Марк чувствовал, что не зря решил остаться и понаблюдать за тренировкой Родриго и своей очаровательной Валери. Воздух в спортзале был пронизан боевым азартом, который откликался внутри сладостным трепетом.
Уклонение, подсечка, рывок. Валерия двигалась быстро и ловко, а под её кожей, покрытой бисеринками пота, перекатывались сильные мышцы. Она контролировала всё поле боя и уверенно теснила Родриго к стене. Марка сладко повело от этого зрелища, и ему пришлось напрячь все душевные силы, чтобы оставаться невозмутимым.
Валери присоединилась к штату отеля «Tranquility Base» полгода назад, после того, как её предыдущие работодатели провернули невероятно драматичную инсценировку смерти. Ага, так Марк и поверил. Вскоре после трудоустройства Валери Марку пришло весьма красноречивое письмо, полное сожалений, что Валерия не пожелала уехать с ними, а также содержащее подробный список жутких вещей, которые с Марком сделают, если он будет недостаточно хорошо обращаться с «их дорогой Лерочкой». Марка это не столько напугало, сколько позабавило. О, конечно, он собирался хорошо обращаться с ней! В его картине мира просто не укладывалось, как можно относиться к Валери иначе, чем с подлинным восхищением.
Изящная и смертоносная, милосердная и беспощадная, как сама Природа. Марк знал, за его спиной подчинённые шепчутся, что он влюбился, как мальчишка. Глупости… Мальчишка хочет подчинить себе природу, изломать изящные ветви, вырезать из них лук и стрелы. Мальчишка хочет сражаться с безжалостной стихией, чтобы доказать себе и всем вокруг, что он сильнее, разрушительнее и мощнее. Он не остановится, пока его не разорвут дикие звери, пока сам лес не растворит его в себе, оставив только имя.
Это не любовь. Это гордыня.
Марку больше нравилось видеть себя смиренным жрецом, что служит воплощению природы. Её богине, если угодно. Богине, что благосклонна к тем, кто проявляет к ней уважение: сильные ветви склонятся к тебе, щедро одаривая сладостными плодами, а нежные листья будут ласкать тебя своими прикосновениями, точно бархат.
Лера, даже не подозревая, какие мысли её образ рождает в голове Марка, нанесла решительный удар. Родриго закачался и рухнул на маты как подкошенный. Марк издал едва слышный стон, прикрыл глаза и глубоко вздохнул, чтобы успокоиться.
«Какая женщина…»
***
Необходимость залечивать боевые ранения Родриго немного привела Марка в чувство. Конечно же, Лера порывалась помочь — о, добрая душа! — но для Марка это был вопрос принципа.
— Хозяин, не надо, я же сам подставился… — бормотал Родриго по-испански, стыдливо косясь то на аптечку в руках Валери, то на своего господина.
— Вот-вот. Будешь знать, как недооценивать противника, — назидательно ответил Марк всё так же на испанском, без особой деликатности ткнув пальцами в разбитую скулу Родриго. Ранение пропало с лица Родриго и расцвело на лице Марка. — Тцк! Губу сам залечишь, не развалишься.
— Так я и всё остальное сам готов… Ну зачем?..
— Не твоё дело, — отрезал Марк. — Всё, хватит с тебя. Уходи.
— Я могу обработать остальные раны, — вклинилась Лера, но Марк только покачал головой.
— Это не требуется, — сказал он уже по-русски, недвусмысленно подталкивая Родриго к выходу. — Он женат на доктор, вот пусть Нереа сама лечит своего мужа.
Выставив Родриго прочь, Марк обернулся и наткнулся на осуждающий взгляд своей милой Валери.
— Мистер Марк, — строго сказала она, глядя прямо ему в глаза. — Вам должно быть стыдно.
— Почему же это? — невозмутимо спросил Марк. Уголки его губ слабо дёрнулись в намёке на улыбку.
— Un zorro astuto [исп. Хитрый лис], — сказала она в ответ. Её испанский был ещё совсем сырым, но то, как она очаровательно перекатывала во рту R, заставляло сердце Марка таять, словно мороженое под палящим солнцем. — Совсем не обязательно жертвовать лицом, чтобы получить немного моего внимания.
Её слова заставили Марка усмехнуться.
— Виновен, mi corazón. Надеюсь на милосердие.
Он опустился прямо на маты, изящно опершись локтем о полусогнутое колено. Теперь он выглядел как модель из журналов. Разве только он был немного староват для модели. Да и разбитая скула портила образ. Глядя на всю эту показуху, Лера задрала светлую бровь.
— Никакого милосердия. Только перекись.
— ¡Qué crueldad! [исп. Какая жестокость!] — рассмеялся Марк и тут же поморщился от боли в скуле. Цокнув языком, Лера сменила гнев на милость.
— Потерпи.
А с этого момента начиналась вторая часть подлинного наслаждения. Марк почти не чувствовал боли, когда любовался её сосредоточенными карими глазами.
