Pov: Йохи

Я снял с себя плащ с капюшоном и забрался на сцену под удивленный взгляд Оливера и некоторых горожан… нет, просто убегать от проблем было нельзя, как бы тяжело не было! Ради Майки, ради Оливера, ради людей, что стали мне семьей… ради себя… Я хочу измениться, я больше не могу так жить!

— Хио, ты пришел! — обрадованно восхитился Оливер, подойдя ко мне и крепко обняв, отчего я покраснел, ведь обниматься прилюдно было не очень привычно для меня. Да и чего тут, люди и вправду слегка посмеялись над такими нежностями со стороны Оли, так что мое смущение было вполне оправдано, — Я так рад! Так… тогда… тогда Хио, натворивший делов, тоже извиниться сегодня перед вами!

Я отвел свой взгляд в пол, ощущая давление из-за ожидания горожан…

(Иллюстрация: https://i.postimg.cc/ZRSd5S25/27-1.png )

— Для начала нам бы хотелось рассказать, что сделало нас такими… возможно, вы узнаете себя в нас, поймете нас! И я начну! Наше прошлое это то, чего мы стыдимся, так что, пожалуй, это будет равноценно… в этот раз мы расскажем о том, что мы прячем! — уже более воодушевленно сказал мальчишка, наконец отпуская меня.

И вот все началось… пожалуй, этот момент для меня по страху был равносилен тому, когда нас с Оливером «казнили»… Я определенно предпочту больше никогда не повторят свои ошибки, лишь бы больше не переживать это все заново.

— В одном прекрасном и городе, что находился на плато, однажды родился юноша. — громко начал свой рассказ Оливер, заставляя меня сжаться от того, что люди сейчас узнают о всей моей истории, о том, насколько я был бесполезным и никчемным даже в глазах моих родителей, — К сожалению, не все дети рождаются по желанию, и наш герой — Хио, был именно тем, кого не желали, он был ребенком, к появлению которого не были готовы! Единственное, что обрадовало родителей — внешность их сына, он был красив, как принц, что когда он был совсем маленьким, что когда вырос. Всю свою жизнь Йохи не получал внимания к своей персоне, никакие его таланты не были замечены родителями, да и другими жителями города, лишь его внешность — вот что всех интересовало! Сколько бы он не старался привлечь внимание родителей — все было бесполезно! Он пытался раскрывать грязные их секреты, чтобы они обратили внимание на него, но за это он получал лишь крики в свою сторону, ругательства, оскорбления… и тогда он подумал «Это привлекло внимание, но на меня накричали за то, что я сказал правду. А если я начну говорить нечто подобное, но неправдивое?». И он поддался своей мысли, начав болтать о том, чего не было, но что было интересно, что привлекало внимание! Рассказывая эти гадости, он так ловко манипулировал, что даже жертвы его сплетен иногда не понимали, «лжет ли он?», и тогда их гнев пропадал, потому что они приходили в замешательство и не знали, в чем обвинить мальчика! Слухи, что он пускал привлекали внимание, вызывали у людей интерес, эмоции! Некоторых стыдили эти слухи, некоторым они буквально ломали всю репутацию, и Йохи чувствовал, что управляет жизнями людей, он наконец почувствовал, что имеет хоть какой-то смысл в этой жизни, что он что-то может! И он продолжал болтать, а даже находя интересные истории, что были правдивы, он не рассказывал их, ведь правда ассоциировалась лишь с криками, с ненавистью! Так и продолжалась его жизнь, он был счастлив, болтал о том, о чем не нужно было и получил желанное внимание… но однажды в баре он пересекся с тем, кто был противоположен, но так похож на него…

Оливер замолчал, взглянув на меня игривым взглядом и с хитрой улыбкой, словно такой же, с которой он смотрел на меня тогда, в баре… от этого я вздрогнул, но пришло мое время говорить и мне пришлось собраться… жители города с интересом слушали наши истории, они не осуждали, а у некоторых на лицах даже была жалость… жалость… ко мне? К моей истории? Им было жаль меня… жаль, а значит они понимали меня… не осуждали… быть может меня могли понять? Быть может и Оливера поймут, если я расскажу о нем, о его истории?

Оглядев всех вокруг, я встретился взглядом с моей любимой Майкой, которая с такой же жалостью и беспокойством смотрела на меня… она испытывала ко мне не только злость, и это все благодаря Оливеру… я должен был сделать тоже самое… Я должен был заговорить, что я, собрав всю свою силу, и сделал, глубоко вздохнув:

— В том же городе был рожден другой юноша по имени Оливер, что был младше Хио на 5 лет. Тоже он выращен был в холоде, он не был желанным и хоть сколько-то любимым. Еще когда помладше он был — изо всех сил старался получить внимание от родителей, но также был не нужен. Однажды при помощи лживых историй попытался он внимание привлечь, что удавалось, но стоило всей правде всплыть — получил он жестокое наказание от тех, ради кого все затевал, ведь ложь для тех была самым страшным грехом… — после этих слов Оливер разжал свой кулак, на который был надет Джеймс и, скрипя зубами, снял свою игрушку, которая для всех вокруг была чуть ли не частью его тела. Он оголил свою изрезанную руку, на одном из пальцев которой даже не было ногтя, тот был вырван с корнем. Он стыдился этого, смотря в пол, но затем поднял серьезный взгляд и взглянул на всех людей вокруг… они смотрели на него с шоком, их лица выражали удивление и жалость, а некоторые были явно злы, особенно женщины, которые, увидев это, прижали своих детей к себе. Оливер глянул на меня слезящимися глазами и кивнул, веля продолжать, пока он осторожно снимал с себя еще и бинты, показывая, что он не скрывает и этого от горожан. Он показал свои ужасные ожоги и слепой глаз, — И, даже получив наказание, он уже не мог успокоиться, ведь познал вкус внимания, что был ему очень приятен. Он подумал однажды: «Я получал внимание благодаря сплетням, я был наказан лишь за ложь. Так может если я поищу и найду интересные, грязные истории, и расскажу их — смогу получать внимание, но наказания не получу!». И он, также как и Йохи, поддался этой мысли и стал распространять грязные слухи, которые ломали жизни горожан. Он стал чувствовать наслаждение от получения внимания, он стал чувствовать, что нужен миру, что теперь он вершит судьбы. И ложь для него стала чем-то непростительным, чем-то отвратительным, поэтому вещал он лишь правду, но очень личную правду. Так и продолжалась его жизнь, он был счастлив, болтал о том, о чем не нужно было, и получил желанное внимание… но однажды в баре он пересекся с тем, кто был противоположен, но так похож на него…

(Иллюстрация: https://i.postimg.cc/GtM8Ks24/27-2.png )

— Оливер и Йохи встретили друг друга… — вновь заговорил Оливер, когда я замолчал, — Но, не зная о том, насколько внутри сплетники похожи, они лишь повздорили из-за несогласия с грязной деятельностью друг друга. Увидев спор юношей, горожане задумались и поняли, что с того момента, как сплетники были замечены в своей деятельности — город, что ранее был прекрасным и процветающим, покатился к чертям, все в нем стало не таким, каким было, и неважно, говорили ли сплетники откровенную ложь, или раскрывали горькую правду — все это нарушало гармонию города.

— Жители городка решили, что больше не хотят терпеть такое отношение к себе! — продолжил я, смотря куда-то вдаль, сквозь крыши домов, словно желая увидеть вдалеке тот самый городок, — Они решили их убить, чтобы восстановить порядок, но сплетникам удалось сбежать!

— И они сбежали в этот город, который цвел так же, как и их родной! Они пообещали друг другу, что начнут все заново, не станут больше рассказывать то, что не следует, но вскоре оказалось, что им обоим не справиться так просто с их привычным укладом жизни.

— Оба юношей привыкли сплетничать, а без этих сплетен они ощутили, что им катастрофически не хватает внимания.

— Старший получал лишь комплименты по поводу внешности, что радовало его, но в то же время лишь понижало его самооценку, ведь он все больше убеждался, что не представляет ничего больше, чем «красивое личико». — рассказал Оливер, игриво ткнув по моему носу своим пальцем без ноготочка, заставив некоторых неловко засмеяться от этого глупого действия.

— Младший же вообще не воспринимался никем всерьез, он был лишь милым ребенком… его радовала забота, которую он с детства не получал, но он чувствовал, что теперь совсем не воспринимается никем всерьез, а он хотел, чтобы его слушали! — продолжил я, слегка отталкивая от себя мальчишку.

— Поэтому юноши решили, что не произойдет ничего плохого, если они вновь начнут сплетничать. Им так хотелось внимания, и они снова стали его получать… Но не смогли остановится вовремя.

— И в этот раз они тоже начали разрушать мирную атмосферу этого чудесного города. Снова помешали городу цвести, не понимая, что они рушат не только чужие жизни, но и свои…

Мы замолчали на некоторое время, оглядывая горожан… все все еще с интересом слушали нас, ожидая, когда мы уже закончим эту историю. И я продолжил:

— Получив жестокое наказание от милосердных горожан, которые решили лишь преподать урок юношам, вместо того, чтобы их казнить, сплетники все осознали. Они поняли, что все, что они творят — не просто безобидные сплетни, что приносят им удовольствие и внимание. Это то, что и вправду разрушает все, что они успели полюбить, а также разрушает их самих в глазах тех, к кому они начали испытывать теплые чувства. — я взглянул на Майку, которая отвернула свой взгляд, то ли стыдясь чего-то, то ли просто не желая смотреть в мою сторону.

