось. Валера озлобленно опёрся на оконную раму и вновь попытался прокрутить железную деталь, оставшуюся от ручки. Безуспешно.

— Каши мало ел? — раздался смешок близко за спиной.

— Покорми меня, мамочка, — язвительно откликнулся Валера, уступая дорогу к окну. Андрей взялся за деталь и с лёгкостью прокрутил её. Окно с тихим скрипом открылось. С улицы повеяло весенней свежестью.

Валера подскочил к открытому окну и с облегчением вдохнул прохладный воздух. С каждой секундой настроение из агрессивного становилось спокойным и вполне себе контролируемым.

Внезапное ощущение чужих рук по бокам от бёдер привело в шок. По коже, которой руки даже не касались, пробежались табуны тревожных мурашек. Валера сделал вид, что ничего не заметил. Ну, может этому придурку приспичило подышать воздухом в такой неудобной для них обоих позе? Валера решил остановиться на этой версии, не желая думать о большем.

— У них сейчас физкультура вроде, да? — непринуждённо поинтересовался Андрей, практически в самое ухо. Чужое дыхание приятно обжигало. Валера невольно отвёл голову в сторону, не желая признавать происходящее.

— Да, — ответил старшеклассник, чуть отклонившись назад от окна. В мозгу тревожно мигала красная кнопка под названием: «Опасность!». Валера буквально слышал взволнованный писк. Нужно было срочно уходить. Но куда ему деваться в закрытом кабинете?

Валера судорожно облизнул пересохшие губы и, стараясь создать как можно более надменный вид, заложил руки за спину. Он старался не поворачивать голову, чтобы не показывать щёки, покрывшиеся лёгким румянцем.

А Андрей словно этого и ждал.

Сжатые ладони тут же были перехвачены. Валера и вскрикнуть не успел, как был грубо нагнут на подоконнике, щекой упираясь в оконную раму.

— Так противоречиво и так прекрасно, да? — спросил Андрей, наклонившись к самому уху одноклассника.

— Что ты... — Валера запнулся, почувствовав на спине чужую ладонь, аккуратно скользящую по скрытому под рубашкой позвоночнику. —...делаешь?! Руки убрал!

— Не кричи так. Не хочешь же, чтобы тебя увидели? — Андрей кивнул в сторону открытого окна, откуда доносились возгласы других старшеклассников.

— Отпусти, блять! Таким образом ты моего уважения не добьёшься! — не унимался Валера, пытаясь высвободить свои руки из чужой хватки. Ему впервые пришлось столкнуться «руками к рукам» с физической силой Андрея. И, честно говоря, в восторге он не был.

На мгновение одна из чужих рук, сжимавших его запястья, пропала, но только для того, чтобы заменить цепкие пальцы на не менее надёжный ремень.

— Я хочу видеть твоё унижение. То, как ты разобьёшься от моих рук на осколки. То, как красивые лепестки твоего Нарцисса будут втоптаны в грязь, — Валера оцарапал ремешок ногтями, проверяя его прочность. — Что может быть лучше уничтожения самого прекрасного, что только существует в этом мире, да? Поэтому ты раз за разом унижал меня. Я видел, как ты любил смотреть на чужие страдания. Особенно на мои. А вдруг, на самом деле, тебе нравились не мои страдания, а я сам? — Валера кинул на своего одноклассника удивлённый взгляд.

— Ты последние остатки мозгов на открывание окна потратил, что ли? Чё за бред ты мелешь?

— У горя пять стадий принятия, — невозмутимо продолжал Андрей. Правая его рука мягко продолжала оглаживать чужую поясницу сквозь рубашку. — Отрицание, агрессия, торг, депрессия и принятие. Твой враг только что буквально нагнул тебя на подоконнике. В идеале, сейчас ты должен был торговаться со мной и приказывать отпустить. Но ты этого не делаешь. Вопрос: Почему?

— Может я прохожу стадию... — Валера внезапно запнулся, почувствовав, как чужая рука незаметно проскользнула под рубашку. Горячие пальцы массировали поясницу, то и дело норовя опуститься ниже, но в самый последний момент останавливаясь и возвращаясь обратно.

— Уверен? — Андрей повёл рукой выше. От места прикосновений по всему телу расплывались волны мурашек. Было непривычно чувствовать себя в чьей-то чужой власти. Валера был скован и морально, и физически. Он не имел возможности сопротивляться. А может просто не хотел. — Если я сейчас закончу, то ты не пожалеешь об этом? — спросил Андрей, отдёрнув руку в сторону.

А Валера не знал куда деть взгляд. Смотреть ему в окно, чтобы спрятаться, или же наоборот: наконец дать ответ, который, казалось, итак был очевиден?

— Уверен, что сейчас никто не войдёт в класс и не подумает ничего против тебя? — сказал Валера, уставившись прямо в карие глаза. Он не видел в них ни довольства, ни желания. Лишь всепоглощающую ненависть.

— А у тебя ведь на самом деле нет гордости, — задумчиво сказал Андрей, вернув руку на чужую поясницу. Валера поджал губы и отвёл взгляд в сторону. Он больше не желал ничего слышать. Но ещё больше ему не хотелось больше ждать.

