Ризли начинает догадываться при первой встрече — тогда, когда жмет ему руку с длинными холодными пальцами. Взгляд — глаза в глаза, вежливая улыбка на изящных губах — и у Ризли перехватывает дыхание, перекрывает кислород.
— Невиллет, — говорит он дежурно, но вежливо. Ризли кивает.
— Ризли, — отвечает он как можно отстраненнее, пока сердце беснуется в груди отчаянной птицей.
Невиллет слегка прикрывает глаза снежно-белыми ресницами, слегка склоняет голову набок, слегка дергает кончиком носа, когда втягивает воздух — слегка, на долю секунды, — но жесты эти настолько нечеловеческие, что Ризли глядит на него во все глаза, не позволяя себе даже моргнуть, потому что пропустить такое — значит взять на себя непоправимый грех.
(а непоправимых грехов у Ризли и без того было предостаточно)
— Пройдемте в комнату, — Невиллет встает. Ризли вскакивает за ним, не отрывая жадного взгляда от него. Походка Невиллета настолько прямая, осанка настолько ровная, что Ризли кажется, что он за всю свою жизнь не видел никого ровнее и правильнее.
В комнате Невиллет говорит что-то про нередко шумящих соседей, про плохое отопление, про хранение личных вещей в бесконечных полках прикроватного шкафчика, но Ризли не слушает. Только смотрит на его жесты, на аккуратные движения длинных рук, только будто издалека слышит его размеренный негромкий голос, а сам отдаленно думает.
Не волк.
Волки пахли по-другому.
Волки пахли лесной хвоей, жареным мясом и, совсем немного, сырой почвой после летнего дождя. Это было единственным, что запомнил Ризли про свою покойную матушку — до того, как его сдали в детский дом, под крыло воспитателям-обманщикам, торгующими людьми, как скотом. После этого уже никто и не знал, кто такой Ризли на самом деле. Про это, на самом деле, знали всего пару человек — его родители и воспитатель, которому, в принципе, тоже не особо повезло, ведь в своей истинной форме Ризли тот видел всего один раз, перед тем, когда упал в лужу собственной крови, захлебываясь воздухом и слезами.
(Ризли до сих пор чувствует яркий и пронзительный запах чужой крови, который Ризли всей своей грешной душой ненавидел, но забыть его был не в силах)
— Вы не будете против, если мы будем спать в одной комнате? — спрашивает Невиллет, и Ризли выныривает из лужи болезненных воспоминаний, в которую до этого с головой окунулся.
Ризли хаотично мотает головой.
— Не против, — отвечает он и, подчиняясь внезапному порыву, спрашивает. — Я иногда могу страдать бессонницей, особенно в полнолуние, я не буду сильно мешать? Знаете, наверное это называется разновидностью лунатизма, только когда не ходишь во сне, а заснуть не можешь, — выдает он и в дополнение сообщает. — Мои родители тоже были такие, постоянно куда-то уходили в полнолуние. Наверное, это наследственное…
На лице Невиллета с каждым новой фразой все больше и больше расцветает мягкая, но сдержанная улыбка.
— Хорошо, — кивает он, по-прежнему улыбаясь. — Все нормально.
Ризли в упор смотрит на него. Все это он сказал не просто: во-первых, он понял, что у Невиллета красивая улыбка.
А во-вторых, проверил, догадается ли он.
Не догадался.
***
Что-то начинает происходить уже через неделю.
За это время Ризли понимает, что Невиллет пахнет морем — кристально-чистым, наполненным густыми водорослями и древними камнями. Таким, которого Ризли никогда не видел. Хотя, впрочем, Ризли и обычного моря никогда не видел…
А еще Ризли начинает ловить себя на мысли, что хочет узнать его поближе.
Не то, чтобы он раньше этого не хотел; но сейчас он хочет… трудно сказать, чего он хочет. Влезть в его жизнь, покопаться в рутинных делах, узнать прошлое. Кто его родители, где учился, как ему удается скрывать нечеловеческую сущность от всех остальных.
Почему он такой — постоянно идеально-вежливый.
Ризли подходит к чужой кровати. Видит идеально заправленное покрывало.
Сдерживаться становится трудно, и Ризли наклоняется над подушкой.
Уже знакомый запах приятно щекочет ноздри, и он вздыхает полной грудью.
Появляется желание.
Как у волка в сражении с неизвестным и сложным врагом. Охотничий азарт, хорошие навыки и того, и другого — шансы на победу равны. От этого и возникает дикое, неконтролируемое желание — несомненно победить его, изучить полностью и до конца.
Только вот Невиллет «врагом» не был.
Ризли почти утыкается носом в подушку, но никак не может перестать нюхать чужую кровать.
Только звук поворачивающегося замка в дверном проеме заставляет его отойти в другой конец комнаты.
У Невиллета, стоявшего на пороге, в руках — белый пакет из магазина. Он аккуратно вешает пальто, ставит пакет на тумбочку — а дальше Ризли уже не смотрит, он быстро включает ноутбук, ставя его себе на колени — будто несколько секунд назад и не он вовсе в странном экстазе нюхал чужую кровать.
Первым делом Невиллет заходит в комнату, и Ризли еще как можно вдумчивее смотрит на загружающийся экран ноутбука.
— Здравствуйте, месье Ризли, — окликает Невиллет, и тому ничего не остается, кроме как поднять голову и дежурно улыбнуться. — У меня для вас есть кое-что.
Его тон звучит как-то странно, но Ризли, на самом деле, больше огорчают приторно-официальные «месье» и «для вас».
