С тобой

— Ох, Дилюк, ты пьян.

Он и правда пьян. В голове непривычный мешающий здраво оценивать окружение туман, а на языке вязкая сладость вина. Перед глазами раздражающей мишенью маячит улыбка Кэйи. Дилюк немного хмурится и опускает взгляд.

— Вовсе нет, — старается звучать уверенно и сухо, как и всегда. Голос малость подводит, срывается на хрипотцу, и это смешит.

Как же глупо. Дилюк поджимает губы, но они уже тянутся в улыбку, и это не скрывается от внимательного взгляда Кэйи, который тут же довольно хмыкает на это и кивает собственным мыслям.

— Как пожелаешь, — Кэйе весело, но он отмахивается.

Таверна уже давно закрыта, а барная стойка полна пустых бокалов. Это была быстрая дегустация новых вин и коктейлей. Кто бы мог ожидать, что пара незатейливых ингредиентов дадут такой эффект в виде прячущего улыбку раскрасневшегося Дилюка?

Кэйа абсолютно не против. Это что-то новенькое и совершенно точно интересное.

Он помогает прибраться — на самом деле, он почти сам всё делает. Потому что, кажется, Дилюку откровенно сложно управлять ватными руками и удерживать в голове одну мысль.

— Переночуй сегодня в городе? — предлагает Кэйа. У него стойкое ощущение, что если Дилюк отправится на винокурню в таком состоянии, скаутов на утреннем патруле ждёт сюрприз в кустах. Мысль смешит, приходится спрятать улыбку за ладонью. — У меня дома всегда найдётся для тебя местечко.

Дилюк отвечает ему долгим взглядом. Почти что слышно, как скрипят шестерёнки в его голове.

— Хорошо, — он кивает, тяжело вздыхая.

Винный туман в голове явно мешает трезво всё взвесить. По крайней мере, так кажется Кэйе, смотрящему в непривычно мягкие алые глаза.

До его дома от таверны совсем недалеко, но путь затягивается неровной походкой Дилюка, которому на свежем воздухе, кажется, даёт в голове ещё сильнее.

— Теперь я понимаю, почему ты предпочитаешь сок вину, — Кэйа услужливо подставляет руку, но Дилюк отмахивается. Его щёки раскрасневшиеся, и это выглядит даже очаровательно.

Помощь Кэйи всё же пригождается во время подъёма по лестнице. Ему забавно наблюдать за теряющимся в пространстве и раздражающимся из-за этого Дилюком. Есть в этом что-то определённо живое. Более живое, чем обычно.

— Можешь поспать на диване, — пройдя первым внутрь, Кэйа лениво скидывает сапоги и оглядывается на опирающегося на дверь Дилюка. — Помочь?

Тот морщится в ответ, отмахивается. Разувается, стягивает тяжёлое пальто и идёт вглубь квартиры, на ходу поправляя волосы в высоком хвосте.

— Отвратительно, — видимо, жалуется на своё состояние, садясь на диван.

Дилюк устало сжимает пальцами переносицу под хитрым взглядом Кэйи. Ему правда интересно наблюдать. Пожалуй, наверное, ещё ему льстит выказанное доверие — Дилюк сейчас выглядит достаточно уязвимым, но всё равно сидит у него дома.

— Хочешь крепкого чаю? Или сразу спать ляжешь? — тот в ответ лишь мотает устало головой. Кэйа кивает и молча приносит ему подушку с одеялом. — Надеюсь, сам разберёшься?

Каждая его довольная улыбка не встречает отклика. Ловить здесь нечего.

Кэйа уходит в спальню, чтобы снять верхнюю одежду и остаться в тонкой рубашке и брюках. Он наспех заплетает хвост в свободную косу и выглядывает в зал. Дилюк всё ещё сидит на диване, из изменений — лишь пара расстёгнутых пуговиц на чёрной рубашке. Одеяло с подушкой не тронуты. Кэйа вздыхает.

— Сидя решил спать? Возраст не тот уже, утром всё будет болеть, — он посмеивается, подходит ближе и сам раскладывает всё аккуратно вокруг Дилюка.

— Не хочу, — тот вдруг перехватывает его за запястье, тупя взгляд и сжимая челюсть. Слова звучат невнятно и тихо.

— Что говоришь? — Кэйа послушно выпрямляется, смотря на сжимающие его пальцы.

— Не хочу, — громче повторяет Дилюк с раздражением в голосе. Лицо его краснеет на глазах, и он опускает голову ниже. — Без… На диване не хочу спать, он ужасный!

