В свете почти потухших факелов писать что-то было очень не удобно.
Сайно терпит.
Перед глазами пляшут кривые буквы, написанные на помятом пергаменте. Голову тянет сном — глубокая ночь делает свое дело.
Сайно терпит и это. Он привык.
От собственной беспомощности ему хочется выть. Незнакомое чувство царапает глотку, желая быть выпущенным наружу, но Сайно не теряет контроль над ситуацией — медленно душит его, не давая хоть какой-нибудь душе узнать о его секрете. Первом, таком невинном, но одновременно серьезном.
Пергамент и сидящий рядом тукан становятся исключением.
«Я тебя люблю»
Просто и коротко. Сайно не способен на большее — ни на красивые поэмы, стоящие в библиотеках, ни на что-то еще.
Сидящий рядом тукан внимательно смотрит на него. Будто понимает что-то. В Сумеру эти птицы недаром же считаются умнее других животных. Хотя Сайно в это и не верит. Он подзывает птицу негромким свистом и комкает пергамент. Протягивает его на раскрытой ладони.
— Отнеси Тигнари.
Абсурд. Откуда какой-то птице знать его? Сайно и в это не верит, но упрямо держит ладонь на весу. Тукан, недолго думая, клювом хватает бумагу и улетает, тяжело хлопая крыльями.
Сайно смотрит ему вслед.
Так от старого помятого пергамента с кривыми буквами будет хоть какая-то польза. Птица наверняка отнесет его в свое гнездо, и никто не узнает.
Не узнает. Сайно уверен.
***
После стука входная дверь открывается почти моментально — Тигнари всегда реагирует быстрее, чем обычные люди. Врожденные рефлексы, что сказать.
— Держи, — Сайно протягивает стопку бумаг. — Только не спрашивай, зачем и почему, я и сам не знаю.
Тигнари морщит нос, оглядывая бумаги, и медленно кивает.
— Ладно, — говорит он, принимая стопку и кладя ее куда-то в сторону. Снова смотрит на него, и в груди что-то замирает. — Ты заходи, если хочешь. Чай будешь?
— Буду, — Сайно кивает. Чай у Тигнари на редкость хороший, пить одно удовольствие.
Хотя в этом случае удовольствием было кое-что другое.
Тигнари проходит вглубь хижины, к столу, берет несколько кружек и оглядывается на Сайно, мол, иди сюда. И смотрит на него слишком… дружелюбно. Непривычно после враждебных взглядов пустыни. Мех на длинных ушах в солнечных лучах, падающих из раскрытого окна, чуть просвечивает, и все это делает Тигнари таким… красивым. Хотя понятия эстетической красоты у всех разной — тот же Сайно не может похвастаться особой любовью к сумерским цветам — но сейчас ему кажется, что Тигнари намного красивее всех существующих в Тейвате цветов.
Он возится с чем-то около столика, подставляя лицо солнцу, и улыбается, думая о чем-то своем. Сайно чувствует, что в ребрах застывает странная нежность, и прикрывает глаза — ощущать это было слишком приятно. Вспоминается вчерашнее признание, и вся нежность исчезает. Остается только боль — еле заметная, но плотным комком встающая поперек горла.
Где-то вдалеке, на улице, раздается хлопанье крыльев птицы, а еще спустя пару секунд в хижину влетает сумерский тукан. Он садится на протянутую Тигнари руку и что-то достает из клюва.
Помятый листок.
Сайно замирает.
Противный холодок страха оседает на кончиках пальцев и мурашками бежит по всему телу.
Тигнари не должен узнать. Не может. Послание никак не подписано. Он же не поймет…
Тигнари оборачивается и с улыбкой смотрит на него. Всего секунду. а потом открывает рот и сердце Сайно делает кувырок — похлеще тех, чего ему удалось испытать в многочисленных боях.
— Я тоже люблю тебя.
И щурится с нежностью. Сайно узнает этот взгляд — также смотрел он пару минут назад.
— Как ты понял? — ничего умнее его сознание не могло придумать.
— Это пергамент из пустыни, — Тигнари опускает взгляд вниз, но продолжает улыбаться. — Я знаю, что они изготавливаются из одного материала. И… ты думал, что я не узнаю твой запах?
Сайно моргает. Медленно наваливается осознание.
Тигнари любит его.
Любит! Его!
По-настоящему. Так, как любили все эти влюбленные парочки на переулках города.
Счастье — огромное и несдержанное — рвется наружу. Такого Сайно не испытывал никогда, даже в детстве. Даже при посвящении в генерала махаматры.
Тигнари подходит близко-близко и обнимает, прижимая чужую голову к груди. Сайно чувствует запах лесных трав и обнимает в ответ — аккуратно, только немного дотрагиваясь до талии, но Тигнари достаточно и этого. Он ровно дышит в макушку и усмехается, гладя Сайно по волосам.
— Я тебя люблю, — и молчит.
Но им обоим этого достаточно.