— Ну? Сделаешь уже что-нибудь или будешь ждать, пока в класс войдут?

— Могу оставить тебя лежать так, — вопреки своим же словам, Андрей приподнял чужую рубашку, пальцами обводя каждый выпирающий позвонок.

И под этими прикосновениями хотелось расплавиться.

Было непривычно осознавать, что впервые он не владеет ситуацией. Но, в то же самое время, отсутствие ответственности позволило расслабиться и полностью отдаться. Валера всегда мечтал о простой безответственности.

Прикосновения нежно обжигали нетронутую кожу. Ладони изучали каждый миллиметр недоступного тела, поднимаясь всё выше. Пальцы пробегались по рёбрам, щекоча. В рубашке было до жути неудобно, но снять её не получилось бы из-за ремня на запястьях.

И даже в таком положении Валера знал — он неподвластен этому кудрявому идиоту. Андрей будет мучать до тех пор, пока не получит твёрдый приказ зайти дальше и не зайдёт дальше, пока не получит разрешение.

— И это у меня нет гордости? — усмехнулся Валера, с каждой секундой всё больше и больше расслабляясь под чужими касаниями.

Нижняя губа припухла от частых укусов. Дыхание сбилось и уже давно стало судорожным. Глотку сухо жгло из-за духоты и близости.

— Ради тебя я готов унижаться вечность, — сквозь зубы прошипел Андрей, с ненавистью полоснув по спине ногтями.

— Мило, — с расслабленной улыбкой на лице сказал Валера. — И как же ты собираешься унижаться дальше?

Андрей не ответил. Лишь скользнул ладонью по чужому торсу, чтобы расстегнуть нижнюю пуговицу рубашки.

— Если отпустишь, то могу помочь, — предложил Валера, заметив неуклюжесть, с которой одноклассник расстёгивал пуговицы.

— Беспомощным ты будешь куда полезнее.

Спустя несколько секунд Андрей смог расправиться примерно с половиной пуговиц. Дальше он решил не лезть, опуская ладони ниже по телу.

Вжикнула ширинка брюк. Валера выдохнул, когда бёдра обдало приятной прохладой. По коже тут же пошли мурашки.

Андрей робко провёл по открывшимся ему частям тела. Каждое прикосновение отдавалось внизу живота тягучей сладостью. Но просить большего Валера не смел. Не хватало ещё унижаться ради собственного удовольствия, которое вполне можно было получить и без бесполезных просьб.

Чувствуя чужие руки на своём теле, Валера по прежнему не испытывал доверия к своему однокласснику. Он точно знал, что тот доведёт дело до конца. Андрея не остановят ни одноклассники, которые могут внезапно вломиться в кабинет, ни сам Валера. Он закончит начатое во что бы то ни стало.

Пальцы скользнули под резинку боксёров, невесомо оглаживая низ живота. Валера еле заметно напрягся. Он уже даже не пытался высвободиться из крепкого плена ремешка — просто с интересом прислушивался к ощущениям.

Андрей не торопил события, но и не слишком тянул. Боксёры быстро остались висеть на бёдрах, оголяя ягодицы.

— Последние слова? — усмехнувшись спросил Андрей, явно рассчитывая на просьбу. Валера обернулся на него, рассматривая небольшой тюбик смазки в чужих руках.

— Втопчи лепестки прекрасного Нарцисса в грязь, — приказал Валера, ведь просьбы были не в его стиле.

— Как скажешь, — щелчок крышки прозвучал куда более гордо, чем всё происходящее здесь и сейчас.

Отныне тут было место лишь унижениям.

Первая фаланга внутри ощущалась холодом. Валера напрягся от неизвестных ощущений, чувствуя наполняющую его озадаченность(и не только её, к слову). Всё происходящее было для него в новинку, а потому доверия вызывать не могло. И он продолжал гордо молчать, покусывая нижнюю губу.

Вторая фаланга доставила уже дискомфорт. Парень распрямил собственные пальцы, понимая, что в случае чего — до чужих рук ему не достать и не остановить. Чувство досады ощущалось в груди неподвластной тяжестью. Андрей огладил ладонью чужой загривок, как бы говоря: «Не рыпайся.». Валера с шипением втянул воздух сквозь плотно сжатые зубы и отвернулся.

После Валера уже не обращал внимания на происходящее, полностью отдавшись ощущениям и чувствам. Он не заметил, как начал сам подаваться на пальцы, количество которых внезапно увеличилось с одного до двух. Его это не волновало. Потому что важным сейчас было только неожиданное удовольствие от столь ненавистных рук.

Лишь изредка изо рта вырывались тихие звуки унижения: мерзкие, неприятные и до боли ненавистные стоны, вздохи или всхлипы. Андрей с обозлённой остервенелостью выбивал их из чужой груди, с каждым разом находя всё более извращённые способы.

Всё это больше напоминало игру, в которой не было ни победителей, ни баллов. Были лишь бесконечно проигравшие в войне за гордость подростки. И они определённо не собирались выбиваться в победителей — лишь всё больше уходили на дно, с каждым разом обгоняя друг друга благодаря собственной изощрённости.

