Если бы Тэхён знал, что после конференции будет такая гора дел, он бы никуда не поехал. До конца недели он вертится как белка в колесе, они с Чонгуком даже парой слов не могут обменяться, уткнувшись в ноутбуки. Но, возможно, оно и к лучшему, у них было время обдумать случившееся в отеле и прийти к какому-то выводу. Никакому в случае с Тэхёном. Он просто решает плыть по течению, не видя ничего ужасного в случившемся. Омега, собственно, для этого и искал кого-то, чтобы без заморочек иметь возможность заняться сексом и не подвергать каждое свое действие самоанализу.

Впрочем, отсутствие общения в офисе Чон компенсирует постоянными переписками в чате, и это так на него не похоже, что Тэхён первые несколько дней смотрит на пришедшие от него сообщения с недоверием. А потом так втягивается, что в пятницу вечером, выходя из офиса, ловит себя на том, что глупо улыбается своему телефону с открытым чатом. Он прячет смартфон в карман и решает сделать себе в выходные перерыв от Чонгука.

Не то чтобы Ким переживал из-за того, как развиваются их отношения, просто не хотел сильно привязываться. А это неизбежно, когда ты узнаешь о человеке что-то личное, делишься чем-то личным в ответ и в какой-то момент начинаешь понимать, что у вас очень много общего и хочется проводить вместе как можно больше времени. Единственный способ избежать этого – держать дистанцию.

Но думать и делать – вещи разные, и выдержки Тэхёна хватает ровно на один день, а в субботу вечером приходит сообщение от Чонгука с предложением пошататься по городу и попить кофе в воскресенье. Он поначалу колеблется, не зная, как расценивать этот жест со стороны беты, но потом все-таки соглашается. Неделя выдалась трудной, и ему хотелось с кем-нибудь разделить свое недовольство. Чон Чонгук подходил идеально.

Они договариваются встретиться – по меркам сов – в несусветную рань (каких-то девять часов) в одном из парков в центре города. Для Кима это не было проблемой. Из-за бешеного ритма жизни он частенько просыпался в шесть, а то и в пять. Сказывалась усиливающаяся в дедлайны тревожность. А потому для него выбор временного интервала не являлся проблемой. Он даже умудряется без проблем припарковать машину на бесплатной стоянке в соседнем квартале – небывалая роскошь.

Тэхён бросает короткий взгляд на часы на приборной панели и усмехается. У него в запасе было еще десять минут, чтобы привести в порядок мысли и убедиться, что синяки под глазами не кажутся такими огромными, какие есть на самом деле. Сегодня он проснулся едва ли не с рассветом, половину ночи беспокойно проворочавшись. В итоге к шести, осознав, что уснуть снова не выйдет, омега отправился на пробежку, а потом долго зависал под струями горячего душа, пытаясь понять причины своей нервозности. Но ничего толкового в непроснувшийся мозг так и не шло, поэтому на утренний кофе Ким возлагал большие надежды.

Он критично осматривает свое отражение в зеркале заднего вида и удовлетворенно кивает. Вполне сносно. Тэхён наконец-то выходит из машины и не спеша бредет в назначенное место. Чонгук уже ждет его там, высокий, худощавый и облаченный во все черное от кроссовок до мешковатой толстовки, что визуально увеличивала и без того широкие плечи. Забавно, ведь утром Тэхён ломал голову над тем, что бы ему надеть. Всему виной был довольно теплый прогноз погоды. В итоге он остановил свой выбор на обычных синих джинсах и черной толстовке с надписью «I’m not always right, but I’m never wrong», думая, не слишком ли это неформально. Но они ведь шли не на свидание, а просто на дружескую встречу. Так что толстовка для нее была вполне подходящей одеждой.

И вот теперь, глядя на Чона в черной толстовке без принта, Тэхён думает о том, что со стороны они наверняка похожи на одну из тех парочек, что носят парную одежду. Но, опять же, он так заебался из-за бессонной ночи и так нуждался в кофеине, что ему было откровенно плевать. Чонгук тоже замечает их сходство и кривит уголок губ в ухмылке, явно оценив иронию, но никак это не комментирует, коротко кивая в сторону одной из кофеен неподалеку. Тэхён не возражает. Он, если честно, не большой любитель утренних разговоров. Ему вполне комфортно было молчать, и требовалось время на «потупить», чтобы подзарядить социальную батарейку. Но если это не помогало, то годился и кофе. Тэхён останавливает свой выбор на рафе с банановым сиропом, но оплатить не успевает, когда перед ним и платежным терминалом возникает рука Чонгука с телефоном.

– Я позвал тебя в такую рань, мне и платить, – поясняет он в ответ на немой вопрос во взгляде омеги. Про «рань» бета тоже утрирует, потому что, как и Тэхён, не любил отсыпаться до обеда. Внутренний энерджайзер не вынес бы такой пустой траты времени. Тэхён не спорит. Пока в его организме не окажется кофеин, он и пальцем не пошевелит. Если Чонгуку так хочется за ним поухаживать, ради бога, омега потом вернет эту заботу сторицей.

Ким отходит к стойке выдачи заказов и отстраненно наблюдает за тем, как отчаянно девушка за кассой пытается флиртовать с Чонгуком, который то ли не понимает намеков, то ли намеренно игнорирует ее. Так или иначе, Тэхён ловит себя на мысли, что ему, в общем-то, доставляет удовольствие эта холодность и мучения девушки. Даже не ревность, скорее любопытство, как далеко она готова зайти, чтобы привлечь внимание. Наверняка подсунет Чонгуку свой номер телефона или что-то в этом духе.

Когда бета забирает свой картонный стаканчик из рук девушки, на салфетке, обернутой вокруг этого самого стаканчика, виднеются чернила с номером. Тэхён делает большой глоток рафа, пряча за пластиковой крышкой довольную улыбку. На недоумевающий взгляд Чонгука он только пожимает плечами, мол, не бери в голову, я просто забавляюсь с этой ситуации. С губ срывается смешок, когда бета наконец-то замечает заветный номер телефона, недовольно морщится и выкидывает в ближайшую урну. Настроение поднимается на пару пунктов. Даже к гадалке ходить не надо, чтобы понять, что дело не в кофеине.

– Не смешно, – недовольно бурчит Чон, глядя на посмеивающегося омегу исподлобья, и от его низкого мягкого тембра голоса по коже ползут мурашки. Тэхён на секунду даже подвисает, с налетом испуга осознав, что успел соскучиться по нему. Но он отмахивается от этого чувства как от назойливой мухи, только ярче улыбаясь хмурому бете.

– А по-моему, очень даже. Сердце мистера Чона холодно как лед. Он так легко выбросил номер той милой девушки, что отчаянно искала его внимания, – скулы Чонгука слегка розовеют, и Тэхён едва не задыхается от восторга, смело встречая взгляд, полный негодования. – Ну не смотри ты так, это правда выглядело мило. Она так старательно строила тебе глазки, – он улыбается довольно, отчего глаза наверняка превращаются в полумесяцы, но ему плевать. Кофе приятным теплом разливается по желудку, согревая внутренности.

– А что, Тэхёни-хён приревновал меня? – Тэхён едва не спотыкается на ровном месте, вовремя пойманный бетой, и буквально задыхается от возмущения. Он определенно недооценил этого парня, следует признать.

– Ревную? С чего бы мне ревновать? – омега хитро щурится и склоняет голову на бок, уже предвкушая их прения.

– Не знаю, это следует спросить у тебя. Ты следил за этой девушкой, не я, – равнодушно бросает Чон, глядя куда угодно, только не на Тэхёна.

