Для Джинн утро началось ещё задолго до рассвета.

      Поздней ночью в кабинете действующего Магистра горел свет. Джинн, с идеально прямой спиной, сидела за переговорным столом, который в тот момент крайне контрастировал с окружающим порядком. Вся поверхность была полностью завален бумагами, и только на самом краю ютился глаз Бога и две пустые чашки.

      В тишине комнаты раздавалось лишь тиканье часов, да скрип пера по бумаге.

      С должной аккуратностью Магистр разбирала письма с поручениями от жителей. Любой другой бы сразу выкинул бóльшую часть, предварительно рассмеявшись над глупостью просьбы, Джинн же откладывала их в отдельную стопку, и не было сомнений, что каждое поручение будет добросовестно выполнено. Будь то поимка кошки или поиск недостающего ингредиента. Неважно, какой именно работой она занята, главное, что эта работа важна в любом случае.

      Джинн взглянула на часы. Стрелки на циферблате, расположенном над мерно качающимся маятников, оповестили о пришествии второго часа ночи. Внутри часов что-то щёлкнуло и они звонко пробили два раза. В этом кратком бое часов Джинн будто нашла в себе новые силы и пуще прежнего углубилась в бумаги. Однако, тишина и спокойствие продлились недолго.

      Дверь кабинета с шумом распахнулась, в кабинет вбежал тяжело дышащий рыцарь.

      — Магистр!

      Джинн сразу вскочила с места. Краем глаза она заметила, как замерцал глаз Бога на столе. Тревога накрыла её холодным потоком.

***

      Новость о задержании Кэйи разлетелась по Мондштадту в считаные часы. Первое, что слышал местный житель, выходя в тот день из дома, это краткий пересказ событий раннего утра. К полудню каждая собака знала, что капитан похоже сам совершил преступление.

      Открытым оставался вопрос — что именно произошло?

      Все свидетели находились в штабе рыцарей, а сами рыцари не давали никаких комментариев. Известно было одно — в ордене идëт совет, и по его окончании правда будет рассказана всем жителям. Над Мондштадтом нависла атмосфера томительного ожидания. Тема, что же такого мог сделать капитан, стала лейтмотивом каждого разговора в городе. Естественно, обсуждение происходило и в таверне.

      Дилюк снова стоял за барной стойкой, упрямо игнорируя тот факт, что спал он в последний раз мягко говоря давно. Он планировал выспаться на Винокурне, но планы изменились. Спать было точно нельзя. Случившееся с Кэей непосредственно касалось его, поскольку знал он больше остальных. С того признания прошли годы, но по ощущениям, правда раскрылась только вчера. Кэйа шпион и этот факт никак нельзя было отменить.

      Глубоко в душе Дилюк даже надеялся, что Кэйа одумался и выбрал сторону Мондштадта, перестал вести эту двойную игру. Но умом понимал, что ничего с тех пор не изменилось. Кэйа может и делал всë для города, но оставался предателем, держащимся в тени. Да, Дилюк никому не рассказал об этом, но это не значило, что ему было плевать. С тех пор как он вернулся, то всегда держал Кэйу в поле зрения, и тот в свою очередь от него не отставал. Они продолжали внимательно следить друг за другом, порой невзначай используя это в личных целях. Пожалуй, это же и поддерживало между ними хрупкое равновесие. Они видели силу друг в друге, одновременно не видя в этом опасности.

      И всë же, он недоглядел, Кэйа что-то сделал, да ещë и был задержан рыцарями. Неужели Ордо Фавониус смогли переиграть их обоих?

      Краем уха Дилюк так же уловил новую информацию — в город неожиданно вернулись Альбедо и Эола, а значит, теперь совет шёл в полном составе. Варка и ушедшие с ним уже более полугода назад рыцари были не в счëт, они находились в совсем далёких землях и наверняка ещё не знали о случившемся.

