Дом встречает родным, приятным запахом, мягким светом лампы в прихожей. Небо уже потемнело и видно первые звёзды, ночной сквозняк треплет шапку, колышет волосы, постоянно бросая в глаза выбившуюся из причёски прядку, норовя достать её из-за уха, куда ЯИ постоянно её заправляет. Сегодня определённо был не самый лёгкий день. Скрипнула входная дверь, в помещении температура была немного выше и воздух был неподвижным. Сапоги аккуратно поставлены у стены, накидка повешена на крючок, направляясь в ванную Империя прямо на ходу расстёгивает форму, нужно было смыть с себя следы пыли и пота. Входит в комнату уже наполовину обнажившись, одежда летит в корзину для белья. Теперь тело, больше не скрытое под тканью, перестаёт казаться просто худощавым, выглядит женственно, с заметной талией, аккуратным, плоским животиком, нежным изгибом бёдер. Грудь плотно обмотана бинтами, Японская Империя с некоторым трудом ослабляет их, торопливо сдёргивает, даже дышать сразу будто становится легче. Распущенные волосы рассыпаются по спине и плечам, кожи касаются тёплые струйки воды, смывая не только грязь, но и напряжение. Впервые за этот день можно больше не думать ни о чём и просто расслабиться.

— «Неплохой парень», да?.. — вслух тихо переспрашивает девушка, невольная улыбка появляется на губах. Тогда эта часть фразы наоборот отбила бы любое желание улыбаться, но сейчас это показалось ей забавным. — Знали бы вы, фюрер, чего мне стоит быть хотя бы просто парнем, о «неплохом» я не смею и мечтать.

Азиатка жила одна, домашних животных не имела, как, впрочем, и друзей, или семьи, которые могли бы заглянуть к ней домой, так что дом был местом её полного уединения с собой. Грудь, как обычно, за прошедший день была передавлена и сейчас кожа немного зудела. Это было неприятной, но обязательной жертвой, чтобы продолжать поддерживать свой образ, карманы на кофте тоже играли свою роль, помогая скрывать очевидно женскую черту. На самом деле, будь у неё всего на размер больше, это уже могло не помочь, так что, можно сказать, японке повезло. Конечно, стать брутальным качком, разговаривать басом и иметь более увесистое тело, не представлялось возможным, но она довольствовалась и тем, чего смогла добиться. Поджарый парень-подросток, выглядящий слишком молодо, с практически детским, мальчишеским голосом и не особо внушительной мускулатурой. Не лучший типаж для союзника Третьего Рейха, но выбора особо не было. Империя тяжело вздохнула. Её тело выглядело взрослым, только если рассматривать её как девушку, это было печально, так как приходилось иногда выслушивать насмешки и колкие шуточки. Тем не менее, немец больше всего ценил силу в бою и способность справляться с проблемами самостоятельно. И тем и другим она обладала, но оставалась всего одна маленькая проблемка. Точнее, две маленькие проблемки. Рейх предвзято относился к другим расам и не менее предвзято относился к девушкам. Союзнические отношения с ним были слишком ценны, чтобы просто пренебречь ими, так что пришлось исхитряться. ЯИ верила, господство над всем миром за этим раздражительным, временами чрезмерно жестоким, самоуверенным парнем. Он уже принял то, что она не арийской крови, но вот что произойдёт, если он узнает ещё и о том, что она девушка… Страшно было думать. Такой обман Нацистская Германия не простит, даже если ты будешь самым лучшим союзником в мире. Азиатка тянется за полотенцем, стирает с себя влагу. Тело легонько ноет от усталости и хочется просто упасть на кровать и уснуть. «Интересно, как долго ещё у меня получится притворяться?.. В любом случае, я и без того в зоне риска, Рейх может захотеть избавиться от меня, как только я перестану приносить пользу. Такие как я вряд ли вызывают у него симпатию, я практически полностью уверена, что он считает меня одной из множества «таких же азиатов», просто по какой-то причине попавшей к нему в союзники и, пока что, даже приносящей пользу.» — грустно вздыхает, застёгивая пуговицы чистой рубашки. — «Что уж тут можно сказать, чувствовать себя чужаком в кругу ближайших союзников, это не самое приятное чувство, но пока я могу продвигаться вперёд используя их, можно и потерпеть.».