– Не сердись, мне просто была интересна твоя реакция, – омега пихает его плечом и, когда тот никак не реагирует, ускоряет шаг, преграждая ему дорогу. – Гуки, не будь вредной задницей. Я всего лишь хотел понять, нравятся ли тебе девушки или нет, – Чонгук наконец поворачивает к нему голову, и его взгляд, тяжелый и пронзительный, ошеломляет. У Кима на секунду даже дыхание перехватывает.

– Ты мог бы просто спросить, – замечает бета, скептично выгибая бровь. Что ж, его слова не были лишены логики. Вот только Тэхён никогда не искал легких путей. А еще он боялся услышать ответ. Одно дело строить догадки и совсем другое – знать потенциальные масштабы конкуренции. Не то чтобы омега переживал на свой счет, скорее пытался понять размеры головной боли в случае появления ревнивой бывшей, к которой у Чона остались чувства. Тэхён не планировал бороться за его сердце, но хотел быть готовым к тому, что придется искать замену бете. Во всяком случае, так он убеждал самого себя и уж точно не собирался посвящать во все это Чонгука.

– Мог бы, но это слишком скучно, – все, что может сказать вслух омега. Тэхён уходит с пути беты, и они снова возобновляют свою прогулку по почти безлюдной тропинке. Несмотря на ранний час здесь довольно много детей на самокатах и велосипедах, не говоря уже о выбравшихся на пробежку местных жителях.

– Я довольно скучный, если ты не в курсе, – задумчиво изрекает Чонгук, сверля омегу изучающим взглядом. Тэхён в удивлении вскидывает голову, заглядывая ему в глаза. Они, конечно, были знакомы всего ничего и не так много знали друг о друге, но он никогда бы не подумал даже назвать Чона скучным. Немногословным или замкнутым – да, игривым – иногда, наглым засранцем, острым на язык, – почти всегда. Но чтобы скучным? Вряд ли.

– Я встречал скучных людей. Ты не относишься к их числу, – решает озвучить свои мысли Ким, получая в ответ раздраженное фырканье. – Что? Будешь со мной спорить?

– Нет, но многие другие поспорили бы, – он произносит это будто невзначай, но то, как опускаются уголки его губ, говорит Тэхёну о многом. Как много людей говорили Чонгуку, что тот скучный? На основании чего делались эти выводы? Тэхён не знает, но ему отчего-то становится очень обидно за бету. Он берет того за локоть и замедляется, слегка притянув парня на себя.

Чонгук не сопротивляется, только вопросительно вскидывает брови, не понимая, чего от него хотят. Ким и сам до конца не понимает, но ему сейчас очень хочется сказать что-нибудь утешительное, чтобы убедить в обратном и заставить поверить в свои силы. Он делает глубокий вдох и начинает говорить.

– Я не знаю, кто были те люди, что считали тебя скучным, и на основании чего делали такие выводы. Но позволь мне сказать за себя. То, каким вижу тебя я, – Чонгук останавливается напротив него и гулко сглатывает, стискивая в пальцах стакан с капучино. Но вслух так ничего и не говорит, и Тэхён расценивает это как хороший знак, по-прежнему продолжая держать бету за локоть. – Ты немного замкнутый и немногословный, но не потому, что тебе нравится смущать людей убийственным взглядом, а потому что, ну, тебе нужно время, чтобы узнать человека. Не все могут с легкостью пускать других в свою зону комфорта. И на самом деле ты классный, просто не всем удается узнать тебя настоящего. Я, если честно, тоже не то чтобы хорошо знаю. Я вообще свалился на тебя со своим предложением как снег на голову, поэтому не могу судить объективно. Но мне комфортно находиться в твоем обществе, и мне никогда в голову не приходила мысль, что ты скучный.

Тэхён замолкает, ощущая, как от этой длинной речи пересохло в горле, и разом вливает в себя остатки рафа, краем глаза посматривая в сторону вытянувшегося в изумлении лица Чонгука. По нему мало что можно было прочесть, но вот глаза… глаза выдавали всю внутреннюю уязвимость: страх, неуверенность, надежда, нежность. Ким на мгновение даже почувствовал неловкость за свои слова, понимая, что, наверное, сболтнул лишнего. Впрочем, уже поздновато сожалеть.

– В общем, как-то так. Не знаю, как много ты понял из моей речи, но я надеюсь, что общую мысль все же донес до тебя, – Чонгук коротко кивает и допивает свой кофе тоже. Он растерянно облизывает губы, открывает и тут же закрывает рот, пытаясь подобрать слова.

Тэхён не торопит. У них полно свободного времени. Они могут хоть весь день стоять в этом парке. Или нет. Ким замечает позади Чонгука знакомую фигуру, стремительно приближающуюся к ним, и мысленно обреченно стонет, узнавая в ней своего бывшего. Черт, черт, черт. Неужели в этом городе не нашлось других мест для утренней пробежки? Почему именно этот парк? Но Тэхён и так знает ответ.

Потому что Шин Хосок живет неподалеку и, в общем-то, довольно часто бегает по этому маршруту в это время. И Тэхён помнил бы об этом, если бы был способен думать о чем-то, кроме Чонгука. На самом деле, он предполагал такой расклад, но все равно согласился на встречу, когда бета предложил место. Да и каковы шансы столкнуться? Пятьдесят на пятьдесят. Более того, нельзя бесконечно убегать от призраков прошлого. Иногда им приходится смотреть в лицо.

– Тэ, я… – но омега так и не узнает, что там хотел сказать Чон. Инстинкт самосохранения срабатывает раньше.

– Черт, черт, черт, быстро поцелуй меня, – заполошно шепчет (почти шипит) Ким, пытаясь спрятаться за его грудью, и едва не задыхается, когда Чонгук, не колеблясь ни секунды, тянет его на себя и целует. Губы вздрагивают от такого неожиданного прикосновения и послушно раскрываются, впуская внутрь чужой язык. Бета подходит к просьбе со всей присущей ему ответственностью. Обнимает за талию, притягивая ближе, целует как-то отчаянно, настойчиво, страстно, отчего мозг у Тэ тут же отключается, а голову будто набивают ватой.

Он сам тянется за новым поцелуем, кажется, роняет стаканчик с кофе, потому что в какой-то момент осознает, что зарывается пальцами одной руки в короткие волосы на затылке парня, а второй цепляется за ткань толстовки на его плече, дрожа всем телом от ладоней, вовсю хозяйничающих под собственной толстовкой. Кажется, Чонгук тоже наплевал на свой стаканчик.

Тэхён весь покрывается мурашками и тихо стонет, когда бета слегка кусает его за нижнюю губу, оттягивает ее, а после проходится языком по месту укуса. Он шире открывает рот, дышит сбито, загнанно, когда их языки сплетаются. Это мокро, грязно и чертовски горячо. Затылок обдает волной жара, когда их тела соприкасаются ниже живота.

Тэхён снова стонет, на этот раз куда громче, ощущая бедром чужой стояк, и разрывает поцелуй первым, понимая, что еще чуть-чуть, и кто-то из них сорвется прямо тут, в парке. Он прижимается своим лбом ко лбу Чонгука и тихо смеется, пытаясь выровнять дыхание. Бета только крепче сжимает ладони у него на талии, и на секунду Тэхён в принципе забывает, что ему нужно дышать.

– Ого, вау, – наконец, обретает возможность говорить он, рассеянно пропуская сквозь пальцы волосы на затылке Чонгука. – Ты даже не спросил меня зачем, – тот слегка приподнимает голову, чтобы заглянуть ему в глаза, и усмехается пакостно и ужасно самодовольно. Его губы все еще красные от поцелуев, и вкупе с блестящим шалым взглядом это выглядит ужасно горячо.