Всё, абсолютно всё в его дорогой Валери вызывало у него неподдельное восхищение: её чуть поджатые губы, нежные пшеничные пряди волос, даже крохотная морщинка между бровями, которая возникала лишь тогда, когда Валери хмурилась. Марку нравилось и то, как эта морщинка исчезала от его поцелуев.
Марк любил эти руки, такие крепкие и сильные, но в то же время самые заботливые на свете. В её объятиях можно было найти покой после самого тяжёлого дня. Спортивный топ открывал её ключицы, которые было невероятно приятно выцеловывать, спускаясь ниже и ниже, к упругой груди, крепкому прессу, который немедленно напрягался от щекотного прикосновения пальцев, изящный пупок и ниже, ниже…
— Всё. Целовать, чтобы не болело, не буду. Боюсь добиться обратного эффекта, — сказала Валери, поднимаясь на ноги. Марк не отказал себе в удовольствии положить ладонь на её бедро.
— Espera, por favor. [исп. Постой, пожалуйста].
Валери остановилась. До Марка донёсся её снисходительный смешок. Валери не могла не знать о его любви к этим чудесным могучим бёдрам. Марк провёл кончиками длинных пальцев по её крепким мышцам, и в животе его сладко затрепетало. Какая сила… Она могла бы сломать ему шею, если бы пожелала. Достаточно зажать его шею в этой стальной ловушке и слегка сдавить…
— Восхитительная, как всегда, — шепнул Марк и поднял взгляд на свою богиню.
Он знал, как выглядит со стороны: его взгляд затуманился, и весь его вид красноречиво выражал желание. В его картине мира вожделеть богиню не было кощунством. Напротив, это было проявлением высшей формы почтения.
— Ну я же только что после тренировки, что же ты делаешь?.. — сокрушенно покачала головой Валери. Её пальцы коснулись его здоровой щеки, и он прильнул к её ладони, блаженно прикрыв глаза, давая понять, что это вообще не проблема.
Она вздохнула.
— Запри дверь.
Прямо здесь? Настоящее кощунство — укладывать свою богиню прямо на маты. Ей место на дорогих простынях или в выращенном специально для неё саду, но они редко успевают туда добраться. Выходит непочтительно, но очень жарко и страстно.
— Если здесь некомфортно, мы можем… — начал он, но Лера нетерпеливо мотнула головой.
— Всё нормально. Только душ приму.
***
Стоя под струями воды, Лера не могла не размышлять о том, как изменилось со временем её отношение к Марку. Поначалу её пугала мысль о том, что она топчется на тех же граблях: снова работать на человека с сомнительной моралью, снова быть инструментом в его руках и ненавидеть себя за это, и что хуже всего, прийти к этому добровольно, без принуждения. Не потому что нужны деньги, а потому, что иначе она больше не может.
Как же она была счастлива осознать, что с Марком всё сложилось не так, как с Сергеем… У Марка имелись два качества, которые выгодно отличали его от Разумовского.
Во-первых, он знал цену человеческой жизни. Конечно, ровно настолько, насколько позволяли ему положение и обстоятельства, но всё же, если был способ добиться цели бескровно, Марк выбирал именно его.
Во-вторых, что не менее важно, Марк умел уважать её границы. Если бы она только обмолвилась, что он мешает тренировке, он бы ушёл, не задавая вопросов. Просто ей не хотелось этого. И дело не в том, что она пыталась хотя бы поддерживать видимость субординации между ними…
Лере было стыдно это признавать, но ей нравилось быть лондонской… питерской Клеопатрой рядом с этим ковбойским Цезарем. Безумно приятно знать, что такой человек не просто любит, но боготворит тебя. Чувствовать себя любимой и желанной… Лера знала: однажды она пожалеет, что повелась на это. Но ей хотелось думать, что это произойдёт не слишком скоро.
Марк ожидал её там же, где она его покинула, осторожно касаясь отметины на скуле. Заметив Леру, он широко улыбнулся и подал ей руку.
— Я запер двери, — отчитался Марк.
— Камеры работают?
— Не работают с начала тренировки, — ответил он, помогая Лере устроиться на перестеленных матах. — Ты действительно этого хочешь? Ещё не поздно пойти наверх.
«Угу, по глазам вижу, что ты до верха дотерпеть не сможешь. Не говоря уже обо мне».
— Это лишнее.
Приподнявшись на локте, она поцеловала Марка, давая понять, что есть куда более интересные способы провести время, чем просто болтать.
Поцелуи Марка спускались всё ниже, перемежаясь с хриплыми комплиментами на испанском. Лериных знаний ещё не хватало, чтобы понимать их все, но общий смысл она улавливала. Голос Марка гипнотизировал, заставляя расслабляться всё сильнее. Как будто бы с неё падали тяжёлые цепи.
