Птички пели, солнышко светило.

На улице утро. На столе кофе. За столом Сукуна.

И всё прекрасно, если не считать, что воспоминания о вчерашнем вечере-ночи всё ещё играли в голове. И дебилы — Махито, Джого и Урауме, с которыми Сукуна зарёкся больше дела не водить, — и братец-кретин, который оставил его без чаевых да и ещё его дружки, которые резко вдруг запросили оплату — пивом, блять, какого хуя, — а Сукуна их так-то даже не звал.

На кухню завалился Юджи. Помятый, спросонья. У него уроки через полчаса начинаются, и, если он надеялся, что Сукуна его подкинет до школы, то пусть обломится — в наказание за вчера. Юджи потопал к холодильнику. Открыл его. Тупым взглядом посмотрел на пустые полки. Закрыл. Открыл вновь.

— Если ты думаешь, что после третьего раза там появится волшебным образом рука и кинет тебе в еблет пачку чего-съедобного, то мне жаль тебя расстраивать, — усмехнулся Сукуна.

Юджи же проморгался. Обречённо вздохнул.

Обречённо заурчал его живот.

И сел на стул напротив Сукуны.

— Я та-а-к устал, — взвыл он, падая лицом на стол. — Как ты это каждый день терпишь. Да ещё и один… Жуть берёт.

— Просто я, в отличие от тебя, не дохляк и умею работать, а не жаловаться, — хмыкнул Сукуна, отпивая кофе из чашки.

— Жу-у-уть, — вздрогнул Юджи. — Эта ваша взрослая жизнь…

— Кстати, о взрослой жизни, — Сукуна откинулся на спинку стула. — Ты кого это ко мне вчера в бар притащил?

— А, — Юджи выпрямился. — Это мои друзья. Они мне помогали.

— Они не совершеннолетние, — заметил Сукуна.

Юджи моргнул. Обвёл взглядом брата. И впервые, кажется, на памяти Сукуны, извлёк из своего рта адекватную мысль.

— Так, и я тоже.

И вот хуй чем это крыть.

— Ты мой брат, — выплюнул Сукуна, будто ему от этого факта было физически мерзко.

А может и не будто.

— И я дал тебе разрешение там находиться.

— Ага, а ещё мне всё ещё шестнадцать лет, — продолжал Юджи. — А Мегуми и Маки по семнадцать. Маки даже скоро вообще восемнадцать, так что у них прав больше, чем у меня там находиться.

— Кстати про них, — Сукуна отмахнулся от речей Юджи о возрасте, — чего они так похожи?

Красиво съебался с неудобной темы.

— Так они брат и сестра, — выдал Юджи. И спустя секунду добавил. — Кузены.

Нихуя себе.

— А кием та девчонка чего вчера махала?

— Маки, — уточнил Юджи. — Она бодзюцу занимается, — ответил спокойно Юджи. — И не только им. Она вообще очень и очень сильная. И многими боевыми искусствами занимается.

— А пацан?

— Мегуми. Да… ничего такого. Он умный очень. И рисует красиво, — пожал плечами Юджи.

Сукуна допил кофе. До учёбы Юджи оставалось двадцать минут.

— Ладно, — вздохнул он. — Приводи этих… — как бы красиво их обозвать, — э-э-э, — не получилось, — ко мне. Отплачу я им пивом.

И вставая со стула, положил грязную чашку в раковину. Двинулся по направлению гостиной, когда в спину прилетел вопрос Юджи:

— Подкинешь до школы?

— Нет, — усмехнулся Сукуна, выходя из кухни.

Лимит добрых дел на сегодня исчерпан.

***

Птички не пели, а солнышко спряталось.

Как же Мегуми заебался. В его руках кофе, а на лице вселенская усталость. Он невпечатлённым взглядом наблюдал за, уже ставшей привычной, потасовкой между Тоджи и Маки. Ни один день больше не начинался спокойно — как только эти двое просыпались, сразу же начинали мериться шарами. Уроки начинались через час, и если Тоджи их не отвезёт, Маки явно ему спуска не даст в ближайшую неделю.

— Ты, мелкая нахлебница, закройся! — рявкнул Тоджи.

Обычно после такого все убегают куда-подальше.

Но Маки не все.

