Четверг пролетел почти незаметно, он погрузил меня в насущные дела, слегка отстранив от навязчивых мыслей о Грейнджер. У директора было много вопросов по поводу этой кандидатуры для помощи в пополнении запасов, да и в принципе, многие годы я справлялся один, а тут потребовалась помощь.

Запасы сильно истощены, сэр, - спокойно ответил я, наблюдая, как феникс наматывает круги под высоким потолком, - как говорила профессор Макгонагалл, мисс Грейнджер - лучшая на курсе. Она допустила серьёзную ошибку на моём предмете, а это будет отличным шансом восстановить свою репутацию и проявить компетентность. Лишние руки при нашей почти критичной ситуации лишними не будут. Я не просил бы об этом, если бы всё не было так плачевно.

Поговорить с Альбусом было не так просто, но сложнее всего разговор дался с Хагридом. Даже вспоминать об этом не хочется, мы совершенно не понимаем друг друга, но самое главное я смог-таки донести: ночью, с пятницы на субботу, в запретный лес отправляются двое - я и мисс Грейнджер. Естественно, такое положение дел не могло не насторожить, но никто не проявил сильного противодействия - все молча согласились и дали добро.

Оставалось дело за малым. Я быстро расписал всё положение дел на пергаменте, заколдовал его и отправил записку Гермионе через Джоу Чанг. В честности и отсутствии желания лезть читать чужие записки Джоу я не сомневался, но перестраховаться никогда не будет лишним.

Мисс Грейнджер, в ночь с 27 на 28 марта пройдёт полнолуние, что является наиболее благоприятным временем для собирания многих ингредиентов для зельеварений. Вы будете помогать в сборах всех необходимых трав, поэтому настоятельно прошу выспаться перед полнолунием, взять с собой небольшой режущий предмет. Встречаемся за воротами замка, в девять вечера. Часы, проведённые в лесу, вычтутся из общего времени отработок.

На ужин гриффиндорка заявилась чуть ли не одной из последних. Сменив школьную форму на более удобную и практичную для скитаний по лесу, она особо не притронулась к ужину. Окружавшие её друзья проявляли негодование и сомнение, а девушка, довольно спокойно выслушивала их, изредка что-то отвечая. В этот раз она не обернулась вокруг, не посмотрела на преподавательские столы. Лишь склонив голову, одна вышла из зала и не особо торопливо скрылась с поля зрения. Это заставило меня немного поволноваться.

В назначенное время и в назначенном месте я встретил её за воротами школы. Она легко слилась с окружающей тёмной обстановкой, ведь только моя палочка освещала нас двоих. Привычная улыбка далась ей с трудом, поэтому она и не пыталась выдавить её из себя. С ней явно происходило что-то не то, и желание знать, что именно пробуждало и так неугомонный животный интерес.

— Вы взяли всё, что я просил? — Волшебница достала из кармана небольшой складной ножичек. Довольно компактный и недостаточно большой, чтобы им можно было нанести хоть какие-то увечья. — Славно. Вот, держите. — Я вручил рукописный список того, что нужно было собрать. Всего получилось около пятнадцати пунктов на каждого. Пробежав глазами по пергаменту, лицо девушки исказилось от непонимания.

— Сэр, здесь нет крови единорога.

— А вы хотите, чтобы она была именно в вашем списке? Не уверен, что вы способны поднять руку на живое существо.

— Тогда как я вам верну то, что должна?

— Просто помогите мне, Гермиона. — Слетевшее с языка имя звучало до безобразия фамильярно, но студентку это никак не смутило. Она лишь медленным шагом отправилась за мной к запретному лесу.

Мы шли вместе, держа дистанцию где-то в один шаг. Осматривая окрестности, выискивая метки в лесу, чтобы не заблудиться, я время от времени поглядывал на неё. Лицо, не выражавшее внешне ровно никаких эмоций, на деле внутри скрывало целый ураган, готовый снести всё на своем пути. Мы останавливались в некоторых местах леса. Срезая нужные травы, вылавливая различных насекомых и мелких тварей - всё это шло в один бездонный мешок. Грейнджер недалеко отходила от меня, а если и уходила на достаточное расстояние, то сразу зажигала свою палочку. Пока она в очередной раз зашла немного дальше обычного, я смог добыть ту самую кровь единорога. Сделать это несложно, труднее договориться с животным о таком одолжении. Она нашла меня в тот момент, когда пузырёк наполнился кровью, а сам единорог уже успел убежать.