Шесть утра. Японская Империя открывает глаза, несколько минут лежит, приходя в себя. Она уже давно натренировалась вставать без будильника. Немного клонит в сон, вчера она легла позже обычного и сейчас чувствовала неприятную усталость, давящую на виски́. В любом случае, на начало рабочего дня это никак повлиять не могло, так что стоило сделать над собой усилие и поторопиться. Улица встретила приглушённым солнечным светом, уже рассвело, но лучи пока ещё не попадали на землю и не слепили глаза. Девушка попыталась вдохнуть утреннюю свежесть полной грудью, но тут же снова почувствовала сдавливающие бинты и то, насколько туго завязаны волосы, делать это тут же перехотелось, да и настроение стало только хуже. Нацистская Германия, как и всегда, был уже на рабочем месте, когда она только подошла. Проходя мимо его кабинета, мельком увидела, что он сидел за столом, склонившись над чем-то, и даже не заметил, что кто-то прошёл.

— Доброе утро, мой фюрер. — поприветствовала его азиатка, сделав это формально, из вежливости.

— Угу. — не поднимая головы от бумаг ответил тот, через несколько секунд узнаёт голос, оглядывается на Империю, которая уже практически скрылась за дверным проёмом. — ЯИ, погоди. С добрым утром, кстати. Сейчас мне нужна будет твоя помощь, так что не отходи далеко.

— Хорошо.

Она послушно останавливается, в ожидании замирает, прислонившись к стене. Никаких срочных дел у неё нет, ещё вчера она закончила всё, что начинала, а привычки накапливать невыполненную работу не имела, сказывалось чуть ли не врождённое трудолюбие, так что можно было просто постоять, не боясь потерять время. Нацист ещё несколько минут возился с чем-то, после чего поднимается со своего места, задумчиво обводит взглядом пространство вокруг, заметив застывшую в дверях союзницу, приближается к ней.

— Так и ждал меня тут? Хорошо. В любом случае, мне нужен сопровождающий, как и в прошлый раз. Думаю, пояснения будут излишни. Тогда, конечно, обошлось, но осторожность никогда не помешает. — Японская Империя стоит молча, никак не реагирует на слова, понять, что вообще слышит, можно только по внимательному взгляду, который направлен прямо в глаза немцу. «Весьма немногословно, как и всегда.» — он, в который раз, пытается заставить собеседника отвернуться, но Империя продолжает выглядеть совершенно спокойно, без труда выдерживает взгляд. — «Похоже, он не испытывает дискомфорта от общения со мной. Даже не знаю, бесит меня это, или нравится.». Рейх выходит в коридор, не оборачиваясь бросает: — Пойдём.

От вчерашнего, слегка игривого настроения не осталось и следа, нацист снова хмурый и напряжённый. Азиатка подстраивается под скорость его ходьбы, держась чуть позади, не поспевая за широкими, большими шагами, быстро перебирает ногами. Что бы он ни говорил, в случае, когда ему действительно нужна помощь, он берёт с собой именно её, а не кого-либо из остальных союзников. Это уже о многом говорит. Вдруг дверь, в нескольких метрах от идущих, открывается, оттуда выходит Болгария, с растерянным видом прижимая какие-то бумаги к груди. Увидев Рейха, девушка сразу меняется в лице, подбегает к нему.

— Фюрер! Мне нужна ваша помощь!

— Прочь с дороги. — он не церемонясь отталкивает её в сторону, освобождая себе путь. Болгария покачивается, но тут же бросается следом. Нацистская Германия повышает тон. — Я что-то непонятно сказал?

— Нет, просто… Простите… Пожалуйста, помогите мне! Это важно!

— Не путайся под ногами! Я спешу, разбирайся со своими проблемами самостоятельно. — он снова грубо отталкивает её, но на этот раз останавливается. Она не может удержать равновесие, падает, бумаги разлетаются в разные стороны. Немец холодным, безразличным взглядом смотрит на неё сверху вниз. — Я не собираюсь возиться с тобой. Пока ты полезна мне, можешь находиться рядом, но как только начнёшь мешаться… Иди куда шла и больше не отвлекай меня. — ЯИ смотрит на это, держась на некотором расстоянии. Её не волнует судьба союзницы нациста, но есть причина, по которой ей не совсем всё равно. Более не обращая на Болгарию внимания, он продолжает путь, разве что, с ещё более хмурым видом. Отойдя на некоторое расстояние, шипит сквозь зубы: — Бабы… Одни проблемы от них. Ненавижу.

«Чего и следовало ожидать.» — Империя тихо вздыхает, не сбавляя шага мельком смотрит на парня. — «Думаю, что если он и раскроет мой обман когда-нибудь, это будет концом наших союзнических отношений.».