– Ты попросил тебя поцеловать. Меня о таком дважды просить не надо, – Ким прыскает от смеха, тычась лбом ему куда-то в висок, и наконец-то отстраняется, подбирая с асфальта оба стаканчика и выбрасывая те в ближайшую урну. – Твой бывший? – неуверенно интересуется Чон, и сердце на короткий миг обмирает от осознания того, что его финт ушами был раскрыт. Но Тэхён довольно быстро берет себя в руки и поворачивается к бете, смело встречая его взгляд. Ему ни капли не стыдно за свой поступок. Он, если честно, даже думать о бывшем забыл в тот момент, когда Чонгук поцеловал его. Он вообще обо всем на свете забыл в тот момент.

– Да, не хотел, чтобы он меня видел, – честно признается Тэхён, решив, что уж эту часть истории он может рассказать бете.

– Неприятный разрыв? – тут же догадывается Чонгук, и Ким недовольно морщится. То, что было между ним и Шин Хосоком, язык не поворачивался назвать просто разрывом. Потому что для Тэхёна это была катастрофа, затянувшаяся на месяцы. И ему до сих пор было неприятно вспоминать об этом, не то что говорить.

– Это… сложно, – наконец, с трудом выдавливает он из себя, возобновляя их неторопливую прогулку по парку, и даже вздрагивает и удивленно вскидывает голову, когда Чонгук берет его за руку, кивая в сторону протоптанных людьми тропинок. Сердце отзывается трепетом на эту заботу, и Тэхён не может скрыть благодарной улыбки, оценив этот жест. Вдали от главной дороги они точно не должны будут ни на кого натолкнуться.

– Ты можешь не рассказывать, – тихо говорит Чонгук, и Ким невольно сжимает его руку в ответ, не позволяя прикосновению исчезнуть. Его ладонь на фоне ладони Чона ощущается довольно маленькой из-за длинных пальцев и вытянутой формы, что само по себе нелепо и мило одновременно. Что-то темное и жадное внутри Тэхёна удовлетворенно урчит от этой забавной разницы в размерах.

– Я… да, спасибо, может, потом как-нибудь, – соглашается омега, благодарный Чонгуку за то, что тот не стал развивать эту тему дальше.

– Договорились.

Тэхён не знает, сколько еще времени они гуляют, прежде чем осознать, что ноги гудят от усталости, а желудок просит есть. Обедают тоже вместе. Ким с удивлением отмечает, как много у них оказывается общих тем для обсуждения, и как легко и комфортно им просто молчать. Его это не пугает, пока что нет. Но какой-то тревожный звоночек глубоко внутри дает о себе знать. Омега понимает, что Чонгук именно тот тип людей, в которых очень легко можно пропасть с головой, если тебе откроются. Это пугает и интригует одновременно. От природы любопытный, Тэхён всегда окружал себя людьми, которых сложно было разгадать с первого взгляда. И это любопытство уже не раз разбивало ему сердце.

– Ты на машине или на метро?

– На метро, – с надутыми от еды щеками отвечает Чонгук, и это самое забавное, что Тэхён только видел. Он мысленно одергивает себя, но уже поздно, его мысли уплывают совершенно в другом направлении, пока в груди расползается липкое приятное тепло.

– Тогда я отвезу тебя, – от этого предложения Чонгук едва не давится бургером.

– О, не стоит, – бета машет ему рукой, запивая остатки пищи большим количеством колы, и мысленно Ким восхищенно присвистывает. Он видел то, что скрывала под собой толстовка, – результат долгих тренировок. Удивительно, что Чонгук при этом мог себе позволить есть гадости. – Если у тебя есть еще дела, я доберусь сам.

– Дел нет, так что соглашайся.

– Ладно, – пряча взгляд, покладисто соглашается Чонгук, порождая еще одну довольную улыбку. Будем откровенны, бета особо и не пытался сопротивляться, Тэхён не может перестать улыбаться при мысли об этом. Его губы все еще слегка припухшие после поцелуев, и желание поцеловать их снова растет в нем в геометрической прогрессии.

Остаток обеда проходит в молчании, приятном для обоих. Останавливая машину рядом с домом Чонгука, Тэхён понимает, что рискует снова наступить на те же грабли. Вот только в этот раз все может обернуться настоящей катастрофой, способной уничтожить его до основания. Головой омега понимает это. Осознает, что следует остановиться прямо сейчас, пока симпатия не переросла во что-то большее.

Чон отстегивает ремень безопасности и перегибается через сиденье, чтобы на прощанье оставить поцелуй у него на губах. Тэхён невольно тянется навстречу, делая их прощание затянувшимся и приятным до ноющей боли в сердце. Бета отстраняется, мягко проводит подушечкой большого пальца по щеке и смотрит своими бездонными черными глазами будто в самую душу, переворачивая там все с ног на голову, а потом обратно, и так по кругу без конца.

– До завтра, Тэ-хён.

Глядя на удаляющуюся фигуру Чонгука, Тэхён обещает себе, что остановится, как только все пойдет наперекосяк. Во всяком случае, он действительно попытается.

***

Утро понедельника у Тэхёна впервые за долгое время выдается приятным. Он даже высыпается. То ли благодаря тому, что надышался свежим воздухом, то ли из-за того, что измотал себя в край физическими нагрузками. Так или иначе, настроение у него в течение дня было крайне оптимистичным. Он даже не реагировал на очередные подколы девушек насчет их с Чоном тесного общения. Бета, к слову, до сих пор прожигал всех шутников недовольными взглядами, что только еще больше веселило Кима.

– Обычные стереотипы, – коротко пожав плечами, заявляет он поздно вечером после очередного общего созвона с агентством. Коллеги уже разбежались по своим рабочим местам, чтобы собрать вещи и уехать домой, а потому его единственным слушателем был Чонгук, недовольно поджимающий губы.

Сегодня они буквально оказались в центре женского внимания и их недвусмысленных шуточек. И если Тэхён флиртовал напропалую, успешно опровергая игривыми шутками любые слухи, то взглядом Чонгука можно было убивать. Ему стоило всего один раз тяжело вздохнуть и упереться языком в щеку, чтобы все разговоры разом стихли и они наконец смогли обсудить работу, а не чужую личную жизнь.

– Если два парня дружат и не обращают внимания на девушек в коллективе, значит, они спят друг с другом, – Тэхён отсоединяет ноутбук от проводов и выключает плазму, на которую выводилась презентация.

– Но мы спим друг с другом, – Чонгук выглядит недовольным и обескураженным одновременно. Его, в отличие от омеги, ужасно раздражают бестактные вопросы о личной жизни, в которую тот не хотел никого посвящать. Бета поднимает мрачный взгляд на Тэхёна и тяжело сглатывает, неотрывно следя за каждым его шагом.

– Факт, но все равно смешно, согласись, – омегу забавляли чужие жалкие попытки узнать, с кем он спит. Как будто это как-то влияло на качество работы. Возможно, существенную роль во всем этом играло еще и то, что Тэхён не первый год работал в женском коллективе, а потому научился не воспринимать всерьез их сплетни и попытки вывести на откровенный разговор. Только пара коллег на самом деле знала, чем он живет и что ему интересно. Остальных в свои дела омега пускать не собирался.

– Мхм, – рассеянно мычит Чонгук, по-прежнему не отводя от Кима взгляда, и тот, заметив его, даже останавливается, с беспокойством оглядывая коллегу с ног до головы.

– Ты слышишь меня? – на всякий случай интересуется он, заглядывая бете в глаза. Тот смотрит в ответ и рассеянно облизывается. От голода, что отчетливо читается в его взгляде, Тэхёна бросает в жар. Похоже, омега зря тут распинался перед ним. Мыслями Чонгук был явно далеко от работы.

– Помнишь, ты говорил, что проблем с работой не будет, если это просто секс? – бета произносит это с осторожностью, тщательно подбирая слова. Его голос даже не меняет интонации, оставаясь все таким же бесстрастным. Но Тэхён все равно весь покрывается мурашками от прострелившей его догадки.