      С трудом подавив очередной приступ зевоты, Дилюк опёрся обеими руками в барную стойку. Если утром он ещё неплохо держался, то после полудня ситуация стала лишь хуже. Диалоги превратились в один затянутый шум, слов в котором он уже попросту не разбирал. Голова тяжелела, а картинка окружающего мира становилась всë менее чёткой.

      — Господин Дилюк.

      Пару раз моргнув, он разглядел перед собой основного бармена таверны.

      — Чарльз. Что-то случилось?

      — Случилось то, что вы спите на ходу.

      —Я выпил кофе, сейчас уже станет легче.

      — Кофе лишь немного взбодрит, а после окончания эффекта вас будет лишь больше срубать. Вам нужно отдохнуть.

      — Сон сейчас не в приоритете.

      — Хотите сказать, что как только рыцари раскроют карты, вы сразу пойдëте отдыхать? Лучше поспите, пока стоит затишье. Я разбужу вас как только появятся действительно важные новости.

      Дилюк хотел было возразить, но понял, что Чарльз прав. К тому же, ему хотелось поговорить лично с Джинн после окончания совета, а сонное состояние точно не будет для него преимуществом.

      — Хорошо, но не забудь разбудить меня.

      Чарльз молча кивнул.

***

      Дилюк зажëг свечу в подсвечнике и толкнул тяжëлую деревянную дверь. Кладовая таверны. Небольшая тëмная комната, забитая шкафами и полками до потолка, на которых стояли бутылки и бочки, полные разных видов алкоголя. В основном конечно вина. Воздух здесь был пропитан терпким запахом забродившего винограда и горьким ароматом одуванчиков, а так же можно было почувствовать запах сосны. В глубине, за самым широким шкафом с бочками ютилась небольшая кушетка, в своë время ещё отец Дилюка установил еë там. Протиснувшись в узком пространстве между полками, Дилюк лëг на кушетку не снимая сапог — настолько она была ему коротка, что ноги помещались только до уровня колен. А ведь когда-то она была ему в самый раз, и будучи ребёнком, Дилюк мирно спал здесь под звон бокалов за стеной.

      Устроившись поудобнее, насколько это было возможно на старой кушетке, Дилюк задул свечу, и комната погрузилась во мрак.

      Ему что-то снилось, но образы слишком быстро ускользали от него, цвета сменялись один на другой, вот голубизна воды, а вот уже жёлтый песок с торчащей звёздной ракушкой, рубиновое вино на дне бочки, фиолетовые гроздья винограда, оранжевая листва берëзы над головой, зелëные луга со склонившейся от ветра травой, серый туман, и ярко-белые звëзды в синем ночном небе. Он видел эти бесконечные картинки мира под мелодию губной гармошки. Внезапно, Дилюка подбросило словно на невидимых качелях, он лишился воздуха и увидел голубое небо в маленьких пушистых облаках, а потом в глаза ударили яркие лучи солнца.

       Гармошка смолкла.

      — Господин Дилюк.

      Он открыл глаза и увидел склонившегося над ним Чарльза, со свечой в руке.

      — Совет окончен. Действующий Магистр собирается выступить с объявлением у штаба рыцарей.

***

      На улице горели фонари. За время, что Дилюк проспал, на город успел опуститься вечер.

      Всë пространство вокруг штаба уже было заполнено людьми. Толпа переговаривалась, шумела, толкалась и шевелилась, напоминая собой единый живой организм. Дилюк встал в стороне, подальше от остальных. Как вскоре оказалось, пришёл он как раз вовремя. Двери Ордо Фавониус распахнулись и по ступеням спустилось несколько рыцарей. Вслед за ними вышла и Джинн. Она осталась стоять на верхней ступени, рыцари же остановились на нижних.

      Толпа затихла. От всего этого собрания и внезапной тишины веяло непонятной торжественностью. Вот только, праздновать было нечего.

