- Вытяни руки.

Голос Филина хлестнул по нервам. Всю дорогу они шли молча, Волчонок не чувствовал, что в чем-то провинился. Молчание опекуна его тоже не удивило — тот редко когда удостаивал мальчика словом. Разве что мог оглянуться, чтоб убедиться в том, что парень не отстал от него.

- Вытяни руки и покажи мне свои ладони.

За недолгое время пребывания Волчонок привык к тому, что шиноби может потребовать что-то, что не входило в понятие обыденного и привычного. Все еще не совсем понимая, зачем нужно это делать, он медленно вытянул руки перед собой, повернув ладонями наружу.

- Тебе никто не разрешал трогать священные фигурки. Ты нарушил запрет.

Руки тут же обожгла резкая боль и на коже образовались красные полосы. Волчонок вскрикнул, непонимающе посмотрев на того, кого про себя называл отцом.

- Какой запрет я нарушил?..

Он уже и думать забыл о том, что прикасался к деревянным статуэткам в Храме. И... он не помнил, чтобы ему запретили их брать и рассматривать.

- Ты нарушил запрет. Их нельзя трогать, а ты брал их в руки.

Мальчик быстро спрятал руки за спину, чувствуя, как глаза начали жечь предательские слезы.

- Я не давал разрешения опускать руки. За это ты получишь еще пару плетей.

Тон, которым говорил Филин, не терпел возражений, да и внутри у Волчонка бушевала безумная смесь из страха, гнева, чувства несправедливости, обиды и бессилия. Ему одновременно хотелось вцепиться в руку шиноби и убежать куда глаза глядят, лишь бы подальше от этого места и от этого человека.

- Я не сделал ничего плохого! Господин Резчик разрешил мне брать их! За что вы наказываете меня?

Он уже задыхался от слез, крича и не выполняя требуемое. Внутри уже боролись только два чувства — гнев и страх. Два дракона, которые кусали друг друга, отвоевывая каждый для себя то единственное место, которое было в их распоряжении. Два тигра, которые делили сейчас одну добычу — своего маленького хозяина.

- Я не разрешал тебе этого делать — ты ослушался. И за то, что ты сейчас осмелился мне перечить, твое наказание продлится.

Волчонок увидел, как Филин наклоняется к длинной корзине и достает оттуда ротанговую трость. Сомнений не оставалось, к чьей спине он ее сейчас применит.

- Нет, отец! Пожалуйста!..

Но Филин не слушал.

- На колени. Посмеешь ослушаться — я выбью из тебя все остатки духа и буду делать это, пока ты не усвоишь целиком этот урок.

Он не посмел пикнуть. Сердце готово было выпрыгнуть из груди, а ягодицы начали гореть после пятого удара. Десятый все же спровоцировал его на приступ тошноты и рвоты, после чего он отключился от реальности.