Невиллет подходит ближе, достает из пакета большую коробку чего-то.
— Я заметил, что вы любите чай, — серьезно говорит он, но в глаза не смотрит. Ризли не сдерживается, высоко-высоко поднимает брови, потому-что сейчас ему в руки настойчиво суют большую огромную коробку с разнообразными видами чая. Пару раз Ризли видел такие коробки в магазинах, но только тоскливо глядел на них, потому что стоили они… дорого.
Проходит несколько секунд, и Ризли догадывается взять коробку из чужих рук. Он в полном молчании смотрит на нее, а потом внутри разливается тепло — горячее, обжигающее.
— Спасибо! — благодарит он действительно искренне.
Потому что ему за всю жизнь ни один человек не дарил подарки.
Может, дело в том, что Невиллет — совсем-совсем не человек.
***
Ризли понимает все в следующее полнолуние.
Он, на самом деле, ждал этого момента.
Все оборотни так или иначе не могут сопротивляться бледному свету полной луны, а это значит, что…
Ризли сглатывает слюну, предвкушая.
Волосы на руках встают дыбом: потому что полночь совсем близко, а свет в окне их квартиры до сих пор горит.
Ризли смотрит на дисплей телефона.
Осталась минута.
Полминуты.
Три, два, о…
Ризли не медлит и оборачивается волком в тот момент, когда часы показывают ровно 00:00.
Кожа проходится мурашками от наступившей эйфории, и он с трудом сдерживается от громкого воя. Вместо этого он покорно садится на холодный асфальт и терпеливо смотрит в окно.
Выжидает. Свет по-прежнему горит.
Проходит минута.
Две минуты.
Три.
Горький вкус разочарования разливается в горле, и на этот раз Ризли снова хочет завыть.
Сердце ухает куда-то вниз, к задним лапам.
Ставни окна раскрываются быстро, будто от порыва ветра. А секунду спустя из окна вылетает нечто.
Серебристо-белое, летающее стремительно, но тихо. Нечто делает пару кругов вокруг себя и опускается вниз.
Ризли тут же вскакивает на все четыре лапы и виляет хвостом.
Дракон.
Он приземляется прямо перед ним и внимательно смотрит умными светлыми глазами. Ризли аккуратно, боясь спугнуть, приближается к нему и утыкается носом к гладкую чешую. Дракон лишь фыркает, но не двигается.
Дракон пахнет, как Невиллет.
Ризли наконец-то отрывается от него и мотает мордой в сторону ближайшего леса: случайные люди, решившие выглянуть в окно, не будут рады видеть огромного белого… дракона.
Невиллет опять спокойно глядит на него и, секунду спустя, взмахивает крыльями, поднимаясь вверх. Ризли запрокидывает голову: тот летает так… изящно. Легко. Будто сейчас он одна из маленьких пташек, день и ночь бороздящих небо.
Дракон изгибается, поворачивается; его белое тело выглядит так контрастно на фоне ночного неба, что Ризли любуется, не в силах оторваться, и срывается с места только тогда, когда Невиллет, повторно взмахивая крыльями, уже собирается лететь.
Ризли бежит по улицам, чувствуя вверху, позади, присутствие дракона, и от этого греет душу: Невиллет ему доверяет. Позволяет провести себя так, чтобы на их пути не встретилось ни одного случайного прохожего, ни одной чужой души.
Только они вдвоем.
Теперь Ризли бежит уже по лесу. В глазах мельтешат сменяющиеся пейзажи бесконечных деревьев и кустов, под лапами стынет мягкая и рыхлая земля; где-то он слышит запах и быстрые шаги убегающего зайца, но на этот раз он не обращает на них никакого внимания.
Ведь именно сейчас он нашел родственную душу, подобного себе. Впервые после смерти родителей.
***
Ризли не помнит, как они вернулись домой, помнит только то, как белая тень влетает в окно, а дальше и он сам превращается в человека.
Ризли с трудом удерживается на ногах; в груди тяжело бухает сердце. Но он все равно бежит в подъезд, вызывает лифт. Несколько секунд, за которые он понимается наверх, кажутся ему десятками минут, целыми часами.
Пальцы дрожат, когда он вставляет ключ в замочную скважину. Входит в квартиру и оглядывается.
Свет везде включен.
Невиллета Ризли обнаруживает в спальне: он сидит на кровати, его осанка кажется такой же прямой и идеальной, как обычно; но тогда, когда он поднимает глаза на него, Ризли чуть не вздрагивает от непривычно отсутствующего взгляда.
— Ризли, — говорит он без всяких вступлений. — Это был не сон? Ты… такой же, как и я?
В светло-синей глубине Ризли видит плескающуюся надежду.
(а еще Невиллет впервые обращается к нему на «ты»)
— Да, — Ризли подходит ближе. Совсем недавний волк в нем чувствует уже знакомый, родной запах. — Ты тоже оборотень. — И почему-то улыбается. — Дракон-оборотень.
Ризли даже не понимает, что и как произошло дальше.
Когда Невиллет поднимается с кровати, Ризли закрывает глаза. А потом чувствует губы — гладкие, но холодные.
Целует Невиллет аккуратно, почти робко, и Ризли отвечает. До щеки мягко дотрагивается прядь чужих волос.
Отрываются они друг от друга непозволительно быстро, тогда, когда не прошло еще и пяти секунд. Ризли напоследок касается губами уголка его рта.
(а еще Ризли думает, что это, наверное, лучший день в его жизни)