      — Жители Мондштадта! Я знаю, вы обеспокоены сложившейся ситуацией и весь этот день ожидали услышать правду, и я благодарю вас за это проявленное ожидание. Как вам уже известно, я здесь, чтобы сделать официальное заявление.

      Кто-то в толпе зашептался, но на него шикнули. Атмосферой вновь завладела тишина.

      — Кэйа Альберих, капитан кавалерии Ордо Фавониус, обвиняется в нападении на рыцаря и умышленном шпионаже против Мондштадта.

      Толпа взревела и после тишины этот резкий шум казался особенно громким. Со всех крыш города одновременно слетели голуби. Во всём этом разнообразии криков, несколько фраз Дилюк смог услышать особенно отчётливо:

      — А я ведь говорил!

      — Нет, этого не может быть.

      — Я так и знала что с ним всë не так чисто...

      — Капитан точно не виновен!!!

      — И я пил вместе с этим лживым ублюдком.

      Мнения были различны, но бóльшая часть толпы полыхала от гнева, а как известно, эмоции в толпе особенно заразительны. Джинн твёрдо стояла на верхней ступеньке. Она набрала в лёгкие побольше воздуха, и абсолютно не крича, смогла сказать так, что её услышала вся толпа:

      — Я попрошу тишины.

      И толпа, будто под влиянием какой-то магии, затихла.

      — До выяснения более подробных обстоятельств дела, я, Джинн Гуннхильдр, как действующий магистр ордо Фавониус, и совет рыцарей, приняли решение о заключении Кэйи Альбериха в Мондштадской тюрьме. Объявление окончено.

      С этими словами Джинн развернулась и исчезла за дверями ордена. Толпа сразу взревела с новой силой.

      — И это всë?

      — А что другие рыцари, они случаем тоже не предатели?

      — Куда вы смотрели, когда предатель был прямо под носом?! Дайте нам посмотреть в его глаза!

      Толпа стала напирать на здание и рыцари в предупреждающем жесте схватились за рукояти мечей.

      — Мы просим вас вернуться обратно к своим делам, госпожа действующий магистр всë сказала, больше никаких заявлений не будет!

      — А свидетели? Их планируют выпускать?

      Ровно после этих слов двери ордена снова распахнулись и оттуда, в сопровождении другого отряда рыцарей, вышли все свидетели. Толпа тут же поглотила их, со всех сторон посыпались вопросы, на что один из свидетелей, он был рыцарем, громко произнëс:

      — Пойдёмте лучше в таверну, я расскажу вам всё, просто ужасно хочу выпить.

      Толпа одобрительно зарокотала. Дилюк мысленно помолился за таверну и Чарльза, понимая, что едва ли все эти люди смогут там поместиться. Но в этом были и плюсы — Чарльз всё запомнит и в мельчайших деталях перескажет хозяину. Дилюк бы и сам всё послушал, но в первую очередь он хотел поговорить с Джинн.

      Дождавшись, когда народ ушёл по каменной лестнице, он направился к рыцарям.

***

      Его впустили, не задавая вопросов. В кабинете Магистра, Джинн с усталым видом сидела за столом-бюро. В отличие от Дилюка, она времени выспаться не нашла.

      — Я ожидала твоего прихода. Присаживайся.

      Она указала на стул стоящий напротив. Дилюк принял предложение и через мгновение они уже смотрели друг на друга на одном уровне.

      — То что было сейчас на площади, — начал было Дилюк, чтобы разогнать разговор.

      — Исключительно проблема рыцарей, и мы с этим разберёмся. Ты ведь не поэтому сюда пришёл.

      Джинн не дала ему договорить и Дилюк понял, что она просто не готова об этом разговаривать. Он кивнул.

      — Ты права. Я пришёл за подробностями.

      Изначально, он хотел увильнуть, сказать, что пришёл для дачи показаний, так как скорее всего последним видел Кэйу в городе. Но он понял, что просто не хочет лгать Джинн.