— Когда им причинили боль, которую они причиняли людям, они поняли, как это противно, как это больно, когда над ними все смеются, когда их все осуждают. Они поняли, что совершили огромную ошибку, потеряли все, что любили… Они успели полюбить этот город благодаря людям, которых встретили в нем, благодаря людям, которые давали им то, что не давали родители, да и просто люди из их родного города… и они не могли снова сбежать, ведь боялись потерять всех, кого так сильно полюбили, кто дал им столько теплых чувств и воспоминаний. — Оливер взглянул на семью Роуз и Фукасе, что стоял рядом, — Поэтому… Оливер и Йохи хотят пообещать городу, что такого больше не повториться. Они просят дать им еще один шанс… — по щекам Оливера потекли слезы, — Прошу вас… позвольте нам начать все заново, позвольте нам измениться! Пожалуйста, поймите нас, простите нас… мы изо всех сил постараемся преодолеть то, что стало уже чуть ли не нашим инстинктом, мы постараемся сломать это все в себе! Прошу вас, простите нас, примите нас обратно в свое общество, мы не хотим покидать этот город, мы любим его и людей в нем! Прошу вас… — Оливер вытер свои слезы рукавом, после чего опустился на колени и поклонился, — Простите нас!

Он сквозь слезы взглянул на меня, ожидая моей очереди… мне нужно было извиниться. Как? Как я мог извиниться?! Это было выше моей гордости, я не мог просто сделать это… Я должен был, но я не мог… Взглянув на ожидающих горожан, мои глаза заслезились, тело мое задрожало, а в горле застрял огромный комок. Чувство тошноты захватило меня… Я должен был переступить через свою гордость, чтобы получить шанс на прощение. Люди, которых я уже начал считать семьей смотрели на меня с надежной, говоря, что все хорошо, что у меня все получиться, что я справлюсь… я взглянул на Майку и та наконец подняла на меня свои прекрасные сапфировые глазки, что блестели надеждой, отчего я громко всхлипнул и, упав на колени, наконец разразился громким извинением:

— Простите меня. Простите меня, ради Бога, простите меня. Мне жаль, мне так стыдно, простите… я… я такое ничтожество, я сожалею обо всем! Мне жаль… — я поклонился перед горожанами, рыдая. Я был искренним настолько, насколько это вообще было возможно. Мне было так стыдно, мое сердце разрывалось, все мои щеки были в слезах, но я умолял, хотел, чтобы меня простили… я молил из последних сил, — Прошу вас… пожалуйста… молю вас…

(Иллюстрация: https://i.postimg.cc/L6bgZfw7/27-3.png )

Внезапно я почувствовал на своей спине большую руку. Поняв, что я не могу просто взять и подняться, меня обхватили за живот и подняли, заставляя встать на ноги, но голову свою поднять я не смог, все мое лицо было в слезах и в соплях, красное, как я мог показать себя в таком уродливом виде…?

— Простите меня… — сквозь слезы повторил я, прижимаясь спиной к груди Ала, который и поднял меня и Оливера на ноги.

— Хэй, не кажется ли вам, что они выглядят и звучат достаточно искренне? — раздался его громкий, твердый голос позади, — Быть может, мы можем их простить? Можем дать им шанс? А я возьму ответственность за этих двоих юношей и прослежу, чтобы они не натворили ничего… А с вас прошу одно: постарайтесь уделить им немного внимания… быть может они имею какие-то свои таланты? Посмотрите на это, Оливер отлично шьет, делает милые игрушки! Разве детишки, да может и некоторые взрослые, не были бы счастливы получить таких плюшевые очаровашек? — Фукасе поднялся на сцену и достал из сумки милую белую игрушку, которую, скорее всего, сшил Оливер, Фукасе словно пытался наглядно показать, на что способен Оливер, — А у Хио прекрасно развита импровизация и он просто восхитительный актер! Быть может мы найдем им место в нашем городе и дать то, чего им так не хватало в детстве, в родном городе? Мы ведь все здесь добрые люди, не так ли? Мы готовы помочь нуждающимся… так поможем же мы и им!

Город на мгновение погрузился в глубокое молчание, каждый взгляд был прикован ко мне и Оливеру, стоящими в слезах на сцене. Затем, медленно, но твердо, начали раздаваться первые аплодисменты и одобрительные крики, которые вскоре переросли в громкий, одобрительный, хоть и не особо разборчивый шум. Некоторые люди начинали двигаться к сцене, их лица были полны сочувствия, понимания и готовности принять обновленных нас. Горожане, один за другим, подходили к нам, обнимали нас, говорили слова благодарности за нашу смелость и честность, говоря, что готовы нас принять.

Ал, стоящий за нашими спинами, гордо смотрел на горожан, благодаря их за проявленное понимание и готовность дать шанс на исправление. Затем он крепко обнял нас обоих, словно своих детей, Энн и Руби подошли к нам. Свит Энн мягко поцеловала Оливера в лоб, а затем и меня в висок, а Руби просто крепко и по дружески обняла нас, чуть ли не ломая мою шею, вокруг которой она и обвила свою руку.