— Чё ты там вякнул, дядь? Бессмертным себя посчитал?

Гончая рядом то ли мёртвой притворялась, чтобы эти двое её не тронули, то ли, чтобы вынесли на улицу наконец-то. Хотя Мегуми отметил, что пахнет от неё реально как от полумёртвой. В итоге, бросив ещё один невпечатлённый взгляд на срущихся из-за йогурта Маки и Тоджи, на ходу допивая кофе, он пошёл гулять с Гончей в раздумьях, когда её купать.

***

В школе Юджи порадовал их тем, что Сукуна согласился выплатить дань. Хоть что-то хорошее. Поэтому шайка решила собраться вечером после учебы чтобы погулять. Мегуми особо против не был, учитывая, что ему предложили почти халявно выпить пива. Лишь только не хотел допоздна — подумал о том, чтобы вечером с Маки помыть Гончую.

Правда вслух об этом не сказал.

А то Маки сразу же начнёт препираться и отказываться, ссылаясь на другие дела.

Или скорее всего опять начнёт перебранку с Тоджи.

Мегуми тяжко вздохнул.

Тут это либо трагедия, либо комедия.

В итоге их незабываемая никем шайка решила пойти в бар вечерком. После школы, спустя несколько часов.

Дома, когда они вернулись, наконец-то было тихо, и Мегуми с Гончей закрылись в комнате, Маки его не трогала, решив заняться своими делами.

В руках скетчбук, в голове пустота. В итоге из-под руки Мегуми родилась Гончая, в его ногах валяющаяся. А пахло от неё всё так же паршиво. Прям как извечное настроение Мегуми, ага.

Потрясающее ощущение.

Через пару часов в дверь начала долбить Маки, оповещая, что им так-то нужно идти. Договорились ведь. Мегуми посмотрел на часы в телефоне. Моргнул пару раз. Посмотрел на Гончую. И выругался себе под нос. Он, конечно, же забыл с ней погулять. А у Тоджи можно даже и не просить выполнить эту ответственную задачу: он либо хуй забьёт, либо потеряет её.

Спустя минуту решение в голове — нечего страдать, Мегуми просто возьмёт собаку с собой.

Гончая, как почувствовав, радостно гавкнула и забегала по комнате кругами. Делать нечего. Мегуми пошёл одеваться.

***

В бар Мегуми, Маки и Юджи пришли к шести с копейками, что не так уж и порадовало Сукуну, ибо еще не так поздно, как они договаривались… — а потом Сукуна вспомнил, что он вообще никак не договаривался, отчего хочет себе по лицу врезать, — да и плюс собачонка тут, хотя и красивая, но какого черта псина в здании?

В баре хоть и было мало народу, и собака особо никому не помешает, и она даже, вон, в ошейнике с поводком, который пацан, — Мегуми, кажется, — держал. Мордашка у него, конечно, миленькая, но Сукуна вспомнил, что тому, так-то, только семнадцать исполнилось, а потому…

А похуй.

Шайка эта к бару подошла, на Сукуну пристально посмотрела.

Ждёт дань.

Вот только собака всё ещё в здании.

А потому в голове Сукуны родилась прекрасная мысль, и он поставил условие:

— С собакой вход запрещён, — сказал он, взгляд на Гончую переводя. — Хотите остаться с ней, так отрабатывайте. Или уходите, нихуя не получая, и далее в мой бар вам вход будет навсегда воспрещён.

— Ты правила щас на ходу придумываешь? — Маки сложила руки на груди, поднимая бровь вверх. — Меня такие правила не устраивают.

И, красиво развернувшись, она завалилась на дальний диванчик, достала из рюкзака, висевшего на плече, тетрадки и просто начала заниматься домашкой, подзывая к себе Гончую. Мегуми отстёгнул её от поводка, и та побежала к зову, залезая на диванчик, утыкаясь мордой в ляжку Маки.

Сукуна в ахуе?

Да.

Определенно.

Такой наглости в свою сторону он не видал ни то что от старших, так от мелкой школьницы тем более. Выгнать этих засранцев хотелось с каждой секундой всё больше.

Но он не выгоняет. Он выжидает, когда сделать пакость.