      — Да, я так и подумала. И не вижу смысла скрывать, особенно от тебя.

      Джинн сложила руки на груди и начала рассказ.

      — Это произошло в районе Спрингвейла, около часа ночи. Один из рыцарей патрулировал местность и заметил на дороге подозрительно выглядящего незнакомца. Он был в чёрном плаще, скрывающем лицо и тело. Рыцарь остановил его, попросив представиться и рассказать о причине такой поздней прогулки. На что путник сразу набросился на него, обнажив меч. Завязалась битва, в ходе которой рыцарь был ранен, но по счастливой случайности мимо шли двое Спрингвельцев, они возвращались из Мондштадта. Нападавший отступил в бегстве, но в спешке кое-что обронил.

      Джинн вытащила из стола большую книгу, и с грохотом опустила еë на стол.

      — Здесь данные о каждом жителе Мондштадта, планы защиты при нападении на город, слабые места стен. Всë описано до мельчайших деталей.

      Дилюк заметил, с какой тяжестью давались Джинн эти слова.

      — Если рыцарь не видел лица нападавшего, то почему обвинения пали именно на Кэйу?

      Джинн снова открыла один из ящиков стола.

      — При нападении он обронил не только книгу.

      На стол упала меховая накидка. Дилюк знал, что на внутренней стороне должно быть вышито гордое: собственность Кэйи Альбериха. Помнил, как в своë время Кэйа кропотливо вышивал каждую букву. Знал бы тот заранее, как этот труд впоследствии сыграет против него.

      Он взял накидку, мягкий мех приятно огладил его руки, от чего Дилюк едва не дëрнулся. Ещё не увидев вышитой когда-то надписи, он понял, что накидка действительно принадлежала Кэйе. В нос ударил букет ароматов. Лилии Калла, духами из которых судя по силе запаха, капитан любил обливать себя с головы до ног, морозная свежесть, от постоянного воздействия крио элемента, пряность вина, будь оно проклято, и запах звëздной пыли. Дилюк понятия не имел, как на самом деле пахнет звёздная пыль, но ещё с детства был уверен, что должна именно так.

      Он откинул от себя накидку обратно на стол. Только воспоминаний ему сейчас не хватало.

      — Это действительно его.

      Джинн кивнула.

      — Первый побеждённый им маг бездны.

      Она тут же поймала себя на этом не относящемся к делу высказывании, и чуть кашлянув, вернулась к основной теме.

      — Раненого оттащили в деревню, где находился ещё один патрульный, он решил сразу доложить обо всëм лично мне. О случившемся я узнала в два часа, благо, что не спала. Мы с отрядом выдвинулись к месту схватки. Я излечила рану рыцаря, а после мы направились по следам нападавшего. Мы нагнали его на краю утëса.

      Джинн приостановилась и чуть нахмурилась, словно стараясь как можно лучше вспомнить.

      — Мне показалось, что он собирался спрыгнуть вниз, но в итоге сдался с поднятыми руками, даже без намëка на сопротивление. Он двигался сильно шатаясь, оказалось, что и он был ранен. Всë же, битва происходила в темноте, видимо рыцарь тоже задел его мечом и не заметил. Эту рану я идеально излечить не смогла, даже полностью не разглядела, но она точно была глубокая, останется заметный шрам. Всë же, Барбара с таким лучше справляется.

      И снова Джинн на минуту замолчала.

      — Главной проблемой при задержании стали именно свидетели и охотники Спрингвейла. Они успели изучить книгу до моего прихода, и боюсь, не будь меня на том утëсе, случился бы самосуд. Я буквально чувствовала их гнев.

      Дилюк ожидал подобной реакции от свидетелей, да и помнил их крики на входе в город.

      — Будь я там только с рыцарями, я бы не стала надевать на него кандалы, особенно после такой тяжёлой раны. Я удивлена, что он вообще смог сам дойти до края утëса. Но люди могли меня не так понять, и поэтому его всë же сковали.