Все вокруг наполнилось атмосферой тепла и единства. Горожане обещали помочь мне и Оливеру найти наше место в обществе, развить наши таланты и дать ту поддержку, которой нам так не хватало раньше. Люди говорили о том, как важно давать второй шанс и как ценно умение признавать свои ошибки и стремиться к их исправлению.

Когда эмоции горожан немного улеглись и они чуть отступили, я, еще плачущий, но уже с ощущением облегчения в сердце, подполз к Оливеру и крепко его обнял. Оливер ответил на объятия, его собственные глаза были полны слез, но в них теперь светилась надежда.

— Спасибо тебе… — тихо проговорил я, прижимаясь к его слабым детским плечам.

— И тебе… спасибо, что не оставил меня одного! — воскликнул он, также прижимаясь ко мне.

(Иллюстрация: https://i.postimg.cc/q7ft1rkx/27-4.png )

Внезапно наши объятия были прерваны тем, что к Оливеру подошла тройка почти не знакомых для меня детей и обняли его, извиняясь, позже подошел и Фукасе, а я остался в компании семьи Роуз.

— Йохи! — раздался так мной любимый нежный голос Майка, от которого я вздрогнул. Я взглянул в сторону, откуда донесся ее голос и, увидев ее нежную улыбку, слишком испугался и, встав на чуть окрепшим ноги, убежал прочь, оставляя всех в непонимании… я был не готов.

***

Pov: Оливер

Ребята, а точнее Пико, Мики и Лен вырвали меня из объятий брата и обняли сами. Все еще не верилось, что все сработало, но, кажется, мне не врали, говоря, что простят меня, я чувствовал искренность людей вокруг…

— Прости-прости, Оливер! — извинялась Мики, отпуская меня, — Прости, что напали тогда!

— Извини пожалуйста, пойми уж нас! — тоже извинился Пико, тоже выпуская из своих объятий.

— Да, чувак, извини! Не знали, что у тебя в жизни… все так отвратно было! — сказал Лен, продолжая бешено меня обнимать.

Я неловко засмеялся, смущенный тем, что Лен своей щекой прижимается прямо к моей обожженной части лица, но парня резко отдернули за плечо, заставляя отпустить меня. Его отдернул Фукасе, подойдя ко мне и обняв даже крепче, чем все эти трое вместе.

— Ты молодец! — сказал он, радуясь за меня.

Я густо покраснел от таких ярких объятий и слов, но обнял парня в ответ, пряча свое лицо от остальных за его плечом.

— О, твой брат сбегает… — сказала Мики, указывая пальцем на Йохи, который только что кинулся бежать от Майки. Скорее всего он был еще не готов с ней говорить, — Или не брат… неважно…

— Фукасе! — заныл Лен, обняв парня, уходя от темы обсуждения Йохи и наших с ним связей, — Прости меня, Фукасе! Я не хотел тогда это говорить, правда, я просто был очень зол…

— Вы так и не поговорили…? — спросил я, пока Фукасе молча подавал мне бинты и моего Джеймса, которого, правда, чуть затоптали и теперь он был довольно грязным, с отпечатками подошвы, — Прости, Джеймс…

— Да, представляешь, он нас даже не подпускал! — возмущался Пико, с обидой смотря на парня, который помогал мне завязывать бинты вокруг моего лица. Я, все же, был не готов долго ходить в подобном образе, ведь это все еще было той частью моего прошлого, которое мне было тяжело воспринимать, как свое, и мы изначально договорились, что я сниму их только для усиления эмоций, а потом верну все обратно.

— И сейчас вас никто не звал… — недовольно сказал Фукасе, помогая мне подняться с пола, ведь ранее горожане своими объятиями повалили меня.

— Ну Фукасе, прости нас! — заныл Лен, схватив Фуку за плечо, но тот его грубо отпихнул, одарив его злобным взглядом, полным обиды.

Он вновь нежно обнял меня, под виноватые взгляды друзей, полные непонимания происходящего. Но в этот раз всю эту сцену разрушила Энн, подойдя ко мне:

— Фукасе, проводи-ка Оли до дома, а мы пойдем Йохи поищем! — сказала женщина, осторожно погладив меня по плечу. Фукасе лишь кивнул, после чего Свит Энн убежала вместе с Алом и Руби.

Фукасе взял меня за руку и потащил, но его друзья пошли за нами. Он, заметив их преследование, остановился, повернулся к ним и очень настойчивым голосом прорычал:

— С вами я потом поговорю, оставьте нас!

После этого друзья перепугались и, постояв немного в ступоре под гнетущим взглядом Фукасе, убежали, а мы с Фукасе пошли к дому, постоянно встречаемые радостными и жалостливыми взглядами людей. некоторые нас останавливали, открыло жалели меня, хвалили, обнимали, поэтому нам понадобилось довольно много времени для того, чтобы добраться до дома, но, все же, мы наконец были здесь — у дома, который, видимо, стал и для меня полноценным домом, а не просто убежищем, не просто домом семьи Роуз.