– Да, помню, – он с жадностью ловит каждое движение Чонгука, отмечая незначительные перемены, которые другой даже не заметил бы. У омеги внутри все скручивается в тугую пружину от предвкушения. Понять намек, скрытый в совершенно невинной фразе, для него не составляет труда.

– Кажется, у меня проблема, – Тэхён рассеянно облизывает свои губы, ощущая знакомый шум в ушах. У него внутри будто кто щелкает невидимый переключатель. Вот он смеялся с глупости коллег, а вот тело охватывает возбуждение такой силы, что руки слегка трясутся, поворачивая ключ в замке переговорной и отрезая их от всего остального мира. – Что ты делаешь? – Тэхён видит, как нервно дергается кадык у Чонгука, как расширяются зрачки и подрагивают пальцы на руках то ли от волнения, то ли сдерживаемые желанием прикоснуться, и самодовольно усмехается, неторопливо сокращая расстояние между ними.

– Извини? Мне просто показалось, что ты хотел сказать, как сильно хочешь разложить меня на этом столе, – мило улыбается бете он, склоняя голову на бок. Омега останавливается у стола, не дойдя до Чонгука всего ничего, рассеянно ведет по кромке кончиками пальцев, оглаживая холодную поверхность, и поднимает взгляд на Чона. – Или я неправильно понял? – вместо ответа тот молниеносно поднимается со стула, сокращая между ними расстояние за считанные секунды, и жадно сцеловывает с губ лукавую улыбку.

Чонгук налетает ураганом, набрасывается с таким голодом, что от его напора у Кима начинает кружиться голова. Он, кажется, на какое-то время отключается, поддаваясь чужой страсти, потому что в себя приходит, когда опирается руками о стол, прогибаясь в пояснице и дрожа от предвкушения. Рубашка на нем расстегнута нараспашку, стекает с плеч рваными волнами, а штаны с бельем запутались на уровне колен. Чонгук прижимается к нему со спины, горячий как печка, отчего собственный член, уже болезненно ноющий и истекающий смазкой, заинтересованно дергается. Тэхён стонет, обескураженный этой близостью, и на рот ему тут же ложится большая ладонь, а ухо опаляет горячечный шепот.

– Хён, ты такой громкий, – в голосе слышатся насмешливые нотки, и омега только раздраженно закатывает глаза на это замечание.

Конечно он, блять, громкий. К его бедру прижимается член Чонгука, а за дверью переговорной их ждет работа. Нет ничего удивительного в том, что Ким заводится с пол-оборота и становится громким и нетерпеливым. Впрочем, ладони беты оказывается достаточно, чтобы заглушить надсадные стоны, которые невольно срываются с губ, когда в Тэхёна проникают пальцы.

– Будь тише, – омега вздрагивает от властных нот в низком голосе Чонгука и неожиданно для себя самого жалобно хнычет, облизывая его ладонь. – Вот так, молодец, – Тэхён покрывается мурашками и обессиленно всхлипывает, ощущая, как от похвалы разливается жар на щеках, стекая по шее на грудь.

Он понимает, что заниматься сексом в переговорной не самая лучшая идея, что где-то там еще работают их коллеги-трудоголики, а значит, существует риск попасться, но эти мысли быстро покидают голову, когда Чонгук входит в него. Все, что ему остается, это беспомощно скулить в зажимающую рот ладонь и толкаться бедрами навстречу в попытке принять как можно глубже. Тэхён определенно теряет голову, игнорируя едва слышный голос здравомыслия где-то на периферии о том, что он совершает ошибку, что потом пожалеет.

Ну и пусть. Пусть пожалеет, лишь бы только сейчас Чонгук не останавливался, лишь бы продолжал сжимать в своих объятиях и жадно целовать, как будто от этого поцелуя зависела их жизнь. В конце концов, Тэхён всегда сможет остановиться, когда захочет. Если, конечно, он захочет. То, во что медленно превращались их с Чонгуком отношения, не только пугало до чертиков, но еще и нравилось.

Где-то там, в глубине души, омега понимал, что это нехороший звоночек. Но упорно продолжал игнорировать все тревожные сигналы, все больше и больше погружаясь в болото, название которому было ему известно не понаслышке, но было под запретом долгие годы. Как разбираться с этой кашей, Тэхён, если честно, пока не знал, и просто плыл по течению в надежде однажды найти решение. Главное не наломать в процессе поисков дров, потому что за свои ошибки придется снова расплачиваться сердцем, а для него последствия всегда были довольно катастрофичными.

***

На следующее утро, несмотря на недосып, Ким чувствует себя окрыленным. Возможно, все дело в том, что вчера у него был секс, а может, потому что по приходу на работу его ждал любимый раф, предусмотрительно оставленный Чонгуком. Еще горячий, значит, бета принес тот совсем недавно. На своем рабочем месте его нет, и Тэхён, оставив у парня на столе небольшой контейнер с едой, отправляется на кухню, надеясь найти коллегу там.

Обычно так рано в офис приходили единицы, и можно было спокойно выпить кофе в тишине, послушать подкаст, разгребая почту, и даже позавтракать. Тэхён думает о том, чтобы урвать парочку поцелуев, пока никто не видит, так сказать, для поднятия настроения, но когда он слышит голос со стороны кухни, то невольно замедляет шаг, узнавая в говорящем Хюн Шика, их системного администратора из отдела информационных технологий.

Как человек тот был довольно неплохим, но не всегда и не со всеми. Лично Ким находил альфу заносчивым и бестактным. Их отношения не задались с самого начала, когда Хюн Шик с чего-то решил, что, раз Тэхён омега, то несомненно заинтересуется им и с большой охотой ответит на ухаживания. Но ответ, данный Тэхёном, Шику не понравился. Более того, он задел его самолюбие, и именно так между ними и началась холодная война, ограниченная кодексом деловой этики компании.

– Ночка выдалась неплохая, как я посмотрю, – Тэхён морщится от многозначительности, с которой Хюн Шик произносит эту фразу. Как будто знает то, что ему знать не положено, и уже предвкушает, как будет использовать эту информацию в личных целях.

– А? – рассеянно звучит в ответ голос Чонгука, немного сиплый и низкий. Наверняка снова так сильно погрузился в свои мысли, что даже не заметил появление еще одного человека на кухне. – Да мы просто задержались на работе, обсуждали квартальный отчет от агентства о результатах рекламной кампании, – он говорит «мы», и Тэхён понимает, что речь шла о них двоих, что означало только одно. Хюн Шику точно было что-то известно. Как минимум, альфа их видел вчера вечером, а как максимум…

– Судя по тому, как громко Ким Тэхён с тобой соглашался на всю переговорную, рекламная кампания вышла бомбезной, – у Тэхёна сердце от ужаса застревает где-то в горле, а потом по ощущениям с разгона бухается куда-то в направлении пола. Вот это уже не было дурным предчувствием или паранойей.

Хюн Шик знал о них, он слышал их вчера. И ладно бы они случайно столкнулись за пределами офиса, никто бы даже слова им сказать не посмел. Но на работе подобное поведение грозило обоим по меньшей мере выговором или штрафом, а в худшем случае увольнением с записью в личное дело.

– Д-да, показатели вышли отличными, – а еще они с Чонгуком сломали стол, но об этом лучше вообще не упоминать. И о том, как Тэхён оседлал бету на заднем сиденье его машины, – тоже.

Он все-таки не выдерживает, решая вмешаться. В конце концов, они вместе натворили дел, будет нечестно, если Чонгук станет отдуваться за двоих. Поэтому Тэхён расправляет плечи, делает глубокий вдох и заходит в кухню.