И другим не понять их стремлений. С виду гордых, но на деле низких и непристойных до пошлости. Другим не понять, почему эти двое так стремятся унизить друг друга, но при этом в любой непонятной ситуации остаются рядом. Да и они сами, похоже, этого не понимают, уже окончательно привыкнув к безумию, происходящему между ними.

«Так противоречиво и так прекрасно...», — пожалуй.

— Как ощущения? — насмешливо спросил Андрей, наклонившись к уху одноклассника. Валера уже готовился ответить какой-нибудь колкостью, как внезапно в дверь постучали.

Всё на секунду замерло. Даже Андрей удивлённо отстранился, на мгновение прекращая движение пальцев. Валера не видел, но отлично знал, что на лице того были выражены разочарование и гнев.

— Не померли ещё? — Андрей с неким облегчением вернулся к приостановленному делу.

Валера кинул взгляд на увлечённого одноклассника, как бы приказывая что-то ответить. Андрей усмехнулся, встретившись взглядом с зелёными глазами и громко ответил:

— Всё отлично! — и ведь даже не солгал. В этот момент Валера чуть не пропустил стон, но вовремя успел его подавить.

— Вы друг друга там не попереубивали?

— Ответишь? — хищно блестя глазами, прошептал Андрей, как на зло ускоряя ранее неспешный темп. Будто не в его интересах было, чтобы их не спалили.

— Я тебе эти пальцы отрежу, — сквозь зубы огрызнулся Валера, а затем, сглотнув, ответил. — Нет! Почти помирились!

— Тогда я открываю? — теперь Андрей уже точно остановился, лихорадочно придумывая убедительную отмазку.

— Мы тут... ам... — неловкое молчание, во время которого, Валера был готов поклясться, было слышно, как судорожно работали шестерёнки в голове Андрея. —...Отжимаемся! — Валера чуть не поперхнулся собственным стоном от такого идиотизма. — Просто ключ под дверью пропихни. Мы сами откроемся.

— Ты дегенерат?! — гневно-шокировано прошептал Валера, готовясь лягнуть одноклассника по колену.

— А, ладно, — спустя пару удивлённых матов от Валеры, ключи со звоном послушно проскользнули под дверью. Андрей кинул на одноклассника довольный взгляд, а-ля: «Ну и кто ещё из нас дегенерат?».

И лишь когда по коридору раздались шаги, Валера наконец смог расслабиться.

— Я удивлён, — честно признался он, с тихим вздохом вновь принимая в себя холодные пальцы. Андрей ничего не ответил, довольный произведённым эффектом.

Но магия момента была безвозвратно утеряна и зарыта в землю до лучших времён. Страх того что их заметят пропал, как и адреналин. Надобности торопиться больше не было: они могли выйти из кабинета хоть завтра.

Но Андрей почему-то торопился, неумолимо приближая одноклассника к пику. Валера позволил себе тихо простонать, лишь когда на возбуждённый член легла чужая ладонь, начиная надрачивать в такт толчкам пальцев.

— Мудак, — громко выругался старшеклассник, в следующий миг кончив в кулак.

Следующие несколько минут он помнил смутно. Вроде бы очнуться он смог лишь, когда был полностью приведён в порядок чужими руками: рубашка была застёгнута, боксёры и брюки были также надеты, а запястья горели огнём от только что снятого с них ремня. Валера сидел на подоконнике, спиной вжавшись в холодное стекло, в то время как Андрей отмывал руки в раковине.

— Андрей, — тихо позвал Валера. Одноклассник вытер руки о бумажные полотенца и подошёл к нему, поправляя закатанные рукава рубашки.

— Чего тебе? — Андрей остановился чуть поодаль, продолжая сохранять непринуждённый вид. Лишь расслабленная поза говорила о том, что недавно произошло что-то совсем не похожее на отжимания. Хотя, физическая активность определённо присутствовала.

Валера жестом поманил его к себе. Когда одноклассник оказался достаточно близко, он резко схватил его за ворот безупречной рубашки, и притянул к себе. Между их лицами оказалось около тридцати сантиметров, но и это расстояние казалось им невероятно близким.

— Слушай меня, ублюдок, — Андрей приподнял уголки губ, изображая что-то наподобие слабой, но обворожительной улыбки. — Если хоть кто-то узнает о произошедшем сегодня, клянусь, я не ограничусь одним лишь ведром и оскорблениями.

— Взаимно.

— И ещё, — Андрей вскинул брови, показывая, что слышит. Валера притянул его ближе, пристально заглядывая в глаза. — Никогда. Слышишь? Никогда не смей ненавидеть никого также сильно, как меня.

— С чего это? — хитро усмехнулся собеседник.

— Иначе я скажу, что догадывался о твоём плане, — Валера улыбнулся во все свои тридцать два зуба, заглядывая в озадаченные карие глаза напротив. — Не делай вид, что не считаешь себя гением.

— Урод, — Андрей прикрыл глаза, на мгновение накрывая чужие губы своими. Но это только чтобы всунуть в чужую руку ключ от двери в кабинет и сразу же отстраниться. — Обещаю.