— Оу, — Кэйа уверен, что тот собирался сказать что-то другое. — Тогда можешь лечь на моей кровати, а я останусь тут, хорошо? — он склоняет голову и прищуривается с улыбкой.

Дилюк мотает головой, сжимая пальцы сильнее. Кэйа втягивает носом воздух, буквально физически ощущая напряжение Дилюка. Что-то здесь не так. Определённо.

— Тогда просто скажи мне, где ты хочешь спать? На винокурне? — он склоняется, чтобы не терять из виду лицо Дилюка, пока тот опускает голову ниже. Он снова что-то бурчит. Совершенно невнятно. — Что-что? — Кэйа вынужден приблизиться сильнее.

— С тобой, — Дилюк звучит смущённо, словно пойманный за шалостью ребёнок. Он тянет Кэйю за запястье на себя и обнимает, прижимаясь горящим лицом к животу.

Сквозь тонкую ткань жарко ощущается частое дыхание. Кэйа удивлённо моргает и неуверенно кладёт ладонь на голову Дилюка, зарывается пальцами в красные пряди и мягко гладит.

— Это алкоголь сказал сейчас или ты? Обещаю забыть, если попросишь.

— Я, — Дилюк поднимает голову, и Кэйа снова теряется. Не может припомнить, чтобы хоть раз видел его брови сведёнными от неуверенности, а глаза — такими большими. — Я сказал, что хочу спать с тобой.

— Звучит немного двусмысленно, — Кэйа отшучивается, когда его полнит внезапное смущение.

— И какой из смыслов нравится тебе?

Дилюк сейчас заигрывает с ним? Кэйе хватает одного глаза, чтобы увидеть смешанное со страхом любопытство на раскрасневшемся лице.

— Я думаю, что они друг друга не исключают. При желании, — внутри бешеным стуком заходится сердце.

— А желание есть? — Дилюк моргает и облизывает губы. Кэйа не уверен, целенаправленно ли тот это делает. Но по затылку бегут мурашки.

Атмосфера становится странной. Будто наэлектризованной. Кэйа долго смотрит на Дилюка, рассеянно пропуская между пальцев красные пряди. Он не уверен, что они оба понимают, о чëм говорят друг с другом, и Кэйа осторожничает с первым шагом. Ровно до того момента, как обнимающие его руки скользят со спины пониже.

Как только пальцы Дилюка чуть сжимают через ткань брюк его ягодицы, Кэйа тут же опускается на его колени и подаëтся вперёд. Почти целует.

— Ты точно уверен в том, что говоришь и делаешь? — торопливый шëпот в губы, как последний барьер. Дилюку лучше бы немного прийти в себя, оттолкнуть его, сказать, что сильно пьян, и уснуть. Чтобы на утро и до конца жизни не вспоминать этот эпизод.

Но он лишь целует Кэйю первым. Сразу жадно и глубоко, деля сладкий вязкий привкус вина на двоих. Он тянет его к себе ближе, теснее, стискивает зад и кусает губы.

У Кэйи в мыслях вата. Его откровенно ведëт с грубоватой ласки. Дилюк ощущается таким нуждающимся, что внутри невольно теплеет от порыва стать ещë ближе. Мир сужается до этой квартиры. Дивана. Их двоих. Кажется, что вокруг всё прекратило существовать — есть лишь эти губы, пьяный взгляд и горящие щёки.

Сильные руки крепко сжимают его в объятиях, и Кэйа на мгновение теряется в пространстве — Дилюк роняет его на подушку и прижимается сверху.

— Может, лучше в спальню? — кое-как выдыхает он в настойчивый поцелуй.

Дилюк тут же отрывается от раскрасневшихся губ, смотрит прямо со странным выражением лица. Будто то ли не верит себе, то ли не понимает, почему Кэйа отвечает взаимностью.

— Всё хорошо? — прохладные пальцы оглаживают горящее лицо. Дилюк льнёт к прикосновению, моргает и роняет взгляд. — Хэй, мне всё нравится, если ты об этом переживаешь. Но я честно лучше бы делал всё это на кровати, — Кэйа хмыкает и приподнимается.

Он оставляет короткий поцелуй на губах и тянет Дилюка за руку за собой. Дразняще улыбается и на ходу расстёгивает несколько пуговиц рубашки. Пьяный взгляд становится жадным, пока скользит по открывающейся коже, так что для Кэйи не становится сюрпризом, когда Дилюк роняет его на кровать, вжимает телом и прикусывает оголившуюся ключицу.

Могут ли возбуждение и опьянение передаваться воздушно-капельным путём? Или через контакт кожи? Слюну?.. Кэйа не знает, но позволяет этому взять над ним верх.

