224,76 - высвечивается на табло. Матвей с досадой вздыхает. Просто нищенская сумма баллов! Да, он пока первый. Первый из трёх откатавшихся участников, а впереди ещё 14 соперников. Нет никакой надежды, что хотя бы половина из них завалит произвольную также, как и он. Значит, он окажется внизу турнирной таблицы. Как же так? Чёртов аксель! Мишина рядом нет, он выводит на прокат Глеба. Сидящий рядом Егор напряжённо молчит. А ему даже не кому сказать слова поддержки. Из КиКа он идёт один. Самый важный старт сезона, а он не смог собраться. Матвею хочется спрятаться где-нибудь и разреветься от обиды и жалости к себе. Но он направляется в раздевалку, чтобы снять коньки и дать отдохнуть затёкшим ногам.

Погрузившись в свои мысли, Матвей чуть не сталкивается в дверях с Женей Семененко, успев в последний момент отпрянуть и уступить дорогу. Чемпион страны, любимчик Мишина, как всегда серьёзный и сосредоточенный. За все два года, что Матвей тренируется у Мишина, он так и не смог наладить контакт с этим замкнутым и холодным парнем. И хотя, Семененко старше Ветлугина меньше, чем на два месяца, Матвей перед ним всегда робеет. Ему кажется, что Женькины глубокие, чуть прищуренные зеленые глаза смотрят на него с неким снисхождением, словно он, чемпион страны, здесь главный, а Матвей так, мальчик на побегушках.

В раздевалке Мотя ни на кого не обращает внимание. Он молча переодевается, облегчённо выдыхая, что никому до него нет дела. Все ребята видимо волнуются и пытаются себя настроить. Матвей уже собирался уходить, как его взгляд натыкается на переодевающегося Петю Гуменника. Сейчас он стоит к Матвею спиной, из одежды на нем только тонкое бесшовное белье. Матвей невольно засматривается. Петя красивый: широкие плечи, прямая спина, накачанные ноги и… крепкие ягодицы, обтянутые тонкой тканью белья. Так и хочется провести рукой. Непонятное тепло растекается по телу Моти, охватывает лёгкая дрожь, он шумно сглатывает, закрывает глаза и трясёт головой, чтобы отвлечься.

- Эй, ты чего? – слышит Ветлугин перед собой и открывает глаза.

Перед ним стоит вернувшийся после проката Глеб. Он ещё сбивчиво дышит, но смотрит на Матвея несколько озабоченно.

- Что с тобой? Тебе нехорошо? – повторяет вопрос товарищ по команде.

- Что-то голова закружилась. От волнения, наверное… - тихо отвечает Мотя, стараясь больше на Петю не смотреть. – Пойду, выйду… Душно здесь… - мямлит Матвей.

Глеб кивает. Вспотевшими руками Матвей берёт бутылку воды и спешит покинуть злосчастное помещение. Через несколько минут блондин сидит на трибунах, выбрав себе место побезлюдней. На льду раскатывается вторая разминка парней. Он считает себя мазохистом. Вместо того, чтобы отвлечься от неудачного выступления, он пришёл смотреть, как после каждого следующего проката он будет откатываться всё ниже и ниже в турнирной таблице. В общем-то, так и происходит, хотя всё ребята ошибаются. Матвей вздыхает, но продолжает сидеть и изводить себя.

И вот на лёд выходит последняя разминка: Савосин, Игнатов, Алиев, Дикиджи, Семененко и Гуменник. Именно в таком порядке их и рассматривает Мотя. Потом он переводит взгляд на свой тренерский штаб. Матвей искренне не понимает, что Мишин носится с этим Семененко. Ведь он, Матвей, более одаренный – невысокого роста, пластичный, артистичный, в отличие от высокого нескладного и негибкого Семененко. А его выезды из прыжков согнувшись, выглядят не особо привлекательно, и Мишин так ничего и не смог с этим поделать. Конечно, Матвей знает, что у Женьки болит спина, уже давно, после травмы в 15 или 16 лет, но он не готов оправдывать товарища по команде. Профессиональная ревность – штука сильная. Рассматривать Семененко у Ветлугина нет никакого желания, и он ищет глазами Гуменника.

Петя на льду ему кажется ещё прекрасней в своем соревновательном костюме. До этого Матвей раньше не видел прокат серебряного призёра прошлого Чемпионата вот так вживую с трибун. Он следит за каждым движением соперника. Вот где сила и грация! Два в одном! Или ни два, а сто в одном, а может и больше! Матвей думает, что у одних есть только грация – например, он сам, Матвей, или Миша Коляда и Андрей Мозалёв, у других только сила и никакой грации – это Семененко, Игнатов, Дикиджи. А у Гуменника всё через край! Даже на разминке Петя выглядит грациозно. Он элегантно штампует прыжки, а его волосы красиво разлетаются от скорости. Матвей не понимает своих чувств, смотрит заворожено и не может оторвать взгляд. Снова это приятное тепло! Но разминка завершена, спортсмены покидают лёд. Первые два спортсмена Игнатов и Савосин не вызывают у Матвея особого интереса. Навряд ли она настолько опозорятся, чтобы оказаться ниже него или выдадут суперпрокат, чтобы добраться до золота.