С ямочки пупка Марк соскользнул ниже, к внутренней стороне бедра, где заканчивались спортивные шорты. Поймал зубами край шорт, он бережно, не цепляя кожу, приподнял ткань, поддел носом и оставил на коже мягкий поцелуй. Лера напрягла мышцы, зная, как он любит это зрелище. Её руки, ноги, её тело в целом, она сама… Всё это было важно и значимо для Марка, и она чувствовала его любовь во всех её проявлениях, будь то нежное прикосновение во время секса или бессонная ночь в попытках избавить её от внезапных судорог. И такое случалось.
Как-то раз она не могла уснуть из-за того, что старые раны адски ныли на погоду. Такое случалось и раньше, но в ту ночь было совсем плохо. Лера готова была на стенку лезть от боли и уже собралась было покинуть спальню Марка, чтобы вернуться домой и залечь там, предварительно закинувшись обезболом, когда Марк проснулся. Он не мог лечить старые рубцы магией, о чём сильно жалел, но делал всё, что в его силах: вколол хорошее обезболивающее, бережно втирал мазь, стирал влажным полотенцем холодный пот с её лба и ждал, ждал, когда его Валери чувствует себя лучше. Именно та ночь стала для Леры поворотной точкой, после которой она призналась себе, что горячо любит этого человека.
— Приподнимись, — попросил Марк и, когда, Лера подчинилась, освободил её из тесного плена тёмных шорт и белья. Кончики пальцев заскользили по влажной коже в непосредственной близи от лона. Лера понимала, что желание Марка было так сильно, что причиняло боль, но он смиренно держал себя в руках. Сперва он хотел сделать хорошо ей.
Под его языком Лера могла лишь хрипло стонать и кусать костяшки пальцев. Он виртуозен в своих ласках, явно чувствовался большой опыт. Вон, зимой юбилей отмечал, сорок лет. Ну как отмечал… Ходил и ворчал, что ему лишний раз напоминают о возрасте.
В какой-то момент Лерины пальцы запутались в его волосах, сжали их у самых корней, и Марк коротко застонал прямо внутрь. Стон отозвался сладкой вибрацией, это просто невыносимо! Не отдавая себе отчёта в том, что делает, Лера закинула ногу ему на плечо, заключая его шею в ловушку. Марк с безумным видом оторвался от неё. Его глаза, почти чёрные от похоти, смотрели прямо в её глаза.
— Сильнее, — хрипло взмолился он.
Лера подчинилась на автомате и закинула вторую ногу ему на спину, блокируя руку и шею.
— Сильнее!
Она развернула ногу перпендикулярно и вытянула носок, почти доводя себя до судороги.
— C-c… Сильнее, — прохрипел Марк.
В голове Леры мелькнула мысль, что Марк не до конца понимает, с какой силой имеет дело. Она скосила взгляд на него. И не зря, как оказалось! Марк явно заигрался: его лицо побледнело, глаза уже начали закатываться, а он даже не пытался остановить её!
— Воу-воу-воу, брейк! Красный! — вскрикнула Лера, скидывая ноги с Марка, а самого Марка — с себя на маты. Тот повалился безвольной куклой. — Ты в порядке?..
Марк ответил не сразу. Он жадно, со свистом втянул воздух и задышал. Когда тьма перед глазами начала отступать, из неё вынырнуло бесконечно встревоженное лицо Валери. Его богини, от которой так захватывает дух, так стучит в висках, так сладостно кружится голова! О, воистину: каждый вздох — её божественное благословение! Он коснулся щеки Леры и сдавленно просипел:
— Gra… gracias.
— Я тебе дам «грациас»! — Теперь, когда Лера убедилась, что его жизни ничего не угрожает, можно дать волю чувствам. Она стиснула его ладонь и уткнулась в неё лицом, высказывая все последующие претензии не Марку, а его пальцам. — Совсем сдурел?! Какое «сильнее»?! Ты же синий весь… Я занималась джиу-джитсу, я таким приёмом людей отключала и…
— Отключала. Не… убивала, — сипло перебил Марк.
— Да, а потом меня переучивали так, чтобы убивала!
— Но не убила.
— Ой, да ну тебя!
Лера выпустила его ладонь и, не прекращая фыркать и бурчать, принялась натягивать бельё и шорты обратно. Марк ещё раз с наслаждением вдохнул и поймал себя на мысли, что улыбается.
— Что смешного? — пробурчала Лера.
— Ничего. Кажется, в темноте… во тьме я видел la diosa, — с нежностью произнёс Марк, поднимаясь и оглядывая себя. — Ах… Ну вот, теперь мне нужен душ.
Лера сложила руки на груди и уставилась ему в глаза.
— Знаешь, галлюцинации — частые последствия асфиксии. Придётся тебя в душ сопровождать, чтобы тебе там ещё какие-нибудь черти не привиделись. Без сексуального подтекста, просто чтобы ты не убился.
— Ну я же говорю — la diosa, — довольно подтвердил Марк. — Милосердная… Не думал, что буду так счастлив.
— Ты лучше подумай о том, где тебе сменную одежду взять, — тяжело вздохнула Лера, поймав себя на том, что дурацкая улыбка Марка заразительна.