Мира судорожно запихивала свои вещи в сумку. Она с такой яростью сдергивала халаты и рубашки с вешалок, что едва ли не рвала воротники.

Все, здесь работать она не останется. К черту мечты, долой МОРГ, сама виновата. Такую дуру свалять, о боги...

Она выронила халат и спрятала лицо в ладонях. Боже, Боже, Боже, как ей выбежать-то только, чтоб ни с кем взглядом не встретиться?! Какой позор, о чем она только думала... Едва знакомого мужика...

Вот так тебе, знала, что идешь на обман, так чего же плачешься?

Расплачивайся, позором, стыдом, так чтоб навеки запомнила. Все, лучше уехать из страны, и фамилию сменить. И волосы тоже перекрасить, отличная же идея. Но как сейчас убежать-то, чтоб трансгрессировать — и ни-ко-го-шень-ки...

Она едва слышно взвизгнула в ладони и снова кинулась запихивать вещи в мешок. Акцио дезик, Акцио сменные изношенные тапки, что бы еще тут Акцио-то?!

Шаги. Шаги в коридоре... Куда бы спрятаться?!

В панике взгляд заметался по комнате — в шкаф, что ли?! Как это глупо, по-детски...

Дверь отворилась и Мира почти размазалась по стенке.

Николай!

— Слышь, сумасшедшая... — тихо позвал он, бледный, с синяками под глазами. — Я фиг знает, что ты наговорила нашему отравителю — но лучше теперь ешь и пей только то, что сама приготовила.

— Все плохо? — Мира обмерла, сама не понимая почему. Вот ее судьба и настигла...

— С мозгами видимо у него плохо тоже, — зашел Коля и прикрыл за собой дверь, сунул руки в карманы брюк и уставился на свои туфли. — Вы меня убили просто. Это заговор против меня и королевы.

— В смысле? — пролепетала Мира, на негнущихся ногах подошла к стулу и почти упала на него.

— Я вот все тебя в кровать затащить мечтал, знаешь? Не думай только о себе много, из спортивного интереса. Ты единственная кто мне тут от ворот поворот давала. И ведь ничего в тебе такого... Баба как баба. Действительно мышь, только рыжая, а не серая, — удивленно разглядывал ее Коля. — Или вы сговорились, или Сева крышей поехал. Или вы оба психи.

— Коля, я тебя сейчас... — сделала цапающий жест Мира... — ты меня без ножа режешь. И вообще, извращенец, ты мне не больше чем друг, пускай и начальник, хорош издеваться! Сдурила, так кто же ж мог предположить...

— Ну нахрена тебе все это? Ехала бы спокойно, для тебя же старался! — Николай грохнул ладонью по столу и с хрустом сжал пальцы в кулак. — Ты мало того, что сама уходишь — еще и друга моего с собой решила увести! У тебя совесть есть?!

— Погоди-погоди... В смысле увести? Его тоже берут?! — вытаращила глаза Роули и схватилась за сердце. Это ж что, ее вранье...

— А ты что про мужа шутила, что ли?! Так Сева подтвердил!

Наступила немая сцена...

— Охренеть, — только и вымолвил Николай, — разгребайте это сами. Алексей с ним побеседовал и сказал, что берет обоих. Я больше слышать о вас не хочу, мне новых сотрудников набирать надо.

— Коля... Заавадь меня, пожалуйста, — тихо попросила Мира.

— Хрен тебе. Эвтаназия в России запрещена. Буду считать, что отомстил тебе Всеволодом. Ты еще многое о нем не знаешь, — огрызнулся уже бывший начальник и хлопнул дверью. —

— Какой кошмар... — прошелестела Роули и закатила глаза. Доигралась, мечта сбывалась, но каким способом...

И как, и куда, и что? — колдунья перевела взгляд на полусобранный пакет, из которого торчали рукава халата. Николай ничего не сказал, про Всеволода лучше не вспоминать, а дальше-то как?

Она с тяжелым сердцем закончила собираться, и будто пресловутая мышь выскользнула из здания, пешком по сугробам и грязи дотащилась до квартиры. Едва попав ключом в замочную скважину, с трудом провернула скрежещущий металл. Включив свет, она опять схватилась за сердце.

В ее любимом кресле сидел Всеволод, закинув ногу на ногу и читал газету.

— Ну здравствуй, жена, — мрачно сказал он и с хрустом перевернул страницу. — Что на ужин?