И вот в центр ледовой площадки выезжает Гуменник. Руки Матвея холодеют, а сердце начинает так колотиться, что вот-вот выскочит из груди. Хорошо, что рядом места свободны, иначе бы точно услышали эти удары. Юноша не понимает, что с ним такое. Почему он так напрягся и переживает за соперника. Да, Петя ему запомнился ещё с прошлого сезона. Он и тогда засматривался на высокого и талантливого фигуриста. Но сегодня… Петя поправляет свои густые черные волосы и встаёт в начальную позу. Его тёплые темно-карие напряженно смотрят перед собой. Из-за ударов сердца, словно молота по наковальне, отдающихся в висках, блондин почти не слышит музыки. Он крепко сжимает кулаки, только и шепчет «Пожалуйста, пожалуйста, Господи, пожалуйста…». Замолкает Ветлугин только тогда, когда Пётр заканчивает программу. Зрители громко хлопают, трясут плакатами, на лёд вылетают игрушки. Мотя разжимает кулаки и облегченно выдыхает. Он толком и не понял, какие прыжки выполнял спортсмен, были ли недокруты, видел только, что всё без ошибок. Он смотрит на большом экране на уставшее, но радостное Петино лицо, на улыбку высохшими до шелушения губами и тоже ждёт оценок. Увидев на табло 200 с лишним баллов, Матвей радостно хлопает и едва слышно произносит:

- Теперь попробуйте, догоните!

Впереди ещё 3 участника с отрывом по короткой программе 8,10 и 11 баллов. Это не критично, но и достаточно много при чистом прокате. Алиев срывает первый прыжок и Мотя расслабляется, понимая, что тот уже не конкурент.

А на льду Чемпион России. По традиции он ударяется кулачками со своими тренерами. Матвей вздыхает, ну почему с ним так не делают. Женя замирает в стартовой позиции. Матвей тоже заворожено смотрит то на лёд, то на большой экран. Только чувства у него совсем другие. Семененко тоже красивый, но от него веет холодом. Для Матвея он как ледяная статуя. Бледная кожа, русые волосы с холодным оттенком, тонкие губы, сомкнутые в едва заметную холодно-розовую ниточку, сосредоточенный взгляд серо-зеленых глаз. Мороз пробегает по коже Моти, когда Женя с началом музыки поворачивает голову. Мотино сердце вновь ускоряется, но в голове предательские мысли: «Хоть бы упал…». Он понимает, что нельзя так, но ничего с собой поделать не может. Женя же спокойно катит от элемента к элементу. Матвей прикладывает ладони к лицу, прикрывая рот и нос и, покачиваясь, шепчет:

- Хоть кто, только не он…

Весь зал в ожидании оценок. Матвей замер. Он глядит то на Женю крупным планом на большом экране, то на Петю в углу экрана. Какое-то тревожное предчувствие гложет Мотю. И оно не обманывает. Гуменник лишь второй, проигрывая два балла. У Матвея опускаются руки, когда он смотрит на серьёзного, чуть кивнувшего головой Семененко и на невесело улыбнувшегося  Гуменника. Блондин может только догадываться, что творится сейчас в душе Пети.

Во время проката Влада Матвей теряется. С одной стороны он хочет, чтобы Семененко ни в коем случае не стал снова Чемпионом, но с другой стороны понимает, что тогда Петя получит только бронзу. Но Влад ошибается на акселе. Интрига нарастает ещё больше! Напряжение на максимуме. Матвей смотрит на угол большого экрана, где в ожидании оценок сидят два заклятых соперника. Мотя по Петиному лицу пытается понять, что для него важнее: чемпион не Семененко или серебряная медаль. Но результат не оставляет выбора! Каким-то чудом Влад влезает в разницу два балла между Женей и Петей! Он видит, как Влад стучит себе по голове, как Женя встаёт и по-чемпионски поднимает руки. А Петя… Он улыбается, но в его глазах Матвей радости не видит. На большом экране высвечивается итоговая таблица. Гуменник лишь третий, а он, Матвей, четырнадцатый! Блондин закрывает лицо ладонями, наклоняясь почти до колен. В груди неприятно покалывает, снова наворачиваются слёзы. Он не может понять, чем больше расстроен: своим местом или Петиным.

Подойти к Гуменнику сегодня Мотя так и не смог, постеснялся, да и что сказать не знал. Вроде и поздравить неловко, и посочувствовать глупо.