— Подъем, работа не ждет! — Коннор заглянул в комнату. — Да брось... Философов изучаешь?! — не поверил он своим глазам.

— Почему бы и нет? — обиженно спросила Хизер, захлопывая книгу, из которой полетела пыль. — Я что, хуже тебя? Или, может, глупее?

— Вовсе нет, — смутился индеец. — Просто я ее читал, только когда наставник заставлял. Скучная, хоть и дельная. Почему ты вечно цепляешься к словам? — в карих глазах плескалось непонимание.

— Ай-яй-яй, — мысленно дав себе подзатыльник, пожурила девушка. — Мудрость веков изучать надо! Это тебе не по... лесам бегать. Я не цепляюсь — я так думаю.

— Спускайся, — проглотил «шпильку» Коннор, сделав вид, что его не задел тон ученицы и что он понял ее ответ. — Я с мастерами пообщался, сейчас пойдем строить. А тебе задание: будешь удары отрабатывать.

— Видели мы твоих мастеров, — едва слышно проворчала Хизер, спускаясь по лестнице. — Сказала бы я!

— Что же? — задрав голову, посмотрел с нижней ступеньки удивленный ассасин. — На тему?

— Что погода теплая, — девушка спрыгнула с последних двух ступеней. — Ну? Чем отрабатывать и на ком?

— Скрытым клинком. На нем, — распахнув дверь, наставник указал на подвешенный у дровяного сарая труп оленя. — Считай, что это человек. Максимум реализма — отличный способ получить необходимые навыки.

— Коннор, ты не только садист — ты еще и извращенец, — позеленев, сообщила Хизер.

— Думаешь, в человека легче ножом тыкать? Ну нет уж, вперед. Хотела учиться — учись как следует, — цокнул языком индеец, стараясь сдержать ехидство. — Показываю как. И только один раз. Изволь не отвлекаться.

Подойдя к туше, подвешенной за задние ноги, он как можно медленнее продемонстрировал удар.

— Поняла? — Коннор внимательно следил за реакцией и выражением лица послушницы. Было в этом выражении что-то дебильное: то ли приоткрытый рот, то ли изогнутые брови, ползущие вверх...

— Э-э-э... То есть, клинок выскакивает в последний момент? — удивленно спросила девушка. — Не сразу?

— Да. Вот поэтому и тренируйся. Пока не вернусь. Не халтурить! — Радунхагейду ткнул указательным пальцем в сторону носа ученицы и помчался вниз по холму, вытирая на ходу клинок какой-то тряпкой.

— Скотина, — процедила сквозь зубы Хизер и с размаху ударила тушу клинком.

Вот тут-то стал понятен подвох: шкуру пробить оказалось не так-то просто, тем более если клинок втыкается в ребра. А уж выдергивать обратно как приятно! Хоть ногой упирайся.

Как оказалось, убивать — очень тяжело. Даже если это просто туша, подвешенная за ноги. Через час пыток Хизер хотелось орать от боли в руке: пальцы скользили в липкой крови, запястье ныло. Вот для чего нужны были ненавистные отжимания! Просто для того, чтобы укрепить мышцы и суставы рук.

Коннор все не шел.

Хизер стерла ладонью пот со лба, уже готовая расплакаться от боли. Но отступать? Никогда! Не теперь. Не при нем. Снова мерзкий хлюпающий звук — и мышцы сводит судорогой. Туша, с которой уже натекла лужица крови, словно в фильме ужасов, покачивается над землей.

Минуты текли медленно, будто издеваясь. Солнце уже едва виднелось из-за деревьев, знаменуя окончание дня. Холодный вечер опускался на поместье Дэвенпорт.

Когда девушка уже была готова упасть на землю и закатить глаза, послышались тихие шаги: Коннор не спеша поднимался на холм.

— Ты что, еще здесь?! — глаза ассасина были готовы вылезти на лоб. — Ты почему не в доме? Книги кончились?!

— Ты сказал бить, пока не вернешься, — Хизер изо всех сил постаралась гордо выпрямиться, чтобы наставник не видел, как больно и тяжело ей было.

— Женщина, ты действительно ненормальная. Живо в дом! — приказал Коннор.

Медленно, будто во сне, упертая девица скрипя зубами пошла в указанном направлении.

Индеец, тихо ругая все на свете, обрубил веревку клинком, и несчастный затыканный труп тяжело рухнул на землю.

Поднявшись в свою комнату, Хизер бросила взгляд в зеркало и содрогнулась от увиденного: когда она вытирала лоб, то забыла, что руки уже по локоть в крови, а вся одежда забрызгана бурым.

— Чудовище, — горько сказала девушка, вытирая руки о штаны. Лучше не стало, а спуститься, чтобы вымыть лицо и убрать кровь с остальных мест, просто не было сил. Подойдя к кровати, Хизер буквально рухнула лицом вперед, благо подушка встретила распростертыми объятиями.

— Чудовище, — Коннор замер, удержав ногу, подумал и поставил обратно, откуда начал шаг. Бесшумно развернувшись, ассасин прошел в библиотеку, где долго смотрел в окно на последние лучи заходящего солнца. Было обидно, но вроде бы и заслуженно.

— А что бы делал ты в моем случае, старик? — наконец спросил Радунхагейду. Старик молчал — мертвые не разговаривают с живыми. — Ничего. Разберусь. — Рука провела по столу и взяла книгу. Раскрыв ее в первом попавшемся месте, Коннор пробежал взглядом по строкам.

«Однажды Филипп (Φίλιππος), царь Македонии, ссорился со своей женой Олимпиадой (Ολυμπιάδα). Так родители Александра Македонского и не заметили вошедшего посланника из Коринфа, Димаратоса. На вопрос царя Филиппа «Спокойно ли в Афинах?» посланник ответил: «Ты больше интересуешься спокойствием в Афинах, в то время как у тебя дома спокойствие отсутствует».

— Если это была твоя шутка, старик... — ассасин захлопнул книгу и бросил ее обратно на стол, — то лучше бы ты молчал.