— Ты большой молодец… — сказал Фукасе, вновь обняв меня, но почти сразу выпустив из объятий, — Я очень рад, что у меня есть такой храбрый друг! Я горжусь тобой!

— Ой… эм… спасибо! — вновь раскрасневшись, проговорил я, отводя взгляд от парня, — Спасибо, что помог, спасибо, что поддержал меня! Это очень много значит для меня… Ты правда сделал очень много, я безгранично благодарен. Ты стал моим первым другом, ну, не считая Джеймса, и я так рад, что это именно ты… ты помогаешь мне становиться счастливым, я тебя очень сильно люблю!

Я опустил свою голову, словно стыдясь того, что признался ему в романтических чувствах, хотя я говорил про дружескую любовь. Мы некоторое время помолчали, а затем он довольно хмыкнул, подошел ближе и, чуть нагнувшись, чмокнул меня в щечку.

(Иллюстрация: https://i.postimg.cc/rspzDFJM/27-5.png )

— А?! — непонимающе воскликнул я, густо покраснев и отпрыгнув от парня. Я поднял на него свой смущенный и шокированный взгляд, а он продолжал смотреть на меня с ехидной улыбкой.

— Хе-хе, тоже тебя люблю! — сказал парень, чуть высунув кончик своего языка, как бы насмехаясь над моей реакцией, — Поговорим об этом позже, я зайду вечерком! А сейчас мне надо поговорить с этими тремя дураками! До скорого!

Фукасе поднял свою руку, как бы прощаясь, и повернулся от меня в сторону ворот, желая уйти, но я быстро подошел к нему и схватил за руку, заставляя остановиться. Он вновь повернулся ко мне, смотря с непониманием и ожиданием.

Я чувствовал, как мое сердце начало биться чаще. Быстро наклонившись к Фукасе, я коснулся его губ своими. Этот поцелуй был коротким, невинным, робким, но полным невыразимых эмоций. Мгновение спустя я отстранился, сердце мое колотилось, как сумасшедшее, и я не мог смотреть на Фукасе. Он же, казалось, впал в ступор от неожиданности, его лицо быстро залил румянец, он сжал губы и, не произнеся ни слова, мгновенно повернулся и убежал прочь, слишком смущенный моим резким поцелуем.

Я остался стоять на месте, не веря в собственную смелость, и, тихо смеясь от смущения, медленно подошел к входу в дом. Мои щеки все еще горели от этого глупого поцелуя, и мои мысли кружились в хаосе эмоций.

«Что это было? Почему я это сделал? Точно ли я поступил правильно?» — вопросы эти без ответов кружились в моей голове, но в то же время я ощущал непередаваемую легкость. Наконец он узнал о том, что я к нему чувствую… я был доволен!

Возвращаясь в дом, я погрузился в размышления о том, что произошло. Мое сердце все еще бешено колотилось при мысли о Фукасе и том кратком моменте между нами.

— Как думаешь, правильно ли я поступил? — спросил я, повернув к себе Джеймса лицом.

«Хм…» — задумался он, посмотрев наверх, — «Джеймс рад, что Фукасе больше не твой лучший друг, а скорее любовник! Теперь Джеймс точно лучший друг Оливера! Так что все было правильно!»

— Вот гаденыш… — засмеялся я, чмокнув его грязную макушку, — Надо бы отмыть тебя… вперед!

***

Pov: Йохи

Этот день был ужасно сложным и стрессовым для меня и, хоть он не закончился, теперь все должно быть хорошо. Да, я убежал от Майки, так как был слишком уязвим в этом момент… мне было стыдно за то, что она видела, как я плакал, как я стоял на коленях, извиняясь, и я не мог сейчас просто взять и посмотреть ей в глаза, заговорить с ней. Мне нужно было время…

Наконец я шел домой… Энн пообещала, что, в честь такого события, сегодня у нас на ужин будут мои любимые грибочки, которые я бы отведал с огромным удовольствием, ведь ни на что кроме супов у меня не хватало сил всю эту неделю, поэтому хотелось чего то вкусного. Хотя, конечно, не это было для меня так важно… нужно было бы придумать, как встретиться с Майкой и поговорить…

Наконец мы все втроем подошли к дому… мне было необходимо расслабиться в ванне, смыть с себя весь этот стресс.

— Ох черт… — произнесла Руби, подойдя к воротам дома, — Назад, назад! — потом продолжила та, вернувшись к нам и потащив нас всех назад.

— Ч-что такое, милая? — спросила Энн, не понимая, что так напугало Руби.

— Не смейте подходить, не надо тут портить первый детский поцелуй! Они заметят вас, знаете, как неловко будет! — воскликнула девушка, продолжая отталкивать нас. Вдруг ворота со скрипом приоткрылись и из сада дома выбежал Фукасе, весь красные, словно помидор. Он быстро убежал прочь, словно сбегая от чего-то стыдного, с чем ему только что пришлось столкнуться.