И, лишь кинув гневный взгляд на Маки, а потом на Мегуми и Юджи, не смог решить чего лучше, кроме как начать протирать бокалы. Заняться всё равно больше нечем. Юджи решил брату помочь, опасаясь за свою жизнь после, когда они окажутся дома одни.

Лишь один Мегуми остался в раздумьях куда деться. Но как будто судьба ему благоволила, и он заметил пластиковый ящик с посудой. В голове родился план. Дань так и не выплатили, а значит можно немножко по своевольничать в ответ. Он подошёл к бару, всё ещё не отрывая взгляд от посуды, и невзначай спросил у Юджи, моют ли они её вручную.

— А ты что, доброволец в мытье посуды? — но не тут то было. Боковое зрение обмануло Мегуми и спрашивал он у владельца бара. — Таки-да я в ручную мою.

Мегуми непределённо хмыкнул.

— Мыло нормальное есть, а не этот ужас в уборной?

— Ох, крошка, — ухмыльнулся Сукуна, — вряд ли это мыло.

Мегуми бросил на него невпечатлённый взгляд и промолчал.

Какая, нахуй, «крошка»?

Сукуна прочистил горло, взгляд отвёл и бросил в ответ:

— Под баром возьми… Оно там рядом.

В этот момент рядом появился Юджи, и услышав о чём разговор, на всякий случай добавил:

— Но вглубь бара не лезь, иначе он сделает это и с тобой тоже… — последние слова он заговорчески прошептал.

В Мегуми зародился интерес, но не успел он уточнить о чём речь, как Сукуна отпихнул Юджи от себя, отправляя натирать стекло. Как раз к барной стойке подошла девушка заказать коктейль.

Сукуна отвлёкся на лёгкий глупый флирт.

А в голове Мегуми всё ещё хитрый план. Он невзначай подхватил ящик с посудой, подзывая к себе Гончую и Маки.

На полу ящик с грязной посудой. Внутри мойки Гончая и две пары рук.

Как говорится: если гора не идёт к Магомеду, Магомед идёт к горе.

Почти тоже самое, только гора — это мойка, а Магомед — Мегуми.

Ну или Гончая. Не суть важно.

Намыливая шерсть, и изредка поглядывая в сторону двери — как бы не вошёл Сукуна и не дал за такое самоуправство пизды, — Мегуми задаёт Маки вопрос:

— Внутри бара есть то, что видеть нельзя иначе, — шепчет он, — Юджи сказал: «Он сделает с тобой тоже самое»… Как думаешь он может быть маньяком?

Маки замирает на секунду. В голове крутятся шестерёнки.

— Ты видел его татухи? — нахмурилась она. — Он сто процентов замешан в чем-то подпольном…

Мегуми хмыкнул. Да уж, внешний вид Сукуны явно не внушал доверия. Интересно, он поэтому открыл бар в одном из неблагополучных районов?

— Мы должны найти способ отвлечь Сукуну и понять что там такое, — выдала Маки. — Только, как это сделать?

Мегуми прокрутил в голове все возможные варианты, начиная от «втихаря пробраться внутрь, да надееться, что их не спалят и не натравят на них копов» — хотя какие копы, Тоджи их отмажет. Поржёт, конечно, сначала, а потом отмажет. И будет ещё несколько лет эту ситуацию припоминать и издеваться. И заканчивая всё…

О.

Мегуми повернулся к Маки и с ухмылкой прошептал:

— Надо чтобы он взял нас на работу.

На лице Маки появилась точно такая же ухмылка.

— О-о-о да-а…

Они шептались близко друг к другу, чтобы их точно никто не слышал. Однако, слишком сильно утонули в рассуждениях и пока строили свои нити заговора забыли о задаче, которая была здесь и сейчас.

Мокрая Гончая, слишком своенравная и вредная собака, в мгновение ока выпрыгнула в мыле из раковины и побежала, что есть силы. Собачка, конечно, умная была, но неуклюжая до ужаса, а потому, вся в мыле, поскользнувшись на водяном следе, что оставила за собой, разнесла подсобку к чертям сородичей и поразбивала не только грязную посуду, но и чистую. Врезалась двери, с громким шумом открыв и, в ужасе и страхе выбежала и оказавшись в баре, начала творить вакханалию.

Не зная куда деться, придумала лучший исход этого безумства в мире — прыгнула на барную стойку и чихнула в пивной бокал Сукуны.