— Как вам это удалось? — Волшебница сложила связку пучков полнолунных одуванчиков в сумку, не сводя взгляда с пузырька.

— Умение договариваться может пригодиться не только в общении с людьми. — Я убрал ткань с руки, державшей флакон, и показал исполосованное окровавленное предплечье. — Услуга за услугу. А теперь помогите мне. — Флакон быстро угодил в мешок и только рука, залитая кровью, теперь была в поле зрения у девушки. Я видел, как она медлит, будто гипнотизирует рану, но я знал, что происходит - её тянет к плоти, любому физическому моему проявлению, а кровь в этом смысле подобна крови для акулы. Её взгляд судорожно метался, она не знает, что делать и как поступить, но вот уже она достала из кармана свою палочку, прикоснулась к моей ране и прошептала: "Вулнера санентур!"

Кровь испарилась, а рана затянулась так, будто её и вовсе не было. Заклинание точное, действует хорошо, но лишь на незначительных повреждениях. У неё не хватило бы практики применить его в более тяжёлом случае.

— Не желаете прогуляться до чёрного озера? — Спонтанное решение казалось мне наилучшим решением на тот момент. У озера, в максимальной отдалённости от замка и от людей, я смог бы разговорить юную волшебницу, вытащить из её измученной души то, что так её терзало, помог бы разделить тягость безответного желания и чувства.

— Разве студентам можно появляться на чёрном озере?

— Мы уже собрали все необходимые ингредиенты, почему бы не полюбоваться полнолунием у озера? Такой шанс выпадает не так часто, правда?

— Правда. Пойдёмте.

Дорога до озера заняла немного больше времени, чем предполагалось. Возможно из-за того, что и меня, и девушку изумил вид леса. Зима только кончилась, а снег растаял практически во всех местах, проклюнулись первоцветы и мох, что покрывал достаточное количество земли, успел полностью высохнуть. Мы вышли на небольшую лужайку, покрытую мхом, с которой открывался неплохой вид на озеро, в котором отражалась огромным бликом луна. Вдали виднелся замок, огни которого постепенно гасли и лишь звёздное небо светило над ним. Гермиона подошла достаточно близко к озеру и присела прямо на небольшом обрыве. Её ноги свисали с обрыва и будь бы они длиннее на дюймов 7-8, то полностью касались бы воды.

— Не страшно? — Грейнджер отрицательно покачала головой, и я подсел к ней, хоть и не был уверен в устойчивости почвы над собой. Она долго молчала, ища глазами созвездия и следила за редко пролетающими светлячками, а потом, будто совершенно невзначай, заговорила.

— Моя подруга Эмма скоро выходит замуж, она написала об этом в последнем письме. Поверить в это не могу. Она старше меня всего на два года и уже замуж. — Нервно сжимая мох под руками, она неторопливо продолжила. — А здесь, в Хогвартсе, немного не до этого. Ты и высыпаться порой забываешь, какие уж тут могут быть отношения, чувства.

— Но пурпурный махаон говорит обратное на ваш счёт. — Я вполне естественно сделал удивлённый вид, хотел всем видом показать то, что всё узнанное и увиденное для меня является большим удивлением. — Как и многие другие странности в вашем поведении. Нужно быть совсем не ведающим человеком, чтобы не заметить этого.

— Этого сказать я вам не могу. — Такой лаконичности можно было только позавидовать, но я не был намерен так заканчивать ночь, на которую было возложено так много надежд.

— А можете и не говорить, я всё уже сам давно понял, — я достал из кармана небольшую фляжку с тыквенным соком и залпом выпил некоторую часть. Тирада намечалась быть долгой с огромной долей импровизации, — всё ваше поведение, начиная с того несчастного случая было неспроста. И разве вы не думали, что такое изменение пройдёт незамеченным мимо меня? Вы сами выдали себя во многих мелочах, перечислять не буду, но невооружённым взглядом видно, что нечто изводит вас, мучает внутри. — Момент истины был так близок, что сдерживать себя стало напрасным. Я прикоснулся к её кисти, медленно поглаживая участки с выступающими венами. — Скажи, что мучает тебе какой день. Многие проблемы можно разрешить вдвоём... — слёзы каплями падали с её щёк на землю, она не могла собраться и начать, но из последних сил взяла контроль над собой.