Мы в непонимании замолчали и все втроем взглянули на Руби, ожидая объяснений. До Энн дошло первой:

— Ах, о мой Бог! — воскликнула женщина, покраснев, а глазки ее засияли и заслезились, — О нет, дети так быстро взрослеют! Не могу в это поверить!

— О-оу… — осознал все я, покраснев, — Божечки, Оливер! Как можно… Боже…

— Ха-ха, а Йохи и вправду поздний цветок! — засмеялся Ал, потрепав меня по макушке, — Или Оли ранний, хе-хе! Еще недавно кривился от чужих поцелуев, а сейчас сам парней целует, Боже мой… какой хорошенький малыш, плакать хочется!

— Ой, да просто чмокнул его, не драматизируйте, маленький еще! — усмехнулась Руби, снова начав подходить к воротам, она взглянула, а позже открыла их, так как, видимо, все было чисто.

Поняв, что все хорошо, мы и сами зашли, все еще в раздумьях от того, что сделал Оливер. Судя по тому, что Фукасе убегал весь красный — именно Оли был инициатором поцелуя… не могу поверить, что у него получилось, а я как-будто какой-то стеснительный и юный дурачок…

— Неужто ли вам совсем безразлично то, что он не с девушками целуются? — ухмыльнувшись, спросил я, посмотрев на Энн и Ала…

— Главное, чтобы счастлив был ребенок. А если проблемы будут — я разберусь! — уверенно сказала Энн, сжав руки в кулаки.

Не успели мы и домой прийти, как вдруг позади меня окликнули:

— Йохи! — раздался знакомый мне мужской голос — это был Декс. Он подбежал к нам, весь запыхавшийся, а я чуть спрятался за Ала, боясь с ним говорить, ведь в прошлый раз мы не особо ладили друг с другом, — Боже, приятель, куда ты так стартанул?! Наконец нашел тебя! Держи! — он резко протянул мне белый конверт, — От Майки…

— Оу, эм… спасибо… — сказал я, встав перед парнем и взяв в руки эту посылочку, — Я… Декс, прости, я…

— Да ты уже за все извинился, не надо! — сказал он, дружелюбно ударив меня кулачком в плечо, — Ха-ха, рад, что все у тебя получилось! Молодец, главное — уметь признавать ошибки и стремиться к извинениям! Заходи в бар в эту пятницу в 6 вечера, поболтаем! И да, прости, что настучал на тебя, ха-ха… так надо было!

После этого он ушел от нас и мы наконец смогли зайти на территорию дома и в сам дом. Наконец я ощутил себя расслабленным, мне хватило внимания и взглядов на сегодня… Почти сразу я направился в ванную комнату, желая расслабиться, но там я увидел Оливера, который стоял перед раковиной и что-то мыл в ней. Он услышал меня и спрятал свою левую руку под рукавом, но обернувшись и увидев меня, он явно расслабился.

— Собираешься расслабиться? Я сейчас, Джеймса домою и все… — сказал мальчишка, начал более усердно тереть своего друга. Я спокойно подошел к нему и осторожно обнял со спины, прижимая его затылок к своему плечу, — Э-эй, ты чего?!

— Спасибо… спасибо тебе, Оливер… — вздыхая, прошептал я, осторожно взяв его истерзанную руку и коснувшись его шрамов, — Все будет хорошо… теперь нас с тобой никто не обидит, теперь нас примут… все будет хорошо…

— Ты чего, плачешь что-ли? Не устал ты плакать? — спросил мальчишка, повернувшись ко мне, — Ой, да ладно тебе…

Он вытер мое лицо своим рукавом, приказывая слезам перестать течь из моих глаз. Затем он осторожно обнял меня, а я его в ответ. Я, кажется, слишком перенервничал и желание тихо поплакать от этого снова вернулось, хотя и очень скоро это все прошло… мы с Оливером постояли в молчаливых объятиях еще несколько минут, после чего он оставил меня, позволяя, наконец, смыть стресс в теплой воде, что я и сделал…

Остальной день прошел спокойно, я помылся, пообщался с Алом и Энн по поводу этого всего, наконец вкусно поел, а сейчас просто сидел в гостиной у камина, ожидая момента. В письме было сказано прийти на один адрес и забраться на крышу к 11 вечера, и я все ожидал этого момента, думая о том, как встречусь с Майкой и о чем с ней поговорю. И наконец настало это время. Я собрался, чутка прихорошился, с чем Руби мне помогла, и ушел, правда вместе с Оливером, ведь тот «был уже мастером лазанья по крышам», поэтому знал, как можно забраться туда, куда мне нужно было. И вот мы были здесь… Оливер обнял меня на удачу и убежал, а я начал забираться так, как он мне показал ранее. Забравшись наверх, я ощутил довольно прохладный ветерок и пожалел, что пришел сюда в такой простой, нисколько не согревающей одежде, однако все это сразу забылось, когда я увидел ее — Майку… Она была в милом и довольно простеньком розовом платьице... она была очень красивой в нем, я даже заволновался, однако она взглянула на меня и нежно улыбнулась, чем убрала все мое волнение.