План устроиться на работу — ноль, полное уничтожение маньячеллой за барной стойкой — один.

— Матерь собачья, это что такое?! — взревел Сукуна.

В этот момент лицо Мегуми было одновременно и белым, и красным. Не зная куда деться уже второй раз за вечер, он просто смотрел в пол. В то время, как Сукуна гневно взирал на него в ответ, придумывая всевозможные варианты пыток, которыми тот будет расплачиваться до конца своих дней. Окончательное решение по депортации Мегуми из бара внесла снова Гончая, которая встряхнулась на барной стойке, очищая себя от мыла и воды.

Брызги летели в разные стороны: на стеклянные стеллажи, алкоголь, бокалы и… на самого Сукуну превращая его в победителя конкурса мокрых маек.

Внезапно лицо Мегуми приобрело в добавок и синий цвет, делая его похожим на флаг Чехословакии, в которую скорее всего его сейчас и отправят за бедокурство псины в этой мыльной опере.

План устроиться на работу — ноль, полное уничтожение мокрым маньячеллой за барной стойкой — два.

Сукуна молчал слишком выразительно. И взглядом стрелял не менее угрожающе. Юджи просто замер с теперь уже, мокрым и мыльным стаканом в руках и бездумно открывал рот. Маки же за спиной так хохотала, что казалось, она сейчас просто задохнётся.

— Я-а-а… уберу в подсобке?.. — попытался Мегуми исправить ситуацию, выдавая самую обворожительную улыбку, которую только мог.

— Да ты уже убрал так убрал… — нервно усмехнулся Сукуна, избавляясь от остатков пены на себе.

— Зато грязной посуды нет, — заключила Маки сквозь хотот.

***

— Мы можем тебе помочь… — в очередной раз попытался сгладить конфликт Мегуми.

— Вы уже мне очень помогли спасибо вам, блять, большое, — проворчал Сукуна, вытирая грязную стойку.

В этот момент рядом оказалась Маки, упав на барный стул, напротив Сукуны. Она поставила на стойку локти, и чуть наклонившись вперёд, с безумными глазами поведала:

— Возьми нас на работу!

Сукуна был в ахуе?

Нет, блять, Сукуна был в тотальном ахуе.

Открыл рот.

Закрыл.

Открыл.

Закрыл.

Закончили упражнение.

— Вы мне всю посуду побили! — наконец нашёлся, что ответить он, всплескивая руками.

— Теперь я доброволец по искуплении вины, — пожал плечами Мегуми, привлекая к себе внимание.

Тут же рядом оказался Юджи, выглядывая из-за спины Сукуны, закидывая ему на плечо руку.

— А не ты ли, — выделил он, — на днях отстреливал грязные бокалы подкидывая в воздух?

Сукуна выразительно промолчал, кинув испепеляющий взгляд на брата.

— Ничего ты не понимаешь, — проворчал он. — Это новая техника медитации: собираешь все грехи в посуду, подкидываешь, а потом расстреливать в воздухе.

— Это ты вообще где нашел? — нахмурился Мегуми, ахуевая.

— В христианском турне по стране, — закатил глаза Сукуна.

Ему в очередной раз эти придурки оборвали хорошее времяпрепровождение и чуть не разрушили его бар.

— А, ну все как в библии, — Мегуми сложил руки на груди, — Бог дал бог расстрелял.

Этот пацан…

Пиздец просто.

— Ла-а-адно, — протянул Сукуна, — Но всю битую посуду я вычту из зарплаты.

Должен же он хоть что-то хорошего из всего этого извлечь.

— Так тут все менять придется, — растерялся Мегуми, оглядывая бар.

— Вот-вот все в выигрыше, — ухмыльнулся Сукуна, поворачиваясь к Мегуми. — У меня абсолютно новые наборы, чистый зал и бесплатная рабочая сила, которая будет работать на чувстве вины и стыда.

— Нет, — вмешалась Маки, — работать она будет на пиве. Одна смена — одно пиво.

— Вы несовершеннолетние! — возразил Сукуна.

— Ага, — усмехнулся Мегуми. — Мы совершеннозимние.

План устроиться на работу — win, полное уничтожение маньячеллой за барной стойкой — win.