– Просто Чонгук знает ко мне подход, – бета мгновенно вскидывает голову от своей кружки с кофе, которую рассеянно вертел в пальцах все это время, не глядя на Хюн Шика, и смотрит на Тэхёна со смесью испуга, благодарности и нежности. Омега на короткий миг даже выпадает из реальности, сталкиваясь с его взглядом. Чон с утра как всегда выглядел будто с обложки журнала, черные брюки со стрелками, белоснежная рубашка без единой складки с закатанными по локоть рукавами, открывающими вид на роскошные татуировки, и слегка отросшая копна волос, в которую нестерпимо хотелось запустить пальцы и растрепать прическу, а потом притянуть к себе и поцеловать.

– И что же за подход? – раздается где-то на периферии язвительный голос альфы. Тэхён ловит себя на мысли, что с удовольствием чем-нибудь в него кинул. Стулом, например. А потом морщится, ощущая, как усиливается чересчур резкий природный запах, заполняя, кажется, каждый угол кухни. Дышать становится просто невыносимо.

– Большой член, – даже не глядя в сторону Хюн Шика, отвечает омега.

– Тэхён-хён! – голос Чона ломается на окончании фразы. Он звучит встревоженно и одновременно предупреждающе, как будто прося не делать глупостей. Но об этом им немного поздновато думать, их уже раскрыли. Тэхён не умел признавать поражений. Когда кто-то пытался сделать ему больно, он всегда давал сдачи.

– Что? – омега насмешливо вскидывает бровь и складывает руки на груди, приваливаясь плечом к стене у двери. Так ему было удобнее видеть всех, кто шел в сторону кухни. – Он же нас уже слышал, чего ты теперь смущаешься?

Чонгук и вправду смущается, отворачиваясь, и задняя часть его шеи наливается красным. Ужасно мило. Так и хочется укусить, но сейчас не время и не место. Тэхён наконец-то переводит взгляд на Хюн Шика и слегка наклоняет голову вбок, стараясь не кривиться брезгливо от того, как альфа поедает его глазами, улыбаясь чему-то своему уголком губ.

– Понравилось, как мы трахаемся? – на самом деле, весь этот разговор Тэхёну был ужасно неприятен. Он не хотел обсуждать свою личную жизнь с незнакомцем и уж тем более не хотел, чтобы тот в нее влезал. Но дело сделано, и все, что оставалось омеге, это, преодолевая собственный дискомфорт, вгонять в краску стыда оппонента.

– А ты прямолинейный как рельса, да? – брезгливо кривит губы Хюн Шик, явно рассчитывая на другую реакцию.

– Да, за это меня и любят.

– Ты частицу «не» забыл, – глаза альфы недобро сужаются, и это становится последней каплей в переполненной чаше терпения.

– Я просто оставил ее для твоих омег, которые будут тебе отказывать, – сладко улыбаясь, не остается в долгу Ким, чувствуя, как внутренности начинает крутить от волнения, а сердце в груди заходится нервной дробью. – Потому что ты козел, который лезет не в свое дело, – чеканит он каждое слово.

– А ты смелый, да? – шипит в ответ Хюн Шик, делая шаг по направлению к омеге, когда на его пути неожиданно возникает Чонгук, нависая сверху. Он выше и шире в плечах, а еще смотрит так, что это сбивает с альфы всю спесь.

– Достаточно, – коротко бросает Чон. Его голос звучит удивительно тихо и спокойно, но кожа Тэхёна все равно покрывается мурашками от скользящей в нем угрозы. – Он прав, Хюн Шик, наша личная жизнь тебя не касается.

– Будешь защищать его, потому что вы теперь трахаетесь? – защищать его? Тэхён даже мысленно повторяет эту фразу. Раньше никто и никогда его не защищал. Он всегда выкручивался и давал отпор сам. А теперь их было двое, и осознание этого отдается приятной дрожью удовлетворения где-то в груди. Как будто теперь Тэхён был не один и мог положиться на того, кто был ему… другом? Любовником? Омега боялся давать этим отношениям название.

– Нет, потому что он отлично сосет, – огрызается в ответ Чонгук, и хохот Кима наверное, слышно на весь этаж. А вытянувшееся в удивлении лицо Хюн Шика никак не способствует тому, чтобы перестать смеяться.

– Ох, Чонгуки, – с трудом переведя дыхание, смахивает выступившие от смеха слезы Тэхён. – Я определенно плохо на тебя влияю, – потому что, если бы кто-то месяц назад ему сказал, что Чон способен произнести нечто подобное в присутствии коллеги, он бы не поверил.

– Нет, скорее делаешь лучше, – Чонгук отворачивается от Хюн Шика, как будто тот вообще перестает для него существовать, и смотрит исключительно на Тэхёна. – Пошли? – омега улыбается ему ослепительно ярко и согласно кивает, уходя вместе с ним из кухни.

И если по пути на рабочие места они заворачивают в туалет, чтобы обменяться парочкой поцелуев, об этом уж точно никто не узнает.

***

Тэхён понимает, что это лишнее. Что звать Чонгука только ради просмотра кино выбивается за рамки просто секса без обязательств или удовольствия ради. Но вот он в его квартире, изучает обстановку, неторопливо ходит из комнаты в комнату, немного настороженно, как кот, словно опасается что в любой момент прогонят, аккуратно касается кончиками пальцев вещей, спрашивает Кима о фотографиях и картинах на стенах, и ему до ужаса сильно хочется запереть бету тут и не выпускать. Уткнуться носом ему куда-нибудь в шею и жадно вдыхать аромат его парфюма, смешанный с естественным запахом кожи. Вслух омега этого, конечно, не говорит, но успевает подумать и ужаснуться. А потом с нарастающей паникой осознать, насколько сильно ему нравится сама мысль об этом.

Они действительно смотрят фильм, располагаясь в гостиной на диване, и Тэхён пропускает момент, когда оказывается в кольце из объятий, буквально используя грудь Чонгука в качестве подушки и грелки одновременно. Одна рука беты покоится на спинке дивана, а вторая обхватывает поперек туловища. И то, как пальцы дразняще поглаживают его живот через футболку, намеренно замирая у кромки спортивных штанов, вызывает приятное щекочущее чувство в животе, наполняя тело истомой, предвкушением большего, желанием, чтобы пальцы спустились ниже и приласкали более настойчиво. Тэхён откидывает голову Чонгуку на плечо, судорожно выдыхая воздух тому на шею и шире разводя колени, и ему впервые за долгое время хорошо и спокойно.

Он не помнит, как они переходят к теме косметики и женственности, кажется, героиня в кадре делала себе макияж, но, когда слышит, что помада на нем смотрелась бы отлично, ведь «Хён красивый, неважно в чем», недоверчиво приподнимает брови и задерживает дыхание, замечая реакцию Чонгука. Ему хочется проверить, показалось ли или это действительно тема их разговора действует на бету. Тот заметно напрягается, словно подбирается весь, прижимая ладонь к животу Тэхёна, начинает говорить медленнее, дышит глубже в попытке совладать с собой и тяжело сглатывает, кидая быстрый взгляд на тэхёновы губы.

«Не может этого быть», – думает про себя Тэхён.

– У меня есть красная помада. Хочешь попробовать? – вслух говорит он, мажа губами по его подбородку, и Чонгук растерянно облизывается. Рука, лежащая на спинке дивана, невольно сжимается в кулак.

– Попробовать? – осторожно уточняет бета, и Тэхён покрывается мурашками, отмечая хрипоту в его голосе, просевшем на несколько октав.

– Слизать с моих губ, – очень тихо поясняет он.

«Господи, что я творю?» – проносится следом вместе с первыми волнами тепла. Омега давит в себе дрожь волнения и думает, что совсем поехал крышей. Ну с чего вдруг Чон должен захотеть такое? С чего вдруг Тэхён решил, что тот разделяет его увлечения? Это же можно назвать увлечением?

– Да, – отвечает на все вопросы сразу бета, и этого оказывается достаточно, чтобы все пошло по пизде. Тэхён выскальзывает из его объятий с бешено колотящимся сердцем и легкой дрожью в пальцах и уходит в спальню.