Я, боясь упасть, осторожно подошел к девушке и после того, как она слегка подвинулась, понял, что я могу сесть, что и сделал. Она положила свою элегантную нежную руку на мою и, чуть подтянувшись, чмокнула меня в щеку, заставляя покраснеть.

— Ты большой молодец, Хио! Я видела, как тебе было тяжело… но ты справился… — начала она, добродушно и искренне улыбаясь мне, — Я так рада…

— Я… я… Майка, я… — пытался заговорить я, но был слишком взволнован, словно говорил с ней в первый раз, — Я был очень искренен! Я правда сожалею о содеянном и хоть понимаю, что сложно верить такому лжецу, как я, но я обещаю, что очень постараюсь и изменюсь! Я не хочу покидать этот город, ведь люблю его, я не хочу покидать семью Роуз, ведь полюбил этих людей больше, чем свою семью… — я замолчал на время, задумавшись, правильно ли будет то, что я хотел сказать, — И я не хочу покидать тебя, ведь я… я люблю тебя, Майка…!

Она нежно посмеялась и положила свою голову мне на плечо, также обняв меня и за талию. Я, чуть вздрогнув, неуверенно обнял ее в ответ, прижавшись подбородком к ее нежным волосам. Она так просто приняла меня… я был так счастлив…

— Спасибо… — тихо проговорил я, ощущая, как девушка вновь заплела в моих волосах маленькую косичку, — Позволь я… позволь я спою тебе… я обычно не делаю это прилюдно, но… я хочу… хочу выразить этим свою любовь…

Она взглянула на меня с удивлением, но позже улыбнулась и стала с интересом слушать мое тихое, нежное, но, не только по моему мнению, но и по мнению горожан нашего прошлого города, божественно красивое пение:

— Под звездным небом тихо, светло, Луна вдали мерцает тонко. Холодный ветер ночи легок, В серебре звезд мир таинственно молчит. Звезды над нами, в мире тишины, Рассказывают о вечности тайны. Под небесной высью, в спокойствии ночи, Звезды ведут нас сквозь времени просторы. Средь темноты они как фонари, Ведут дорогу, мерцают вдаль. В их свете тайны, и мечты, и сны, В ночной покое — звездный бал. Звезды над нами, словно сны легки, В их свете тайны и мечты светлы. В объятиях ночи, под мерцанием звезд, Мы в танце времени, где мир неспешен.

И я продолжал тихо петь для нее, смотря прямо в ее восхищенные глаза, пока она смотрела в мои… это смущало, но я не мог не наслаждаться этим моментом, не мог не смотреть на того, кто стал очень важной частью моей жизни, моей первой любовью… той, кто стала одной из главных причин, почему я решил начать все заново.

Когда я закончил петь, она вновь потянулась ко мне и осторожно поцеловала, однако в этот раз более длительно, что я даже успел сообразить и ответить на ее поцелуй… Это было как в первый раз, волшебно и волнительно…

— Я очень рада, что ты смог… я так счастлива! Наш город будет рад принять вас обоих, и я тоже готова принять вас, а особенно тебя, Хио! — сказала девушка, когда наш поцелуй закончился, — Я верю в тебя… все получиться. Ты можешь начать заново и… в честь этого…

Она достала из своей сумочки 2 свои брошки, что она ранее дарила мне, но, игриво взглянул на меня, она выкинула их куда-то.

— Э-эй, постой! — воскликнул я, желая встать и вернуть украшения, но она остановила меня, смеясь. Затем она достала другую брошку, более большую… она была словно объединением двух прошлых: это было сердце с цветами. Она прицепила брошку на моим подтяжкам, после чего встала и подняла меня за собой.

— Те брошки были подарены прошлому тебе… так позволь же мне подарить брошку для тебя. Она будет символом твоего изменения… береги ее… и, конечно, сохраняй ее актуальной, ха-ха… — нежно улыбнувшись, сказала девушка, держа мои руки в своих.

Я взглянул на брошку и, выдохнув, крепко и искренне обнял Майку, прошептав:

— Я буду стараться изо всех сил… Я обещаю… Ради тебя, ради моей новой семьи, ради себя… я обещаю!

Мы продолжили сидеть в тишине, обнимаясь и согревая друг друга, тем самым спасая от прохладного ветра, что окутывал нас и заставлял дрожать. Закончив эти объятия, мы решили вернуться по домам, ведь было уже очень поздно, а в планах у нас не было не спать этой ночью, и, как бы я не отговаривал Майку, она решила проводить меня… и какой я джентльмен после этого?

(Иллюстрация: https://i.postimg.cc/hP6hGn7R/27-6.png )

Мы долго шли по опустевшему ночному городу, общаясь и держась за руки… мне было так хорошо, я был так счастлив… хоть день и был тяжелым — я никогда не был так счастлив.