Он раскрывает губы в стоне, жмурится и выгибается навстречу грубым поцелуям и укусам. Дилюк ведёт себя жадно, нетерпеливо. Сжимает пальцами бёдра, притираясь ощутимым стояком, покрывает метками грудь. На задворках сознания Кэйи мельтешат вопросы: как давно это влечение? или всё же виноват алкоголь? будут ли они жалеть об этом?

Вопросы о своих собственных чувствах он не решается себе задать даже мысленно.

Телу же плевать на эти переживания. Оно реагирует ярким возбуждением, от которого тесно в штанах, а перед глазами пляшут искры.

— Хочу тебя, — Кэйа бездумно тянет лицо Дилюка на себя, смазанно целует и вжимается бёдрами.

Дилюк отвечает ему тяжёлым дыханием и долгим взглядом, после чего резко переворачивает Кэйю на живот. Тот успевает лишь подтянуть к себе подушку и вцепиться в неё, потому что следом его зад оказывается задран, а штаны с бельём спущены с ягодиц. Стон он глушит в мягкую ткань, ощущая, что члену стало легче. Но он не успевает опустить руку и коснуться себя, потому что в этот момент Дилюк ведёт языком от мошонки до самого копчика.

Кэйа впервые слышит от себя такой протяжный жалкий стон и даже не сразу понимает, что это его собственный голос. Он прогибается в спине, отставляя зад и закатывая глаза на каждом касании языка. Дилюк мокро и напористо вылизывает его, обводит мышцы по кругу и поддразнивающе давит напряжённым кончиком на анус, вынуждая сжиматься, дрожать и пропадать в накрывающем удовольствии.

— В ящике, — тянет слабо Кэйа, оборачиваясь и указывая на большой комод в углу спальни.

— Что? — Дилюк отвлекается от своего занятия, поднимает голову. Его щёки всё такие же алые, а губы и подбородок блестят от слюны.

Кэйа с трудом сдерживает стон от этого вида, потому что по телу проходится яркое возбуждение. Он сводит брови и вздыхает.

— М-масло, — заикается и снова прячет лицо, сильнее отставляя зад. — Смазка.

— Оу.

У Дилюка уходит несколько секунд, чтобы сообразить, после чего он поднимается и спешно нашаривает нужное в верхнем ящике. Небольшая склянка, полная прозрачного масла, ощущается льдом в горячей ладони.

Он возвращается на постель, склоняется над Кэйей, стягивая его рубашку ниже и выцеловывая лопатки. Тот всё так же дрожит от ощущения губ на коже, тихо мычит в ответ на ласку, а после слепо тянется за поцелуем. Тягучим и обжигающим. Пока он не прерывается звуком откупоренной бутылочки.

Дилюк выпрямляется, хотя его всё ещё ведёт от сильного опьянения и возбуждения. Он не жалеет масла, выливая его прямо между ягодиц. Кэйе кажется, что он может физически ощутить жадный взгляд, отслеживающий первую каплю, прокатившуюся до яичек.

Когда к его анусу прижимается палец, растирает и чуть надавливает, Кэйа крепче вцепляется в подушку. Коснуться себя и кончить хочется неимоверно сильно. Закусив губу, он жмурится и пытается расслабиться.

Стон глушится в ткань, когда Дилюк вводит в него первый палец. Двигает им неспешно, размеренно, пока сам тяжело дышит, явно сдерживаясь. Кэйю ведёт от осознания происходящего, и он пытается податься на палец самостоятельно, чтобы ускорить процесс растяжки.

— Не надо торопиться, — голос Дилюка кажется ниже, более хриплым. Он склоняется над Кэйей, свободной рукой оглаживает живот и скользит выше, на ходу расстёгивая последние пуговицы. Дотянувшись до груди, он сжимает сосок и прикусывает легко лопатку, отвлекая и заводя сильнее.

Кэйа заставляет себя быть послушным. Выгибается и позволяет растягивать себя в правильном темпе. Они оба сдерживаются, но это лишь возбуждает сильнее и остаётся яркими отметинами зубов на шее и спине. Они безмолвно делят между собой этот туман опьянения и яркого желания. Они не думают ни о том, что их сюда привело, ни о том, что будет следующим утром. Это всё сейчас совершенно не важно.

Сейчас есть только потяжелевший горячий воздух в комнате, скользящие по коже губы, растягивающие пальцы и протяжные дрожащие стоны.