— Как думаете, сложно сказать тому, кто тиранит моих друзей о том, что я к нему что-то чувствую? Сказать тому, кого ненавидит подавляющее большинство Хогвартса? Я разве похожа на тряпичную куклу без характера и самоуважения? — Она достала платок, утёрла им красные от слёз глаза и продолжила тихо, со стыдом и презрением к самой себе. — Да ты же уничтожил бы меня, раздавил за самую мелкую попытку сближения. Это дошло до меня только потом. Ты ненавидишь нас всех, всех до единого, кто не относится к твоему факультету. А я ... ничего не могу с этим поделать. Понимаешь? Ничего. — Одной рукой я убрал волосы с её мокрых щёк, а другой приобнял за плечо. Она успокаивалась и её левая рука незаметно обвила мою спину, смотря на усыпанное звёздами небо. — Будто кто-то проклял, приворожил. Это ощущение не такое лёгкое и светлое, каким должно быть.

— "Приворожил" — отдалось эхом в моих мыслях. Какое мерзкое ощущение настигло внутри. Нет, я совершил ошибку, большую, фатальную со своей стороны. Обречённая на страдания девушка, которая мне нравилась, страдала и горевала по моей вине. Я должен был предпринять какие-то меры, но потом. Сейчас я ощущал как Грейнджер прижималась всё ближе ко мне, будто пыталась спрятаться или воссоединиться. Правая рука волшебницы легонько скользила по пуговицам на одежде, расстёгивая их одну за другой. Под одеянием виднелась белая нательная рубашка.

Робкий поцелуй, совершенно внезапный и кроткий был подобен дару и прощению за все свои ошибки. Она пыталась высвободить меня от одежды, но волнение не давало рукам работать быстро и без промедлений. Я поцеловал её в ответ, более уверенно и настойчиво, попутно пытаясь снять с неё джинсовую куртку и короткую красную футболку. Сознание помутнело и плохо помнилось, как тела полностью освободились от одежды. Слава богу, та ночь была не сильно ветряной.

Без сантиметра ткани на теле, Гермиона смотрела на меня как змея, гипнотизирующая жертву. Она легко, хоть и со смущением, прикоснулась к животу, ведя руку всё ниже и ниже, явно не зная толком, что делать дальше. Рука легко обвила эрегированную плоть, а большой палец круговыми движениями гладил уздечку. Я ахнул от невиданного ранее удовольствия, оно было ярким и бодрящим как алкоголь и его хотелось больше и больше, но только получить его я хотел совершенно не так. Не встретив одобрения в моих глазах, она без лишних слов всё прекрасно поняла. С каким-то детским стеснением она перебралась на мох и легла, положив под шею собственную куртку, слегка согнув и раздвинув ноги. Я видел полностью обнаженную девушку первый раз в своей жизни, свою же студентку, от которой сходил с ума последние года два. Она была прекрасна в этом холодном свете луны, но выглядела совершенно иначе, нежели женщины в вульгарных маггловских журналах. Не так уверенно и изыскано, но естественно, без фальши.

Оставив стеснение и неловкость позади насколько это возможно, своей щекой я прикоснуться к её лобку. Темные волосы сплелись между собой кольцами, были жёсткими и тугими, а кожа наоборот - мягкой и нежной. Она немного задрожала, то ли от волнения, то ли от удовольствия, и когда я стал спускаться ниже эта дрожь только увеличилась. Губы то и дело жадно изучали попадающее пространство, что вырывало из Гермионы стоны наслаждения, но когда под язык попала заветная небольшая горошина, всё изменилось в одночасье. Я чувствовал, как её ноги напряглись и пытались сомкнуться обратно, но сама девушка не позволила им это сделать, Грейнджер отлично контролировала процесс, хоть по её реакции об этом нельзя было сказать наверняка. Я игрался с её горбинкой в промежности, не забывая о себе. Сдавливая себе уздечку на плоти, языком перемешал небольшие складки бугорка, она протяжно стонала и дрожала от напряжения, требуя не останавливаться и продолжать. Вверх и вниз, не торопясь, без больших усилий ласкал кончиком языка её клитор. В какой-то момент я перешёл точку невозврата и в порыве страсти, Гриффиндорка схватила меня за волосы и сама чуть поддалась вперёд. Она задержала дыхание, была готова закричать и выгнув спину, лишь громко вздохнула и прокусила собственное запястье от переизбытка чувств.