      До Дилюка внезапно дошла мысль — Джинн за весь рассказ ни разу не назвала Кэйу по имени, говоря исключительно обезличено. Она не верила в предательство Кэйи, просто не хотела верить. Поэтому и избегала его имени.

      — Как вы вошли в город я видел. Что было на совете?

      — Чтобы не сеять панику, было решено задержать свидетелей в штабе. В моëм идеальном плане я хотела сохранить всë в секрете от жителей, чтобы...

      — Сохранить репутации Ордо Фавониус? Эрох был бы тобой доволен.

      Джинн помрачнела.

      — Дилюк, я знаю, что ты до сих пор обозлëн на него из-за случившегося с твоим отцом, но давай не будем вспоминать об этом сейчас, да и с Орденом он больше не связан, к тому же.. — Джинн внезапно остановилась, не продолжив эту мысль дальше.

      — Я хотела сохранить это в тайне не навсегда, а лишь до окончания совета. Правда бы всë равно раскрылась, я просто не хотела поднимать панику в городе раньше времени.

      Она вздохнула.

      — Но у меня не вышло. Пока мы вели Кэйу в город, все окончательно как с цепи сорвались.

      Джинн всë же произнесла имя.

      — Стадное чувство, — констатировал Дилюк. — Поимка всех воодушевила, а в Кэйе они увидели слабость.

      — Ты прав. Видимо и мои предупреждения не были достаточно суровы, если честно, я...

      Джинн прикрыла глаза, и снова вздохнув, перескочила обратно к основной теме.

      — Я отправила Кли за Альбедо, а нескольких рыцарей на поиски Эолы. Когда все были в сборе, мы начали совет. Провели допрос, изучили улики, содержание этой части ты уже знаешь.

      — Ты рассказала о нападении, но что на счëт самого Кэйи? Он что-то сказал?

      — Он... Просто молчал. С момента задержания, всë время молчал. Это меня и пугает. Ты помнишь хоть раз, чтобы Кэйа не проронил и слова?

      Дилюк попытался вспомнить, и в его голову пришёл лишь один случай.

      Джинн посчитала его длинное молчание за ответ.

      — Вот и я такого не помню. Он кратко высказался только в самом конце, когда обсуждался его приговор.

      — И что же он сказал?

      — Посадите меня в тюрьму, вот что. — раздался голос из-за спины Дилюка. Он обернулся. У двери стояла Лиза, она смогла зайти в комнату совершенно беззвучно.

      — Единственная фраза, что он произнëс.

      Она неспешно прошла по комнате и остановилась по правую сторону от Джинн, оперевшись одной рукой на спинку стула.

      — И совет прислушался к пожеланию. Я лично проводила его в камеру. Он прямо сейчас где-то под нами, в глубинах нижних этажей ордена.

      Дилюк рефлекторно бросил взгляд на пол и услышал как мягко усмехнулась Лиза.

      — И его мысль была действительно мудрой. Изначально, мы придерживались идеи временного изгнания из города, до выяснения всех деталей.

      — Но это бы повлекло недоверие со стороны горожан к рыцарям, как помощь одному из своих. — закончил за неë Дилюк.

      — Именно так. Подозрений со стороны горожан нам в любом случае было не избежать, тут всë равно что выбирать из двух зол.

      — И вы и впрямь их не избежали. Многие горожане просто в ярости, и они выльют еë на всех рыцарей. Предательство мало кто сможет простить. И подозрения имеют место быть, верите ли вы в предательство Кэйи?

      На вопрос тут же ответила Джинн:

      — Я в это не верю. Да, Кэйа авантюрист, но предать Мондштадт? Он бы никогда этого не сделал. И все кто были на совете, высказали ту же точку зрения.

      Джинн лгала. Дилюк понял это, взглянув на Лизу. На совете явно не все верили в Кэйу. Но он не был уверен, была эта ложь лишь для него, или Джинн одновременно лгала самой себе. Неужели такой была еë защитная реакция?