Он открывает свою скромную косметичку – кушон, подводка, консилер – и останавливает взгляд на ней. Вызывающе ярко-красная, глянцевая, даже не распакованная. О, сколько дней омега смотрел на нее, не решаясь вскрыть. Это была довольно спонтанная покупка. Тэхён купил эту помаду давно и все никак не находил в себе смелости ее использовать. Он подводит ей губы, глядя на свое отражение в зеркале, ощущая густую текстуру невидимой пленкой, и, когда возвращается в гостиную, ловит на себе голодный взгляд Чонгука. Ким неторопливо подходит к нему, забирается на диван и седлает колени беты, лениво потираясь своими бедрами о его пах.

Чон подается вперед инстинктивно, смотрит на него так, будто увидел божество, будто новый год наступил раньше времени. Тэхён в полной мере осознает, что деньги за помаду были отданы не зря. Бета осторожно протягивает руку к его губам, трогает кончиками пальцев по контуру, а потом большим надавливает на нижнюю губу, смазывая помаду и заставляя ту отпечататься на подушечке, и запускает палец себе в рот. Весь жар, накопленный в теле, устремляется вниз, и член от этого невинного жеста заинтересованно дергается. Тэхён коротко стонет, упираясь своим лбом в лоб Чонгука, пытаясь отогнать от себя запечатленный на сетчатке образ.

– Можно тебя поцеловать, Тэ? – шепчет бета на грани слышимости, и его голос звучит одновременно жалобно и восторженно.

– Да, – Тэхён быстро-быстро кивает, цепляясь пальцами за толстовку у парня на плечах, случайно задевает своими губами губы Чонгука и практически умоляет: – Да, да, пожалуйста, – он буквально дрожит в предвкушении поцелуя, уже представляя, как размажется помада по их губам, оставит след на щеках и подбородке у обоих, став их общим грязным секретом.

Как Чонгук и говорил, его не нужно просить дважды. Он тут же подается вперед, жадно сминая губы Тэхёна. Целует по очереди сначала верхнюю, а затем нижнюю, осторожно проходясь по ней языком, пробуя помаду на вкус. Забирается руками под футболку, гладит спину и сжимает в ладонях тонкую талию.

– Ты такой вкусный здесь, – доверительно шепчет бета, и Кима мгновенно бросает в жар. Чонгук цепляет нижнюю губу зубами, слегка оттягивая, и красный цвет отпечатывается на них тонкими алыми полосками. – Это очень сексуально, Тэхёни-хён, – он низко стонет и приникает к губам снова, на этот раз целуя голодно и жадно, собирая языком следы с внутренней части губ.

Ким растерянно всхлипывает и ведет руками выше, обнимая ладонями за шею и притягивая ближе. Наклоняет голову, углубляя поцелуй, и дышит сбито, начиная нетерпеливо тереться своим пахом о пах беты. Чонгук вылизывает накрашенный ярко-красной помадой рот, размазывает ту по губам и подбородку, гладит пальцами щеки и касается губ, растягивая краску за контуры, словно не может поверить в то, что Тэхён действительно решился на такое.

– Эта красная помада на тебе настоящее преступление, тебя нужно запретить.

«Тебя! Это тебя нужно запретить!» – хочет сказать омега, но в итоге только жалобно хнычет и поднимает руки, позволяя стащить с себя футболку. Он хочет Чонгука. Хочет, чтобы тот взял его прямо сейчас. Хочет отсосать ему, и чтобы бета трахнул его до хрипов и скулежа.

Чон словно читает его мысли, вытесняя из головы остатки здравого смысла. Он целует нетерпеливо и настойчиво. Его губы тоже окрашиваются в красный, и бета оставляет цветные следы на коже Тэхёна, отмечая свой путь по ставшему ужасно чувствительным телу.

– Хочу сожрать тебя всего, – оставляя засос под ухом, хрипит Чонгук.

– Сожри, – соглашается Тэхён, подставляя шею под поцелуи. Тело быстро покрывается следами укусов и засосов, и все внутри омеги переворачивается и сжимается в сладком предвкушении большего, разгоняя истому по венам. – Трахни меня в рот, – просит он, отстраняясь от беты. Тэхён ложится спиной на диван и подкладывает подушку под голову.

Чон насмешливо вскидывает бровь, но намек понимает. Поспешно избавляет себя от одежды и забирается обратно на диван, вставая около лица Тэхёна на колени. Бета замирает на мгновение, любуясь и давая рассмотреть себя. Прижатый к рельефному животу член с крупной раскрасневшейся головкой, слегка кренящийся вбок, коротко стриженная дорожка волос в паху, косые линии пресса, темные пятна сосков, узоры татуировок на руках, широкие плечи и взгляд, полный обожания, восторга и похоти. И все это с ним сделал Ким Тэхён, у которого в груди разливается странное темное удовлетворение этим фактом.

Он приоткрывает рот и демонстративно медленно облизывается, не отрывая пристального взгляда от Чонгука. Тот смотрит на его губы с жадностью и голодом, оборачивает ладонь вокруг своего члена, рассеянно огладив ствол несколько раз, наверняка в попытке немного ослабить возбуждение. Собственный член от такой картинки встает окончательно, оттягивая тугую резинку на спортивных штанах. В комнате становится нестерпимо жарко, и даже тот факт, что на нем нет футболки, не облегчает ситуации. Особенно когда он смотрит на нависающего над ним Чонгука, голого и прекрасного.

Тэхён облизывается снова, разводя колени, когда бета мажет головкой своего члена по его губам, а потом толкается внутрь влажного теплого рта медленно, сцеживая воздух сквозь зубы и давая ему время привыкнуть. Тяжесть головки на языке ощущается уже чем-то привычным, приятным и чертовски возбуждающим. Омега судорожно втягивает носом воздух, чувствуя первые потеки смазки между бедер, и на пробу ведет языком по стволу, касается чувствительной кожи, лижет кончиком языка под уздечкой, и в награду получает низкий обрывистый стон.

Ким поднимает глаза на Чонгука и укладывает свои ладони ему на бедра, осторожно погладив одно из них кончиками пальцев. Невербальный знак, означающий, что бета может двигаться. Что тот и делает. Чон толкается поначалу медленно, осторожно, примеряясь к глубине чужой глотки, а после начинает неспешно задавать ритм, погружаясь дальше в горло. Тэхён пытается расслабить челюсть, чтобы облегчить им обоим процесс, дышит через нос, но предательские слезы все равно собираются в уголках глаз. Бета запрокидывает голову и низко стонет, когда впервые входит полностью, ощущая мягкие ласкающие движения чужого языка на своем члене.

– Потрясающий вид, Тэхёни-хён, – хрипит Чонгук, склоняясь над ним и трогая пальцами растянутые вокруг ствола губы. Помада размазывается еще сильнее, выходя за контур, пачкает пальцы, член, носогубную складку, и этот вид выбивает из него еще один восторженный стон. – Так хорошо принимаешь мой член. Твои блядские губы отлично смотрятся на нем, м? – шепчет он, и Тэхён судорожно всхлипывает, сводя колени, отчего член у него во рту заинтересованно дергается. – Открой рот шире, детка, вот так, молодец, – Ким слушается, буквально дрожа от его властного тона.

