— Да чтоб тебя... — простонала женщина, хряснув кулаком по столу, стоящему рядом со скрипучей кроватью. Надо наконец-то уже починить, пара заклятий — и никакого скрипа.

Что-то покатилось по полу, подпрыгивая и брякая. Часы, что ли... Стон досады вновь вырвался из груди. Будь неладен чертов корпоратив, не надо было вообще на него идти.

Мира с трудом села на краю кровати и свесила ноги. Пол был мерзко холодный. Удивительно, с чего бы это?

— Сраная зима, — пожаловалась кому-то женщина. Ну, может домовик ей посочувствует. Хотя вряд ли, Молди вообще никого не жалеет. Обруссевшие домовики, суровые и беспощадные. Хорошо хоть не бухают сутки напролет.

Она опять проспала поход к врачу. Время ежегодного осмотра, но как же влом вставать ни свет ни заря, и только ради формальности. Но на работе ждут справку, им надо знать, что их сотрудник не свихнется и не заавадит оставшихся работников после очередной попойки. Ты должен быть абсолютно вменяем, хотя бы по документам. Не бухать с начальниками всех отделов? Тогда ты никогда не вылезешь из подвала, ты же не часть прекрасного, трудолюбивого и самого лучшего коллектива. Нет, она еще поборется за место под солнцем! Печень можно и новую отрастить.

В Питере... Под Солнцем. Даже самой стало смешно. Патологоанатом размечтался стать следаком, вылезти из МОРГа. Придумала себе мечту и ползет на четвереньках, убивая свою же печень. Что бы сказала ее чистокровная бабушка на такое? «Фу, как низко ты пала, дорогая моя! В наше время...»

— В твое время наша семья могла купить этот дом целиком, бабуля. В твое время твои внуки не ковырялись в чужих потрохах, — зачем-то вслух стала отвечать Мира невидимой бабушке, с омерзением натягивая холодные носки.

Джинсы, свитер, расческа — бежать по скользкой улице, спешить в почти стерильное помещение, где ждут заледеневшие трупы. Завтрак там же, а то и обед. Если повезло — с утра новеньких не привозили. Если не повезло — Великий и Ужасный дожидается ее Величества, дабы пожурить, погрозить пальцем, а потом вспомнить, что она лучший сотрудник, которого абсолютно некем заменить. Ну и состроить глазки, дабы подтвердить свой статус мачо.

А выпереть-то могут, как прошлого зельевара, которого они сдуру вышибли за пьянство. Ну бухал и бухал, но знал свое дело. Теперь ищи свищи спеца такого уровня по всей России матушке. Ручную Ягушу на детский утренник и то проще отыскать.

Мира схватилась за стальную ручку двери, поднялась на скользкую ступеньку, и на скорости проскользила по крутой дуге зимними, теплыми ботинками, залетела в просторный коридор проходной, махнула охраннику рукой. Его взгляд лениво задержался на ее указательном пальце — казалось, кто-то скусил кусочек вязаной машиной шмотки, и виднелся бледный состриженный ноготь. Да, не до маникюра, что уж там.

— Чего пешком-то? Трансгрессировать разучилась? Холодно сейчас ножками то так бегать, — посетовал дядя Семен, которому уже седьмой десяток треснул пару недель назад.

— После вчерашнего, — осипшим голосом пояснила Мира. — Только пару недель назад привезли по кускам красавца после расщепления. Я хоть в гробу хочу выглядеть прилично.

Семен усмехнулся в седые выдриные усы:

— Малая еще про смерть думать, тебе и тридцатки нет.

— Хорошо сохранилась, на трупах натренировалась консервироваться, — фыркнула женщина, ловко поймала ключи, брошенные посмеивающимся охранником и поспешила к лифту.

Раз Сеня был такой вальяжно-спокойный, то она первая явилась на работу.

«Отряд не заметил потери бойца», — напевала она, ожидая прибытия на нужный этаж. Как обычно, этот день будет таким же как и сотни до него. Может, хоть какой-то интересный случай привезут.

Вот и он, родной кафельный подвал. Как всегда, холод и гробовая тишина. Кабинет, шкаф, вешалка, зеркало. На кого только похожа? Наверное, на отца. Волосы с рыжиной, встрепанный вид, серый теплый свитер с огромным оттянутым воротником, усталые серо-голубые глаза и тонкий прямой нос. Темные круги под глазами выдают вчерашнее натянутое веселье. Отметили, так сказать, очередную важную для Отделения дату.

Хорошо хоть, зрение скорректировала, нет вечно бьющихся очков, а вот следы от накладок до сих пор видны на переносице. Боги, до чего тоскливо... Повыть бы, да надо браться за дело.

Мира вдруг встрепенулась, бросилась к столу, рванула на себя скрипучий ящик. Раздался сухой стук, зашуршала по фанерному дну волшебная палочка в самодельной кобуре.

Вот поэтому она не трансгрессировала, а не потому что гиперответственный маг. Она забыла палочку на работе. Колдунья фигова. Пойди по пьяни что не так — даже сделать бы ничего не смогла, позор рода Роули.

Мира рухнула на стул, тяжело вздохнула и издала протяжный стон, запрокинув голову. Только недавно была на допросе — но все равно умудрилась накосячить. Ничему ее жизнь не учит. Наверное, поэтому она ковыряется здесь, а не работает в следственном комитете. Сложно убить труп еще раз. И еще сложнее — что-то испортить. Делай себе исследования-анализы, заноси все аккуратно в чертовы бумажки... А так бы голову умудрилась свою потерять.

В дверь кто-то тихо постучал. Подпрыгнув от неожиданности, Мира судорожно выдернула палочку из стола, с третьего раза прицепила кобуру к поясу поверх свитера. Проклятый фастекс все не хотел застегиваться.

— Секунду! — голос предательски сорвался. Наконец пару раз пройдясь пальцами по волосам, в попытке хоть как-то привести каре в порядок, женщина села ровно, выпрямилась, приняла выражение лица «Царица МОРГа всея» и воззвала:

— Входите.

Дверь слегка приоткрылась, и только потом распахнулась. За ней стояли двое мужчин, в которых четко узнавался начальник Коля и еще какой-то худосочный хрен с горы.