Наконец мы пришли к моему дому и зашли туда вместе, ведь Майка решила поздороваться с Энн и Алом, тем более те, вероятно, не спали, потому что когда я уходил они все еще сидели в гостиной и общались, решив устроить вечер диалогов и рассказов. Когда мы пришли, из гостиной вышла Энн, подтверждая мою теорию о том, что никто не спал.

— Майка, здравствуй, вижу, все прошло хорошо? Вы помирились? — спросила женщина, подойдя к девушке и дружелюбно обняв.

— Ой, конечно! — засмеялась милая Майка, чмокнув меня в щеку, — Он такой милый! Он спел мне, представляется!

— Май, не надо… — смущенно сказал я, неловко улыбнувшись.

— Ха-ха, Хио такой романтик! — засмеялась Энн, потрепав меня по волосам, — Ты бы видела, как он страдал от вашего расставания! Во сне от стресса даже ходить начал, представляешь! Напугал меня и Оливера до чертиков!

— Перестаньте, Энн, ведете себя, как надоедливая мама, любящая позорить своего ребенка… — сказал я, усмехнувшись, но вот Энн восприняла мои слова совсем без какой-либо иронии…

— Ч-что ты только что сказал…? — спросила Свит Энн, с шоком смотря на меня.

— Я? Я… что я… — непонимающе начал я, но из глаз женщины внезапно потекли слезы и она крепко обняла меня, прижав меня головой к своей груди, от чего я услышал бешеное биение ее сердца, — Ч-что?! Что случилось?! Что я сказал?!

— О Боже, о Боже, спасибо… Боже, какие милые дети, я не могу… мои милые дети… — рыдала Энн, заставляя всех остальных жителей дома и одного гостя, а именно Фукасе, выйти из гостиной и подойти к нам.

— Боже, Энн, милая, что случилось? — обеспокоенно спросил Ал, подойдя к жене и положив руку ей на плече

— Мам, что такое?! — спросила Руби, обняв маму со спины.

— Хио… Х-Хио назвал меня мамой! А себя ребенком моим…! — лишь сильнее разрыдавшись, — Он назвал меня мамой…! Мой милый сыночек Хио!

— А?! — удивился я, наконец осознав все и тут же покраснев от щек до ушей, — П-постойте, Энн, не плачьте, я…! Да я не называл вас так даже, я сказал, что вы ведете себя, как ма-…

— Не важно! Ты видишь во мне свою маму… уже! Боже, мой большой ребенок!

— Ох, Боже, Хио, ну ты даешь! — сказал Ал, ударив меня по спине и сразу обняв, притягивая к нам также и Руби с Оливером, — Кажется, теперь придется стать большой семьей. Мама, папа, дочь и два сына! Я не против, сыночки вы наши!

— Эй, а меня не спросили?! — надув губы, возразила Руби, явно ревнующая своих родителей ко мне и Оливеру, но Энн резко обняла ее и этого ей хватило для того, чтобы понять, что меньше ее любить не станут, — Ладно, Хио станет отличным подопытным для макияжа! А Оливер… я давно думала о том, чтобы освоить профессию парикмахера!

— Э… — возразил Фукасе, явно недовольный тем, что его любимого Оли собираются насильно подстригать.

Ал громко засмеялся, а Энн, хоть и через слезы, но засмеялась следом. Они обняли меня и Оливера сильней, а потом отпустили. Они встали напротив нас и, улыбаясь, глава семьи с улыбкой сказал:

— Добро пожаловать в семью, Оливер и Йохи Роуз!

— А…? — непонимающе спросили мы вдвоем, все еще осознавая все, что только что произошло.

— О Боже… — проговорил я, упав на колени, — О Боже… Оливер… — я крепко обнял Оливера, прижавшись к его детской груди, словно пряча слезы, что снова начали течь по моим щекам, — Олли… братик мой… теперь все хорошо… теперь у нас есть семья… семья, что будет нас любить… не может быть…

Оливер вздрогнул, его глаза, с шоком смотрящие на меня, округлились еще больше и из них тут же покатились реки счастливых слез.

— Хио… братец… — тихо и пискляво, прерываясь на слезы, заговорил мальчишка, обняв меня в ответ и громко заплакав.

— Боже, сыночки мои милые, чего же вы плачете? — продолжала всхлипывать Свит Энн, а по совместительству наша новая мама, подходя к нам и осторожно прикасаясь к мягким волосам Оливера. Ко мне же подошел Ал, положив руку на мое плечо. Остальные тоже сели рядом с нами неподалеку, желая успокоить…

Мы с Оливером крепко прижались друг к другу, не веря в то, что весь Ад, происходивший в нашей жизни так долго, наконец закончился… Мы наконец получили то, в чем так нуждались… мы получили то, чего нам не хватало, то, из-за нехватки чего у нас была такая большая жажда к вниманию, из-за чего и начались все эти проблемы… Все наконец могло наладиться, ведь мы получили то, что так желали… мы получили семью… настоящую, любящую. Мы наконец получили семью…

(Иллюстрация: https://i.postimg.cc/VNc6jFR7/27-7.png )