Собственный член давно ноет и требует ласки, истекая предсеменем, а между ягодиц стекает смазка. Чонгук упирается рукой о спинку дивана и наконец начинает трахать его в рот в полную силу, отводя бедра и быстро толкаясь обратно на всю длину. Мир перед глазами быстро размывается от нового потока слез, и Тэхён не успевает сглатывать слюну, та сочится между членом и ртом, стекая по подбородку и облегчая проникновение. Это только сильнее возбуждает, омега сжимает свой член сквозь ткань штанов и начинает себя гладить, чувствуя, что еще немного, и он кончит прямо так. Очень скоро их стоны превращаются в бессвязный скулеж, и Чонгук замедляется, выскальзывает из его рта, чтобы спуститься вниз по его телу, накрывая своим, и замереть перед лицом. Он слизывает стекающую по подбородку Тэхёна слюну и переворачивает того на живот, направляя своими руками и сдергивая спортивные штаны вместе с бельем, отбрасывая те куда-то в сторону. Омега послушно следует за ним, встает на колени, выпячивая ягодицы.

– Я ведь обещал сожрать тебя, хён. Помнишь? – шепчет бета ему в загривок, прижимаясь влажной грудью к его спине, и спускается цепочкой поцелуев по шее вниз. Оставляет укус под лопаткой, ведет ладонями по ребрам, собирая подушечками дрожь предвкушения, и слизывает испарину с поясницы, оставляя по поцелую в ямочках над ягодицами.

Он слегка прикусывает зубами мягкую кожу в ложбинке и зализывает свой укус, а после разводит пальцами половинки, опаляя чувствительную кожу дыханием. Ким не сдерживается и кричит в подушку, которую подтягивает к груди, когда язык Чонгука касается его сжатого сфинктера, обводя кончиком складки мышц, а затем лижет всей пластью, собирая потеки смазки и щедро сдабривая слюной.

– Блять, да, – выдыхает сбито омега, утыкаясь лицом в сложенные руки, и невольно вздергивает бедра вверх, сильнее толкаясь навстречу ласке. Он всхлипывает и мелко дрожит, когда подушечки очерчивают неровный контур складок у входа и слегка разводят края в стороны. А потом язык проникает внутрь, гладит изнутри короткими щекочущими движениями, и Тэхён забывает человеческую речь, срываясь на беспорядочный скулеж, перемежающийся со стонами и мольбами. По позвоночнику будто проходит разряд тока, все тело прошивает колючими иголками удовольствия. Ноги разъезжаются, открывая омегу еще больше жадным ласкам.

– Детка, ты такой тугой, – щекочет влажную кожу дыханием Чонгук и слизывает языком новые потеки смазки. Он толкается сразу двумя пальцами, двигает ими неторопливо, разводя их внутри, и Тэхён под ним заходится в исступленном хрипе. Омега становится ужасно чувствительным и дрожит на малейшее прикосновение к себе, особенно на юркие движения языка, скользящего между фалангами. Между ног у него мокро от смазки и слюны, и Чонгуку даже не потребуется лубрикант, когда он решит его трахнуть.

– Здесь, да, да, да, – стонет Ким отчаянно, подаваясь навстречу пальцам. – Здесь хорошо, мне хорошо, – бормочет омега в подушку. Его бедра начинают дрожать, когда пальцы внутри задевают простату, осторожно гладят и надавливают на нее. Волны жара расходятся по всему телу, и собственный член начинает течь еще сильнее. Чонгук оборачивает вокруг него свободную руку, растирает смазку по головке и давит на щель уретры, вырывая из Тэхёна то ли стон, то ли рыданье. – Глубже, я хочу глубже, – недовольно мычит он, подаваясь навстречу исчезающим пальцам. Те кружат у входа, оттягивают складки в стороны, расслабляя натруженную мышцу и заставляя ту раскрыться сильнее, и Ким едва не плачет, когда ощущает пустоту.

Чонгук отстраняется немного и шуршит позади него оберткой от презерватива. И Тэхён рад, что хотя бы у кого-то из них сохранились остатки разума. Лично он сейчас не соображает вообще, бормоча на повторе едва слышное «пожалуйста», цепляясь пальцами за подушку. Внутри него все крутит и ноет, в паху тянет спазмом возбуждения, и омега почти физически ощущает потребность почувствовать Чонгука в себе. Но все равно оказывается не готов к этому, когда тот наконец-то входит плавно и аккуратно, боясь навредить. Большая головка давит на узкое колечко, и он толкается внутрь со сдавленным стоном. Тэхён давится вдохом и прячет лицо в подушке, ощущая, как распирает изнутри член, как на грани боли растягивается вокруг ствола узкое кольцо мышц, и как бета постепенно проникает в него, раскрывая его еще больше.

– Слишком, это слишком, – жалобно всхлипывает омега, но в противовес своим словам толкается навстречу сам и стонет. Колени разъезжаются в стороны, он их практически не чувствует. Чонгук склоняется над ним, обнимает поперек груди и входит до конца одним плавным движением, замирая так на короткое мгновение, давая возможность привыкнуть. Рот раскрывается в немом стоне, и Тэхён упал бы на диван, если бы не руки беты. Тот покрывает поцелуями его плечи, гладит ладонями живот, выкручивает соски и оставляет укус на загривке.

– Разве не ты просил глубже, хён? – вопрос Чонгука звучит как насмешка, и омега даже находит в себе силы вытянуть одну из рук и шлепнуть того по бедру, получив в ответ тихий смех куда-то ему в шею.

– Черт, он такой большой, – сокрушенно стонет Тэхён, пытаясь отстраниться, но Чон тут же тянет его обратно насаживая на член. С губ невольно срывается стон, когда внутри разливается обжигающе-приятное удовольствие от этого неосторожного движения. Омега хнычет, ощущая себя заполненным до краев, буквально распятым на чужом члене. Хватка на талии становится крепче, и тело прошивает мелкой дрожью от этого неприкрытого собственничества.

– Тебе ведь это нравится, – шепчет Чонгук, осыпая шею мимолетными поцелуями. Это приятно до дрожи, а еще щекотно. Кожа покрывается мурашками от прохладных порывов ветра и сбитого дыхания.

Тэхён поворачивает голову, и бета тут же накрывает его губы своими, целуя неторопливо и сладко, так, что начинает кружиться голова. Они целуются бесконечно долго, шея затекает от неудобной позы, но омега даже и не думает что-либо менять. Ему нравится именно так и не хочется портить момент.

– Да, я такой заполненный, а теперь двигайся, – бормочет он Чонгуку прямо в рот между короткими поцелуями, и тот тихо хмыкает, кусая его за нижнюю губу.

– Все, что пожелает хён, – бета немного отодвигается, оставляя последний поцелуй на влажном от пота плече, и начинает двигаться, беря плавный размеренный ритм. Острые иглы наслаждения вонзаются в нервные окончания, когда головка раз за разом проезжается по простате, и Ким обессиленно роняет голову на подушку, пряча в ней свое раскрасневшееся лицо.

– Чонгук, сильнее, – хнычет он, буквально сходя с ума от этих размеренных толчков. С каждым новым движением в низу живота нарастает горячий шар удовольствия, собственный член неприятно трется о диван, размазывая по обивке смазку, и омега понимает, что такими темпами кончит слишком быстро.

Чонгук прижимается губами к его шее, слизывает испарину с кожи, а после выскальзывает из него и разворачивает лицом к себе, помогая лечь на спину. Тэхён тихо стонет и послушно позволяет себя передвинуть, слишком разнеженный и обессиленный, чтобы сопротивляться.

Он разводит ноги и облизывается лениво, заглядывая бете в глаза. Все его тело гудит от поцелуев и нетерпения, требуя скорейшей разрядки, член нестерпимо ноет, но вместо того, чтобы прикоснуться к себе, омега касается пальцами своих сосков, выкручивая те до боли и наслаждаясь реакцией Чона.

Тэхён знает, как выглядит со стороны, с размазанной по подбородку помадой, с малиновыми от поцелуев и укусов губами и поплывшим взглядом. Но то, с каким голодом и неприкрытым восхищением на него смотрит Чонгук, с какой жадностью сминает его бедра, снова входя в него одним слитым движением, и с каким трепетом убирает налипшие на лоб пряди, заставляет чувствовать себя самым желанным и сексуальным. Потому что по сути так оно и есть.