Кэйа погружается в это целиком, отдавая и тело, и разум. Отдаётся настолько, что не осознаёт свой жалкий всхлип, когда Дилюк достаёт из него пальцы. Он успокаивающе целует спину до поясницы и после прижимается членом между ягодиц. Потирается под звук нуждающихся стонов, добавляет больше масла.

— Расслабься, — шёпот тонет в вязкости воздуха, наполняющего спальню, иначе почему ещё их смысл совершенно Кэйе не ясен?

Он двигает задом, ощущая вжимающийся крепкий член и косится на Дилюка через плечо. Тот выглядит завороженным, пока надавливает головкой на анус и проникает внутрь. Кэйа давится вдохом, тут же сжимаясь вокруг.

Дилюк стискивает зубы и шумно выдыхает через нос, сдерживая себя от грубого толчка. Он чуть надавливает на поясницу Кэйи, заставляя опуститься ниже, а второй рукой упирается в постель рядом с его головой. Склоняется ниже, втягивая яркий аромат тела, и его член ощутимо дёргается внутри.

— Я… я… — язык не слушается Кэйю. Он сжимает пальцами подушку до дрожи в руках, прячет лицо, ощущая ледяные мурашки в каждой конечности.

— Давай, — шёпотом позволяет Дилюк и толкается чуть глубже.

Их стоны почти синхронны. Кэйа кончает, пачкая постель под собой. Напрягается всем телом, трясётся, что-то выскуливая в подушку. И как только его начинает отпускать, Дилюк одним движением входит в него до звонкого шлепка тел.

Кэйа так чувствителен после оргазма, так сильно сжимает в себе член, что Дилюку напрочь срывает тормоза в ту же секунду. Пальцы сжимаются на боку до будущих синяков, он целует шею сзади и начинает двигаться.

Для Кэйи ритм толчков неуловим. Дилюк достаёт член медленно, но входит обратно резко и грубо. Слышится влажный звонкий шлепок, и каждый новый раздаётся всё быстрее и чаще. Кэйа способен дышать одними лишь стонами и захлёбываться глотками вязкого воздуха, вжимаясь лицом в мокрую от слюны и невольных слёз подушку. Ощущения такие яркие и горячие, что затмевают собой вообще всё.

Кэйа лишь по дыханию, по заполненности и пульсации внутри, по сжимающим его пальцам понимает, что Дилюк на грани. Мысль о том, что тот сейчас кончит — из-за Кэйи! — заставляет его крупно вздрогнуть и простонать в голос, наконец, оторвав лицо от подушки.

— Кэйа, — Дилюк звучит сдержаннее него, но именно этот хриплый рваный выдох, сложившийся в имя, ощущается так интимно. Кэйа льнёт спиной к его груди, сжимает в себе и оборачивается, чтобы успеть поймать губы для поцелуя, прежде чем Дилюка накрывает оргазм.

Он не достаёт член — наоборот, вжимается до самых яиц, позволяя Кэйе ощутить, как сперма наполняет изнутри. Их плавит, сливая в нечто единое, они целуются, даже когда не остаётся кислорода.

С дрожащим вздохом Дилюк прикусывает его нижнюю губу и наваливается сверху всем весом. Кэйа снова укладывается на подушку, ощущая, как тяжелеет тело и постепенно успокаивается барабанное соло в груди. В спину такой же яростный ритм отбивает сердце Дилюка.

Им требуется время, чтобы полноценно выдохнуть и улечься в объятия среди сбитой постели. Кэйа доверчиво прижимается, слепо целует, куда дотянутся губы, бормочет какие-то глупости и ластится к гладящим его рукам.

Туман оргазма спадает, но всё остаётся на своих местах: жаркое тело рядом, запах пота, спермы и вина. Кэйе легко и действительно спокойно впервые за долгое время. Кажется, что нечто, держащее в напряжении так долго, вдруг оборвалось этой близостью и позволило глубже вздохнуть.

— Ты же не сбежишь утром? — лениво бормочет Кэйа сквозь напавшую сонную пелену.

— Не сбегу, — лба касаются горячие губы. — Нам надо раздеться и вымыться…

— Не хочу тебя отпускать, — Кэйа хочет немного покапризничать. Улыбается пьяненько и глупо, стискивая рубашку Дилюка.

И тот сдаётся. Не ворчит, не смотрит хмуро, говоря о безответственности. Лишь зарытые в растрепавшуюся косу пальцы и тёплое дыхание на лице.

— Будь по твоему, — всё же соглашается он, но Кэйа уже не слышит его. Сопит куда-то в грудь, прижимаясь тесно-тесно.

Дилюк прикрывает глаза. Неудобство от сбитой потной одежды не мешает ему заснуть следом.