Через мгновение она была уже другой: расслабленной и явно пребывавшей в ещё не остывших ощущениях. Прежде, чем отстраниться, я обмакнул губы в выступающую из вульвы прозрачную жидкость, не чувствуя ничего, кроме единения с ней. Гермиона лениво поднялась с мха и подползла ко мне, обвив руками до сих пор эрегированную плоть. Пару движений и этого хватило, чтобы кончить. Белые капли семени переливались под светом луны подобно серебру, и она без всяких долгих раздумий слизала их со своих рук. Только так она могла насытиться мною, и кровь тут не идёт ни в какое сравнение.

Она ещё долго целовала меня, жадно и глубоко, пока остатки сил не покинули её тело и в прямом смысле, уснула на моих руках. Силы иссякли так, надеть одежду было невозможно. Я лишь накинул на неё куртку и свою мантию, наколдовал небольшой огонек, чтобы не окоченеть за ночь и улёгся спать, ощущая её дыхание на своей коже.

***

Вернулись мы в школу под утро, попутно зайдя в Хогсмид. Я купил нам по сливочному пиву. Попивая напиток, мы немногое успели обсудить из произошедшего, после чего мы отправились к главным воротам. Гермиона держала меня за руку и не отпустила даже когда мы зашли на территорию Хогвартса Она рассказывала о том, к каким предметам будет готовиться в следующем году для экзаменов, и о том, как бы хотела побывать на свадьбе Эммы. Я сказал, что это возможно сделать, нужно будет только всё хорошенько продумать. Её рука стиснула мою сильнее. На счастье, в это время Хогвартс ещё спал.

Придя в класс, все добытые ингредиенты мы разложили по местам. Спать на холодной земле было не лучшей идеей, и поэтому работа протекала в довольно вялом темпе. Разобравшись с делами к обеду, я отпустил гриффиндорку отсыпаться, и попросил зайти ко мне завтра, когда и тело и разум отдохнут в полной мере.

— Хорошо. — Она ушла из класса, а я остался наедине с самим собой, опять пребывающий в муках совести и окрылённый от первого любовного опыта. Я проклял её своим желанием, привязал к себе надолго, если не навсегда. Пламенная любовь, горящая с лишь одной стороны - мука для всех.

Вернувшись в спальню, я отыскал злосчастный флакончик с приготовленным для девушки зельем. Внутри осталась половина. Я вылил все остатки во флягу с соком, стряхнул полученную жидкость и выпил залпом, прежде чем завалился спать до самого обеда. Теперь я точно был уверен в своих действиях. Я всё сделал правильно.

***

— И зачем ты это рассказал мне? — Гермиона как обычно холодно смотрела на меня. Она давно перестала быть юной волшебницей, успела окончить школу и уже несколько лет работала в школе преподавательницей защиты от тёмных искусств. Она стала взрослее на лицо, ещё более мудрой, но не перестала быть таким же интересным человеком в общении и нежной в ласках.

— Я хочу быть честным перед тобой. — На её лице появилась кислая ухмылка. Она встала из-за стола, поправила тёмную мантию и с давно привычным растерянным видом, начала говорить:

— Я могла бы сильно обидеться на тебя, Северус. И возможно, даже обижусь. Ты же понимаешь, что повёл себя как мальчишка, которому дали в руки опасную власть? — Она заходила кругами по кабинету, начиная злиться. — Ты же понимаешь, что та магия, которую ты применил, очень древняя и малоизученная? Шумерский приворот самый сильный из всей любовной магии и ты так легко подвергаешь риску не только меня, но и себя! — Я молчал, сказать в ответ мне было нечего и я вполне мог понять её чувства. Всё в любой момент могло пойти не по плану, я мог убить её или свести с ума.

— Что я могу сделать для тебя?

— Не говори об этом Макгонагалл. Она и так была готова тебе голову открутить, когда узнала о нас. Если она узнает об этом - ничего не остановит её от расправы над тобой. — Она схватила какую-то литературу со стола, и пошла к выходу. — Для твоего успокоения скажу. Ты мне нравился и до шестого курса.

— А почему не сказала?

— А как ты себе это представляешь? — Она ушла из класса, оставив меня сидеть за первой партой в раздумьях о том, что правильных и неправильных выборов и решений попросту нет.