На этот раз бета берет быстрый темп. Он отводит бедра, выходит почти полностью, оставляя внутри только головку, а потом резко входит с громким шлепком, не отрывая своего горящего взгляда от лица Тэхёна. Омега тянет к нему свои руки, обнимает за шею и тянет на себя, вовлекая в поцелуй. От каждого толчка его прошивает крупной дрожью, он сжимается на члене, выбивая из Чонгука судорожный стон, сдавливает коленями его бока и стонет сам, когда толчки становятся сильнее, а член проникает глубже, растягивая собой до предела.

Они больше соприкасаются ртами, чем целуются полноценно, но никто из них не возражает. Сердце Чонгука колотится напротив его с небывалой силой, и Тэхён удовлетворенно мычит, ощущая, как в том же темпе внутри него пульсирует член. Движения становятся рваными и быстрыми, дыхание сбивается. Чонгук просовывает ладонь между их телами, оборачивая пальцы вокруг сочащегося предсеменем члена, и начинает дрочить Тэхёну в том же темпе. Он обводит большим пальцем головку, гладит под уздечкой, и вот теперь обоих не хватает надолго.

Омега сжимается вокруг него непроизвольно сильно, с губ срывается не стон, почти крик, и тело сводит неконтролируемой судорогой удовольствия. Под глазами вспыхивают искры и где-то рядом, над ухом громко стонет Чонгук, кончая глубоко внутри него. Бета валится на него сверху, придавливает собой. Тэхён целует его в судорожно бьющуюся жилку пульса на шее, слизывая с кожи испарину, и обнимает ладонями спину, прижимая к себе крепче.

Они лежат в обнимку, наверное, целую вечность, ожидая, когда спадет волна эйфории, а потом плетутся в душ, едва передвигая ногами. Ким никогда не понимал, в чем кайф мыться вместе. Это неудобно и вдвоем тесно в душевой кабинке. Романтик из него был так себе, в общем-то. Но сейчас он просто откидывается на спину Чонгука, позволяя тому намылить себе плечи и волосы, и практически мурчит, когда пальцы массируют кожу головы.

Ладно, возможно, все не так уж и ужасно, как омега думал. Ему нравится целоваться с Чонгуком, даже если приходится больше пить льющуюся на них воду, чем соприкасаться губами, нравится трогать, размазывая мыльную пену по груди, и просто приятно обниматься, ощущая кожей мягкость чужой кожи.

Телефон на прикроватной тумбе мигает уведомлениями, когда они выходят из душа, и Тэхён, лишь мельком взглянув на имя, заметно бледнеет, что не укрывается от внимательного взгляда беты.

Шин Хосок

Тэ-Тэ, как ты?

Видел тебя в парке с каким-то парнем и подумал, что, наверное, погорячился тогда

Я сожалею о своих словах

Мы можем где-нибудь встретиться и поговорить?

Тэхён блокирует телефон и откладывает обратно на прикроватную тумбу, ощущая распространяющийся по телу холод. Он даже не замечает, как дрожат руки, а сердце в груди колотится как сумасшедшее. Что-то в его мимике незаметно меняется, потому что Чонгук подходит к нему вплотную, берет в ладони его лицо и просто целует, гоня прочь все дурные мысли. Тэхён отвечает мгновенно, целует в ответ отчаянно, словно от этого поцелуя зависит вся его жизнь, и теснит бету к кровати.

Они располагаются друг напротив друга под одеялом, даже не удосужившись натянуть хоть какую-то одежду, соприкасаясь коленями. Чонгук тянется к нему, чтобы взять за руку, и омега чувствует себя сейчас слишком уязвимым и нуждающимся в поддержке, чтобы сопротивляться или искать скрытый в этом жесте смысл. Наоборот, он придвигается ближе, практически соприкасаясь с ним лбами, и прикрывает глаза, делая глубокий вдох. Тэхён переплетает их пальцы и наконец решается рассказать, ощущая, как Чонгук сжимает в ответ его ладонь.

– Это мой бывший, которого мы видели в воскресенье. Не знаю, зачем он решил написать мне, мы… расстались с ним довольно давно и по его инициативе. Это были самые выматывающие отношения в моей жизни. Он был замкнутым, а я слишком глупым и наивным, считая это чем-то милым и загадочным. Только потом уже понял, что за всем этим скрывалось, – Тэхён облизывает пересохшие губы, переводя дыхание и продолжает: – Поначалу все было классно и мило, мы были влюблены и постепенно притирались друг к другу. Я был довольно открытым, и для меня было важно получать отдачу от партнера, мой бывший же был… наверное, слишком скрытным. Он редко выражал свои эмоции или делился мыслями, и меня это поначалу интриговало, затем бесило, а потом начало задевать. Иногда доходило до абсурда, мы чаще начали ссориться. Потом, конечно, мирились, ссоры забывались, и я начинал верить, что все изменится. Глупо правда? В итоге он был тем, кто разорвал наши отношения, когда я поднял вопрос о том, к чему ведут наши с ним отношения, – невесело улыбается Тэхён, чувствуя опустошение после своей сжатой и нескладной речи, и замирает, когда Чонгук тянется рукой к его щеке, стирая с нее дорожки слез. Он даже и не заметил, как начал плакать.

– Я тоже кажусь тебе замкнутым? – немного поколебавшись, все же спрашивает бета, глядя как-то настороженно и слегка взволнованно.

– Иногда, – честно отвечает Тэхён и, видя, как у того дергается от волнения кадык, продолжает: – Но для меня это не проблема, во всяком случае, до тех пор, пока ты говоришь со мной и объясняешь, чего хочешь. В тех отношениях я просто устал быть инициатором и вытаскивать из него клещами мысли. Это очень выматывает, когда ты пытаешься понять того, кто этого совсем не хочет.

– Зачем вы вообще встречались, если он, откровенно говоря, не хотел открываться перед тобой? – раздраженно фыркает Чон, но его плечи заметно расслабляются, а взгляд становится мягким и ласковым. Тэхён ловит себя на мысли, что хочет поцеловать его.

– Не знаю, нам просто было друг с другом хорошо, мы… мы были зависимы друг от друга, я заполнял пустоту разговорами, а, когда говорил он, я понимал, что просто счастлив его слушать. Мы не любили одно и то же, как и обожали что-то. Он был тем, с кем можно обсудить сплетни или наговорить гадостей о ком-то, это низко, да, но мы это обсуждали между собой, не вредя никому. Мы поддерживали друг друга, но… – Тэхён замолкает и тяжело вздыхает.

– Но этого было недостаточно, не так ли? – подсказывает Чонгук, придвигаясь ближе. Они оказываются достаточно близко друг к другу, отчего их дыхания смешиваются, щекоча кожу. Тэхён рассеянно облизывается и прикрывает глаза, наслаждаясь этой близостью. Сейчас, чувствуя присутствие Чонгука рядом, ощущая его поддержку, воспоминания уже не причиняют той же боли, что раньше, и это оказывается настоящим облегчением для него.

– Иногда после очередной ссоры мне казалось, что достаточно, потому что у него будто срывало плотину и он говорил, говорил обо всем, что было у него на душе. А я словно открывал для себя человека с новой стороны, видел мир его глазами и чувствовал то же, что и он. Но затем он замыкался в себе, и я не мог ничего с этим сделать, а потом попросту не хотел что-либо предпринимать. Когда ты бесконечно стучишься в закрытую дверь, рано или поздно руки начинают болеть.

– Мне жаль, что все так закончилось, – Чонгук заглядывает ему в глаза, смотрит со смесью нежности и, кажется, любви. Тэхён не хочет давать этим чувствам точное название, точно не сейчас.

– А мне нет, – честно отвечает он и понимает, что не врет.

Ему не жаль.