      — Но если это действительно правда и Кэйа предал Мондштадт... Мы с честью примем этот факт и вынесем окончательный приговор.

      Последние слова прозвучали особенно чëтко и твёрдо. Да, предательство Кэйи сильно по ней ударило, но рыцарский долг, в который Джинн так свято верила, это не сломило. Как бы она не относилась к Кэйе, город и его жители всë равно были для неë на первом месте. За Мондштадт, как и всегда.

      — Ты ничего не хочешь нам рассказать? — внезапно спросила Лиза.

      Дилюк сразу понял, что именно Лиза имеет в виду.

      — Скорее всего я последний, кто видел Кэйу в городе. Он вышел через боковые ворота ближе к одиннадцати ночи. Большего я не знаю.

      Дилюк поднялся со стула. Отвечать на расспросы ему не особо хотелось, да и он уже узнал всë что хотел.

      — Подожди. Есть ещё кое-что.

      Джинн достала из стола согнутую несколько раз бумагу и протянула Дилюку.

      — Кэйа просил передать тебе это. Мы не вскрывали.

      Дилюк взял бумагу в руки и как можно непринужденнее развернул. В записке было лишь краткое:

      Нам надо поговорить

      Дилюк поднял взгляд обратно на Джинн и Лизу. Они смотрели на него с ожиданием, и... Надеждой?

      — Ничего важного, но спасибо что передали.

      Энтузиазм в глазах девушек сразу угас. Крепко сжав записку в кулаке, он опустил руку в карман.

      — Теперь мне точно пора.

      Он направился к двери и уже повернул ручку, как из-за спины раздалось:

      — А что думаешь ты?

      Дилюк обернулся. Вопрос задала Джинн.

      — Ты спросил, верят ли рыцари в предательство Кэйи, но веришь ли в это ты?

      Дилюк знал правду.

      — Не думаю, что мой ответ хоть как-то поможет делу. Доброй ночи, Джинн, Лиза.

      Дилюк знал правду, но не планировал делиться ей с остальными. Дверь закрылась за ним с тихим скрипом.

      Оставшиеся в кабинете Джинн и Лиза, даже не посмотрев друг на друга, одновременно произнесли:

      — Он солгал.

***

      Дилюк неспешно шëл по ночному Мондштадту, смотря в звёздное небо. Ничего неожиданного из рассказа Джинн он не услышал. Кэйа — шпион, и это горькая правда, которая теперь была открыта всем. Разве что пока не все в эту правду были готовы поверить.

      И всë же, что-то не сходилось. Кэйа, ночью, позволил заметить себя рыцарю? Сразу набросился? Без попыток соврать и как-то увильнуть? Подобное просто не укладывалось в голове. Да он мог даже ничего не говорить, стоило его увидеть рыцарю, все вопросы бы сразу отпали. И это абсолютное молчание на совете, совсем не похожее на него.

      "Но он действительно шпион, и теперь все это знают. Кэйа сам избрал себе такой путь, и получил то, что давно заслужил."

      Одно Дилюк понимал точно — город ждëт неспокойное время. Многие жители потеряют доверие к рыцарям, да и в самом ордене наверняка столкнётся множество различных мнений. Кэйа стал спичкой, поджёгшей сухой стог сена. Это было хорошо заметно уже на площади, при объявлении приговора.

      Дилюк остановился и вынул из кармана записку. Текст на помятом клочке бумаги был всë тот же:

      Нам надо поговорить

      И Дилюк ответил ему в темноту ночного города:

      — Нет Кэйа. Нам, теперь уже точно, не о чем разговаривать.

      Он подкинул записку, и она загорелась прямо в воздухе. Пламя отразилось в глазах Дилюка. Несколько секунд — и вот уже ветер унëс с собой пепел.

      Постояв на месте ещё немного, Дилюк продолжил свой путь по направлению к Винокурне.